2-го мая. – Сегодня капитан Назимов предполагает сняться с якоря и идти в Камчатку, подойдя на пути к мысу Ерильону, а оттуда к Мацмайскому берегу. Маневр этот должен был быть сделан вследствие моего предложения. Цель его была заставить японцев предполагать, что корвету поручено лавировать у островов, занимаемых их промышленными заселениями. Я приготовил письма к губернатору, Завойке, Корсакову и родным. В седьмом часу утра я поехал на корвет. Назимов предложил мне идти с ним на корвете осмотреть, есть ли якорное место у устья р. Туотоги. Я с удовольствием принял его предложение, и мы тотчас послали шлюпку за Рудановским. Он привез с собою Сумеди-Сама, неотступно просившего его взять на корвет. Мы снялись с якоря и пошли к ясно обозначившемуся устью реки. Ветер нам был совершенно противный и потому мы принуждены были лавировать. Прекрасный обед сократил нам продолжительное время, которое пришлось употребить для подхода к реке. Когда берег стал ясно обозначаться, мы вышли на палубу. Глубина изменялась очень равномерно. Подойдя на 10 сажен глубины мы убрали часть парусов, но глубина так долго не изменялась, что Назимов, наскучив тихим ходок корвета, опять поставил все паруса. Когда мы пришли на 8 саж., то бросили якорь, а потом спустили вельбот, на котором Назимов, я, Рудановский и Сумеди-Сама поехали к реке. Подойдя довольно близко к устью реки, мы находились еще на большой глубине – вблизи от нас плавал кит и пускал фонтан. Скоро заметили мы, что вельбот идет прямо на гряду каменьев. Гряда эта была от W к O, заграживая таким образом устье реки от S. Поднявшись вдоль этой гряды, мы завернули за нее и пошли по фарватеру реки. Он открыт к отмелям р. Сусуи и за ней вблизи находящимся гористым берегам. Фарватер, шириною сажен 50, идет, как я сказал, между отмелями с NO стороны и грядою каменьев с S стороны. У нас был ветер от W. Фарватер был совершенно спокоен – волны разбивались на гряде каменьев. К сожалению глубина начала быстро уменьшаться и скоро дошла до 3-х футов (на малой воде). У входа в реку течение быстро. На веслах трудно было идти и потому, вошед на берег, мы повели вельбот бичевою. Река круто заворачивает с моря к NO. Зайдя за этот заворот, мы сели опять в вельбот, потому что течение было уже значительно слабее. Скоро мы поставили парус и под ним пошли вверх по реке. Я уже прежде описывал берег реки Туотоги и потому здесь скажу только, что глубина её в малую воду в устье 3 ф., выше по реке 6 и более футов. Ширина до 30-ти саж. Поэтому р. Туотога может считаться судоходною для плоскодонных речных парусных судов и пароходов. Вход в все удобен. Судно большего ранга подходит ближе к берегу, чем у Муравьевского поста. Грунт – ил. Якорное место совершенно защищено от N, W и O ветров, наиболее сильных в заливе Аниве (W ветер самый сильный). Осматривая зимою р. Туотогу, а узнал от аина и казаков, живших на этой реке для охоты, что она, заворачивая к NO, подходит близко, версты на 1½ русских, к морскому берегу. Поставив на этом изгибе селение, можно легко провести через лес дорогу к заливу и таким образом устроить двойное сообщение – по реке для больших тяжестей и по сухопутной дороге для легких грузов и проезжающих пассажиров. У устья реки следует держать летом человек 10 рабочих для добывания рыбы и караула судов.
На обратном пути Назимов показал мне ученье при орудиях и вызов к бою абордажных партий. Эволюции эти очень поразили Сумеди-Сама порядком, точностью и быстротой исполнения. Когда мы встали на якорь, приехал японец Яма-Мадо за Сумеди-Сама. Последний сказал мне, что старик Мива-Сама беспокоится о нем, не увезли ли его русские. Мы много смеялись предположению японцев, будто нам так важно иметь в плену Сумеди-Сама.
На другое утро, 3-го числа, корвет снялся с якоря и пошел к мысу Крильону.
Приезд Орлова очень оживил уединенную жизнь мою. Я не знаю еще близко его, но он умный и приятный собеседник. рассуждая между прочим о положении нашем в Муравьевском посту и о его местности, Орлов согласился с моим мнением. Я не знаю мысли Невельского, которую он имел, посылая Орлова ко мне. Он пишет мне, чтобы я обратил особенное внимание на этого человека и доверял бы ему в действиях с японцами и аинами, потому что он хорошо знает оба народа эти и говорит по-аински. Оказалось, что г. Орлову пришлось у меня учиться аинскому языку и узнавать об японцах. Быть может, намерение Невельского поставить подле меня человека, который бы мог следить за моими действиями с тем, чтобы после передать их ему, так-как Невельскому известно, что я другого с ним мнения на счет экспедиции. Но, впрочем, это только мое предположение и я не имею никаких данных, подтверждающих его.
7-го мая. – Утром часовые увидели парус. Зная, что фрегат «Аврора» и корвет «Наварин» – должны зайти в Аниву, я полагал, что это должно быть одно из этих судов. Скоро я увидел свою ошибку, пришедшее судно было корвет «Оливуца». Вскоре г. Назимов съехал на берег. От него я узнал, что к северу от мыса Анивы море покрыто сплошным льдом. Он встретил там одно китобойное американское судно, которое, по словам капитана его, уже давно лавирует там, отыскивая проход в Охотское море. Другое китобойное же судно виднелось на горизонте к востоку. Эти-то суда и видели японцы и аины с мыса Анивы. Назимов хотел на другое утро сняться с якоря и идти Японским морем в Камчатку. На другой день, 8-го, он снялся с якоря.
Погода наступила у нас совершенно летняя. Я раскинул палатку в ближайшей от нас роще и провожу там большую часть дня.
11-ое мая. – Сумеди-Сама пришел ко мне с известием, что в Сою приехал от императора офицер и должен скоро прибыть на Сахалин. Я спросил: едет ли он один или со свитою. Сумеди сказал, что при нем будет 100 ч. солдат. Услышав это, я велел Сумеди-Сама передать своим начальникам, что я не могу позволить приезжать им с войскомь, и потому прошу офицера, приехавшего от императора, если он хочет явиться на Сахалин, то только с одними прислужниками, а иначе я его не пущу. Сумеди сказал, что он передаст мои слова Миве-Саме, который должен был ехать в Сирануси на встречу приехавшему из столицы офицеру. Мне необходимо было действовать таким образом потому, что позволив раз собраться большому числу солдат японских на Сахалин, я этим признал бы остров их владением; кроме того это имело бы дурное влияние на аинов. Наконец, я все еще не знал, придут ли суда наши в Аниву, узнав о разрыве с Англиею, и потому не хотел стать в положение весьма невыгодное, если у меня под боком очутится в десять раз больше японцев, чем я имею (хромоногих) солдат[8]…..
13-го мая. Увидели судно.
15-го мая. Подошел «Байкал».
17-го мая. Приехало 46 японцев.
18-го мая. Обед в лесу с японцами.
19-го мая. «Байкал» снялся с моря.