Глава 3
~ОТ АВТОРА~
Красная точка, окружённая темнотой, тлела. Время от времени она плыла вверх по дуге, делалась ярче, выхватывая из весенней ночи полноватые губы, острый подбородок с ямкой, прямой нос и усталые глаза молодого парня. Потом снова шла вниз по дуге и зависала. Кирилл часто курил на улице. Вот и сейчас он устроился на лавочке во дворе и крутил в руке сигарету, периодически вбирая легкими табачный дым. Он был настолько увлечён своими мыслями, что не заметил, как рядом возникла фигура невысокого, широкоплечего парня.
– Не против, если я присяду? – голос принадлежал Славе. Кирилл едва заметно вздрогнул.
– Нет, конечно. Привет.
– Привет, – они обменялись рукопожатиями.
– Как дела? – Слава смотрел куда-то в сторону.
– Нормально, – ответил Кирилл, не поворачивая головы. – Как сам?
– Так себе, – Слава выдохнул весь воздух, который был в легких. – Спал весь день, теперь буду маяться.
– Бывает, – Кирилл затянулся. Слава взглянул на собеседника. Сигарету тот держал левой рукой. Огонёк почти добрался до фильтра, слабо освещая тонкие пальцы. Красный свет отражало кольцо на мизинце. Символы на нём вспыхнули на доли секунды, как видение. У Славы перед глазами пронеслись все картинки, которые мучили его последние дни. И вдруг части пазла сложились.
– Это ты тогда раскидал всех за гаражами! Захара заставил зависнуть в воздухе. Напугал его до смерти. И меня тоже! – Кирилл обомлел. «Этого не может быть! – пронеслось у него в голове. – Виолетта наложила сильное заклятье».
– Чё ты молчишь? – Слава вскочил. – Я знаю, что это ты. Что-то или кто-то заставил меня забыть, подменил мои воспоминания. Но теперь я вспомнил! Это ты тогда нас спас.
– О чём ты говоришь? – Кирилл плохо скрывал удивление.
– Да чё ты лечишь! Ты пришёл, когда нас по почкам пинали эти упыри, раскидал их телекинезом. Заступился за нас и сказал Захару, чтобы тот к нам больше не лез.
– Да, это я, – Кирилл смирился с действительностью. Всё равно хуже не будет. Он знал, что если заклинание не срабатывает, значит, так должно быть.
– Уф, – Слава плюхнулся на лавочку. – Я думал, что совсем крыша поехала. А как ты это сделал? Магия?
– Да, Слава, я маг, – Кирилл не мог поверить в то, что он говорит это так просто. Но скрываться уже смысла не было. – Я умею двигать вещи силой мысли и много всего другого.
– Да уж! Слушай, а ты можешь магией разрулить мои тёрки с Захаром и его отцом.
– Увы, не могу, – Кирилл выбросил бычок в урну и закурил новую сигарету. – Меня лишили магии.
– Кто?
– Моя наставница.
– А как так получилось?
– Нам, магам, нельзя пользоваться даром на людях. Я нарушил этот закон.
– Трындец! То есть получается за то, что ты нам тогда помог, сам лишился всего!? Это же не справедливо!
– Как раз наоборот, Слава.
– Ты знал это и всё равно пошёл?
– Да.
– Офигеть. Ради меня ещё никто не жертвовал ничем, – в душе у Славы всё перевернулось. Он в одну секунду осознал, ЧТО сделал Кирилл.
– Но у этой магии были последствия. И они серьёзнее, чем я мог тогда представить. Моя наставница наложила заклинание на всех, кто участвовал в той драке. Она заменила воспоминания. Получилось, что вы с парнями побили банду Захара, и он убежал. Оказалась задета его гордость. И он решил отомстить. Подстроил пожар, обвинил тебя. И теперь ты в полной заднице.
– Не думаю, что это только из-за той драки, – Слава скрестил руки на груди. – Захар и до этого ненавидел меня. Он думает, что я увел у него первую любовь. Мы втюрились в одну девчонку. Написали записку – мол выбирай кого-то одного. Она осталась со мной, а Захару сказала: «Извини». С тех пор он и бесится.
