АнтиЛиттелл

По роману ранее уже был снят кинофильм белорусским кинорежиссёром Михаилом Пташуком с Евгением Мироновым, Владиславом Галкиным в главных ролях.

И мне казалось, что по книге можно смело снимать сериал. Так как она насыщена интересными эпизодами из работы военной контрразведки по противоборству немецким агентам.

В новом сериале, это видно уже в первой серии, тщательно следуют тексту Богомолова в деталях.

Например в Шиловичский лесной массив офицеры группы Алёхина заходят на поиски следов радиопередачи без пилоток. А Мищенко появляется уже в первой серии, хотя у Богомолова кульминационная схватка с ним военной контрразведки происходит ближе к последним страницам. Сюжет сериала достаточно сильно отличается от богомоловского.

В начале 1-й серии Сталин беседует на даче в Кунцево с Абакумовым, который возглавлял СМЕРШ.

Он был создан 19 апреля 1943 года, легендарная советская военная контрразведка, просуществовавшая под этим названием всего три года, но успевшая войти в историю советской страны. Контрразведка СМЕРШ была специфической структурой, созданной в условиях военного времени и для военных задач.

Строго говоря, «Смершей» было в советской стране три. Первый «Смерш» – Главное управление контрразведки «Смерш», входившее в состав Народного комиссариата обороны Советского Союза. Непосредственное руководство армейским «Смершем» осуществлял начальник Управления комиссар государственной безопасности 2-го ранга Виктор Абакумов.

Тем же приказом было создано еще одно подразделение СМЕРШ – Управление контрразведки Народного комиссариата Военно-морского флота СССР под руководством комиссара ГБ Петра Гладкова. Подчинялось оно наркому флота СССР Николаю Кузнецову.15 мая 1943 года для агентурно;оперативного обслуживания пограничных и внутренних войск и милиции был создан Отдел контрразведки СМЕРШ НКВД СССР. Руководил подразделением комиссар ГБ Семён Юхимович, а подчинялось оно Лаврентию Берии, который в то время был заместителем председателя Совнаркома СССР.

Благодаря книге Богомолова, по сути учебному пособию по работе военной контрразведки, воспринимаему читателями как увлекательное психологическое повествование, само это слово СМЕРШ прежде всего вызывает в памяти

Главное управление контрразведки СМЕРШ Абакумова.

Как известно, до 1943 года органы военной контрразведки, называвшиеся особыми отделами, входили в структуру Управления особых отделов НКВД (УОО), однако 19 апреля 1943 года Сталин принял решение переподчинить военных контрразведчиков Народному комиссариату обороны СССР.

Он и утвердил название новой спецслужбы: аббревиатура от лозунга «Смерть шпионам!».

Это решение принималось исходя из соображений более эффективного управления военными контрразведчиками. Как раз к 1943 году гитлеровская Германия, постепенно начавшая терпеть поражение за поражением, активизировала работу своей военной разведки. Диверсионные группы, шпионы, подрывники противника доставляли немало проблем сражающейся Красной армии, поэтому и было принято решение включить военную контрразведку в структуру общего военного командования. Тем более, что пост народного комиссара обороны занимал тогда лично Иосиф Сталин. В обязанности органов СМЕРШ входила и борьба с преступностью и шпионажем на освобождённых территориях страны, а не только в прифронтовой полосе.

Военную контрразведку Абакумов возглавил в 1941 году, получив назначение на должность заместителя народного комиссара внутренних дел СССР и начальника Управления Особых отделов НКВД СССР. Следует отметить, что успехи Абакумова на этой должности оказались действительно впечатляющими. Органы военной контрразведки работали куда более эффективно, чем контрразведчики НКГБ СССР.

Абакумов подчинялся напрямую Сталину.

Основной задачей СМЕРШ была борьба с вражескими шпионами, диверсантами, подрывниками. Действуя на передовой, агенты должны были оперативно выявлять вражеских лазутчиков и препятствовать их переходу через линию фронта. В годы Великой Отечественной войны главным противником СМЕРШ стала немецкая служба разведки и контрразведки Абвер. Также советские агенты вели борьбу с финскими, японскими и румынскими шпионами. В распоряжении ГУКР СМЕРШ находились подразделения, отвечающие за шифросвязь, а также за подбор и подготовку кадров для военной контрразведки, в том числе – за перевербовку выявленных разведчиков.

