85
Ранее чистый костюм вновь получил багровый окрас, основное количество которого покрыло руки по самые локти. Но правила игры ныне такие, что сохранить подобную метку – это обозначить свое место в иерархии Вектора. Пусть все видят и знают, боятся и остерегаются. Все это поможет избежать утомительных, заведомо проигрышных для агрессора конфликтов, да и не оттирать же костюм каждый раз после отчистки Вектора. Предусмотрительность – хорошее качество, пусть ранее и не всегда грамотно используемое, но все же лучше поздно, чем никогда, а среди этих стен, когда каждая минута может оказаться последней, думать чуть больше, чем вчера, – способ спасти себе жизнь.
Остановившись и оглядевшись во мраке, пришлось достать КПК, забрать который у одного из давних трупов было самым верным решением: ведь благодаря ему получилось поймать неожиданный сигнал о помощи, источник которого отследить оказалось проще простого, осталось лишь дойти. У Вектора хватает разметки: то цифры под потолком на углах перекрестка, то таблички с обозначением назначения помещений, то даже линии на полу указывают направление, хотя последние либо уже стерты, либо спрятаны под выделениями жителей станции. Мысли немного путаются, вроде бы четко вклинивая трезвость взгляда в хаос чувств и бесконтрольного воображения, но в то же время зарождая множество странных вопросов, ответы для которых хочется выбить из кого-то, нежели искать самолично. Идти, с одной стороны, легко: уже давно никто не провоцирует страх, как и нет стимулов к чему-то иному, кроме исполнения единственной задачи. А с другой – мешают искусственные преграды в виде запертых дверей или попросту непроходимых мест. Например, ныне коридор закончился обвалом потолка на пару метров вперед, и можно было бы забраться выше и сделать крюк, но не факт, что поблизости будет шанс спуститься. Все же станцию строили секторами, дабы при разгерметизации или аварийной ситуации целые части могли отсоединиться и сохранить оборудование и людей в безопасности, как минимум на время до прихода спасателей. Так вот, приходится возвратиться к распутью и выбрать другой маршрут, поглядывать на схемы Вектора, зашитые в КПК, оставляя, правда, следы крови на экране.
Нечто ударило в спину, КПК выпал, руки еле успели вытянуться вперед, дабы лицо не столкнулось с полом, а провокатор решил не сбавлять напор и уже запрыгнул на спину, обхватив корпус шестью тонкими острыми лапами, пытаясь верхними двумя сорвать шлем, видимо, кое-как осмыслив преграду перед едой. Но только этот человекообразный урод, то ли сросшийся с другим представителем своего вида, то ли попросту выживший через некий симбиоз с иными телами, поддавшись метаморфозе, не учел главного – размеров и веса. Не было смысла пытаться выдернуть его из-за спины: достаточно было упасть на нее, причем немного даже прыгнув. С грохотом упав на пол под звуки ломающихся костей и предсмертных воплей, пришлось еще некоторое время лежать, дабы наверняка массой добить минувшую минутную проблему. Кровь и разная жидкость разбрызгались вокруг, а спина была испачкана хуже, чем когда-либо, но главное – кое-что этот авантюрист все же смог: проткнуть костюм острой конечностью прямо в области живота справа. Уже стоя на ногах, пришлось по максимуму оторвать от тонкой лапы типа паучьей все мясо, дабы сократить выпирающий кусок: все-таки выдергивать сейчас сам коготь нельзя, проник глубоко, а умереть от потери крови – уж точно не раньше, чем предназначение будет выполнено. Заделать рану пока нечем, но если крови много не потерять, то время точно еще есть, да и стоило бы заблаговременно позаботиться об этом вполне вероятном исходе стычки. Но, возможно, в этом и есть суть, ведь ответа на вопрос «что делать дальше?» так и не нашлось. А все это уже грядет: прямо перед глазами, в нескольких метрах от краткой битвы, прямо за поворотом направо на перекрестке, в конце коридора была нужная дверь.