– Из-за этого он тебя и хотел побить за гаражами?
– Предлог был другой, но причина в той самой детской обиде. Сто пудов. Захар при любом удобном случае напоминает, почему он меня ненавидит. Так что не парься. Ты не виноват. Может, твоя эта наставница и подлила масла в огонь, но он бы рано или поздно сам вспыхнул.
– Прости меня, Слава, – Кирилл протянул руку.
– И ты меня прости, Кирилл, – он пожал его руку. – Прости, что я наговорил тебе лишнего.
– Да ладно, – Кирилл улыбнулся. – Жаль я теперь тебе помочь не могу.
– Тебя навсегда лишили сил?
– На два года.
– Значит, до июля.
– Ну да. Ещё месяц.
– Подожди, – глаза Славы заблестели. – Если я вернул себе память, то и ты силу так же можешь вернуть.
– Твоя память вернулась, скорее всего, из-за того, что ты оказался в стрессовой ситуации. Да и заклинание на тебе было слабее, чем на мне сейчас. Если уж магия не вернулась, когда меня Лиза бросила, и я тебя сбил, то надеяться уже почти не на что.
– Мда, – протянул Слава.
– Но я всё равно помогу тебе выпутаться из этой истории.
– Без магии?
– Да. Без магии.
– После того, как я тебя послал?
– Да.
– Но почему?
– Потому что я считаю тебя своим другом, – Слава не ожидал такого ответа. Он всегда думал, что Кирилл сам по себе и у него не может быть друзей. – Я не отступлюсь, Слава. Даже если ты будешь меня уговаривать.
– А я и не собираюсь. Мы же друзья, – Кирилл не поверил ушам. Впервые кто-то назвал его своим другом. Не в шутку, не с сарказмом. А искренне. – И что мы будем делать?
– Для начала ты должен кое-что узнать про своих дружков.
– В смысле?
– Они сегодня, как всегда, курили под моими окнами. Подъехал Захар. И начал их прессовать. Типа: «Какого фига Слава ходит и вынюхивает, кто сжёг мою машину». А потом добавил: «Надо было вас тогда в лесу спалить вместе с девяткой».
– Охренеть! Ты серьёзно?
– А, похоже, что я шучу?
– Жители Гандураса! Больше никак я их назвать не могу. Я им бошки поотрываю.
– Погоди, – Кирилл сложил руки в замок. – Мы не будем на них давить. Если они поймут, что мы всё узнали – скажут Захару. Тот насвистит своему отцу с три короба и всё равно выставит тебя крайним. Нужно действовать напрямую. Мы пойдём со всеми уликами к отцу Захара.
~КИРИЛЛ~
Я понимал, что Славу может спасти только разговор с отцом Захара. Только с отцом. И только тет-а-тет. Но он – птица высокого полёта. А мы – птенцы в этом мире. Нас заклюют, если они сунутся напролом. Мы со Славой спорили, обсуждали, как поступить. А тут ещё диплом, ГОСы. Я узнал у своих знакомых из прокуратуры, где проходил практику прошлым летом, что отец Захара каждую пятницу закатывает пир для избранных в самом дорогом ресторане города. До сих пор не понимаю, как много связей я нажил, занимаюсь юридической практикой. Ирина, женщина которой я зимой помог выиграть дело по наследству, оказалась управляющей того самого ресторана, который облюбовали братки. Попросил её помочь. Она устроила меня и Славу официантами. Но, естественно, в тот зал, где гуляли блатные, новичков не допускали. Тем более отец Захара в лицо знал прислугу, которая была приставлена к нему и его братве. Теперь это была единственная проблема, которая стояла у нас на пути. Магию я потерял, но остались знания. Например, о зельях. Без магии травяные отвары имели только природную силу. И тем не менее. Я смешал растения, которые вызывают расстройства желудка, так что они не имели вкуса и запаха. За те пару дней, которые мы проработали в ресторане, вычислили всех, кто обслуживал отца Захара. В пятницу пришлось солгать, что у меня день рождения. Мы принесли шампанского, чтобы отметить. И в бокалы подлили отвар со слабительным.
