Старый еврей
TekstА жидов-то всего десять человек на всю губернию и богатства – всех за одну селёдку купить можно, а губерния разорена… А скажешь, – правды не любят:
– Ты ещё рассуждать: погоди, дай срок, жидюга проклятая…
А тут дети выросли, выучились, писать стали в газетах: ещё хуже озлились, а всё на его старую голову…
Бросил всё, купил землю, хотел хозяиновать, как дед когда-то на Волыни, когда держал имение в поссесии.
Хорошо тогда было жить. Бывало по непаханой земле, заскородят только землю и родит хлеб, какого нет больше. Взрослый работник – двадцать копеек… Можно было хозяйничать… Переменились времена: всё дорого стало и паханная не родит теперь больше земля.
Другие люди пришли, другие порядки и не знал он их… То к нему ходили за деньгами, а теперь сам ищет их и нет денег: пропали все деньги, убежали из глаз и не видно их, нигде больше не видно.
– Охо-хо…
Так всё переворачивается…
Двадцать пять лет прошло, зовёт председатель казённой палаты:
– Милость вам: манифест, – прощение…
– Ну, что ж, благодарю. Я старался, всё бросил, землю купил…
– Вы больше не ссыльный, вам возвращены все права.
– Очень даже рад я.
– Поэтому вы должны возвратиться в черту вашей оседлости.
Смеётся.
А все деньги в земле, в хозяйстве. Кто купит землю по вольной цене, когда все знают, что дойдёт дело до торгов.
А полиция гонит: уезжай.
В первую гильдию хотел записаться, чтобы получить права: был под судом, – нельзя.