Живые против зомби. На заре заражения

Люди «Ха»

Рабочий день заканчивался. Сотрудники лаборатории начинали готовиться к уходу домой. Андрей, Маша и Ёся старались быстрее завершить текущие дела, чтобы вернуться к опыту с крысами.

Иосиф анализировал данные недавнего опыта по скрещиванию вирусов. Этим он убивал сразу двух зайцев: выполнял свои прямые обязанности на работе и собирал материал, который планировал использовать для очередной публикации в научном журнале. Вдали от родины практически все его время занимала наука. Ёся был высокий долговязый не очень складный юноша с немного вытянутым худым лицом, длинной шеей и короткими черными кудрявыми волосами. Говорил он всегда тихо, как будто опасаясь, что его услышат случайные люди. Это был интеллигентный, воспитанный, образованный молодой человек, но вместе с тем с четкими убеждениями и целями в жизни. Он практически никогда не вступал в споры, но и переубедить его было невозможно. Это был «тихушник», сам себе на уме.

В это время Маша заканчивала ежемесячный отчет для отправки в Академию. Альберт Борисович возложил на девушку большую часть рутинной работы с документами и остальными формальностями, которые сам тихо ненавидел. Маша качественно выполняла свои обязанности, но все же с большим интересом занималась практическими опытами. Хотя она была натуральной блондинкой с голубыми глазами и пухлыми губками, в этой милой головке таился ум, потенциал которого еще не был раскрыт. С виду она казалась простушкой: светлые волосы, как правило убранные в хвостик или две косички, смазливое личико с минимумом макияжа, наивный взгляд, румянец, вспыхивающий на ее щечках каждый раз, когда она была взволнована или сильно удивлена, красивая фигурка, которую даже не портил халат лаборанта. Но вместе с тем она обладала отличной памятью, пытливым умом и логикой ученого. Эти качества позволяли ей обобщать и фиксировать идеи, выдвигаемые профессором и коллегами-мужчинами.

Андрей уже полчаса как сделал свою работу и сидел за монитором, часто поглядывая на Машу. Он не прочь был бы закрутить с ней служебный роман, но девушка пресекала все попытки сблизиться. Андрей был внешне обычным парнем: русые волосы, прямой лоб, карие глаза, рост под метр восемьдесят и худощавое телосложение. Спортом он практически не занимался, ходил всегда чуть ссутулившись, но вместе с тем в каждом его движении чувствовались энергия и внутренняя уверенность. Он был амбициозен и не скрывал, что стремится сделать блестящую карьеру ученого. Но Андрей понимал, что предстоит еще многому научиться, поэтому с большим рвением принимался за работу, которую поручал ему профессор.

Часы показали ровно шесть. На пороге появилась пожилая техничка, которая приходила вечером и убиралась после того как лаборатория пустела. Техничку все называли баба Даша, она работала тут больше 10 лет, знала многих сотрудников и любила поболтать. Она рассказывала о своих детях, жаловалась на зятя – тунеядца и пьяницу и на соседа с огромной собакой, который выгуливает ее без намордника. Говорила о том, как она написала на него жалобу в участок полиции, а они не стали разбираться, потому что участковый не хочет работать, а вот прошлый участковый был лучше, но на него она тоже раньше постоянно жаловалась всем знакомым.

Баба Даша помнила Альберта Борисовича, когда он еще не был руководителем лаборатории. Она была очень благодарна Хаимовичу за то, что не уволил ее, когда начался бум роботов-уборщиков и большинство таких техничек, как баба Даша, потеряли свои места. Альберт Борисович не очень доверял роботам, предпочитая им ручной труд.

Ученые и лаборанты потихоньку начали расходиться. Некоторые из них собирались по двое-трое, стояли кучками и шептались, периодически бросая любопытные взгляды на Альберта Борисовича и его любимцев. В воздухе что-то витало. Это что-то ощущал профессор Хаимович и чувствовал угрозу своей власти в лаборатории. У него было несколько внешних врагов в Академии. Похоже, появился и внутренний соперник. Им был Сергей Васильевич Прытко, которому недавно дали звание профессора, и он активно набирал вес в высших научных кругах. «Шишки» из Академии увидели в нем неплохую кандидатуру для смены строптивого Хаимовича и обещали всяческую протекцию.