– Что-то мне не хорошо, – сказал Макс – один из привилегированных официантов. – Блин! Как я теперь пойду туда!? – Максим убежал в туалет.
– Твою мать, Маша тоже с толчка не слезает, – Ирина вбежала на кухню, где были официанты. Зловонное поветрие не тронуло только Славу и меня. – Нужно относить заказ в банкетный зал, а они на белых тронах восседают!
– Так давай мы отнесем, – предложил я.
– Ты с ума сошёл! – глаза Ирины округлились. – Там же одни бандиты. Они тобой закусят, после основных блюд. Главный у них в ярость придёт, если вы там появитесь. Их обслуживают только Максим и Маша. Они их сами выбрали. И следят, чтобы те лишнего не сболтнули. Они же не просто нажираются до поросячьего визга. Они дела свои там обсуждают.
– А, что ты предлагаешь? – повысил голос. – Чтобы они сами за заказам на кухню сгоняли?
– Блин! Что делать? – Ирина была на грани паники.
– Относить заказ в банкетный зал, Ира! – я гнул свою линию. – Сама знаешь – нерасторопности они не прощают. Пусть лучше еда и бухло с новыми официантами, чем ничего.
– Я не знаю, – Ира хрустела пальцами. Переживает.
– Извинимся, сведём всё на шутку. Прокатит. Тем более они уже в расслабленном состоянии, – бум. Металл ударился о кафель. Белые осколки с уже неразличимым узором, посыпались на пол. Дверь кухни разбила кафель на стенах. В проёме стоял один из подручных отца Захара.
– Вы чё там уснули!? – рявкнул он. – Где заказ?
– Уже несём, – кивнула Ирина. – Форс-мажор небольшой. Ваши официанты, как бы это сказать, захворали.
– Захворали. Ха. Так бабка моя говорит. Чё с ними?
– Понос.
– Капец, – мужчина рассмеялся. – Смотри, чтобы от вашей стряпни все наши не обосрались. А то мы обрыгаловку вашу быстро прикроем. – Мужчина ушёл. Делать было нечего, и Ира сдалась. Слава схватили подносы и пулей полетел в банкетный зал. Я шёл впереди и молился. Пути назад нет. Резная дверь из светлого дерева распахнулась. Мы вошли. Два десятка бритоголовых мужиков перевели взгляды на нас.
~ОТ АВТОРА~
– Здорово, – прогремел басом мужчина в малиновом пиджаке. Он сидел во главе длинного стола. – Вы чьих будите? – Дикция была явно хмельной.
– Мы единственные официанты, кто пережил коричневую эпидемию, – Кирилл попытался пошутить. Ноги дрожали.
– Чё? – у отца Захара левая бровь выгнулась чёрной кошкой в боевой стойке.
– Да обосрались у них там все, – внес ясность мужчина, который заходил на кухню.
– А, – протянул малиновый пиджак. – Коричневая эпидемия, – повторил он и разразился хохотом. – У меня мать так в детве говаривала, – прогремел он, сквозь смех. Остальные шутки не поняли, но, конечно, смеялись. – Как зовут тебя?
– Кирилл. А это мой друг – Слава, – отец Захара перевёл взгляд на него и поменялся в лице.
– Как же ты на Наташку похож, – медленно произнес бандит. – Ты ведь её сын? – Слава кивнул, – значит, ты тот самый звездюк, который тачку моего малого спалил. – Наступила гробовая тишина.
– Мы здесь как раз из-за этого, – слова Кирилла прозвучали слишком громко. – Ваш сын мстит Славе. Они девку не поделили. Захар простить этого не может. Друзья Славы устроили в лесу пожар. Нечаянно. В нём и сгорела тачка. Захар это знал, но всё равно всю вину свалили на моего друга.
– Ты, фраерок, рамсы конкретно попутал, – отец Захара встал со стула. – Пургу на моего сына не гони. Я ему тачку на днюху подарил. Он берёг её, как целка свою честь бережёт. А ты тут заливаешь.