И вот, добравшись туда, впитывая всю боль от раны для обострения чувств и повышения адреналина, пришлось столкнуться с блокировкой – как ручной, так и электронной, а значит, пора использовать все силы для вскрытия двери. Створки плотно прилегают, подцепиться можно было бы ножом, но он давно утерян, а самое острое, как ни странно, находится сейчас сбоку. Судьба ли это или же простое везение? Как-то думать об этом не хочется, да и не то чтобы времени лишнего в достатке – как раз наоборот, счет идет на минуты. А за дверью в конце этого недлинного коридора – источник сигнала о помощи, а значит, возможно, и тот, кто его активировал.
86
Света начала бежать в тот самый момент, как услышала доносящееся из глубины Вектора простирающееся эхо, сигнализирующее о начатом процессе взлома двери. Причем изначально она не знала источник и причину, по сути, ей желалось вновь отвлечься от голосов в голове, преследующих ее на любой скорости. Но с каждым шагом, мечтая уже наконец-то закончить свой поход, все более явственно она стала замечать вокруг себя знакомое окружение. Вроде бы она не помнит, чтобы была здесь, изначальный маршрут к Питеру, Остину и Тони пролегал прилично дальше, но, возможно, она просто помнит схему помещений, а свериться с КПК более не вариант: аккумулятора не хватило. Но все же подобные всплески невозможно было игнорировать, что сразу же побудило сомнение в честности ее голосов, вроде бы давших ей время исполнить предназначение, установленное еще самим Харви Россом. Хотя и это было ею надумано, в этом вопросе она обманывала себя достаточно для выполнения своих обязательств, ныне еще более четко понимая, как важно было ей зацепиться за эти крючки ради выживания даже за пределами Вектора. Но, несмотря на желание отвлечься и уделить внимание окружающим деталям, Света бежала вперед, порой нанося удары себе по лицу ладонью ради трезвости. Внезапно шум утих, забрав с собой все ориентиры, отдав ее всецело на съедение Вектору. Только вот, как ни странно, она вдруг не просто поняла, что находится совсем недалеко от моста, а еще смогла углядеть впереди, метров в четырех от нее, у перекрестка, кровь, тянущуюся перпендикулярно ей, как раз от моста вглубь Вектора или наоборот… Странный крик продлился пару секунд, больше похожий на возглас, что подтвердило ее подозрение – кто-то пробрался на мост.
Света остановилась перед поворотом, заглянула налево, там в конце коридора увидела разломанные и выгнутые створки и немного следов крови вокруг. Она медленно пошла вперед, вдоль стены, разминая плотно перемотанные тряпками окровавленные руки, пуская боль от треснутых костей в трезвость. Прислушавшись, она быстро протиснулась вперед, сразу же зайдя направо, прячась в тени, выискивая глазами противника. Но долго этот процесс не продлился: никого так и не увидев, даже начав подозревать, что она попала в некую ловушку своих невидимых спутников, Света медленно вышла к центру стыковочной зоны, так хорошо ей знакомой, где была уже не один раз. Шлюз с Улья стоит на месте, тело Курта почти уже исчезло, фальшфейеры не горят. Оглядываясь, она подметила, что остальные двери закрыты. Внезапно на нее накинулось какое-то небольшое существо, но скинуть его и убить ей попросту не хватило времени: ведь как только эта тварь упала на пол, как сразу же со всех трех ног помчалась подальше отсюда, явно в страхе от неизвестности, почти задев гнутые створки своим коротким клювом. Света даже не думала бежать за ней – ее больше волновало отсутствие тут кого-либо из возможных людей. Возможно, кто-то спрятался в лифте, но сейчас ей это не проверить, а на ее крик никаких реакций не последовало, даже стук по переходному шлюзу не принес результатов. Тут ее привлек свет от мониторов за административным столом. Зайдя за него, она сначала даже удивилась рабочим мониторам, но быстро сориентировалась, поняв, что тут точно кто-то был: все вручную включено, а значит, не она одна выжила после Улья. На одном мониторе были открыты частоты связи, на другом же красовалась надпись: «Ошибка соединения, передача сообщения невозможна».