Альберт Борисович в последнее время стал еще более подозрительным, чем обычно. Проводить собственные опыты в лаборатории становилось все опаснее, поэтому он купил загородный дом на окраине, огородил участок высоким забором и стал свозить туда «списанное» оборудование. Но об этом не знали даже его соратники. Это место было обителью главных трудов ученого.

В лаборатории практически никого не осталось, только Хаимович, его люди «Ха» и тот самый Сергей Васильевич. Он собрал свой портфель, но перед выходом остановился, оглянулся в сторону профессора и направился к нему.

– Альбберт Бборисович, можно ннна пару слов, – Прытко заикался, а когда начинал волноваться, это проявлялось еще сильнее.

Хаимовича это раздражало, он резко повернул голову и впился взглядом в своего конкурента за лабораторию:

– Слушаю Вас.

– Сегодня я пполучил пписьмо из Академии, они нне очень дддовольны результатами ннашего ппоследнего экспперимента, жалуются, что оппыты обошлись слишком дддорого, а результат их ннне устроил.

– А почему они направили это письмо вам? По-моему, руководитель лаборатории – я, и я отвечаю перед Академией.

– Нннууу… эттто пппока ннее официальное решение, пппросто мнение некоторых членов Аккадеммии…, – волнение Прытко перешло в крайнюю степень. Он побаивался Альберта Борисовича и без увещеваний Академии ни за что не решился бы с ним соперничать.

– Мнения разные. Передайте, пожалуйста, этим членам, с которыми вы так тесно общаетесь, что все свои мысли и мнения они могут присылать мне в виде официальных заявлений. Эксперимент еще не закончен, так что не надо паниковать.

Сергей Васильевич ничего не ответил, кивнул головой, сказал перед выходом «Всего доброго» и ушел домой.

Альберт Борисович понял, что роют под него уже глубоко и скоро предъявят обвинения в хищениях. Он выпил несколько глотков крепкого черного чая и, скомандовав своим коллегам идти за ним, направился к закрытой двери их «секретного кабинета». Отворив дверь, он вошел, и, не теряя времени, направился к большому контейнеру, где сидели крысы Гоша и Граф. Ученый снял темную ткань с их обиталища и от досады немного прикусил нижнюю губу. Крыса Гоша, зараженная новым вирусом-мутантом бешенства-туберкулеза, была мертва. Вторая бегала по своей половине клетки, как ни в чем не бывало.

– Андрей, просканируй объекты, – с этими словами Хаимович отошел от клетки и сел на стул.

Андрей взял сканер и снял «показания» с обеих крыс:

– Гоша умер два часа 31 минуту назад. Граф абсолютно здоров, заражение по воздуху от носителя не произошло.

– Может, инкубационный период еще не закончился? – Взволнованно спросила Машенька.

– Пора бы уже, мутант проявляет себя быстрее. Ладно, Гошу в утилизацию, Графа пересадите в одиночную клетку. На сегодня пока все. Переспим с этим результатом, у кого с утра будут свежие мысли – делитесь, – с этими словами профессор покинул кабинет, собрался и вышел из лаборатории.

Андрей, Иосиф и Маша были удивлены поведением шефа. Они уже настроились на разбор полетов и мозговой штурм до позднего вечера.

– У него проблемы, – первый начал Ёся.

– У кого? – Спросила Маша.

– У шефа, глупенькая, – обняв ее за талию, сказал Андрей. Маша отстранила его руку.

– Убери-ка руки, умник, и расскажи нормально, что знаете. А то я с этими отчетами не вижу, что вокруг делается.

– Я с родителями разговаривал, – продолжил Ёся, – у них пара знакомых в Академии. Есть информация, что шефа могут сместить.

