АнтиЛиттелл

Вслед за ним погибают и остальные трое. Сегодня перед киевским стадионом «Динамо» можно увидеть памятник – гранитную глыбу с горельефными фигурами четырех казнённых захватчиками футболистов.

Существует множество версий этого легендарного «матча смерти». Некоторые утверждают, что был проведен ещё один, третий, матч, украинцы выиграли его с разгромным счетом… 8:0 – и только после этого были схвачены и казнены. Но мне кажется самой достоверной именно та версия, которую излагаю здесь, к тому же в главном сходятся все варианты. Боюсь, я всё-таки допустил кое-какие ляпы, что, наверное, естественно и объясняется дефицитом времени на по-настоящему глубокое расследование сюжета, не имеющего прямого отношения к Гейдриху; только разве я смог бы говорить о Киеве, не вспомнив этой невероятной истории.

МИЛОСТИВЫЕ

«Благоволительницы» из названия романа это богини мести Эринии из древнегреческой мифологии, другое имя которых – Эвмениды – означает «Милостивые».

Сестра Максимилиана Ауэ Уна приобретает черты мифической Электры, однако её же черты приобретает и сам Ауэ: в одном из эпизодов он вспоминает, как в школьной постановке исполнял роль Электры.

Токката. Спустя годы после окончания войны Ауэ, живущий под вымышленным именем во Франции, рассказывает о себе. Он управляет фабрикой по производству кружев, по необходимости женился и стал отцом, сохранив однако гомосексуальные наклонности.

Аллеманды I и II. Ауэ получает назначение в айнзацгруппу, которая действует на Украине, хотя большую часть времени Ауэ является наблюдателем, а не непосредственным участником событий. В числе прочего рассказчик описывает массовые убийства евреев в Бабьем Яру. Позже его переводят в Кавказские Минеральные Воды. Здесь Ауэ проводит подробное научное исследование, имеющее целью установить, являются ли горские евреи евреями с точки зрения нацистской расовой теории и, следовательно, подлежат ли уничтожению. После отдыха в санатории, который Ауэ получает из-за нервного расстройства, враждебный ему вышестоящий офицер добивается перевода Ауэ в Сталинград.

Куранта. Ауэ оказывается в окружённой немецкой группировке в последние дни Сталинградской битвы. В одном из эпизодов Ауэ допрашивает пленного советского комиссара; предмет их разговора – сходство и различие советского государства и нацистской Германии. После пулевого ранения в голову Ауэ эвакуируют из окружения.

Сарабанда. Ауэ восстанавливается после ранения в госпитале. Однажды его посещает сам Генрих Гиммлер, который награждает его Железным крестом первого класса. Вылечившись, Ауэ отправляется к своей матери, которая живёт в Антибе с новым мужем французом Аристидом. Утром, проснувшись, Ауэ обнаруживает, что его мать и отчим жестоко убиты. Он тайно покидает дом и возвращается в Берлин.

Менуэт (в рондо). Ауэ получает новое назначение в министерство внутренних дел, где его новой сферой деятельности становятся концентрационные лагеря. Он наблюдает, как концентрационные лагеря становятся местом конфликта идейных нацистов, выступающих за «окончательное решение еврейского вопроса» (таких как Эйхман), и промышленного блока, возглавляемого Шпеером, который заинтересован в сохранении евреев в качестве рабской силы. В рамках своих заданий Ауэ посещает Белжец и Освенцим, а позднее едет в Венгрию, где идёт подготовка массовой депортации евреев в Освенцим. В этот же период его начинают регулярно посещать два детектива из Крипо, которые подозревают его в убийстве матери и отчима.

Напев. Ауэ посещает пустой особняк своей сестры и её мужа. Он напивается и, обуреваемый эротическими фантазиями о сестре, пускается в нарциссистическую оргию.

