Целовать Бога в губы. Книга первая. Ника Шестикрылый Серафим
TekstПрости, милая незнакомка, мне уже не нужен секс – я очень и очень счастлив и без него.
Мы расстались, попрощался с компанией, и я одиноко побрёл к своему коттеджу.
Время к ночи. Как незаметно пролетел вечер, с его таким причудливым и родным праздником.
Я свернул с набережной на Фултон стрит, потом ещё направо, в переулочек, и остановился у одинокого, почти игрушечно разукрашенного дома. Стою под фонарным столбом, держусь за белый забор из штакетника и слушаю музыку. Окна дома открыты и слышен саундтрек к фильму Эмира Кустурицы «Аризонская мечта». У каждого человека должна быть мечта – пусть и аризонская!
Игги Поп.
Как мне нравятся здесь сладкозвучные мандалины!!!
Любимая музыка.
И пытаюсь осмыслить нахлынувшие на меня ещё не ведомые мне эмоции и мысли.
Я вижу жизнь и мои чувства стали тянуться к ней, оплетать её как лианы, соприкасаться с ней.
Я вздохнул полной грудью и почувствовал счастье в своём сердце.
Здесь мне показалось, почудилось, что моя жизнь, эта моя прошлая жизнь, жизнь, которая приключилась со мной до этого времени, что она, как вчерашний сон, ненужная и уже почти растаявшая в моей памяти. Ещё одно мгновение и начнётся совсем другая, необычайно красивая и осмысленная, жизнь.
И только, было, я хотел обо всём этом подумать, всё это принять и впустить в свою жизнь, как в это самое мгновение переосмысления вопросов личного бытия, ко мне подходят двое. Я их и не заметил. Это были профессионалы своего дела. Я почти ничего не почувствовал: они так хорошо сработали пером, что боли не было. Просто два толчка в моё тело.
«Блин, а про чёрную метку-то я и забыл!», – подумал я и сознание поплыло. Я стал медленно опускаться на землю, как опадающий осенний лист.
И вот я лежу на мокром асфальте, а по щекам – вода. И это, то ли осень уже оплакивает меня, то ли я оплакиваю свою почти никчемную жизнь.
Я понял, что умираю. Пришло и моё время, и Время пришло за мной. Мой нежный палач, как я люблю Тебя.
И лежу я на асфальте, в осенней луже, и дыхание моё становится всё поверхностнее и прерывистее.
И воздуха не хватает.
Да и не нужен мне больше этот воздух. Дышать всё больнее и больнее.
Всё темнеет вокруг, как-то пусто, холодно и неуютно становится в моём сознании.
Вот и всё, фильм окончен, через мгновение я и сам уже стану вчерашним сном.
Вот и всё: кружева моей будущей жизни полностью сплетены, Время набрасывает их на меня, покрывая погребальным саваном моё умирающее тело и их отпечаток на моих тонких телах будет как матрица, как дорожная карта, моей следующей жизни.
И в принципе я готов – меня здесь ничего не держит.
Вот только…
У меня всегда была Мечта.
Что человек без Мечты? Это и не человек даже, а так…
Вот что-то должно быть в нас, в людях, сокровенное, очень личное, чтобы никому, никому, только себе иногда мог поведать, признаться.
И у меня была эта Мечта, совершенно оторванная от жизни, от реалий и вообще от чего-либо осмысленного.
Эта Мечта ко мне пришла, когда я жил в затерянном ашраме Святых Гималаев. Я забыл про Неё, а Она оказывается и не оставляла меня всё это время.
Это очень смелая и может даже очень нелепая, но моя Мечта.
Даже умирая, я сам себе не могу признаться в этом.
В чём?
Там, в Гималаях, живя одиноко в пещере, которая является частью очень древнего монастыря, я практиковал самые древние виды йоги. Йога, как связь, как отношения со Всевышним.
И вот, в один определенный момент, мне были открыты и предоставлены на выбор отношения, личные мои отношения с Богом.
Я-то, до этого думал, что я – раб Божий, и должен всегда себя считать Его слугой и других отношений быть просто и не может.
Но мне были предложены эти отношения – слуги и Господина, а также и другие виды отношений. И я мог выбрать. Я привлёкся только тем видом любви, где Господь – мой возлюбленный: я Его люблю, и Он мне отвечает взаимностью.
Меня очень привлекла именно эта мотивация, когда я люблю Бога, как своего Героя, и хочу всего одного – это целовать Его в губы.