– И все этот хрен Прытко под него копает, – Андрей со злостью ударил кулаком по ладони, – если его уволят, мы все останемся в дураках. С этим Прытко каши не сваришь.

– Давайте ему поможем, – предложила Маша.

– Мы это и делаем, мы – его ближайшие помощники, – с ноткой гордости сказал Ёся.

– У него даже жены нет, – совсем грустно шепнула девушка.

Альберт Борисович действительно жил один. Он ни разу не был женат и мог «похвастать» очень немногочисленными романами. Так получилось, что все его время занимала работа. А женщину, также преданную его идеям и готовую терпеть все его заскоки, он не встретил. Поэтому он приходил домой, гулял со своим псом породы боксер по кличке Додж, вечером работал в кабинете и ложился спать. В последнее время с появлением загородной лаборатории он стал больше времени проводить там. Додж бегал по участку без привязи, а хозяин сидел за столом среди пробирок, аппаратов и подопытных животных.

– У меня тоже нет жены, Машенька. Может, меня пожалеешь? – Андрей сделал еще одну попытку обнять ее.

– Так, мы с тобой об этом говорили, дружок. Мы – просто коллеги.

Ёся одиноко стоял у стенки, явно чувствуя себя тут лишним.

– Ладно, пойду я, – наконец, сказал он.

– Сейчас все вместе и пойдем, – Маша вышла из кабинета и села за свой стол.

Андрей направился следом, Ёся запер дверь и сразу прошел на улицу. Через минуту вышла Маша, а за ней – Андрей. Он достал пачку сигарет и закурил. Друзья постояли втроем на крыльце еще несколько минут. Андрей жил на одном конце города, а Ёся и Маша на другом. Попрощавшись, они направились в сторону станции метро, Андрей бросил окурок в урну и пошел к машине.

Загородная лаборатория

Вернувшись домой, Альберт Борисович взял собаку и поехал на «дачу», как он про себя называл загородную лабораторию. Это был поселок на окраине города, за которым располагались поле и лесок, – отличное уединенное место, где жили обеспеченные пенсионеры или люди с достатком, уставшие от городской суеты.

Припарковавшись на своем участке перед одноэтажным коттеджем, профессор закрыл ворота, выпустил из машины пса и набрал пароль для входа в дом. Дверь отворилась, загорелся светильник в коридоре. Справа от входа располагалась большая кухня, где пока стоял только холодильник, обеденный стол и два стула. За кухней была ванная, а после нее – комната, откуда доносились писк, шорохи и возня. В ней жили крысы, кролики и другие мелкие подопытные животные. Напротив располагалась еще одна комната, служившая Альберту Борисовичу спальней. Правда ее убранство составляла одна кровать и шкаф, так как ночевал здесь Хаимович нечасто. По соседству с комнатой профессора находилась просторная гостиная, которую хозяин использовал в качестве рабочего кабинета для опытов. Здесь стояли пробирки, центрифуга, реагенты, а вдоль стены расположилось несколько холодильных установок, где хранились образцы вирусов. Еще одним помещением была небольшая комнатка слева от входной двери, где Альберт Борисович обустроил кладовку. В ней же находился замаскированный люк, который вел в огромный подвал, расположенный под коттеджем.

Стоял октябрь, зима в этом году пришла рано, но пока крепких морозов еще не было. Додж скакал по снегу, давая выход накопившейся за целый день энергии. Хаимович вышел на улицу и покормил собаку. Посмотрев по сторонам, он быстро вернулся в дом и зашел в кладовку. Альберт Борисович нажал на потайную кнопку и открыл люк. Сразу под ним начиналась лестница. Перед тем как спуститься, профессор запер двери на засов. Участок и территория за забором просматривались с камер, которые он установил под крышей. Система наблюдения передавала информацию на монитор, стоявший в подвале. Профессор спустился по лестнице, осторожно неся в руках небольшую коробку.