Мищенко в сериале называют полковником, по всей видимости, сценаристы имеют ввиду Абвер. Мищенко это собирательный образ антисоветского агента, хотя у него мог быть и прототип.

За годы своего существования сотрудниками СМЕРШ было выявлено более 30 тысяч немецких агентов – таким результатом не может похвастаться ни одна контрразведка мира. Смершевцы провели 186 успешных радиоигр, во время которых разведчики, выходя в эфир с захваченных радиостанций, дезинформировали противника. В ходе этих операций удалось задержать свыше 400 вражеских агентов и захватить десятки тонн грузов. Одной из самых значимых миссий СМЕРШ, выполнение которой сыграло важную роль для достижения Победы, стал срыв летом 1943 года немецкой наступательной операции «Цитадель»: тогда нашим контрразведчикам удалось перехватить и переправить в Центр сведения о развёртывании крупных танковых сил противника в районе Орла, Курска и Белгорода.

Незадолго до начала Берлинской наступательной операции в рамках «СМЕРШ» были сформированы специальные оперативные группы – в соответствии с числом районов Берлина. Их целью был розыск и арест руководителей немецкого правительства, а также поиск хранилищ ценностей и документов, имеющих оперативное значение.

Благодаря действиям СМЕРШ во время Берлинской операции удалось захватить в плен видных деятелей нацистского режима и карательных ведомств, многим из которых впоследствии были предъявлены обвинения в совершении преступлений против человечества.

Гранатомёт в рукаве и сорванное убийство. Многие операции СМЕРШ до сих пор не рассекречены, а о некоторых стало известно относительно недавно. Так, советским контрразведчикам удалось предотвратить покушение на самого вождя. Летом 1944 года, когда уже было ясно, что Германия эту войну проиграет, последней надеждой Гитлера оставалась смерть советского главнокомандующего: он считал, что именно убийство Сталина может кардинальным образом изменить ход событий на фронте. Для выполнения этого террористического акта в Советский Союзе были направлены двое агентов: рецидивист Петр Таврин (настоящая фамилия Шило), добровольно сдавшийся немцам еще в начале войны, и его жена – радистка Лидия Шилова (настоящая фамилия Адамчик).

Операция по попытке ликвидации Сталина получила название «Цеппелин» по имени центра, где Таврин проходил спецподготовку. Ему было выдано поддельное удостоверение майора военной контрразведки СМЕРШ и Героя Советского Союза. Лидию немцы снабдили документами младшего лейтенанта СМЕРШ.

5 сентября 1944 года пара пересекла линию фронта. «Арадо-232», на котором они летели, был необычным самолётом: он был снабжен 12 парами гусениц, что позволяло приземлиться фактически где угодно, даже в заболоченной местности. Однако в НКВД уже знали о готовящейся высадке: по самолёту открыли огонь, что привело к отказу одного из двигателей и неудачной посадке. Приземлившись не в том районе, где планировали, агенты бросили лётчиков и группу сопровождения, сели в мотоцикл и тут же уехали. Впрочем, далеко уехать им не удалось: вскоре они были пойманы и доставлены в Москву.

Во время обыска у диверсантов изъяли спецоружие – реактивный гладкоствольный гранатомет «Панцеркнакке», который легко умещался в рукаве. Очевидно, с его помощью и предполагалось осуществить покушение. В ходе допросов смершевцам удалось вынудить Таврина и Шилову принять участие в радиоигре. Первое сообщение от Шиловой в Абвер ушло 27 сентября 1944 года: выйдя в эфир под контролем советских контрразведчиков, Шилова передала немцам шифрограмму, в которой сообщила о якобы успешном прибытии агентов в Москву. Новая совместная операция НКВД и военной контрразведки СМЕРШ получила название «Туман».

По данным спецслужб, эта радиоигра продолжалась до самого конца войны. Гитлер до последнего надеялся, что его агенты выполнят задание. Что же касается Шиловой и Таврина, то суд над ними состоялся только в 1951 году, ещё через год они были расстреляны.

Агента Абвера Матильду играет в сериале Маковецкий. Абвер снабжал немецких диверсантов в годы Великой Отечественной войны поддельными советскими документами, используя подлинные и поддельные советские печати времён Великой Отечественной войны, это показано в сериале.