87
Он сел на пол слева от только что выломанной двери, прижимая руками открытую рану в боку. Взгляд был уставлен в недлинный, хорошо освещенный коридор длиною метров семь, посреди которого по сторонам были еще двери, но главное – у той, что впереди, стоял человек в герметичном бронированном костюме старого типа: лицевая часть открыта больше, по сторонам от шлема фонарики, никаких углублений для хранения, пластин куда меньше, да и структура теплоизоляции подшита на равные доли черными швами на светлом покрытии. У него в руках было многозарядное оружие, целившись которым он медленно делал шаги в сторону прорыва.
Подняв окровавленные руки, получилось показать отсутствие оружия, что на мгновение даже повлияло на уже подошедшего ближе мужчину. Он чуть опустил дуло, внимательно оглядывая нарушителя. После посмотрел на сломанные створки и вновь на него.
– Кто ты?
Руки потянулись к креплениям шлема.
– Если ты снимаешь его, то будет плохо.
Он повернул голову и легко отмахнулся, процесс был продолжен, но хозяин этого места все же не был сильно против, поймав мысль, что в случае чего убить нарушителя будет проще, прямо в голову. Шлем с трудом был снят и брошен в сторону, позволив сделать наконец-то глубокий вздох.
– Теперь у меня есть повод убить тебя, – волнительно, но явно не впервой проговорил неизвестный, чуть отойдя, целясь прямо в голову.
– У… у меня иммунитет, – кашляя и кривя лицо, произнес он, оглядываясь по сторонам, – я пришел на зов помощи. Не думал, что… что тут еще есть люди.
Говорить было очень трудно, порой приходилось делать неуместные паузы, чему способствовали раны на горле.
– Откуда ты взялся? Не смей лгать, я пойму.
– У меня тот же вопрос. И лучше ответь ты, а то я не уверен, что мне долго осталось, так хоть знать буду, ради чего все это было.
Неизвестный еще раз осмотрел вход и по сторонам.
– Не паникуй. Я один – в каком-то смысле. Возможно, остались еще выжившие. Но… но откуда ты здесь?
– Я был тут всегда, – уверенно начал он, не скрывая недовольства ситуацией, – с самого начала эксперимента, когда все решили устроить бойню! Тупые безжалостные уроды. Ты один из них? ОТВЕЧАЙ!
– Кого… один из кого? Блин… а ты, дружище, хоть знаешь, какой год-то или…
– Я знаю все! Но не тебя, и уж точно не то, откуда ты и зачем здесь! Ты из спасательной группы?
– В каком-то смысле. Но нас уже нет. Все развалилось на куски.
– Ты от правительства? Спасатель? Или же один из…
– Какая разница! Я подохну скоро, если не поможешь. А если поможешь, то… я вижу, ты боишься заразиться, хочешь выжить? Или нравится тут жить с… да похуй. Я пришел помочь, не нужно – тогда просто грохни уже, и все.
– Ты должен понять, я тут многие годы. Рисковать просто не могу, и если ты не можешь помочь мне свалить отсюда, то лишний рот будет… будет лишним. Уверен, ты понимаешь.
– А лекарство нужно?
Этот вопрос изменил лицо неизвестного.
– Да. Ты думаешь, почему я так легко снял шлем? Меня зовут Хью, и я проделал очень сложный и… и мерзкий путь к тому, чтобы… сука, мы даже не знали, что тут еще есть люди.
88
Света достигла пункта назначения. Все было прямо перед ней: выход, костюм, ранец. Оставалось лишь принять лекарство и покинуть Вектор, как и просила ее сделать Октавия. Но она даже и не думала о том, что все закончится вот так просто. Причем помимо подходящего всплеска активности галлюцинаций, близкого по ощущениям к рвоте, ей почему-то вдруг хочется пройтись уже известным маршрутом к телам ее друзей: Тони, Питера… От Оса ничего толком не осталось, насколько она знает, а на Альберта ей плевать, уж точно после того, как он убил… убил…
– Почему ты не можешь произнести мое имя?
– Она не чувствует вину. А если начнет думать о тебе, то вина придет, и случившееся вряд ли уже отпустит ее. Поначалу-то…
– Хватит, – взяла слово Света, – я устала от этого. Задача была принести сюда лекарство – я принесла. Если тут все же есть кто-то, то, значит, я не зря пришла и смогу помочь человеку выжить. Но никого нет. И я… я…
– А что если придут? Может быть, как раз поэтому, пока никто не вернулся или попросту не пришел, тебе хочется пройтись по маршруту и найти все тела?
– Либо же я так пытаюсь найти себе очередную задачу, цель, миссию – называйте, блядь, как хотите! Но не трудно понять, что я боюсь принять лекарство и вернуться… но почему? Я смогла прошлый раз – значит, и сейчас смогу!
– Но ты не делаешь этого. – Харви подошел ближе, она посмотрела на него потерянными глазами. – И не сделаешь, пока не согласишься с тем, что тут тебе лучше. Ты знаешь это с того момента, как почти умерла недалеко от лифта, тогда, в процессе починки механизма вместе с Наваро. Ты отлично помнишь, как приняла смерть на самой высокой ноте, но ее от тебя отняли, вернув в этот мир, где ты была и остаешься чужой. Нет, ты чужая – иначе не лгала бы себе, что после возвращения с Вектора первый раз ты звонила мужу. Ты ведь так и не общалась с ним – хватит себе лгать, хватит делать вид, что ты сделала то, что было бы нормально для других людей. И ответь-ка мне на вопрос: а как его зовут? Не помнишь… или не хочешь помнить. Что если я открою тебе правду, где все твое желание вернуться к нормальной жизни – ложь, которую ты сама себе скормила, дабы казаться в глазах других людей нормальной, правильной? Это одна из причин, почему тебе было приятно слышать из моих уст твое предназначение на Векторе, где лишь ты заслуживаешь лекарство.
– ЗАТКНИСЬ!
– Опять игнорирование, опять ты прячешься от правды.
– Ты не должен этого говорить! Ты такой же, как и я, ты должен понять меня, поддержать, потому что сам такой же, а значит, понимаешь меня, и ты…
– Вот почему ты оттягивала этот момент – страх столкнуться с правдой. Поэтому ты и смогла справиться с галлюцинациями о дочери и родителях, просто съезжая с темы посредством желания доказать себе, что твои муки и жертва будут иметь значение, когда найденное лекарство спасет кого-то. Но я открою еще одну правду – даже если тут никого нет, это не значит, что все зря. Это имеет значение для тебя, твоей жизни.
– Не соглашусь. Она не может выкинуть из головы тот предсмертный мир, где была идиллия. То контролировала она, могла быть уверенной в отсутствии человеческого фактора – а сейчас, перед большим миром, ей страшно, потому что она уже потеряла связь с реальностью, где нужны ориентиры. Идет по стопам Октавии. На Векторе нет ориентиров, кроме тех, которые ты сама создашь. Твоя семья всегда будет рядом, и ты знаешь это. Просто нужно уничтожить лекарство – и ты сможешь стать тут королевой, построить свой мир, и никто ему не навредит. Света, ты забыла, что Харви не излечился, он выбрал не реальный мир, а свой, где будет счастлив всегда с любимой женщиной. В то время как я хотел убраться отсюда, потому что все это было не моим. Я говорил тебе с момента, как мы встретились на Векторе. А вот он был тут на своем месте. И ты хочешь слушать его?
Голоса в голове путаются и не дают не то что думать – заставляют мозг раскалываться так, что ей хочется выбить это из себя силой. Она еле стоит на ногах, лишь способная стонать, мечтает, чтобы все прекратилось, но не знает как. Хотя… она не знает, кому верить, кто прав, а кто нет: все так запуталось, а смотреть правде в глаза всегда трудно. Вина и ненависть в свой адрес разжигают в ней боль еще сильнее, ибо они правы: она так и не говорила с ним, даже не помнит его имени – но когда она его забыла?.. А когда забыла имя дочери? А вдруг она так и не ушла, а все еще здесь, после того как убила Альберта? Что если не было ничего из последних событий – и она просто придумала это ради поддержки собственной жизни?
– Ты ведь не хочешь знать правду, а все равно задаешь вопросы! Не удивительно, что ты не спасла меня, ты уже не знаешь даже, кто ты есть.
Света достает инъектор, оголяет левую руку и прислоняет плотно к коже.
– Там в пробирке может быть не лекарство – ты ведь знаешь это, но почему-то игнорируешь. А ведь даже неизвестно, спасет ли оно тебя, не говоря уже о шансе отравления. Вдруг там яд? Вдруг организм попросту не выдержит? Проверить-то невозможно – лишь доверие словам Тобина.
– Ты не понял, пацан, она уже готова на любой исход.
Света отвела инъектор от руки, но не из-за победы в борьбе – она увидела Ханну.
89
– Я думал, приду к одной из своих…. Она считает меня монстром, а я даже не успел объясниться… с трудом тогда говорил… Может, это и к лучшему. Я ведь должен был помереть уже давно. У нас была база, но вся эта хрень вырвалась, и пришлось взорвать ее… Только я ради отмщения решил пожертвовать собой, отвлечь тварей на себя, сделать хоть что-то правильное напоследок после того, как убил – убил хорошего человека. Но мне повезло продержаться дольше ожидаемого, как ты сам можешь видеть по моему костюму. Прямо перед взрывом вывалился в запасной шлюз, хах, прямо в космос, так и не использовав детонатор, мать его. И вот я тут, спасаюсь там, где нет спасения… – Хью не заметил, как стал плакать, впервые дав себе волю эмоциям, выплеск коих был больше похож на истерику с переменным смехом. – Эта кровь на руках – она на самом деле хорошего человека, но он заразился, а я не знаю, как долго нам ждать лекарство. А он хотел навредить ей… поехал башкой, и я… я думал, может быть, запереть его, но, сука, где? Везде твари, и мало ли, что он сам с собой сделает, не говоря уже о том, что может мутировать быстрее ожидаемого. И я сделал ужасный выбор. Так будет лучше для всех, даже для него.
Неизвестный опустил оружие.
– Про лекарство – правда? – Хью кивнул. – Называй меня Клодом, и если ты прав, то нам тогда стоит тебя подлатать и двинуться…
– Нет-нет-нет, ты притормози. Рассказывай, кто ты и откуда.
– Может, успеется? Ты вон кровью истекаешь!
– Видишь ли, я-то готов умереть – а ты? Я так и думал. Уверен, ты можешь делать два дела: штопать меня и говорить.
Клод ничего не ответил, лишь недовольно вернулся к себе, пройдя за самую дальнюю дверь, а уже после нескольких минут вернулся с сумкой, внутри которой было все необходимое.