Всё последнее время профессор занимался обустройством подвала, тратя на это все свободные деньги. Подвал был оборудован не хуже научного центра, в котором он работал. Главной жемчужиной своего технического арсенала Хаимович считал устройство, позволяющее скрещивать вирусы и создавать мутантов, а также вакцины. Часть оборудования была списана из лаборатории, причем это были почти новые приборы, которые приобретались «с запасом» и списывались даже не распакованными. В случае большой хорошей проверки можно было найти множество поводов, за что уволить профессора, но он не мог бросить науку, поэтому и подстраховался, сделав себе этот подземный центр.

Альберт Борисович посмотрел на монитор. Камеры показывали, что все нормально, на участке бегал только Додж, пугая обнаглевших ворон. Профессор поставил принесенный прибор на стол, оборудование было еще в заводской упаковке.

Сегодня должен был завершиться процесс создания нового штамма вируса гриппа. Этот мутант взял у малярии возможность передаваться через укус комара, а у гепатита «А» – возможность заражать через некипяченую воду. К тому же остались все «плюсы» гриппа: заражение воздушно-капельным путем и сравнительно небольшой инкубационный период.

Данные на компьютере показывали, что опыт прошел успешно, новый вирус жив, активен и стремится к размножению. Теперь нужны были эксперименты, чтобы проверить его способности. Надев для подстраховки респиратор, профессор запустил программу извлечения вируса, устройство «закачало» его в пробирки и герметично упаковало. Альберт Борисович открыл крышку и достал три пробирки, две из которых он убрал в холодильную установку, а одну поместил в другое устройство. Этот прибор он подсоединил к «аквариуму». В точно таком же аквариуме провела свои последние дни крыса Гоша, погибшая в лаборатории. Прикрепив трубку от прибора к клапану в аквариуме и убедившись, что все герметично, мужчина поднялся по лестнице и зашел в комнату с животными.

Зверинец, увидев хозяина, радостно оживился. Крысы вставали на задние лапки и передними упирались в прутья. Кролики взволнованно шевелили большими носами, две обезьянки запрыгали и стали бить миской о клетку. В углу стоял большой аквариум, в котором плавали караси – самые неприхотливые рыбы. Также рядом была клетка с воробьями. Нужно было проверить всех возможных переносчиков вируса, включая насекомых. Но у Альберта Борисовича сейчас не было желания и возможности содержать в этом доме мух и комаров.

Наступило время ужина. Он поменял воду во всех клетках и насыпал корм. Крысы, обезьянки, хомяки, кролики, рыбы – все дружно приступили к трапезе. Для кого-то она могла оказаться последней. При желании можно было автоматизировать весь процесс кормления животных, но так как профессор каждый день ездил на дачу, необходимости в автоматике не было, да и стоила она дорого. После того, как все наелись, мужчина не торопясь почистил клетки, затем взял одного крысенка и пошел в подвал. Грызун тихонько пищал и пытался вырваться, но кулак человека держал его крепко.

На прошлой неделе Альберт Борисович «вшил» новому выводку крысят чипы, за это время они как раз прижились в организме животных. Профессор направил сканер на загривок зверенышу, на экране появились показания. Кличка крысы была «Чак», чип работал исправно, все показатели находились в норме. Профессор поместил грызуна в герметичный бокс, который заранее достал. Крыса сидела неподвижно, нюхая носом воздух. Она явно чувствовала себя неуютно, будучи оторванной от родной стаи. Все было готово: аппарат с распылителем вируса подключен герметично. Прибор заработал. Крысеныш испуганно посмотрел на ту часть клетки, откуда дул воздух. Он взглянул сквозь стекло на силуэт человека, но через несколько минут его окутала темнота. Альберт Борисович отключил аппарат, накрыл «аквариум» непрозрачной тканью и поставил его на одну из полок в подвале.