Жига. Томас Хаузер, друг и «ангел-хранитель» Ауэ, вытаскивает его из дома сестры и доставляет через линию фронта в Берлин, где Ауэ наблюдает приготовления высших чинов к побегу. Когда Гитлер лично награждает отличившихся в своём бункере, Ауэ непроизвольно кусает его за нос, однако в возникшем хаосе избегает расстрела и скрывается. В тоннеле Берлинского метрополитена он натыкается на двух детективов, которые не смогли добиться его уголовного преследования и теперь намерены совершить самосуд. Однако одного из них там же убивает пуля советского солдата, и Ауэ снова получает возможность скрыться. Он оказывается в разрушенном Берлинском зоопарке, где его настигает второй детектив. Неожиданно снова рядом оказывается Томас, который убивает детектива. Ауэ тут же убивает Томаса, забрав документы на имя француза, якобы депортированного в Германию на принудительные работы, которые тот заранее заготовил. В последних строках книги Ауэ говорит: «Я остался <…> один на один со временем, печалью, горькими воспоминаниями, жестокостью своего существования и грядущей смерти. Мой след взяли Благоволительницы».

Во Франции «Благоволительницы» были награждены наиболее престижными литературными наградами: Большой премией Французской академии и Гонкуровской премией. Еженедельник «Le Nouvel Observateur» назвал роман «новой „Войной и миром“»

…

Писатель Джонатан Литтелл заявил, что при переводе на русский язык романа «Благоволительницы» издательство Ad Marginem удалило большие куски текста (около 20 страниц): «Они напечатали что угодно, но не мою книгу, её текст отцензурирован».

Википедия

“Эрнст Юнгер? Я не возьмусь читать о Юнгере лекцию, потому что он мне неприятен. Я стараюсь говорить о том, что я люблю. Вот этот больше 100 лет проживший фашист, из дневника которого так убедительно Литтелл склепал своих “Благоволительниц”… Ну, там много источников: Эренбург в частности, Гроссман, но особенно, конечно, Юнгер. Я не чувствую к нему большой симпатии. Он очень близок к интеллектуальному оправданию фашизма, а я не люблю интеллектуалов, которые стоят на таких резко консервативных позициях. Несимпатичен он мне”…

Уже жалею, что выбрал цитату Дмитрия Быкова (признан СМИ-иноагентом) отправной точкой для рассуждений о “Благоволительницах”…

Но мне более всего дорога аналогия с романом Лимонова “Это я, Эдичка”…

«Из чего склёпаны “Благоволительницы”, подробнее www.sensusnovus.ru/culture/2016/01/30/22681.h..

Если уж автор рецензии упомянул Лимонова, то мне более интересно провести определённые параллели между "Благоволительницами" и книгой Шелли о Франкенштейне… В одной из своих книжных изданий Лимонов упоминает этот текст.

Итак.

Способы обретения бессмертия. Вот истинная цель любых алхимических опытов. Утверждаю, что эту же цель преследовали и преследуют иллюминаты.

Мэри Шелли предложила свой вариант получения "бессмертного эликсира": буквальное создание бессмертного живого существа.

Это значит, что Виктор Франкенштейн был иллюминатом. Естественно,что Мэри Шелли об этом не пишет, оставляя право читателю догадаться самому.

Более того, Франкенштейн типически воплотил в себе собирательный образ Адама Вейсгаупта.

Возможно ли гуманистичной этике поставить границу научному познанию там, где оно превращается в бесчеловечный опыт? Кажется, что иллюминаты не знают подобных сомнений.

В Ингольштадте герой романа Мэри Шелли Франкенштейн изучает медицину и создаёт своего монстра.

Франкенштейн использует алхимическую рукопись Агриппы.

Такое достаточно длинное повествование понадобилось для того,чтобы предвосхитить рецензию на текст Шелли в новой книге Лимонова.

Лимонов упоминает Агриппу, Ингольштадт.

Но полностью проходит мимо всего связанного с Вейсгауптом, масонами и баварскими иллюминатами.

