В 1854–1855 годах русская жизнь была так сильно встряхнута несколькими [радостными и горестными] событиями, что перенести их молча было невозможно{6}. Литература заговорила, публика стала слушать; стихи полились вслед за прозой, на них стали обращать внимание. Их всегда было много, но прежде на них и смотреть не стоило; теперь они касались [или могли касаться] того, что всех занимало: нельзя было совсем пренебрегать ими. Во множестве вещей рутинных, вялых и нелепых попадались, однако же, и пьески, обнаруживающие живое чувство и светлую мысль: эти пьески должны были явиться в свет, а своим появлением они, разумеется, прокладывали дорогу и другим. С расширением круга предметов, доступных вообще литературе, расширялся и круг содержания лирической поэзии: теперь опять стало можно ожидать появления мощного таланта, который охватит весь строй нашей жизни, согласит с ним свой напев и поставит свою поэзию в уровень с живою действительностью. А в ожидании такого поэта стали внимательнее присматриваться ко всему, в чем можно было предполагать хоть какие-нибудь задатки дарования: известно, что когда чего-нибудь нетерпеливо ждешь, то при малейшем шорохе предполагаешь приближение ожидаемого предмета.
Таково, по нашему мнению, естественное основание для печатания множества посредственных стишков, появляющихся в наших журналах; это явление имеет некоторую аналогию с тем риторическим движением, которое несколько лет тому назад так шумно давало себя чувствовать возгласами о [нашем] быстром прогрессе [и о «настоящем времени, когда», и пр.]. Но множество разрушенных иллюзий должно наконец научить человека быть менее наивным; для того, чтобы это научение ускорилось, весьма полезны насмешки посторонних людей [, кричащих нам при каждом разочаровании: «что, несолоно хлебал? Что, попал пальцем в небо?»] И если смеющихся очень много и насмешки очень часты, то значит, что иллюзии уже близки к концу, что их нелепость видна почти всем, по крайней мере значительному большинству, а только немногие, особенно наивные или восторженные люди, продолжают ими увлекаться.