– При мне Захар этим пацанам говорил, что застал их на месте и заставил Славу отвлекать, чтобы тот денег не успел собрать.
– Свистишь ты.
– Клянусь памятью матери.
– Ээээ, браток, думай, что говоришь.
– Она умерла сразу после родов. Самое дорогое, что у меня есть – это память о матери. Не веришь – проверь. Могу медкнижку принести.
– А ты смелый, – тон у отца Захара немного поменялся. – Но всё равно ты, и друг твой, попали. Никто не смеет так нагло обвинять моего сына.
– А ты не думал, что история повторяется?
– Место своё знай, сопля, – начал было отец Захара, но Кирилл его перебил.
– Ты же любил Наташу – мать Славы. Но она предпочла Серёгу. Только ты её выбор не принял. Женился на матери Захара. Ты любишь её, да, но не так, как Наташу. Ты больше никого так не любил. И в этот мир, – Кирилл обвёл взглядом присутствующих. – Ты пошёл, только чтобы заглушить боль. Боль утраты.
– Заткнись, – рявкнул бандит и бросился на Кирилла. Массивная волосатая рука вжала худого студента в стену.
– Ты же умный мужик, – страх у Кирилла улетучился. Слава стоял рядом, но не мог пошевелиться. – Ты знаешь, что я прав. Не делай ты из этого мальчишки крайнего в вашей с Наташей истории. Ты ведь поощрял, когда Захар задирал Славу. Подливал масла в огонь. В Славе ты видел Серегу – твоего бывшего друга. Если я не прав – убей меня. Ты, как порядочный, отвечаешь за свои слова. Прошу – отпусти эту историю. Ты же любишь Захара. Не допусти, чтобы его сердце разбилось так же, как твоё. – Кирилл замолчал.
Повисла очень тяжёлая тишина. Застыла самая токая стрелка золотых часов на руке, завернутой в малиновый рукав. Отец Захара напрягся пружиной, змеёй за миг до броска. Кирилл застыл деревом, над которым занесли топор, прудом с зеркальной гладью, к которому несётся ребенок с камнем в руке. Сердца мужчины и парня отбивали дробь, как перед смертельным номером на арене. Казалось было слышно, как пот сквозь кожу просачивается наружу, как по нейронам мозга пробегают разряды. Отец Захара впервые за много лет поддался ярости. Пошёл за ней, как моряк, только спустившийся с корабля, идёт за красивой женщиной. Как плывёт акула на запах крови. Секунда показалась ему веком, как и Кириллу, вжатому в стену, но сохраняющему холодность рассудка. Пока тонкая золотая стрелка проделывала путь всего лишь в одно деление, в голове у отца Захара роилось множество мыслей, и он силился распихать их по ульям. Разложить по полочкам всю это ментальную кашу, круто заваренную каким-то незнакомым парнишкой. Решение отец Захара принял за доли секунды. Ослабил хватку. Разжал пальцы. Отнял руку от шеи Кирилла. Тяжело выдохнул.
– Ты мне мою мать напоминаешь. Она так же говорила. Перед смертью просила простить Наташку. А я не послушался, – отец Захара опомнился. – Ты вообще кто такой? – Бандит осознал, что начал откровенничать перед незнакомым парнем, который в сыновья ему годится.
– Меня Кирилл зовут. Отец мой таксистом работает. Когда-то давно он подвозил тебя пьяного в стельку. И ты ему рассказал свою историю. А отец рассказал её мне. Я немного пошевелил мозгами и решил с тобой поговорить.
– Не все мои близкие эту историю знают. И никто не знает, что мне мать перед смертью сказала.
– Может, потому, что моя тоже умерла, я и почувствовал это, – Кирилл смотрел бандиту прямо в глаза. – Может быть, твоя мама через мою пытается достучаться до тебя. Они теперь в одном мире.
– Чё за фигня? – с отвращением сказал кто-то из толпы.
– Фигня не фигня, а загробный мир есть, – отец Захара сел на свой стул. – Снилась мне мамка на сороковой день. Как живую её видел. И слова свои она повторяла – прости Наташку, а то история повторится.