То есть, маститый писатели и политик не увидел главного в тексте: заговор иллюминатов прихода к власти и создание оружия для этого в виде бессмертного существа. Того, которое слишком, до зеркального отражения напоминает каббалистический Голем.

Почему? Наверное, и из-за того,что сам Лимонов не принимал участия в мистических церемониях.

Голем – глиняный великан, созданный в Праге в конце XIV века раввином. Голем выполнял разные трудные поручения и исчезал после выполнения задачи, чтобы возродиться вновь. Методики создания существ из глины, крови и других составляющих в форме человека описываются в рукописи XVI века «Большой ключ Соломона». Как художественный персонаж Голем появляется в «Изабелле Египетской» Арнима (1812) и «Песочном человеке» Гофмана (1817).

Герой романа, написанного Шелли в 18 лет, Виктор Франкенштейн постиг тайну зарождения жизни и создал искусственное существо. Безымянный и ненавидимый людьми монстр преследует своего создателя и его близких.

ВАЛЬКИРИЯ

Исследователь Гарольд Дойч много страниц в своей книге посвятил роли Ватикана в антигитлеровском заговоре. На сайте Проза А. Самоваров разбирает версии Дойча, но практически без оценки действий Пия XII.

Во главе операции, которая называлась «Валькирия», стоял полковник Клаус фон Штауффенберг, потерявший во время войны глаз и кисть руки. Его роль в заговоре, по всей видимости, была ключевой, но и про фон Штауффенберга ничего не сообщается.

Тем не менее, полковник Клаус фон Штауффенберг вошёл в историю, как автор "Заговора 20 июля". В кинофильме "Операция "Валькирия"" главную роль сыграл известный актёр Том Круз.

Для воплощения образа молодого, романтичного и покалеченного офицера Круз подошёл идеально. Ему нравится играть героев-одиночек, которые способны на безумные поступки в сложных обстоятельствах. К тому же, и это отмечают все, прототип главного героя и его исполнитель поразительно похожи. Актер был изумлён, узнав, что, по версии imdb.com, в его происхождении есть немецкая кровь… Том Круз рассказал присутствующим на пресс-конференции в Москве об опыте полётов на русском самолете «Як». Было сказано ещё немало вполне предсказуемых слов о том, что сам Штауффенберг не считал себя героем… О том, как это важно, что нашлись люди, которые встали в оппозицию Гитлеру. И что свободу нужно уметь отстаивать. И менее предсказуемых: например, из фильма вырезали сцену, в которой герой Круза отказывается во время лечения от морфия – авторы картины испугались, что зрители сочтут это романтической голливудщиной, хотя в реальности Штауффенберг именно так и сделал.

Хроника покушения на Гитлера 20 июля 1944 года в фильме воспроизведена с документальной точностью.

Также замечу, что у главы Абвера Канариса, по всей видимости, был особый план, связанный с военным преступником Каминским Брониславом и марионеточной коллаборационистской Локотской республикой. Для увеличения своего и Абвера влияния после переворота.

Г. Дойч пишет. " Канарис сообщил своему непосредственному начальнику Кейтелю, что поездки Мюллера в Ватикан были необходимы для того, чтобы использовать контакты последнего в Ватикане для сбора информации о происходящем в Италии".

"Поездка Мюллера в Рим, кульминацией которой стало его возвращение в Берлин 5 октября 1939 года, имела целью провести зондаж среди ближайших помощников Пия XII".

"В любом случае тот факт, что Пий XII быстро согласился стать посредником между группой заговорщиков внутри одного из воюющих государств и правительством того государства, с кем первое находилось в состоянии войны, может быть назван совершенно удивительным и исключительным в истории папства".

"Цепь, звеньями которой были группа Бека—Остера, а также английский МИД, вскоре замкнулась. Без сомнения, на согласие папы выступить в качестве посредника положительно повлияли сделанные ещё ранее заявления Чемберлена и Галифакса о том, что они будут приветствовать любые усилия со стороны Ватикана, направленные на достижение мира".