В ОКОПАХ СТАЛИНГРАДА

Вспоминаются два другие романа, которые, в отличие от «Благоволительниц», не касаются ужасов истории, а лишь описывают людей, преступивших грань дозволенного. В первом из них – «Человеке без свойств» Музиля – об инцесте говорится намёком, в непринужденно-музыкальной повествовательной манере; второй роман – «Ада» Набокова – это бредовый, населённый фантазмами круговорот воспоминаний. У Литтелла кровосмешение и кровопролитие взаимосвязаны, одно подпитывает другое; это драконьи головы, растущие из одного тела. Но и два упомянутых романа (можно сказать, провозвестники «Благоволительниц») изверглись из той же переполняющей европейца магмы: наблюдая ужасы холокоста, он тем не менее слушает Баха… Может ли литератор так глубоко проникнуть в кошмар истории? Ответы на эти вопросы следует искать в романе, который хочется охарактеризовать именно так: «кошмар истории», «исторический бред». Но Литтелл – не Антонен Арто, и бред для него – не способ самовыражения. Кроме того, Литтелл не пишет в жанре, который у русских и американцев называется размытым термином «non-fiction»; хотя сразу же бросается в глаза, что автор перелопатил горы этого самого нон-фикшена, от мемуаров Геринга до «Сталинграда» Гроссмана… Рассказывающий о своих бесчинствах доктор Ауэ после войны осел во Франции, обуржуазился, и жившая в его существе кровожадность несколько схлынула – остался лишь маленький ручеек. Превратившись в безликого обывателя, оберштурмфюрер, подобно рассказчику в «Лолите», не без наслаждения повествует о своих гнусностях – правда, не перед судом присяжных: процесса не будет, не будет отмщения, может, и следов-то никаких не останется, помимо его девятисотстраничных излияний.

Жорж Нива

Гроссман Василий Семёнович, настоящее имя – Гроссман Иосиф Соломонович (1905 – 1964), прозаик, драматург.

К слову, в советской литературе были десятки литераторов, драматургов, критиков, которые использовали псевдонимы. Часть этого перечня публикует, к примеру, Андрей Дикий ("Русско-еврейский диалог", Москва, "Витязь", 1995 год).

Он называет такие имена как Анненков Ю. (Анненков-Солитерман Юлий Лазаревич), Володин А. (Лившиц Александр Моисеевич), Игнатий Дворецкий (Дворецкий Израиль Моисеевич), Галич (Гинцбург А.А.), Галь Нора (Гальперина Элеонора Яковлевна), Озеров Лев (Гольдберг Лев Айзикович), Перов Г. (Перпер Григорий Самуилович), Самойлов Д. (Кауфман Давид Самуилович) и другие.

Присутствует и имя Гроссман Василий (Гроссман Иосиф).

Итак, про Гроссмана.

Родился в Бердичеве в семье химика, что определило выбор его профессии: он поступил на физико-математический факультет Московского университета, окончив его в 1929. До 1932 работал в Донбассе инженером-химиком, затем стал активно сотрудничать в журнале Литературный Донбасс: в 1934 появилась его первая повесть «Глюкауф» (из жизни советских шахтеров), потом рассказ «В городе Бердичеве».

Максим Горький обратил внимание на молодого автора, поддержал его, напечатав «Глюкауф» в новой редакции в альманахе «Год XVII» (1934). Гроссман переезжает в Москву, становится профессиональным писателем.

Перед войной был опубликован первый роман писателя «Степан Кольчугин» (1937 – 40).

Во время Отечественной войны Василий Гроссман был корреспондентом газеты «Красная звезда», пройдя вместе с армией путь до Берлина, опубликовал серию очерков. В 1942 в "Красной звезде" была напечатана повесть «Народ бессмертен», которая считалась одним из самых удачных произведений о событиях войны. Во время битвы под Сталинградом находился на Сталинградском фронте. На мемориале Мамаева кургана выбиты слова из его очерка «Направление главного удара».

Пьеса «Если верить пифагорейцам», написанная до войны и опубликованная в 1946, вызвала резкую критику.

С 1946 по 1959 год Гроссман работал над дилогией «За правое дело» и «Жизнь и судьба».

Эпический роман «За правое дело» (1952) был подвернут разгромной критике в партийной печати. Гроссман вынужден был переработать роман. Но уже на Втором съезде Союза писателей СССР в 1954 году (после смерти Сталина) Александр Фадеев признал, что его критика романа как «идеологически вредного» была несправедливой.

В соавторстве с Ильёй Эринбургом издал «Чёрную книгу» – сборник свидетельств и документов о холокосте.

