Гравитация как неизбежный феномен. Частный случай внезапной рефлексии

– Тут ведь дело в жене, коллеги. Она ведь – причина его нынешнего непристойного состояния-с. Вот позвольте, процитирую… хотя, нет, цитировать не стану из-за обилия нецензурных слов. Прочту в своей редакции.

Председатель начал читать с карты монотонным голосом: «…А ведь была нормальной бабой… я даже думал что уж с ней-то надолго…тоже стерва оказалась…а, все бабы…стервы. А может во мне дело?! Да ну, хрень!».

– Ну, господа-товарищи хорошие, граждане рефлексионщики, что скажете на эти сентенции?

– А чего говорить? Правильно всё! Все бабы – суки, и всё тут! Ишь, извели мужика, до пьянства и позора довели, – смело отозвался Сотона.

– Ну не знаю, третий раз разводиться…, – неуверенно гнусавил Нытик, – Всё-таки причину, наверное, надо ему в себе искать.

– Дубина, а сейчас что происходит? Не поиск ли причины? – гаркнул на него Сотона.

– Сам дубина.

– Слышь, гражданин председатель, – прогундосил Хамло, – а чё ты там вякал вначале про гравитацию, а щас резко на бабу эту перескочил? –

– Кстати, да, – поддержал его Красавчик.

– Очень хочется мне ответить Вам, господин-товарищ Красавик, в рифму, но на эти случаи у нас есть Хамло. Слушайте же, ретивые мои. В выражении «Чёртова гравитация» есть четкая параллель с его недавними мыслями о жене. Выражается она в том, что в обоих случаях мы имеем дело с субъективной оценкой сторонних феноменов (или личности), при которой оцениваемое признаётся негодным объективно. А всё из-за того, что оценивающий не имеет ни желания, ни возможности воспринимать что-то любым иным способом, кроме как пропуская через свои внутренние эго-фильтры.

Потому и получилось у вас, гражданин Сотона, что гравитация, как неизбежный феномен, будучи фундаментальным явлением природы, оказалась вдруг совсем никчемной, и даже вредной, «чертовой», как вы изволили выразиться. Здесь можно провести аналогии: люди говорят, что звёзды светят над ними, хотя это не так, они светят во все стороны сразу и не виноваты, что какие-то приматы видят их над головами; люди сетуют на солнце, что оно де сильно жарит, или наоборот светит, зараза, но не греет, хотя оно не обязано стараться двигать эксцентриситет орбиты Земли, дабы угодить всякому дураку; они изволят выражаться: «солнце взошло, солнце село», хотя относительно Земли светило статично; они жалуются на погоду, на магнитные бури, на засуху или наводнения; им объявлены «вредными» многие живые организмы, с которыми они нехило борются, и они даже ввели понятия «вредитель», «сорняк» для обозначения неугодных животных и растений. Тут можно долго продолжать, но побережёмся сонливости. А всё это потому в людях, что цари природы, жизни, и вообще – боги Вселенной. Всё, что им неугодно, что опасно для них, или просто не по душе – всё вредитель, всё чертово и ужасное. И неважно о чём речь – о реликтовом ли излучении, об ультрафиолете или о вирусах. Стоит  чему-либо воспринятому человеком не пройти эго-фильтр, оно тут же безапелляционно становится для него, извините, дерьмом-с. 

– Так жена-то при чём? – спросил Красавчик.

– А при том, любезный вы мой, что вчера она… позвольте, я снова из скрижальки. Так-так.  А, вот: «…ещё вчера она давала на раз, и не гундела, и с пацанами мы в сауну ходили регулярно… и изменял я уж этой-то совсем редко, да и не палила она ни разу…», ну тут ещё много всего, а где-же… ага, вот: «…а сегодня, смотри-ка, надоело ей всё, запарило, что я, типа, постоянно на работе или на диване. Устала, она! Зае…».

Н-да-c. В общем, там далее совсем нехорошие слова. Но суть ясна: она не прошла эго-фильтр и стала, простите, дерьмом, как эта ваша несчастная гравитация. При этом женщина сама по себе не изменилась, и пахнуть хуже не стала, просто в восприятии нашего горе-мужа она превратилась в нечто совершенно неаппетитное. 

– И винит он, конечно же, её, никак не желая поискать причину в себе.

– Именно-с. Но это не он такой, все люди таковы. Talem homini. Вопросы есть, господа-товарищи? Нет? Чудненько. Тогда продолжим. Ваша очередь, мсье Нытик. Тащите скрижальку.

Человек начал выбиваться из сил и решил присесть на небольшой кусок бетонной плиты, что прятался от мира в высокой полыни на небольшом пустыре у плацдарма очередного долгостроя. Присел он на бетон, да так сидя и задремал. Впрочем, окончательно в сон впасть ему не давали комары, норовящие залететь в ноздри и глаза, а также постоянная необходимость держать равновесие торса, борясь с непреодолимой силой всемирного тяготения.