"Пий XII не дал никакого ответа на подобные предложения, какими бы заманчивыми они ни выглядели. Он в то же время передал через отца Ляйбера свои соображения относительно будущего германского епископата, подчеркнув, что он выступает за более жёсткий контроль Ватикана за выдвижением и назначением германских епископов в течение ближайших 10—15 лет".

"Мюллер и группа Бека готовят заговор с целью свержения нацистского режима, и знал, с какими целями Мюллер приезжает в Рим, не будучи, правда, знаком с деталями его работы здесь и в Ватикане ".

"Эта важная информация проливает дополнительный свет на сроки контактов, которые имел Мюллер в Риме. Становится очевидным, что к этому времени Мюллер не только уже получил все необходимые инструкции от Остера, но и провёл первые встречи в Риме, в результате которых папа дал заверения в своей готовности выступить в качестве посредника, а это усилило надежды оппозиции на то, что удастся успешно организовать и осуществить заговор, сорвав, таким образом, наступление на Западе, которое планировалось на конец осени 1939 года".

"А на другом «участке фронта» – в Берлине, на Тирпиц–Уфер, законспирированная оппозиционная группа Остера держала в строжайшем секрете всё, что было связано с поездками Мюллера в Рим; другие оппозиционные группы практически ничего об этом не знали, за редким исключением, – в частности, это касалось небольшой, глубоко законспирированной группы Гроскурта в Цоссене, членство в которой было жестко ограниченным, а все члены тщательно проверены. В то же время Бек полностью был в курсе происходящего, ему регулярно сообщали все, что заслуживало внимания. Инструкции для Мюллера, проекты которых составляли Остер и Донаньи, обязательно согласовывались с ним, перед тем как выработать окончательный вариант".

Далее: изложение Самоваровым заговора против Гитлера в изложении Дойча.

В книге Гарольда Дойча «Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939 – 1944» сотни страниц посвящены заговору консерваторов, националистов, включая и главных игроков – верхушку германской армии, против Гитлера в 1939 году. Если заговор этих сил в 1938 году мог быть вполне лёгким и успешным, если бы англичане и французы из своих стратегических целей не капитулировали перед слабым тогда ещё Гитлером в Мюнхене, то в 1939 году положение было куда сложнее. Гитлер напал на Польшу, началась вторая мировая война, и в этих условиях арест, заключение под стражу Гитлера было делом сложным, ибо в условиях войны страна сразу же оказалась бы без централизованного управления.

Если в 1938 году вся Германия замерла в ожидании того, что великие державы вмешаются в её дела и поставят Адольфа на место, то в 1939 году уже творилось нечто невообразимое. Польша была разгромлена в несколько недель, Англия и Франция не вмешались во всё это и наблюдали. Гитлер требует от военных начать наступление на Францию уже в ноябре 1939 года. Военные понимают, что это безумие во всех отношениях, вот в этих условиях и составляется новый план заговора с целью устранения Гитлера.

Гарольд Дойч описывает всё не без противоречий, но основывается он на показаниях выживших в концлагере ключевых фигур заговора генерала Гальдера и агента Абвера (военная разведка) адвоката Мюллера. Остались в живых и некоторые другие участники заговора, большая же часть их была казнена после покушения на Гитлера и неудачного переворота в 1944 году. Кроме того остались в живых следователи гестапо, которые допрашивали заговорщиков, сохранилась часть документов.

Так что же поражает во всём этом? То, что заговор 1939 года был обречён… на успех. Если пересказать всё сжато, то вырисовывается такая картина: у Гитлера не было рычагов для контроля над армией. «Своих генералов» у него практически не было. Тот же Людендорф, который поддерживал Гитлера в 20-х годах, разочаровался в Адольфе, и жил частной жизнью. Генерал Рейхенау, который принял нацизм, в тоже время был противником начала войны против Франции. Он высказывал это открыто, и дело дошло до того, что он вышел из доверия у Адольфа до такой степени, что тот не назначил его на важнейшую должность – командующего сухопутными силами. На Западном фронте в 1939 году было развернуто три армии, и все трое командующих были против начала боевых действий.