Наверное, в духовных обителях гомосексуализм не предусмотрен и мне в этом типе отношений с Богом предполагается духовное тело красивой и юной девочки. Девушки. Я не против. И Бог здесь всего скорее предстаёт как очень красивый юноша. И эта идея мне очень понравилась. Вечная обитель, вечные тела и вечные отношения, вечная любовь. Думаю, это и есть – совершенство.
Но потом я смутился этим откровениям. Посчитал все мои реализации как плод моего больного воображения. И поэтому я вообще отказался от поиска Бога и попыток восстановить с Ним свои личные отношения. Я заместил чистую реальность духовного секса, на оскверненную иллюзию материальной похоти. Результатом этого стала моя жизнь последних лет и вот такая, возможно нелепая, смерть.
Я забыл про свою Мечту.
Но моя Мечта сама нашла меня, сама пришла ко мне. Она целомудренно и даже стыдливо всё это время пряталась от меня в глубинах моего подсознания.
Но, оказывается, эта Мечта всё это время там жила себе и жила, она была брошена как семя, дала росток и проросла самостоятельно, без моего участия, как идея и самый главный смысл моей жизни.
И эта Мечта разрослась настолько, что стала больше меня, больше солнечной системы и всей вселенной. А я этого всего и не заметил. Не замечал.
Более того, я про это вообще ничего не знал. И вот только теперь, в момент свой смерти, я её вспомнил, а точнее сказать увидел, эту свою Мечту.
Это она сама мне показалась. Вновь пришла ко мне – моя Мечта.
Оказывается, я хочу лишь одного: целовать Бога в губы.
Конечно, я понимаю, что это не уместно, не понятно, вообще за пределами рациональной мысли и желаний, поэтому я раз за разом отказывался и предавал свою Мечту, но она не отказалась и не предала меня.
И вот подумалось мне, уже в бреду на последнем вздохе – «Вот была единственная Мечта и та не сбылась!!! И где же Ты? Где? Мой возлюбленный Господь, Мой Боже!!!»
И так отчаянно стало жаль себя, и пожаловаться некуда, некому, да уже и незачем.
Осталось только лечь и умереть.
А ложиться и не надо – уже и так лежу.
И умираю.
Дело за малым. Как всё глупо, никчемно и смешно. И больно, и обидно до слёз.
И даже не посмеяться.
Сил уже нет.
Просто отчаянье, безвыходность и уже почти бездыханность.
Темно становится в глазах и холод удушливой тоской ложиться на моё, измученное жизнью, сердце.
Дождь, темнота и холод.
И только кто-то наклоняется надо мной. Очень нежно берёт мою голову в свою ладонь, приподнимает немного. Вытирает мне лицо своей рукой от слез, грязи, от отчаянья и печалей, и так нежно целует меня в губы.
И дождь уже и не дождь вовсе, а точно – живая вода, нектар Небес.
И становится мне хорошо, тепло и радостно.
Столько любви тепла и счастья я никогда не ощущал.
Боль ушла. Страх и отчаянье отступили.
И я понимаю, что я уже Дома…
Всё стало прекрасно, светло и осмысленно, и как-то до боли мудро и спокойно.
И я отчетливо осознаю, что моя единственная Мечта, моя глупая, наивная и неуместная Мечта уже сбылась… сбылась только что…
Слёзы бескорыстной, всепоглощающей любви хлынули горячим потомком из моих уже сомкнутых глаз.
Эти ручейки, как эмоции бесконечного счастья, смешались на моём лице с капельками осеннего нью-йоркского дождя и уже дальше ниспадали в лужу, в которой тонкими густыми струйками расходится моя кровь.
Вот он смысл вечности, знания и бытия – Счастье!
И олицетворённое счастье ко мне пришло только что…
А из открытых окон соседнего сказочно украшенного домика доносится моя любимая песня – Машина смерти, или как я ее называю – Гробовозка:
«Мы ещё увидим продолжение, честное слово увидим,
Это ещё не конец, ведь конец всегда начало чего-то нового,
Мы все живем в гробовозке, в гробовозке мы живем,
(идите вы в жопу)
а я буду слушать прекрасные сладкозвучные мандолины»
Сладкозвучная мелодия мандолин наполнила всё пространство вокруг меня.
И превратились мандолины в звуки волынки и флейты песни Amazing Grace, которая уносит меня в такие дальние и такие по-настоящему родные мне дали.
Меня, которого уже с вами нет, и никогда не будет.
Я уже оставил свою гробовозку, а у вас ещё всё впереди.
Я… а что я…
Да неважно…
Я желаю вам всем – Счастья!!!