– Когда все пошло через жопу и большая часть персонала свалила, оставив лишь основной для контроля и изучения, то я был одним из первых, кто не хотел тут быть, но пришлось. Потом наши ряды стали уменьшаться и… короче, я быстро понял, что обратной дороги нет. Даже если все пройдет успешно, то вряд ли нам дадут уйти на гражданку и начать спокойную жизнь после всего того ужаса. Ну и я решил, что самый лучший вариант – это подстроить свою смерть. Свалил на карантинную зону, после чего оборвал все связи и быстро удрал сюда, где сумел подготовить все необходимое. А дальше я просто ушел в криосон. Запрограммировал компьютер, чтобы спустя полгода проснуться: авось порядок наведут – а я тут как тут. Но нет – пришлось еще на полгода ставить. А потом еще, и еще и… Каждый раз я видел неизменную картину мертвого Вектора. Стучал по связи, даже натыкался на людей. Один на хер послал, заблокировал потом меня, прикинь? Сказал, чтобы я больше не звонил, давно это было. Но и недавно вновь бил по всем контактам и доступным каналам, причем некоторые еще работают, гудок идет, но ответа нет. Пришлось аудиосообщение аварийное слать – видимо, по одному из таких ты пришел сюда. Самое бесячее знаешь что – это если кто-то слышал, но не придал значения. Или так обезумел, что даже не поверил в живого человека. Может быть, мой голос слышали, но не реагировали. Это страшно, знаешь ли, когда есть шанс, что кто-то может слышать меня, но думать, что это все галлюцинация или типа того, – и пройти мимо… Я часто думал о том, что люди-то есть, только мне не верят или просто не хотят помочь. А идти далеко… Я не воин, да и… долбанная зона комфорта, че уж. Каждый раз, когда я ложился обратно, я думал, что все будет отлично, проснусь среди людей… Поэтому и не уходил далеко – зачем рисковать, если есть шанс, да? Всего лишь уснуть на полгодика. Вот прошла уже дюжина лет.
– Сколько времени ты не спишь?
– Где-то около месяца-двух живу жизнью, разок даже три месяца продержался. Еды добыл много, все рассортировал, посчитал и прочее. Знаешь, для мира прошла уже куча лет, а для меня – где-то год реальной жизни. Я кучу раз думал, что если усну, то уже не проснусь. Порой даже хотел этого. А порой боялся, что начнется деменция, все же криосон может иметь последствия. Но прикинь, пока вроде цел. Блин, я вот даже болтаю из-за одиночества – редко с кем поговорить удалось.
– Вектор уже несколько лет как под наблюдением. Но лишь недавно получилось отключить блокировку всей связи – поэтому ты и не мог ни с кем извне выйти на контакт. А мы про тебя не знали.
– Пиздец…
– Ты поздновато пробудился, надо было чуть раньше – тогда бы, возможно, успели спасти, пока у нас ничего не навернулось.
Рана в боку была заделана специальным гелем, швы наложены медицинским степлером, инъекции антибиотиков вколоты. Хью осмотрел рану, как мог, и с трудом, но все же поднялся с пола.
– А как ты… то есть… у тебя нет родителей или…
– Есть. Ну а что делать? Я тут взаперти. Своей семьи нет… – На этом моменте лицо его выдало куда больше, чем слова, но Хью решил не копать тему дальше. – Уж лучше такая жизнь, да? Чем… никакая.
– Я отмечу, куда нам надо. Там, возможно, будет либо Ханна, либо Света. Может, сразу обе. Если повезет, то будет шанс свалить.
– Не давай мне надежду! Не смей! Я достаточно…
– Эй! Я, может, уже не протяну так долго, путь-то неблизкий. А ты вроде нормальный, если что, координаты на КПК. Поверь, второго шанса может и не быть, а раз уж так случилось, что мы встретились, хотя я должен быть уже мертв давно, а ты вообще… хер его знает. Но суть в том, что все не может кончиться вот так, я не хочу верить в это. Я слишком много говна сделал, о котором буду жалеть до самой смерти. Ты, по идее, старше меня, но раз уж схитрил, то слушай мою команду – и будешь жить. Не просто же так мы с тобой выжили вопреки… вопреки всему. Два везунчика, блин.
– Спасибо! – Клод был эмоционален достаточно, чтобы Хью понял, как трудно ему все нынешнее, на что он хлопнул его по плечу в знак поддержки. – А если… если те, о ком ты говоришь, не отдадут нам лекарство?
– Отдадут! – не сразу ответил Хью.