Главная военная сила в Германии – это сухопутные войска. Гитлеру им просто нечего противопоставить… Во главе Сухопутных войск стоит генерал Браухич, Гитлер его терпит, ибо может подавить его волю, к тому же у пожилого Браучиха вторая жена – нацистка. Начальник Генерального штаба Сухопутных сил – генерал Гальдер, именно он вовлечён в заговор, и именно на него надеются заговорщики. Собственно в руках этих двух людей Браухича и Гальдера находится почти вся военная сила Германии, и Гитлер никак не мог их контролировать. У Браухича и Гальдера доверительные и даже дружеские отношения, дело доходит до того, что зимой 1940 года Гальдер дает Браучиху почитать текст тайных мирных предложений англичан, который передан через Римского Папу. Браухич читает этот текст, после чего говорит, что человека, который передал всё это, нужно арестовать. «Ну арестуй меня», – отвечает Гальдер. Браухич в ответ смеётся. Его позиция такая – сам он ничего для свержения Гитлера делать не будет, но и не будет мешать Гальдеру, если тот за это возьмется.

Следующий центр заговора – это военная разведка германской армии во главе с адмиралом Канарисом. Мотор заговора – руководитель ключевого управления Абвера полковник Остер.

В ноябре 1939 года эти силы разрабатывают план захвата власти. Гальдер должен ввести в Берлин пять танковых дивизий, которые он уже сосредоточил вокруг столицы Германии, арестовать Гитлера, блокировать гестапо***, подразделения СС**. Все эти друзья ну никак не могли сопротивляться Вермахту, хотя бы в силу своей малой численности.

По поводу ареста Гитлера, как это преподнести нации, мнения разошлись, хитрый руководитель Абвера адмирал Канарис предложил первоначально провозгласить, что все действия Вермахта направлены на защиту Адольфа от заговора… Гиммлера и Геринга. Но с Герингом тоже всё было не просто, его единственного из верхушки нацистов армейские генералы считали отчасти своим.

Однако сошлись на том, что танковые дивизии будут введены в Берлин, Гитлер будет арестован, освидетельствован независимыми психиатрами… Об этом объявят нации. Во главе сухопутных сил Вермахта встанет генерал Бек, который в отличие от Браучиха и Гальдера человек весьма решительный, и в случае активного сопротивления нацистов – висеть им всем на фонарях.

Если учесть, что германская армия, начиная с 1918 года, играет роль политического стабилизатора в стране, так как именно военные подавляли пару раз восстания красных, именно они уравновешивали закидоны социал-демократов, то и с фашистами, как с убийцами и маргиналами, армия планирует поступить соответствующим образом.

При этом военные не хотят захвата власти, так сказать, в личных интересах, самое важное для них, чтобы нация поняла – Вермахту власть не нужна, в стране должны пройти честные выборы, народ сам должен избрать себе власть. Думается, что едва ли до этих выборов допустили бы коммунистов, как силу антинациональную, и с левыми социал-демократами – вопрос, думается, что к власти пришла бы коалиция правых, националистических сил, какими и были сами военные.

Любопытно, что готовя в 1938 году захват Гитлера, военные в отряд из 60 молодых офицеров, которые и должны были захватить Адольфа, включили рабочих и студентов, чтобы показать – это не заговор только военных, военные действуют в интересах всего немецкого народа.

Гитлер, видя отчаянное сопротивление генералов, собирает их и закатывает свою фирменную истерику, он кричит об истинных интересах Германии, которые он защищает, он убеждает генералов начать войну с Францией, оккупировав сначала Бельгию, Данию и Голландию. И нанести удар через их территорию по Франции.