Вздохнув, профессор окинул взглядом свою личную лабораторию. Хаимович снял очки и устало потер глаза. Даже если его уволят, чего Альберт Борисович, конечно, очень боялся, ему будет, чем заняться. К тому же развяжутся руки для получения иностранных грантов. Денег на первое время он подкопил, так что все под контролем.

Мужчина поднялся по лестнице в дом. Додж скулил у двери – пес уже явно начал подмерзать. Постучав пальцами по клеткам с живностью, Альберт Борисович вышел на улицу. Собака с радостным лаем подпрыгивала, чуть не порвав когтями одежду хозяина. Они направились к автомобилю. Усадив пса на подстилку на заднем сиденье, Хаимович пошел открывать ворота. На улице уже был поздний вечер. Завтра он также планировал приехать сюда, чтобы посмотреть результаты очередного опыта. Ворота закрылись, послышался шум отъезжающего автомобиля.

В это время крыса Чак лежала на полу своей стеклянной клетки. Это была ее первая ночь в одиночестве. Ее окружали темнота и тишина. Зверек закрыл глаза, чувствуя, как его начинает знобить.

Последний день на Марсе

Иширо двигался на марсоходе, медленно приближаясь к координатам, где последний раз был зафиксирован сигнал от Рича. Через несколько минут пилот достиг цели и стал осматривать поверхность. Ураган смел англичанина вместе со всеми следами, но кое-что японец сумел найти. Из грунта торчал гарпун, который почти полностью занесло пылью. Один из тросов не выдержал, но остальных гарпунов не было видно, их вырвало с корнем. Иширо передал изображение с камеры на центральный монитор корабля. Радиосигнал не давал надежды обнаружить марсобот Рича поблизости. Иширо следовал по направлению движения урагана. Объезжая неровности, он вглядывался по пути в каждый камень, в каждый предмет, хоть отдаленно напоминающий скафандр друга. Иван и Том на корабле следили за изображениями с камер марсохода. Иширо повторял каждые 10 секунд на всех режимах связи:

– Рич, ответь. Рич, прием.

Марсоботы были оборудованы яркими световыми спец-сигналами для экстренных ситуаций, Иширо надеялся, что вот-вот увидит за очередной скалой разноцветное мигание. Но вокруг был однообразный холодный марсианский пейзаж.

– Рич, прием.

В ответ тишина. Вокруг не было ни частей марсобота, ни следов – ничего. Впереди расстилалась бесконечная равнина. На горизонте возвышался величественный Олимп.

– Рич, прием. Рич, прием.

– Иширо, возвращайся, – прозвучал в динамиках марсохода глухой голос капитана.

Последний шанс найти Кука-младшего живым не принес результатов. Миссия на Марсе подошла к концу, завтра необходимо было быстрее покинуть планету, чтобы самим вернуться на Землю здоровыми. Иширо развернул марсоход и направился назад к кораблю.

Наступила очередная «ночь». В космосе это понятие было весьма условным, просто проходило определенное количество часов с момента подъема, а затем наступало время отбоя. Перед сном Иширо вколол всем инъекции для вывода радиации из организма и укрепления иммунитета. Завтра предстоял еще один выход в космос, чтобы забрать образцы из аппарата, установленного Иваном. После этого корабль должен был покинуть красную планету. Все молча лежали в своих каютах, разговаривать никому не хотелось, да и главного говоруна не было. Люди знали, на что они идут и чем рискуют. Погибнуть мог каждый или даже все сразу. Но верить в худшее не хотелось и не хотелось понимать, что оно уже произошло. Но это была их работа, задание еще не выполнено, завтра всем предстоял новый тяжелый день.

Уже до боли знакомая мелодия будильника корабля подняла экипаж на ноги. Первым встал Иширо и сразу направился в отсек управления. Проверив, что все нормально, внештатных ситуаций за ночь не произошло, он пошел подготовить к выходу марсоботы. Иван и Том занялись утренней гигиеной. После этого экипаж быстро позавтракал. Затем капитан передал сигнал на Землю, что ночь прошла без происшествий, и команда приступает ко второму этапу работы. Отчитавшись перед ЦУПом, он обратился к коллегам:

– Сегодня нам надо взять пробы, сделать то, чем вчера занимался Рич. Ну и флаги… установим их подальше от корабля, чтоб не смести при взлете. Это моя задача. Иван, ты заберешь на марсоходе пробы грунта, которые делала бурильная установка. Кстати, Иширо, как она?