Роман «Жизнь и судьба», над которым писатель работал с 1950 года, – имел антисталинский характер. После того, как Вадим Кожевников сообщил о романе в КГБ, один экземпляр рукописи был конфискован в результате обыска КГБ у писателя в 1961.

Повесть Гроссмана, которую он писал параллельно с 1955 – «Всё течёт» – была конфискована тогда же, но Гроссман всё же завершил ее вариант в 1963.

Василий Гроссман умер в 14 сентября 1964 в Москве.

Припомнив в одной из бесед повесть Василия Гроссмана «Всё течёт», Шафаревич выделил в ней три основных русофобских вывода Гроссмана о том, что из себя представляет, по его мнению, русская нация:

«Первое: русские на всем протяжении своей истории и на всех просторах своей страны были рабами, а Россия – рассадником рабства. Русская душа – это душа раба. Второе: элементы свободы проникли в Россию лишь вместе с появившимися с Запада иностранцами. На их свободу, независимость и чувство собственного достоинства русские взирали с завистью и недоумением. Третье: русская рабская душа, как самый сильный спиртовой раствор, который растворяет все элементы свободы, уничтожила, перемолола революцию. И снова вернулась в своё рабское состояние».

Академик И.Р. Шафаревич в своей работе «Русофобия» присвил русофобам наименование «малый народ», позаимствовав это определение у французского историка конца XIX – начала XX веков Огюста Кошена:

«Один из самых интересных исследователей французской революции (как по свежести его идей, так и по его удивительной эрудиции) Огюстен Кошен в своих работах обратил особое внимание на некий социальный, или духовный, слой, который он назвал «Малым Народом». По его мнению, решающую роль во Французской революции играл круг людей, сложившийся в философских обществах и академиях, масонских ложах, клубах и секциях. Специфика этого круга заключалась в том, что он жил в своём собственном интеллектуальном и духовном мире: «Малый Народ» среди «Большого Народа». Можно было бы сказать – АНТИНАРОД среди народа, так как мировоззрение первого строилось по принципу ОБРАЩЕНИЯ мировоззрения второго. Именно здесь вырабатывался необходимый для переворота тип человека, которому было враждебно и отвратительно то, что составляло корни нации, её духовный костяк: католическая вера, дворянская честь, верность королю, гордость своей историей, привязанность к особенностям и привилегиям родной провинции, своего сословия или гильдии. Общества, объединявшие представителей «Малого Народа», создавали для своих членов как бы искусственный мир, в котором полностью протекала их жизнь».

Марк Твен в статье «Мы – англосаксы» (1906г.) приводит вызвавшее бурные аплодисменты высказывание одного отставного военного, председательствующего на банкете в клубе «Дальние Концы Земли»:

«Мы англосаксы, а когда англосаксу что-нибудь нужно, он идет и берёт».

Когда на земле буров были обнаружены крупнейшие в мире месторождения алмазов, а затем богатейшие в золотоносные месторождения, англичане поняли, что буры, как писал один из русофобов – «тупиковая ветвь, неспособная к самостоятельному реформированию и развитию» и пожаловали на землю буров, чтобы «брать».

Война, в конце концов, приобрела характер народной, партизанской. В ответ англичане повсеместно применяли тактику выжженной земли – сжигали дома и фермы буров, угоняли скот, уничтожали посевы и отравляли колодцы. Оставшихся без средств к существованию мирных жителей, в основном пожилых, женщин и детей, сгоняли в концентрационные лагеря. По мнению историков, в них содержалось от 100 до 200 тысяч человек (200 тысяч – это примерно половина населения бурских республик!), более 26 тысяч из них умерли в лагерях от голода и болезней (умерло 50% детей в возрасте до 16 лет, и 70% – в возрасте до 8 лет).

К сожалению, создатель образа сыщика Шерлока Холмса и автор многих интересных романов сэр Артур Конан Дойль в своей пропагандистской книге о войне с бурами с умилением писал, что «британский солдат», уничтожая мирное население, «воевал за цивилизацию, прогресс и равные права для всех людей».

Расчёт англичан оправдался: чтобы спасти умирающих в «Местах Спасения» женщин и детей, буры капитулировали и сложили оружие. Республика Трансвааль и Оранжевая республики с их золотом и алмазами были аннексированы Британией.

Всё познаётся в сравнении. Сравним отношение англосаксов и русских к коренному населению Северной Америки:

«Двести лет назад Россия построила в Калифорнии форт Росс, в котором наши соотечественники спасли местное население от испанских колонизаторов. Потомки индейского племени Котайя такое не забывают.

В XIX в. русские приютили у себя в форте индейцев. Между индейцами и русскими военных столкновений никогда не было. Русским не хватало рабочих рук, и индейцев нанимали, расплачивались одеждой, едой. Многие индейцы приняли христианство и хорошо знали русский язык. Детей от смешанных браков, самых талантливых, посылали учиться в Петербург. Потомки котаев называют русских единственными белыми, которые без оружия в руках познакомили их с европейской цивилизацией.

За 200 лет существования Америки из 2200 племён осталось 500; было 20 миллионов с лишним, осталось 800 тысяч. В некоторых племенах осталось 10-15 человек. Земли в резервациях худшие, везде камни. В России не уничтожен ни один народ.

Каждый десятый индеец умирает от голода. У индейцев, как у чукчей, отсутствует в организме фермент, расщепляющий алкоголь. Алкоголь колонизаторы использовали как биологическое оружие. Индейцев, которые отказывались пить и не подписывали договоров, американцы выселяли силой, а жилища сжигали».

Фильм «За что индейцы благодарят руссов».

Правду о боях в Сталинграде надо искать не у Литтелла, а в таких произведениях как "В окопах Сталинграда" Виктора Некрасова, так называемой "прозе лейтенантов", ярком явлении советской литературы о войне.

В Послесловии к сборнику "В окопах Сталинграда" (Лениздат, 1991 год) его автор Т.П. Голованова пишет: "Многие современники ещё помнят, как стремительно взошла звезда литературной славы писателя. Архитектор по образованию (и отчасти на практике – по его проекту строилась лестница "Аскольдовой могилы" в Киеве), профессиональный артист одного из передвижных украинских театров до войны, с началом её он, отказавшись от брони, был мобилизован в армию и вместе с отступающими войсками прошёл весь тягостный путь от Ростова до Сталинграда. Будучи дивизионным инженером сапёрных войск и несколько месяцев командуя батальоном, Некрасов – плечом к плечу со своими солдатами – защищал город на Волге. Именно в окопах Сталинграда он впервые осмыслил историческую и человеческую сущность пережитых поражений и побед. Ещё находясь в госпитале после очередного ранения, он нчал в 1944 году, по горячей памяти, писать свой роман, который, как известно, в 1946 году был опубликован в журнале "Знамя"и вскоре (в июне 1947 года) отмечен Сталинской премией.

Об этих событиях автор рассказывает весьма кратко – то полушутливо, то с иронией – в очерках "Вишневский", "Твардовский", в рассказе "Как я стал шевалье". А о некоторых обстоятельствах и вовсе умалчивает.

В одном из своих интервью швейцарскому телевидению на вопрос, какое значение для него имела Государственная премия, он лаконично отвечает: "Деньги, поток тиражей и гонораров…". Мало кто знает, как обошёлся Некрасов с этими деньгами. Значительная их часть, как и сборы, полученные со специально организованных концертов с участием известных литераторов и музыкантов Украины, была отдана на покупкуколясок для инвалидолв войны, поскольку они стали к тому времениплатными. Более того, Некрасов вместе с Вандой Василевской обратился с открытым письмом к Молотову – о необходимости отменить плату за инвалидные коляски. Вскоре последовало соответствующее постановление Совета Министров, опубликованное в газетах".

К наиболее сокровенным вопросам, касающимся творческой истории романа "В окопах Сталинграда", В. Некрасов обратился в начале 80-х годов, когда писал послесловие к своей книге "Сталинград" (Франкфурт-На-Майне, 1981)".

В этом же сборнике произведений Некрасова напечатан и его рассказ о знакомстве с Гроссманом.

А вот, что автор этих строк написал о Солженицыне.

После смерти А.И.Солженицына поток оценок, мнений, восхвалений его произведений и жизненной дороги был воистину огромен. Это свидетельствует о масштабе его человеческого и литературного дарования. Принимать на веру всё, что будет сказано сейчас – не стоит. Пройдёт время: и тогда главное в его трудах станет очевиднее и важнее сиюсекундного. На мой взгляд, одной из основных черт классической русской литературы являлось и является стремление дать слово простому русскому человеку, показать неисчерпаемое богатство духовного мира народного сообщества, утверждая тем самым его право на свободу и нравственную полноценность. Справился ли с этой задачей Солженицын? Судить об этом может каждый читатель его книг. Думаю, что только поколения читателей определят настоящее место Солженицына в литературной жизни России и мира… Для меня очевидно, что после прочтения "Архипелага ГУЛАГ", "В круге первом" любой культурный человек убедится в том, что основной чертой русской души является свободолюбие и человечность, вопреки тотальной исторической закрепощённости. Века рабства и угнетения (которые, к сожалению, в современной России вовсе не прекратились) не сумели деформировать народный характер.Для меня образы людей, которые он воспел в своих публицистических книгах и у которых были реальные прототипы, гораздо полнокровнее воспринимаются, чем придуманные им герои художественных произведений. Командир "трёх дней Кенгира" из "Архипелага ГУЛАГ" реальнее многих выдуманных литературных персонажей … Самую высокую оценку у будущих поколений должен получить его выдающийся труд по воскрешению памяти событий революционных и постреволюционных, объём проделанной им подготовительной работы к созданию эпопеи "Красное Колесо", где совершенно живыми выглядят императорская семья, Столыпин, Распутин, Гучков и другие реально действовавшие в России персонажи. Досадно, что коренной народ так и не услышал от А.И.Солженицына анализ нынешнего политического и социального состояния русских в сравнении с тем, что описано в его главной книге о лагерях. Возможно, трагедией последних лет его жизни, стало осознание того, что ГУЛАГ, который, казалось, он разрушил своей книгой, вовсе не исчез совершенно из современной России, и что он – в известной мере – вернулся в страну с приметами огромного лагеря… Важным культурным событием стала его книга "200 лет вместе". В статье "Что нам по силам" А.И.Солженицын говорит: "Проницательные, предвидческие жизненные решения не могут состояться в России без трезвого и горького опыта нашего – ещё свыше ста-милионного – трудолюбивого и талантливого многолюдья. И – без включения наших благодатных пространств. К нашему удивлению – до сих пор не растерянных нами и не погубленных…". А теперь представим, каким Солженицына мог увидеть, учитывая стиль автора и его отношение к русской литературе, Литтелл. Избранный автором жанр свободного изложения позволяет выдвинуть такое предположение.

Кстати, не собирался ли Литтелл и стоящая за ним международная книжная мафия всю классическую русскую литературу попробовать обвинить в подготовке холокоста?

СТАРТ

Рейхсмаршал Великой Германской империи

Генеральный уполномоченный по четырехлетнему плану

Председатель Совета министров по обороне рейха

Шефу Полиции безопасности и СД*

Группенфюреру СС** Гейдриху

Берлин

Дополняя предписание от 24 января 1939 года, в котором на Вас возлагалась обязанность решить еврейский вопрос наиболее выгодным на то время способом, путём эмиграции или эвакуации, поручаю Вам провести с учетом нынешних условий всю подготовительную работу для организационного, практического и материального обеспечения окончательного решения еврейского вопроса в Европе на территориях, находящихся под контролем Германии.

В той степени, в какой это затрагивает компетенцию других центральных органов руководства, они тоже должны быть задействованы в выполнении указанной задачи.

Геринг останавливается и улыбается. Эйхман добавил этот абзац, чтобы удовлетворить амбиции Розенберга. Гейдрих тоже улыбается, но не может скрыть презрения, которое испытывает к министерским чинушам. Геринг продолжает чтение:

Кроме того, я поручаю Вам представить мне в самое ближайшее время общий план предварительных мероприятий организационного, экономического и практического характера, необходимых для окончательного решения еврейского вопроса таким образом, каким это было предусмотрено.

(См. «Нюрнбергский процесс», том 7.)

«Бад Крезнах, август 1941-го. Только что здесь закончился проходивший во второй раз всегерманский чемпионат по фехтованию. Определены двенадцать лучших спортсменов Reichssonderklasse (буквально: «экстракласса рейха»), они получат золотые и серебряные нашивки за спортивные достижения от NSRL (Имперского физкультурного союза). На 5-м месте обергруппенфюрер СС и генерал полиции – это Рейнхард Гейдрих, глава полиции безопасности и СД. Он с радостью принимает поздравления, но его манеру держаться отличает скромность победителя. Те, кто хорошо его знает, знают и то, что ему незнакомо понятие “отдых”. Ни минуты не отдыхать, ни на минуту не расслабляться – таков главный принцип этого человека как в спорте, так и на работе». (Заметка была опубликована в специализированном журнале «Спорт и физическое воспитание»).

Я прослышал о потрясающей истории, которая случилась в Киеве во время войны, летом 1942 года. Действующие лица операции «Антропоид» не имеют к ней никакого отношения, потому на самом деле ей не место в моём романе, но одно из главных преимуществ выбранного мной жанра – почти безграничная свобода рассказчика, так что грех этим не воспользоваться.

Итак, летом 1942 года Украиной правили нацисты – и правили со всей присущей им жестокостью. И вот в это самое время немцы решили организовать серию футбольных матчей между командами стран, оккупированных Германией или превращенных ею в своих сателлитов. Довольно скоро обнаружилось, что одна команда выигрывает встречу за встречей, матч за матчем, кто бы ни были соперники – хоть румыны, хоть венгры. Команда называлась «Старт», ее поспешно создали, воскресив ради такого случая киевское «Динамо», распущенное с началом оккупации. И вот теперь игроков снова собрали.

Слухи об успехах «Старта» долетели до немцев, и те решили провести в Киеве «матч престижа» между местной командой и командой люфтваффе. Перед началом любой игры командам полагается приветствовать друг друга, украинцам было велено использовать нацистское приветствие.

Настал день матча. Трибуны стадиона были набиты битком. Команды выбежали на поле, немецкие игроки вскинули руки и прокричали «Хайль Гитлер!», украинцы тоже подняли руки – и это, наверное, разочаровало болельщиков, которые явно видели в предстоящем матче возможность продемонстрировать хотя бы символическое сопротивление захватчику, – но вместо того, чтобы воскликнуть с открытой ладонью «Хайль Гитлер!», сжали кулаки, ударили ими себя в грудь и прокричали: «Физкульт-привет!» Публика, услышав знакомый советский клич, разразилась восторженными воплями.

В самом начале первого тайма один из немецких футболистов атаковал украинского нападающего и сломал ему ногу. Тогда не было запасных игроков, и «Старту» пришлось играть вдесятером. Немцы, пользуясь численным преимуществом, открыли счет, дело оборачивалось плохо, но киевляне не собирались сдаваться: сначала они под радостные крики болельщиков счет сравняли, а затем и забили второй гол. Стадион ревел.

В перерыве между таймами военный комендант Киева генерал Эберхард зашёл в раздевалку к украинским футболистам и сказал им: «Браво! Вы прекрасно играли, и мы это оценили. Вот только теперь, во втором тайме, вы должны уступить. Должны! Команда люфтваффе никогда не проигрывала, а уж на оккупированной территории – тем более. Это приказ. Если одержите победу, будете казнены. Все».

Футболисты молча выслушали Эберхарда, а когда вышли на поле – после нескольких мгновений неуверенности, – не сговариваясь, приняли решение: они играют как обычно. Вот забит один гол, другой… а вот уже и победа – со счетом 5:1. Украинские болельщики ликуют. Немцы злятся, кое-кто стреляет в воздух, но никого из игроков пока не трогают, потому что оккупанты еще надеются смыть оскорбление в следующем поединке.

Матч-реванш назначается через три дня – об этом извещают расклеенные по всему городу афиши. И к этому матчу оккупанты для укрепления своей команды срочно привозят из Германии профессиональных футболистов.

Начинается второй матч. Стадион снова полон под завязку, только на этот раз вокруг – части СС. Официально – для обеспечения порядка. Немцы снова, как и в прошлый раз, открывают счёт, но украинцы выигрывают со счётом 5:3. К концу матча болельщики киевской команды на седьмом небе, игроки бледны как смерть. Немцы стреляют в воздух. Немцы бросаются на поле.

Трём игрокам украинской команды воцарившаяся суматоха помогает скрыться в толпе, они пройдут войну и выживут, остальных арестуют и четверых сразу же отправят в Бабий Яр, где и окончится их жизнь. Перед тем как получить пулю в затылок, стоя на коленях перед рвом, капитан и вратарь киевлян Николай Трусевич успевает крикнуть: «Советский спорт никогда не умрёт!».

Вслед за ним погибают и остальные трое. Сегодня перед киевским стадионом «Динамо» можно увидеть памятник – гранитную глыбу с горельефными фигурами четырех казнённых захватчиками футболистов.