Гальдер колеблется, он не вводит в Берлин танковые дивизии, он говорит руководству Абвера, что лучший выход для всех – это гибель Гитлера. Полковник Абвера Остер начинает искать пути уничтожения Адольфа, один из молодых дипломатов Кордт, ненавидевший Гитлера, вызвался обвязаться взрывчаткой и взорвать себя в приёмной Гитлера, когда тот выйдет к своим секретарям, что он обычно делал. Но это дело срывается по техническим причинам. Абвер продолжает давить на Гальдера, тот бездействует, выжидает.

Потом он расскажет, что уже сам начинает носить на встречи с Гитлером пистолет, зная, что не сможет выстрелить, но, тем не менее, ближе всего, по его словам, он был близок к убийству Гитлера в ставке в Виннице в 1942 году.

Гитлер безумен, понимают генералы, война – это катастрофа для Германии. Адмирал Канарис к этому времени собрал массу свидетельств о зверствах подразделений СС в Польше, генералы понимают, что все это неизбежно «повесят» на весь немецкий народ, всем немцам придется отвечать за это.

При этом важно отметить, что сами военные вовсе не ангелы, что большинство из них традиционные антисемиты, германские шовинисты и пр. Но при этом они не убийцы, как Гитлер и его банда.

Когда Гарольд Дойч анализируют мотивы большинства заговорщиков, он отмечает, что эти люди … истинные националисты. Они за сильную Германию, но против того ужаса и беспредела, который случился в России после 1917 года, и который тихой сапой идёт и в Германии. Именно в это время, кстати, в СССР проходят суды над военными, массовые казни офицеров Красной Армии. В принципе, именно это ожидало бы и немецких военных, но Гитлер при всем своем дилетантизме был куда более военный человек, чем Сталин. Он прекрасно понимал, что если он начнёт репрессии по типу сталинских, то у него не будет армии.

…

Собственно, армия к войне и после уничтожения Тухачевского готовилась по его доктрине, он еще в 1930 году высказал идею массированного танкового наступления, когда первыми шли бы тяжёлые танки, сокрушая танковую силу врага, а за ними бы двигалась лавина из средних и лёгких танков, которые сокрушили бы пехоту. Именно под эту доктрину было построено 1,5 тысячи КВ и Т-34, которые в умелых руках сделали бы с танковыми силами Вермахта всё, что хотели. Но при условии, что у руля Красной Армии стоял бы Тухачевский. Без него все эти танки превратились в груду железа, большая часть из них была просто брошена.

…

Это был вариант глубокой обороны, это то, что потом по учебнику Свечина генштаб советской армии сделал под Курском в 1943 году, когда армия буквально зарывается в землю, когда вырыты на десятки километров в глубину окопы, противотанковые рвы, расположены минные поля, ловушки для танков, артиллерийские батареи и пр. При этом имеются резервы, с помощью которых можно останавливаться врага на любых направлениях, где бы тот не прорвался. Изнурив до предела врага такой обороной, армия потом наносит удар, который противнику отразить уже нечем.

Но вернёмся к германским генералам, они заговор-то готовили, но при этом и готовили армию к войне.

Убить Гитлера не получилось, офицеры Абвера постоянно наседали на Гальдера, чтобы он ввёл дивизии в Берлин, но тот медлил. Главной проблемой была популярность Гитлера в Германии, которая только нарастала и нарастала. Что дать нации вместо него? Любопытно, что заговорщики понимали, что в условиях этого массового психоза, который обуял страну, не плохо бы дать иного вождя, такого же фанатичного шовиниста как Гитлер, но без его безумия.

И в этих условиях германские военные сделали ставку на то, что первая же авантюра Гитлера провалится. Гитлер чувствует эти настроения военных и начинает без помощи Генерального штаба сухопутных войск готовить захват Норвегии. При тех ресурсах, которые у него были, это была чистой воды авантюра. Гальдер был уверен, что всё провалится, ибо англичане имели огромное превосходство на море, и защитить Норвегию для них проблемой не было.

…

Англичане в своих предложениях для немецких военных, которые были переданы через Римского Папу, вроде как шли им навстречу. Предполагалось, что после устранения Гитлера немцы выводят свои войска из Польши, в Австрии проводится референдум по поводу единства этой страны с Германией, и жители сами решат, хотят ли они находиться в составе Германии. Судетская область остаётся за Германией, но при этом был любопытный пункт, англичане настаивали на том, чтобы Германия из того централизованного монстра, которым была, превратилась бы в реальную федерацию. Думается, что это очень важный момент, ибо Пруссия и Бавария, как были двумя разными странами, так в чём-то и оставались ими, да и у прочих немецких земель память о независимом прошлом была сильная.

Один из офицеров-заговорщиков Абвера Донаньи так сгруппировал все опасения генералов:

1. До тех пор, пока диктатору сопутствует успех, немецкий народ оболваненный пропагандой, не поддержит выступления против режима: это будет означать, что попытка военного переворота приведет к гражданской войне, которая разразится в ходе уже идущего военного конфликта.

2. Противник использует представившуюся возможность для того, чтобы навязать Германии невыносимо тяжёлые условия мира.

3. Независимо от того, увенчается попытка переворота успехом или нет, генералов обвинят.

ЗАГОВОР 20 ИЮЛЯ

Художественной задачей Литтелла было представление Ауэ марионеткой мистических сил, бутафорией, что по сути снимает с него ответственность за соучастие в убийствах, насилии и военных преступлениях, перекладывает их на иррациональные и мифологические истоки немецкого народа.

При этом ни строчки автор не пишет про операцию "Валькирия" (валькирии, как известно, это мифологические существа), про таких политических деятелей антигитлеровской коалиции как Бек, Канария, Штауффенберг и другие… Почему?

Не потому ли, что их попытка военного переворота опровергает концепцию Литтелла? Тут надо разобраться. Тем более, что попытка переворота требует трезвой оценки, не снимающей ответственности с его главных действующих лиц за антисоветскую деятельность.

Операция «Валькирия», также известная как заговор 20 июля и заговор генералов (нем. Attentat vom 20. Juli 1944) – заговор германского Сопротивления, прежде всего старших и высших офицеров Вермахта, с целью убийства Адольфа Гитлера, государственного переворота и свержения нацистского правительства. Кульминацией заговора стало неудачное покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Провал заговора повлёк за собой казнь большинства заговорщиков и репрессии в отношении остальных участников германского Сопротивления. Всего были арестованы около 600 человек. Судебные процессы продолжались с августа 1944 года по апрель 1945 года. Около 200 человек были казнены или доведены до самоубийства.

Гитлер выжил после покушения. Долгие годы после войны участников заговора продолжали считать предателями, нарушившими присягу. В современной Германии их чтут как героев Сопротивления.

Идея государственного переворота зрела в Вермахте и Абвере с конца 30-х годов. Далеко не все военные одобряли планы Гитлера, далеко не всем нравилось усиление роли СС** – военизированных формирований НСДАП. Однако до 1944 года ни одно из покушений, запланированных заговорщиками, фактически так и не состоялось: каждый раз возникали непреодолимые обстоятельства, препятствовавшие осуществлению задуманного. Новый шанс появился летом 1944 года, когда начальником штаба армии резерва был назначен Клаус фон Штауффенберг – полковник вермахта, аристократ, участник боевых действий в Северной Африке, в ходе которых он лишился одного глаза, кисти правой руки и двух пальцев на левой руке. Назначение позволяло ему присутствовать на совещаниях в ставке Гитлера "Вольфсшанце" и лично общаться с фюрером.

Ядро заговорщиков составляли блестящие боевые офицеры. Все они к тому времени уже понимали, что война вряд ли будет выйграна. Методы, которыми она велась, приводили их в ужас. Их операция, вошедшая в историю под названием "Валькирия", была разработана вполне официально на случай чрезвычайных ситуаций и даже одобрена Гитлером. Однако участники заговора собирались использовать её в своих интересах. После переворота армия резерва должна была занять ключевые объекты в Берлине, разоружить СС** и арестовать членов нацистского руководства. Посты в будущем временном правительстве тоже были четко распределены. Президентом становился генерал-полковник в отставке Людвиг Бек, канцлером – политик Карл Гёрделер, верховным главнокомандующим – генерал-фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен. Круг лиц, посвященных в заговор, был довольно широким, но многие военные предпочли занять выжидательную позицию. Зато не дремали сотрудники гестапо. За несколько дней до покушения был выдан ордер на арест Гёрделера, но ему удалось скрыться от преследователей.

В этих условиях заговорщики вынуждены были торопить события. Если изначально они планировали уничтожить не только Гитлера, но и его ближайших сподвижников Геринга и Гиммлера, то теперь важнейшей и единственной целью стал фюрер. "Пришло время действовать, – заявил фон Штауффенберг. – Тому из нас, кто отважится на это, должно быть ясно, что он войдёт в немецкую историю как предатель. Но тот, кто откажется, будет предателем перед собственной совестью".

20 июля 1944 года фон Штауффенберг прибыл в "Вольфсшанце" с двумя портфелями. В одном из них находился доклад, который он должен был сделать на совещании, в другом – два пакета взрывчатки. Однако активирована была только одна бомба. Версии историков расходятся: то ли полковнику было не справиться искалеченной рукой сразу с двумя, то ли ему кто-то помешал, и он просто не успел активировать вторую. Войдя в зал, фон Штауффенберг поставил портфель под стол всего в паре метров от Адольфа Гитлера. Через несколько минут в соседнем помещении раздался звонок. На том конце провода просили срочно позвать полковника к телефону. Всё было продумано заранее: вызов позволил фон Штауффенбергу под благовидным предлогом быстро покинуть совещание.

После этого произошло то, чего никто не мог предусмотреть. Один из офицеров отодвинул мешавший ему портфель за опорную тумбу массивного дубового стола. Это смягчило последствия взрыва и, вполне вероятно, спасло Гитлеру жизнь. Четверо из присутствовавших в комнате погибли, остальные получили ранения различной степени тяжести. Фюреру обожгло ноги, он временно лишился слуха и возможности двигать правой рукой. Фон Штауффенберг, увидевший взрыв издалека, был уверен, что покушение увенчалось успехом и Гитлера уже нет в живых.

По плану ставка "Вольфсшанце" должна была оказаться в информационной блокаде. Но линии связи СС** заблокировать не удалось, и новость о состоянии фюрера поступила в Берлин. Это привело к тому, что многие заговорщики в важнейший для операции момент проявили нерешительность. Успешно прошла только французская часть плана: в Париже без единого выстрела было арестовано около 1200 человек, включая главных руководителей местных подразделений СС и гестапо. В Берлине сопротивление было подавлено.

Одну из ключевых ролей в провале операции сыграл генерал-полковник Фридрих Фромм, командующий армии резерва. Он сам был членом заговора, но, узнав о том, что Гитлер жив, решил скрыть следы своего участия. Когда берлинская часть переворота провалилась, Фромм взял под арест Людвига Бека, Клауса фон Штауффенберга, Фридриха Ольбрихта, Альбрехта Мерца фон Квирнхайма и Вернера фон Хафтена. Был спешно созван военный трибунал, который приговорил заговорщиков к смертной казни. Бек с разрешения Фромма попытался застрелиться сам, но две попытки не удались, поэтому его добили охранники. Остальных в ту же ночь расстреляли во дворе Бендлерблока. Фон Штауффенберг перед смертью успел крикнуть: "Да здравствует священная Германия!".