– Я проверил, все в порядке, она достигла заданной глубины четыре часа назад. Пробы взяты и ждут нас.

– Хорошо, Иван возьмет на борт два автономных робота, им предстоит колесить по планете после нашего отлета. Иширо, твоя задача – настроить с ними связь и задать им маршрут следования.

– Я их тоже проверил, солнечные батареи активны, они не должны подвести.

– Капитан?

– Да, Иван?

– Предлагаю после завершения вылазки, пролететь на «Эвересте» в этом районе, – русский обвел на мониторе область вдали от корабля, – Рич может быть здесь, нужно найти его тело. На марсоботах так далеко мы не доберемся.

– Да, я понял. Что скажешь, Иширо?

– Я думал об этом, но если мы полетим слишком низко, то поднимем пыль и видимость будет нулевой, с камер мы его не разглядим, да и двигатели будут создавать мощнейшие помехи. Даже если передатчик на марсоботе работает, мы его не услышим. Надо подняться минимум на пару километров, но не уверен, что с такой высоты мы заметим Рича.

– Попытаться все равно стоит, – настаивал на своем Воробьев.

Иширо кивнул.

– Ладно, за работу. Мы идем в транспортный отсек, как будем готовы – сообщим, – капитан поднялся со своего места и шагнул к выходу.

Проверив состояние аппаратов, космонавты облачились в спецодежду и залезли в кабины. Как только они наполнились жидкостью, капитан по внутренней связи дал команду Иширо:

– Открывай.

Люк отворился. Первым, как и вчера, выехал Иван. Сегодня он решил проехать по другому маршруту. Этот путь был чуть дольше, зато рельеф позволял двигаться спокойнее. Повернув голову, русский заметил, как капитан сделал первые прыжки и обогнал его. За Томом тянулись два троса от якорей. На борту марсохода находилось несколько небольших автономных роботов, которые по планам экспедиции должны были остаться на Марсе для изучения планеты. Проехав половину пути до бурильной установки, Иван выпустил первого робота.

С марсохода спустился небольшой аппарат, похожий на квадроцикл, только в два раза меньше. Несколько солнечных батарей должны были обеспечивать его бесперебойную работу. Этот робот представлял собой, по сути, мобильный радар и должен был стать маяком для безопасного приземления будущих экспедиций. Аппарат начал двигаться, отдаляясь от марсохода.

– Все в порядке, связь установлена, я его контролирую. Передаю сигнал на Землю, – Иширо подтвердил, что корабль «видит» робота.

Когда японец замолчал, Иван двинулся дальше. Капитан очень быстро отдалялся, ему нужно было сегодня работать за двоих: взять вчерашние пробы грунта за Рича и спуститься в широкий длинный овраг, похожий на русло реки, который находился в нескольких километрах от корабля.

Тем временем Иван достиг места, где вчера оставил бур. Установка немного накренилась после урагана и была наполовину засыпана грунтом, но крепко держалась захватами за поверхность. Мужчина приблизил марсоход вплотную к буру и активировал руку-манипулятор. Воробьев извлек контейнер с образцами почвы из глубины Марса, после чего связался с Томом:

– Капитан, как слышно? Я забрал образцы.

– Понял тебя, я приближаюсь к руслу. Возьму пробы и назад.

– Иширо, я выпускаю второго робота?

– Да, спускай.

– Есть контакт, видишь его?

– Связь не устойчивая, опять какие-то помехи, – слова японца прерывались хрипом в динамиках.

Иван наблюдал за движениями робота. Аппарат начал двигаться, раскрылись солнечные батареи, затем снова сложились.

