59
Когда Света узнала об убийстве Наваро, увидев весь отвратный процесс через камеры наблюдения, еще до момента, как Стас выбрался со склада, она заглушила в себе все эмоции, поставила барьер, оставив перед глазами лишь цель – убить Хью. Не замечая никого вокруг, будто бы мир и вовсе исчез, она быстро отправилась в арсенал и стала снаряжаться специальным оружием, способным пробить бронированные скафандры. Кросс последовал за ней с опозданием – и то лишь потому, что Ханна, с трудом сдержавшая рвоту от увиденной казни, настояла на этом как на некой подстраховке, страшась последствий. А вот Октавия, неожиданно для себя и всех остальных, среагировала слишком поздно. И лишь уже когда Света и Кросс заходили через шлюз в медблок, она все же опомнилась и впопыхах приказала им не убивать Хью. Но, несмотря на громкий и четкий тон, совершенно не нуждающийся в уточнении или двойном смысле, Света не среагировала. В ее глазах Хью воспринимался отныне не более чем проблемой, устранить которую крайне необходимо быстро и без лишних слов. Тут нет компромиссов, нет оправданий, твердо и непоколебимо убеждалась она снова и снова, видя в этом действии то последнее, на что решиться может лишь она, поставив точку во всей истории.
Света делала все машинально. Уже на подходе она зарядила винтовку, привлекла тем самым внимание Стаса, стоявшего в размышлениях напротив камеры, и только попыталась открыть дверь, протянув пальцы к панели, как та оказалась заблокирована. Новые попытки также закончились неудачей, но она словно и не обратила внимания: подобное лишь на пару секунд ее отвлекло от задачи, не выполнить которую она не может. Света прицелилась сразу же в Хью напрямик через стекло, палец нажал на курок через секунду, как Кросс в панике толкнул дуло оружия рукой, крича ей не совершать задуманного. Выстрел был громким, пришелся прямо на край стекла, пробив его насквозь и попав в настенную панель. Так как Стас был без костюма, оглушение прошлось по нему по полной, вынудив отойти в сторону, закрыв уши, борясь с дезориентацией, да и предосторожность вынуждала в таком состоянии найти маску с кислородом. Света наставила оружие на Кросса, тот сразу же ответил тем же. Они стояли прямо перед камерой Хью полубоком к нему.
– Эй, эй, эй, ты совсем из ума выжила! Если ты убьешь меня, то будешь не лучше, чем он! Мне жаль Наваро, правда, но нельзя, чтобы все окончательно вышло из-под контроля!
Света резко опустила винтовку и сделала шаг к Кроссу:
– Все уже вышло из-под контроля!
– НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ! ПРИКАЗА НЕ БЫЛО! – Октавия кричала в микрофон, но Света раздраженно выключила ее канал и вернулась к Кроссу.
– Этот ублюдок убил не только Наваро, но еще Горди и Атию, и именно из-за него Мойра и остальные остались там одни, потому что эта мразь взорвала сады!
– Я его не оправдываю! Он виновен, да! Но мы пока что вроде бы цивилизованные люди. Его будут судить, он свое получит, но по закону! Твою мать, Света, не нам его судить, не нам его убивать!
– Слушай! – Света подошла еще ближе, упираясь в дуло винтовки, которое Кросс так и не опустил, хоть и знал, что патрон не пробьет костюм. – Тебе какое, блядь, дело вообще?! Не твой друг был забит, словно кусок мяса, и не твои руки буду в крови! Уйди и не мешай, это не твоя разборка, и не стоит искушать меня!
Света ждала, Кросс молчал, взгляды их вели борьбу. Она была бешеным зверем, в шаге от того, чтобы устроить настоящий хаос. Но все же он держался своей позиции. К счастью для него, сам Хью заговорил:
– Света…
– Не смей говорить со мной!
– Дай мне сказать, пожалуйста, и тогда, если ты сочтешь нужным, я не буду тебе мешать.
– Ты и не сможешь!