– Память о матери намного дороже куска железа. Его купить можно, а вот любовь материнскую нет. Я тебя понимаю, как никто другой.
– Красиво стелешь ты, фраерок, – бандит налил водки. Выпил. Налил. Выпил. Поставил рюмку перед Кириллом. Наполнил обе. – Не чокаясь. За матерей, – отец Захара встал. Все в зале последовали его примеру и одновременно выпили. – Нравишься ты мне, Кирилл! Хотя за такую наглость, ведь, и перо под ребро прилететь может. Ладно. Помилую я Наташкиного сына. А ты, Славка, матери привет передавай. Все свободны. И вы все тоже, – обратился он к своей свите. – Один хочу побыть.
Накрыло Кирилла только, когда они вышли из ресторана. У парня начался истерический смех. Слава до сих пор был в шоке. За последний месяц он пережил, пожалуй, больше событий, чем за всю жизнь. Кирилл пришёл в себя. До дома они шли молча. Каждый думал о своём. Знакомый двор. Дома, выхватывающие своими жёлтыми глазами из темноты ветки черёмухи и потрескавшийся асфальт. Друзья простились и пошли по домам.
Солнце щекотало глаза сквозь жёлтую неплотную штору. Слава проснулся. В голове кинопленкой прокрутились воспоминания вчерашнего вечера. Парень улыбнулся. Он, наконец, осознал, что всё кончилось. Нет больше долга. Нет больше проблем с Захаром.
Кирилл проснулся рано. Но легкости не чувствовал. Было какое-то странное предчувствие. 10:00. Тишину хрущёвки нарушил звонок. Кирилл открыл дверь. На пороге стоял Слава. Он пришёл поблагодарить и за вчерашний день, и за ситуацию, которая случилась за гаражами. Они пошли прогуляться.
Зелёные пажи долгожданного лета стрекотали в невысокой траве, приветствуя то время года, которое давало им жизнь и возможность ей радоваться. Кузнечики грелись на солнце (сегодня оно было особенно ярким) и, казалось, им лень прыгать с места на место. Но некоторым всё же приходилось менять место дислокации. Загорать и наслаждаться покоем им мешали огромные существа. Страх заставлял длинноногих насекомых отступать вглубь газона, который стелился вдоль дороги. Улица была не центральная, район спальный. Редкие машины, проплывающие сквозь июньское марево, казались миражами. Кирилл и Слава шли, смеялись, вспоминали детские истории, надоедливых соседей, которые не давали им покорять кусты черёмухи, как Эверест и брать штурмом подъезды в поисках спрятавшихся там товарищей. Они общались так, как общаются лучшие друзья. Для Кирилла общение это, хоть и было в новинку, но он быстро усвоил правила игры и преуспел в словесном фехтовании. Слава и не знал, что у Кирилла есть чувство юмора, что на самом деле это умный и открытый человек. Яркому солнцу они подставляли грани своей личности и всё больше узнавали друг друга. Кирилл рассказал о своём детстве, о даре, о том, что все женщины по материнской линии умерли, отдав часть своей магии Кириллу. «Я наследник волшебства», – говорил в таких случаях Кирилл. Гора, давившая на плечи, рухнула. Теперь тайн у них друг перед другом не было. Они поели в кафе и продолжили пешее путешествие по небольшому району на отшибе провинциального городка. Кузнечиков сменили цикады, а солнце перевалило за край земли и отправилось греть жителей Австралии. Сумерки сгущались. Было решено идти домой. Они возвращались той же дорогой. Кузнечики мирно спали в траве, не обращая внимания на автомобиль, который на бешеной скорости летел по разбитой дороге. Двумя острейшими клинками фары разрезали тьму. Жёлтые глаза, будто вечно удивленной, копейки смотрели прямо в спину парням, идущим по тротуару. Визг тормозов. Чёрные шины безжалостно давили молодую траву и сонных кузнечиков в ней. Кирилл оглянулся, прикрыл лицо рукой. Двери машины не синхронно открылись, явив миру фигуры четырех крепких ребят.