– Все, теперь он у меня под контролем, – подтвердил Иширо.

Второй робот отправился на изучение красной планеты. На «Эвересте» оставался еще третий, его планировали запустить с корабля на Фобос – спутник Марса. Иван последовал в сторону Тома. «Мало ли что может произойти опять, нужно быть поближе к капитану», – решил Воробьев. Увы, марсоботы оказались не столь надежны, как предполагалось, и гибель Рича стала печальным тому подтверждением.

Капитан тем временем спустился в овраг и взял пробы грунта с двухметровой глубины. Затем, сделав несколько мощных прыжков, он выбрался на равнину и направился к кораблю. Выбрав удобную, ровную поверхность американец отстегнул от марсобота несколько цилиндрических трубок. Взяв одну из них, он нажал кнопку. Это был телескопический флаг, из него выдвинулся сначала один, а затем второй цилиндр со свернутым полотном. Капитан поставил древко на почву и нажал вторую кнопку. Сработал пневматический гарпун, он пробил почву и надежно закрепил знамя на поверхности. Установив таким образом все четыре флага, капитан приступил к забору проб поверхностного грунта. Закончив с этим, он сделал первый прыжок к кораблю. Впереди показался силуэт марсохода.

– Иван! Том! – Голос Иширо вновь был взволнован.

– Да?! – Ответили они синхронно.

– Что-то происходит, какое-то изм… енен… ие в маг… нитном поле, поме… хи…

Связь стала пропадать. По лицам космонавтов пробежал испуг. Опять какое-то происшествие во время их выхода. Что на этот раз: ураган, землетрясение, извержение Олимпа?! Самая высокая гора солнечной системы возвышалась исполином на фоне их корабля. Том посмотрел в сторону вулкана. Вдруг сверкнула яркая вспышка, и мощный взрыв оглушил пилотов. Капитан упал, шипение в динамиках стало невыносимым, он вырубил связь. Через несколько минут американец смог подняться, из ушей шла кровь, голова кружилась. Ивана тоже контузило, он не отвечал на сигнал с корабля. Том собрался с силами и сделал несколько прыжков, затем перешел на неуклюжий шаг, чтобы поближе подобраться к марсоходу.

– Том! Иван! Вы меня слышите?!

Голос у Иширо был глухой и подавленный, как будто он говорил из последних сил, в корабле ему тоже досталось.

– Иван, ответь. Прием, – прохрипел капитан.

– Да… я в порядке. Я вроде потерял сознание ненадолго… питание вырубилось, включилось аварийное.

– Срочно двигаем на корабль.

– Что это было?!

– Метеорит, – Иширо постепенно приходил в себя, – ощущение, что рядом с нами взорвали маленькую атомную бомбу. Будь он побольше, или мы бы сели поближе к Олимпу, нас накрыло бы гораздо сильнее.

Иван набрал на марсоходе максимальную скорость. На секунду оторвав взгляд от дороги, он увидел, как огромная лавина из камней и пыли сходит с Олимпа. Метеорит ударил чуть выше основания, от удара откололась часть породы вулкана и с диким грохотом падала, собирая новую массу на своем пути. Гигантский поток скатился с горы, подняв огромный столб пыли. Это было фантастическое зрелище, ничего подобного ни один землянин еще не видел. Лавина начала сходить с середины вулкана на высоте порядка тринадцати километров. Казалось, вот-вот вся гора обрушится.

– Что ни день, то приключения. Хорошо, что мы сбились при приземлении, не метеорит, так лавина бы нас добила, – пробормотал Иширо.

Наконец, пилоты взошли на корабль, вылезли из кабин, сняли защитные костюмы и погрузились в ванны с лечебным восстанавливающим раствором.

Скоро они улетят с этой проклятой планеты, где каждый день как катастрофа. Целых полгода экипаж мечтал добраться до Марса, и вот сейчас все трое думали лишь об одном – скорей бы домой. Это явно не та планета, где люди могли бы жить и развиваться, максимум – это перевалочная база на пути к какой-нибудь новой Земле, новому дому человечества.