– Я свои поступки знаю. С момента, как Наваро запер нас, оставив наедине с тем огромным Медведем, моя жизнь перестала быть прежней. Лучше бы я умер там, с моим лучшим другом и напарником, нежели продолжил жизнь таким вот образом! Но я хотел жить! И, как и любой из нас, я делал все, чтобы вернуться, чтобы не умереть там. Ты сама, когда вернулась, в каком состоянии была? Разница между нами лишь в том, что ты не заразилась – а я заразился. И… и я понимал это, и я хотел покончить с собой, там, еще на Векторе. Пробираясь через пробудившийся ужас, в темноте, толком без оружия и скафандра, я хотел умереть, да. Но единственное, что давало мне силы, – это даже не желание отомстить Наваро, предавшему нас, а любовь. Я не мог не думать о том, что если сдамся, то она может оказаться в такой же ситуации. Я должен был ее защитить, как и любой, кто любит, желает сделать все ради безопасности! Что в этом плохого?
– Ты не справился, – презрительно сказала Света, – теперь можешь сдохнуть.
– Света! – Кросс постарался достучаться до нее, слыша в приемнике приказы раздраженной Октавии. – Хватит уже. Продолжать бессмысленно, слышишь? Ты все сказала, тебя услышали, но это ничего не изменит и не исправит!
– У Клима была семья. – Хью подошел вплотную. – Ты знала про это? Вы все вообще помнили про него?!
– Даже не смей говорить про это!
– Почему? Потому что «такова их работа»! – Света узнала цитату Наваро. – Никто не застрахован, да, мы все это знаем. Но когда наступает момент столкнуться с тем, что стоит за этим выражением, то начинаешь иначе смотреть на мир. Может быть, сама расскажешь, как так вышло, что лишь ты выжила на Векторе? Да, я именно это имею в виду! Можешь сколько угодно гневно сверлить меня своими глазами, но это не изменит факта, что ты еще та лицемерка! Не тебе меня судить.
– Да, судить не мне, а вот убить тебя – это как раз по мне. Я уже убила Альберта, иначе он уничтожил бы весь Вектор, зацепив и Улей. Видимо, такова моя участь – делать грязную работу, когда у других кишка тонка.
– Может, не стоило ему мешать? Да, ты правильно услышала. Посмотри, чем все обернулось для всех нас… Я даже не знал про Мойру и остальных, думал, там нет никого. Единственный, кого я хотел убить, – Наваро. Но я ненавижу себя за это, пойми, контекст очень важен… Последнее, что я слышал, – это его голос, кричавший, что мы – приемлемая жертва… Не суди меня, если не была на моем месте! Если бы я не заразился, то, может быть, все было бы иначе. Может быть…
– Ну ты и тварь! Ищешь оправдания в иноземной заразе…
– Но разве не с ней мы тут боремся? Разве не из-за этих побочных эффектов все носят защиту, фильтры, кислород? Ты не знала, но Стас дал мне лекарство – то самое, ради чего мы тут все. И я сейчас могу говорить почти трезво – и я ненавижу себя за все, что совершил. Это невыносимо – вот так сейчас все видеть, понимая, каким чудовищем я был.
– Не убедил.
Света оттолкнула уже опустившего оружие Кросса, сразу же взяв смирившегося Хью на прицел, и тут перед ней встал Стас, вынудив отпустить курок.
– Я не позволю убить моего пациента!
– Из-за него погибли Мойра, Курт, Анна, Третий! Горди и Атия были убиты лично им! Остатки Наваро у тебя за спиной, тупой ты урод! Вся эта его исповедь – это ложь, лишь бы выжить, в чем он преуспевал ранее! Защищая его, ты плюешь на их могилы!
– Я ВСЕ ЭТО ЗНАЮ! – неожиданно эмоционально вырвалось из Стаса, с трудом удерживающегося от истерики, явно борющейся с искренним желанием дать Свете сделать дело. – Он сделал это, я знаю! Мне трудно это признать, очень трудно – но он нужен нам, – чуть помолчав и успокоившись, он продолжил уже увереннее: – Посмотри сама, как сильно он изменился, как мыслит… как раскаивается. Ты сама привела Тобина, а теперь против результатов? Простейший штамм уже принес свою пользу. Света, оглядись: на ком еще мне проводить тесты? Монстры не подходят, хоть сотню мне отлови, – а я уверен, ты сможешь, но это не то! Он – единственный зараженный человек, услышь меня! Или предлагаешь кого-то из нас заразить? Чем тогда мы будем лучше него?
Света сначала не нашла слов, переглянулась со все еще напряженным Кроссом, потом снова взглянула на Стаса и, убрав оружие, спросила в недоумении:
– Вы что же, собираетесь и дальше работать здесь, на Улье, несмотря ни на что?
60
– Сколько еще должно умереть людей?
– Неудачи были, да. – Стас подошел к ней ближе, не желая слышать подобные разговоры. – Но мы справились с ними – справимся и впредь! Если ты не можешь, то никто и не держит.
– Ты совсем башкой ударился?! Мы не справляемся с «ними» – мы пытаемся пережить их, выудив хоть какую-то пользу. Хью убил кучу людей, совершил настоящую казнь – а мы верим его пиздежу так, словно он самое несчастное создание, лишь бы не признавать факта, что мы все облажались по полной!
– Света…
– Нужно больше людей, лучше оборудование, лучше командование, – с особым акцентом выговорила она последнее. – Мы здесь закончили – а тебе меня не остановить!
– Это не тебе решать! – гневно произнесла Октавия по громкоговорителю. Света же включила передатчик в костюме и отошла в сторону:
– Послушай меня внимательно, очень, мать твою, внимательно! У нас были разногласия – да: ты не нравишься мне, я тебе – нормальная практика, для обеих это не впервой. Но сейчас нет места для личных притязаний! Наваро погиб у нас перед глазами, и мы ничего не смогли сделать с этим! ОН УБИТ, СЛЫШИШЬ?! Сколько еще трупов тебе надо, чтобы наконец-то увидеть нашу некомпетентность? Может, когда ты одна останешься, тогда дойдет!
– Света! – Стас вновь подошел к ней, она же встала наизготовку, показывая, чтобы он не приближался, чему, разумеется, тот последовал. Кросс в это время встал между ними в стороне, готовясь к обузданию Светы. – Послушай, мы все скорбим по Наваро, его смерть ужасна, это так, никто не думает иначе – даже Хью. Но все закончилось, он более никому не навредит, а на Вектор мы пока не собираемся.
– Мы вновь контролируем станцию и все ее системы, – Ханна постаралась убедить ее понимающим тоном. – Тобин жив и здоров, сейчас все в порядке. Успокойся, пожалуйста, мы должны держаться вместе, а не ссориться. Нам всем трудно, и наша сила – в помощи друг другу, а не вражде.
– Я прекрасно тебя понимаю, – подхватил сразу же Стас, – но не позволяй горю подпитывать апатию. Ты не на Векторе, ты в безопасности, среди друзей и специалистов.
– Вы что же, считаете, я с ума сошла?.. – Света опустила оружие и в шоке поглядывала на Стаса и Кросса. – Типа я параноик, и бояться нечего? Делаем вид, что все в порядке? То бишь я тут перегибаю палку, а Хью вы оправдываете?!
– Нет! – наперед всех вырвалось из Кросса, и, выждав нужную паузу, он продолжил твердо и уверенно, уже обращаясь ко всем:
– Света права, мы не можем дать гарантию того, что кто-то из нас будет и дальше в безопасности: Улей, Сфера, Вектор – не важно где. Это сейчас кажется, что раз Хью взаперти, то мы в безопасности и можно дальше делать дело. Но он и раньше был взаперти, разве нет? – ожидая парирования, Кросс посмотрел на Свету, потом на Стаса и продолжил: – Уж простите, друзья, но я всецело считаю, что это место изжило себя, как и наша удача. Мы не можем ничего гарантировать, как и не можем доверять друг другу, – признаем уж и это.
Стас все это время смотрел на Кросса с осуждением и недовольством: такого лица у него еще не видели, Света подметила для себя и то, как сильно он изменился за последнее время, а значит, впредь к нему требуется особое внимание. Да и конечный путь всех этих распрей уже виднее на горизонте: даже если она пока не может точно быть уверена в исходе, предчувствие конфронтации так и свербит.
– Что же ты предлагаешь?
Стас спросил будто бы для галочки, просто желая дать ему выговориться, ибо ответ на предложение и просьбу он уже для себя решил. Кросс подумал, повернулся к Стасу и сказал прямо в глаза, убеждая его как друга, пытаясь достучаться до его практичности:
– Взять Тобина и уходить отсюда. Передать его на исследование другим людям, другой станции. Подальше от этого места. Туда, где безопасно, где нет всей этой заразы, где работает больше людей. Ты знаешь, что это правильно, как и знаешь: таков протокол.
Лицо Стаса открыто выражало не просто недовольство этой идеей, а целый букет не самых приятных чувств и отношения к этой затее, подступ коих начался еще до этого, но полный спектр раскрылся лишь сейчас.
– Оставаясь тут, мы продолжаем рисковать не только собой, но и всеми исследованиями. Все, что нужно, уже есть, но, как сказала Света и с чем я полностью согласен, мы не справляемся!
– «Мы не справляемся», потому что она мешает работать, а ты ее поддерживаешь, вместо того чтобы мне помогать! Ты вообще не сотрудник Улья, какого черта ты возражаешь! А ты, – обратился он к Свете, уже сделавшей все выводы по поводу Стаса, – ни твоя должность, ни уж тем более негласный статус не дают тебе право приказывать мне, не говоря уже о том, чтобы указывать, как делать мою работу! Нам незачем уходить, мы уже здесь, осталось совсем чуть-чуть. Хью правильно сказал – нельзя дать смертям обрести бессмысленный статус. Вот я и собираюсь тут быть до последнего, пока не сделаю полноценное лекарство. Иначе все было зря.
– А вот интересно: почему ты так печешься о нем? Может, не просто так ты ушел на склад именно тогда, когда Хью безжалостно убил Наваро?!
– Теперь я виноват – отлично! Сама-то слышишь себя, поехала башкой уже…
– Как же так вышло, что он смог выбраться? – Света угрожающе подошла ближе, вынудив Кросса прислушаться к ее словам. – Наваро убил Курта, я могу поверить, что так ты решил мстить. Не говоря уже о том, – громко перебила она его попытку возразить, – что я не знаю, чем ты занимался во время карантина! Лаборатория за стеной, там как раз жопа началась, а ты пропадал все это время. И вот мне интересно, что же вы делали с Куртом?
– Я не собираюсь перед тобой оправдываться, – устав от ее теорий, твердо отстаивал свою позицию Стас, – ты мне никто, верь во что хочешь, например в правильность убить того же Курта. Хотя тут связь имеется, он так же был заражен, как и Хью. Всех под раздачу, да? Зачем тогда нам лекарство, если для тебя заражен – значит заслужил смерть? Ты сама еще та лицемерка и ханжа, которая умеет лишь убивать!
Света молчала, Кросс же, посмотрев на их зрительную борьбу, только решился вмешаться, как Стас вновь заговорил:
– Напомню: тебя тут никто не держит. Свое дело ты уже сделала. Думаю, Октавия не будет против твоей отставки. Уходи, не мешай мне работать.
– Ты знаешь, что все это неправильно. – Кросс пытался все еще достучаться до Стаса. – Ты на износе, не спал уже сколько суток. Я понимаю, гибель Мойры и Курта сильно по тебе ударила, каждый из нас потерял близкого…
– Хватит! Я услышал вас, мое решение остается прежним! Лучше бы не тратили мое время на пустяки! Что толку от этой болтовни?
Света уже четко поняла, насколько бессмысленны попытки переубедить доктора. Нечто подобное было уже на Векторе: тогда Остин так же свято верил в свою правоту, игнорируя доводы и факты, готовый идти до конца ради своих убеждений, за которые ему пришлось умереть… Света вспоминает все это и не может поверить, как же давно это на самом деле было, а ведь и недели не прошло, пусть и, кажется, целая вечность. Чем больше просыпаются воспоминания, тем крепче в ней усваивается простое осознание: чтобы все прекратилось, надо просто, как ни странно, все прекратить. Убийство Наваро было последней каплей, она до сих пор держит внутри себя боль от этой трагедии, причем произошедшей почти у нее перед носом, предотвратить которую она не смогла. Так много смертей за последнее время, так много крови у нее на руках… Поддавшись этим чувствам, дав небольшую слабину, она ощутила, как ее пробил озноб, несколько капель слез вырвалось наружу. Она устала терять друзей, устала, что вокруг одна лишь смерть. Почему-то она ощущает себя от новой жизни как никогда далеко, словно и нет уже смысла пытаться вернуться, пытаться начать все сначала, ибо она уже и не знает как… Все это так и хочет вырваться через скорбь и оголенную боль – но Света не дает этому произойти. Наоборот, подобное надо трансформировать в гнев и силу. А силы ей понадобятся, потому что хватит с нее: пора все это заканчивать, основательно решается она, видя перед глазами всех тех, кого уже нет.
– Кросс, ты бы лучше помог мне, чем стоял рядом с ней и требовал все прекратить! – произнесла Ханна. – Ты же сам доктор, знаешь на опыте, что нельзя позволять смерти…
– Вот именно! – прервал он ее. – На моих глазах умер лучший друг, и все из-за Вектора и того дерьма, с которым мы тут имеем дело! Мне плевать на этого Хью, он убийца, его пусть судят и прочее. Я здесь из-за Тобина. Я его привел, а значит, не дам пропасть нашему последнему шансу предотвратить во всем мире ужас Вектора! Незачем дальше рисковать, все, что нужно, уже есть, надо свалить из этого гиблого места, пока не поздно! Как ты не можешь понять такой простой истины Ханна?
И не успела Ханна ответить, как в этот момент Света ударила Стаса в живот. Тот пусть и здоровый, но сразу же упал, и, выкрутив ему сначала одну руку, она накинула на нее наручник, потом вторую, зацепив и второй браслет. Маска не спала с лица, баллон остался закреплен на поясе, отдельно подметил Кросс, сомневаясь, что Свету волновал этот вопрос. Все это произошло под крики Стаса. Кросс же стоял ошеломленно в стороне, но ничего не предпринимал. Отчасти он был даже рад инициативности Светы, которая поднялась с пола, предупредив Стаса:
– Сидеть!
После она повернулась к Кроссу и без слов, одним лишь взглядом, дала ему понять, что будет происходить дальше, чему он не сразу, но все же решился следовать, к сожалению, видя лишь единственный благоприятный выход.
– Октавия?! Я даю тебе выбор: вызывай сюда людей, чтобы они разгребли все это дерьмо. Иначе отдай мне Тобина, мы передадим его в более компетентные руки и более безопасное место! Не сделаешь этого – мы сами его заберем.
61
Октавия молчала, наблюдая через камеры за самым настоящим бунтом. Подобного с ней еще не было, уж точно не готова она была к такому повороту событий сразу же после известия о кончине Наваро. Нехотя приходит осознание с последующим откровенным признанием: он был единственным, кто в целом мог бы вразумить Свету, чье эмоциональное здоровье подкошено слишком большим количеством смертей, определено влиянием Вектора, а главное – проблемами личного характера, разрешение коих некогда встало во главе угла. Тонким слоем стелилось чувство стыда за неспособность вовремя просчитать Светин выпад, наличие которого, по мнению Октавии, было лишь вопросом времени. Она могла предотвратить болезнь, но не справилась – пришлось заняться иными, не менее важными вопросами, и вот теперь пора разбираться с симптомами. Но была одна проблема, не дающая Октавии чуть ли не на автомате сыграть первыми фигурами против опасного противника, вынуждающая ее думать прилично дольше обычного: Свете нечего терять, ей нечем угрожать, она точно не поверит в угрозы ее мужу, как и не станет верить обещаниям и манипулятивным откровениям. И вот вновь перед ее глазами ускользает действие, вынуждая отталкиваться уже от первого хода, совершенного Ханной.
– Света, это Ханна, послушай меня, пожалуйста, хорошо? – несколько по-родительски прозвучали ее слова.
В этот момент Октавия узрела насмехающееся лицо Тобина, сидевшего все так же в коляске позади них. Он выглядел так, как будто уже знал все наперед, что, несомненно, ее раздражало, но виду она не подала.
– Она права, – нетерпеливо произнес Кросс, выдержав паузу. – Ханна, ты сама все видела, дальше так не продолжаться может. Каждый раз, как только кажется, что все закончилось, происходит какой-то пиздец. Наваро был убит, пока спал, он даже не понял, что умер… понимаешь это вообще?
Октавия внимательно следила за Ханной: каждая ее мышца лица, каждое движение глаз рассказывали ей о плохо скрываемой внутри борьбе. По большому счету, дальнейшие ее слова определят отношение Октавии к ней.
– Не тот способ, Кросс. Сейчас важно держаться друг за друга, а не делить одних от других попросту разным мнением. Ты помнишь, как я рьяно хотела спасти Алдена, почти потеряла голову?.. Ты остановил меня тогда, призвал к голосу разума, заставил думать, приводя все доводы, слушать которые я не хотела. Но я поверила тебе, потому что так мы работали, прислушиваясь и доверяя друг другу. Я хочу, чтобы ты послушал меня, потому что не хочу еще и тебя потерять! Я тоже устала, причем очень-очень сильно устала, и мне жаль Наваро, как и тех, кто погиб на Векторе. Мы с тобой сами видели еще до смерти Алдена целую семью, кости которой так и лежат в звездолете… Все это очень тяжело и больно, и это та причина, почему нельзя решать вопрос таким вот силовым и агрессивным методом. Если мы будем доказывать свою позицию силой, то чем мы лучше тех существ на Векторе?
Октавии понравилась ее эмоциональная и крайне личная речь, раскрывшая в Ханне очень чувствительного человека, при этом умеющего соблюдать контроль и держаться границ между рациональным и нерациональным.
– Она права. Все ваши требования – это нарушение субординации, за такое обычно следует арест и дальнейший вопрос об…
– Хватит! – не выдержала Света.
Октавию подобное лишь разозлило, но, с другой стороны, она была этому рада: провальная попытка решить все мирно развязывает ей руки.
– Ты правда еще не поняла – или просто издеваешься? Нет более никакой субординации, нет никаких приказов и званий! Я устала от твоего цинизма, бесчувственная ты сука! Будь в тебе хоть толика человечности, ты бы поняла, какой риск представляется нам всем. Тобина надо спасти, пока твое руководство и это гиблое место не убили его и нас заодно. Я не собираюсь и своей жизнью более рисковать ради твоих безумных идей и жажды сраного контроля. Хватит с меня – вновь терять друзей я не хочу, как и не хочу жить с ожиданием, когда опять случится новое дерьмо, разбираться с которым придется мне, по твоей, между прочим, указке! Я устала, я выдохлась, я заебалась!
Света тяжело дышала, злость так и перла, равно как и усталость, которой она не ощущала даже на Векторе. Там у нее была цель, как и надежда на начало новой жизни, все казалось вполне просто: возвращается, отчитывается, уходит. И вот, как только вновь показалось, что путь наконец-то ясен и понятен, ее вновь затянуло обратно.
– Я не вижу ни одной причины продолжать находиться на Улье, как и продолжать работу с Тобином именно здесь, – Кросс выступал голосом разума, выдавая уверенный тон и твердую мысль. – В этом наша претензия, и странно, что только наша. Не нужно отдавать Тобина только нам, нет. Идем вместе, если не доверяете, то прошу на борт. Ханна, я хочу, чтобы ты пошла с нами, оставлять тебя здесь я не хочу, надеюсь, до этого не дойдет. Но скажи честно, неужели мы в состоянии продолжать работать? Ты же сама хотела стать участницей всех событий, окунуться в гущу – так вот, мы сделали это, по самое горло в том, о чем даже и не думали еще несколько дней назад! Время принимать решение, иначе нас всех рано или поздно ждет худшая участь.
Света дождалась окончания слов Кросса, выждала минуту тишины и уже чуть спокойнее, подойдя к камерам над шлюзом и глядя в них, заговорила:
– Октавия, ответь-ка мне на вопрос: почему мы не можем вызвать спасателей? – Света начала наслаждаться этими вопросами, наконец-то выговаривая накопленные претензии и сомнения. – У нас уже убито сколько… Наваро, Мойра, Анна, Второй, Третий, Курт. Клима и Хью не забудь. Да, думаю, последний не доживет! Не мало трупов-то? А, точно, еще и Алден, пожертвовавший собой ради спасения других, – но правда, тебе не понять этого, никогда не понять. Как долго мы будем здесь? Пока не сделаем лекарство, да. Только вот я, сука, не верю, что тебе этого будет достаточно. Иначе что мешает прямо сейчас сообщить обо всем, что было, дабы наконец-то пришла помощь и либо помогла нам, либо вытащила отсюда подальше?
– Я не собираюсь идти у тебя на поводу. Знай свое место! Не тебе меня осуждать, не тебе требовать от меня что-либо, выходящее из твоих обязанностей! Не способна выполнять приказы – сдавай оружие, броню и садись в камеру до дальнейшего распоряжения!
– Как так случилось, – продолжила Света, не обратив внимание на гнев Октавии, – что у нас не было связи с Вектором, когда там была группа во главе с Куртом? А потом, когда стало нужно, вдруг и доступ к камерам появился, что вскрыло всю страшную ложь того же Курта. Но с внешним миром мы почему-то не могли связаться до последнего, хотя теперь можем… или нет – какая ныне монета выпала, Октавия? Что за игру ты ведешь?
– Такой дешевой манипуляции я даже от тебя не ожидала. Ты разочаровала меня, Светлана. Был взрыв на Векторе, потом прорыв в лаборатории. Если ты не воспринимаешь это как аргумент, то значит, твое состояние не дает возможности выполнять свои обязанности и ты должна немедленно…
– У меня из головы не выходят слова Курта, которые даже Наваро не пропустил мимо ушей. Знаешь какие? Он сказал, что Третий имел связь с миром, что-то даже передавал. Может быть, это выдумка, как и остальное, – но почему именно на этом делался акцент? Твой человек, что прямо сейчас рядом с тобой и отвечает за всю связь и контроль систем, все это время просто сидел там и делал что? Гениальная Троица не смогла справиться именно тогда, когда мы с Наваро ушли по твоей команде. И если это бред, то вот лучший вопрос: как Хью выбрался из камеры? Октавия, ты реально такая, блядь, слепая – или это все часть твоей очередной игры?
Света посмотрела на сидевшего на полу Стаса, чьи руки так и были за спиной. Он впервые поднял голову и посмотрел на Свету в удивлении, задумавшись не на шутку над этим вопросом.
– Прежде чем гнать на меня, посмотри по сторонам. Если только ты сама не замешана в том, чтобы саботировать всю нашу работу. Ты отправила меня и Наваро как раз тогда, когда все и произошло, словно знала, что грядет, и решила услать нас подальше, так, для подстраховки. – Света дала усвоиться этим словам, вновь продолжив вскоре: – Я думаю, нам всем пора бросить это ебаное место и вернуться в реальный мир, пока еще что-то не произошло и мы не повторили судьбу остальных.
Октавия слышала слабый смех Тобина, видела сомнения в глазах Ханны и чувствовала, как все выходит из-под контроля. Света непоколебима, ей больше верят, она лучший оратор, ее гнев заражает остальных.
– Лучше бы вы меня не размораживали. А то я словно и не спал вовсе. Прошло столько лет, а все те же распри… Всегда есть слабое и сильное звено, все всегда зависит от того, кто начнет первым. А вы еще из-за меня переживаете, то ли боясь, то ли, наоборот, не веря в мою ценность. Посмотрите вокруг – вы сами себе злейшие враги. Я уже сам хочу с ней пойти, подальше от всего этого.
Не успели Ханна и Октавия среагировать, как Кросс заговорил.
– Я думаю, мы все сказали. Здесь опасно, и это неизменно. Если вы хотите и дальше рисковать – это ваш выбор. Я больше никого не хочу терять и думаю, Ханна, ты тоже. Нет ни одной причины оставаться здесь.
– Я не доверяю вам. Отдавать Тобина в ваши руки – нерационально. Вы уже доказали, что руководствуетесь лишь своими мотивами, не общими. Я тут руковожу, и пока не будет приказа, так оно и останется! Ни перед кем отчитываться я не обязана. Если вы не способны делать свою работу, то вас ждет…
Неожиданно Света просто вошла в центральный коридор. Октавия сразу же приказала заблокировать шлюз, но Первый не успел. Встав напротив двери в Центр управления, Света заговорила строго, настолько, что даже Кросс, догнав ее вскоре, ненадолго задумался, не перегибают ли они палку:
– Заявляю официально и во всеуслышанье: ты больше тут не командуешь! Улей – это место преступления. Если вы не отдадите Тобина, то мне придется забрать его силой. К Первому есть вопросы, и они будут заданы после помещения его под арест! Ханна, у меня нет к тебе претензий, но если будешь мешать, то придется отнестись к тебе как к соучастнице. Нынешнее руководство неспособно дальше исполнять свои обязанности, а значит, его надо сместить, заменив на более компетентных специалистов, во благо человеческих жизней! Я предупреждаю: мы забираем его и увозим отсюда, а ты, Октавия, и дальше верь во что хочешь. Даю десять минут на размышления, потом я взорву этот шлюз.
Света была непоколебима, жестока и строга, даже сама себя не узнавала в некоторые моменты. Она демонстративно выставила взрывчатку напоказ перед камерой видеонаблюдения.
– Кросс! – Ханна была в гневе, но страх просачивался через слова. – Неужели ты допустишь это? Я могу пострадать при взрыве, мы все можем пострадать! Это уже перебор, слышишь, мы так только хуже друг другу сделаем!
– Я не хочу ссориться, но иного выхода нет! Подумай, разве я не прав? Ты же знаешь, как я педантичен в этих вопросах, – неужели я заставил сомневаться в авторитете моего мнения? Уж не мне ли выбирать между жизнями – вспомни, что я тебе рассказывал, и поймешь, почему…
– Это разные ситуации, Кросс! С каких пор мы поступаем такими методами, это же натуральное…
Но не успела она закончить, как по коридору разразился пугающий грохот. Света и Кросс переглянулись, сразу же обратив все свое внимание вдаль, разглядывая весь длинный и широкий проход, прямо сквозь весь Улей. Тишина в эфире давала понять: все они удивлены неизвестному шуму. Неожиданно освещение стало мигать, по кораблю пронесся голос компьютера: «Система биологической защиты отключена». Света и Кросс взяли оружие наизготовку, целясь куда-то вперед.
– Ханна!
– Мы не знаем, что происходит.
Инстинкты Светы уже кричали о готовности к столкновению с чем-то ужасным, уж очень сильно все это ассоциировалось с Вектором. Не желая оставаться на месте и ждать, она стала идти вперед, прямо навстречу неизвестному противнику.
– Этого не может быть… – проговорил в шоке Первый за пару секунд до того, как с грохотом в мучениях отворились створки шлюза в лабораторный блок.