Третий день на Марсе начался с того, что капитан связался с Землей и доложил текущую обстановку. Центр управления полетами пожелал успешного взлета и скорейшего возвращения на Землю. Все пробы грунта и атмосферы были помещены в специальный отсек. Свою задачу экипаж выполнил. Теперь оставалось найти тело англичанина. Все заняли свои места в отсеке управления. Иширо просчитал максимальную нагрузку на вертикальные двигатели:

– Их должно хватить на 15 минут полета над поверхностью планеты, дольше использовать опасно. Если корабль не успеет набрать высоту и выйти с орбиты, чтобы включить горизонтальные двигатели, то мы можем остаться тут навсегда.

Иширо начал взлет:

– Запускаю вертикальные двигатели на 1%.

Под кораблем послышалось тихое гудение и вибрация.

– 3%.

Двигатели прогревались. Корабль пока не двигался с места. Чтобы его поднять, нужно было постепенно довести мощность до 50%.

– 7%. Показатели в норме, начинаю ускорение.

Иширо сразу увеличил мощность до 15%, еще через несколько минут – до 30%. Гудение под кораблем становилось все сильнее. Корабль начал трястись. Все системы работали нормально.

– Начинаю взлет. Двигатели на 51%.

Люди почувствовали, как корабль медленно начинает подниматься.

– 55%.

Из-за клубов пыли на мониторах была сплошная темнота. Когда корабль взлетел на высоту, с которой уже не поднимал пыль, Иширо настроил тягу вертикальных двигателей на горизонтальное движение. Экипаж заранее рассчитал траекторию полета. Японец задал минимальную скорость, чтобы не просмотреть Рича. Каждый отвечал за свой участок обзора. Световые прожекторы корабля работали на полную мощность, но все равно освещение поверхности было довольно тусклым. В инфракрасном и спектральном режиме отличить марсобот от камня на высоте нескольких километров было еще проблематичнее.

В какое-то мгновение Ивану показалось, что он заметил блеск внизу, но пылевой вихрь смазал картинку. Остальные молча смотрели на мониторы. Время шло, нужно было набирать высоту.

– Покойся с миром, друг, – наконец вымолвил Том и посмотрел на Иширо, давая понять, что пора взлетать. Японец увеличил мощность двигателей до 65%, корабль резко пошел вверх. Наконец, «Эверест» вышел на заданную высоту, включились двигатели с горизонтальной тягой.

Иван все еще смотрел на камеры, глядя на отдаляющийся Марс. Вдруг его внимание привлекла яркая вспышка в атмосфере.

– Капитан, гляньте. Что это?

Все посмотрели на изображение. Несколько ярких огней отдалялись от Марса с другой стороны. Это была не комета, не метеорит. Неизвестный космический корабль взлетел с Марса следом за «Эверестом». Все это время земляне были не одни на Красной планете. Возможно, пришельцы наблюдали за людьми. Хотя кто на самом деле тут пришельцы? Возможно, те, кого сейчас видят люди, летают на Марс не впервые, а вот земляне как раз новички, чужаки, пришельцы.

Все сразу вспомнили рассказы летчиков и космонавтов, которые видели НЛО, кто-то из них покончил жизнь самоубийством, а кто-то получил важные посты и больше не распространялся об этом. Иван, Иширо и Том видели инопланетян впервые. Но всем троим не могло показаться, это явно были огни другого корабля, спокойно летевшего по правильной траектории взлета. Затем последовала новая вспышка, и огни исчезли. Заглядевшись на это, экипаж чуть не забыл о последней части своего задания – выпустить аппарат для исследования Фобоса. Том с Иширо отправились в грузовой отсек для загрузки робота в пусковой модуль. Через несколько минут все было сделано.

Мужчины вернулись в кабину управления. Датчики показывали, как аппарат отделился от корабля и направился к Фобосу, связь с ним была устойчивая. Капитан включил соединение с Землей: