На пути к вечному

Бесчисленные попытки снова заснуть в надежде восстановить как можно больше сил не увенчались успехом. В таком состоянии Тео пролежал до самого утра, пока солнце не озарило все белое побережье, а температура воздуха значительно увеличилась. Золотистая акация прекрасно справлялась со своей защитной функцией, обеспечивая Тео необходимым теньком в столь знойный день. В скором времени это дало свои плоды, и парень провалился в сон. Раз в несколько часов он приходил в себя, судорожно осматривался по сторонам и засыпал обратно. Ближе к вечеру состояние в очередной раз ухудшилось: сильного голода он не испытывал, а вот жажда становилась невыносимой и впоследствии вызывала сильные головные боли. Нога распухла до небывалых размеров, и теперь любое движение сопровождалось острыми выстрелами в районе колена, хотя его давно нельзя было отличить от общей массы ноги. Снова отправляться на поиски пропитания не представлялось возможным. А если бы Тео и решился на это безумие, то не преодолел бы и десяти метров. Боевой дух парня стремительно падал в бездну, а допустить подобное, значит принять мучительную смерть. Одно дело испытывать физическую боль, но продолжать верить в себя и свое спасение, и совсем другое, когда и ментальная составляющая покидает твой разум, и надежды на спасение попросту не остается. Рассуждая на эту тему, Тео полностью погрузился в свои мысли, как вдруг на его грудь плавно спикировал богомол и со всей своей дружелюбностью подобного вторжения в личное пространство парня уставился на него. Не прошло и секунды, как Тео принялся хаотично размахивать руками. Слишком уж неожиданным получилось знакомство. Богомол удалился так же неожиданно, как и появился, решив, что его компании не особо рады. Во время своих хаотичных выпадов Тео случайно ударил себя в грудь и почувствовал что-то мягкое внутри нагрудного кармана его рубашки. Не имея ни малейшего понятия о предмете внутри, он запустил руку в карман и вытащил маленький пакетик. Внутри оказалась фотография: совместная фотография с Келли, сопровождающая его на всем пути от берегов Кубы. Он не то чтобы забыл о ее существовании, но лишь сейчас вспомнил, как положил ее в этот самый карман, перед тем, как подняться на капитанский мостик к дяде Хавьеру. Перед тем, как упасть в объятия бушующей бездны и раствориться в ней.

– Прекрасная Келли… Я и забыл, что ты со мной. Ты со мной… Здесь.

Тео долго рассматривал фотографию, словно увидел ее впервые, хотя знал каждую деталь. Каждое утро и каждый вечер после отплытия парень смотрел на фотографию и вспоминал прекрасную девушку Келли. Наверное, впервые с момента их расставания, Тео пустил слезу, затем другую и еще одну. Он уже не контролировал себя. Да и не нужно было.

Лицо все еще переливалась светло-красными оттенками после продолжительного очищения души, но вместе с этим Тео почувствовал себя лучше. Вместе со слезами нога стала болеть меньше, да и в целом состояние улучшилось. И причиной тому девочка Келли, способная излечить душу Тео одним своим образом на фотографии.

Ощутив это облегчение, Тео заснул. Ментальное исцеление прошло на славу, только вот физически лучше не стало. И лишь незримая пелена собственных мыслей на время оградила парня от страданий. Жар снова охватил все тело, и разум погрузился во тьму.

На утро следующего дня Тео не пришел в себя.

По ту сторону сознания

К моменту спуска малыша Кобэ к подножью холма, где он обнаружил Белого человека, разум Тео находился далеко за пределами Безликого острова. В последний раз, еще будучи в сознании, парень молча смотрел на вечерний прибой и сжимал дорогую ему фотографию в руке.

Тео прошел через многие испытания. Казалось, все не напрасно. Только сейчас он медленно умирал, лежа под золотистой акацией. Тео полностью утратил контроль над своим телом и закрыл глаза, думая, что это конец. И если острая, но не постоянная боль в ноге стала обыденностью, то жажда явилась непобедимым соперником. Губы парня постепенно увядали: незначительные трещинки посередине плавно разрастались в обе стороны, образовывая своеобразный орнамент. Он не мог дышать носом, а каждый вдох ртом запускал горячий воздух прямо в израненное сухостью горло. Десятки маленьких иголочек пронзали каждый сантиметр высохшей пустоши и только после этого направлялись дальше по назначению. Теперь же жажда заслуженно выигрывала соревнование у голубой пучины за самую большую опасность для Тео.

Тео блуждал по небрежно-заросшим тропинкам своего сознания. Это был парк. Его любимый парк в родном городе Сантьяго-де-Куба. Только вот парк предстал в совершенно ином обличии. Лишь Тео был способен узнать место, даже несмотря на мрачную атмосферу, царившую вокруг: деревья устало клонились к земле, зеленые кроны утратили свою красоту и лишь напоминали себя прежних, птицы, вероятно, покинули это место достаточно давно, и вместе с ними исчезли звуки жизни, наполняющие пространство вокруг. Лишь небольшое облачко надоедливых мошек плавно следовала за Тео: то догоняя, то оставаясь позади. Парень бесцельно брел вперед по вымощенной дорожке, то и дело убирая руками заросли, которых прежде здесь не было. Внезапно каменная дорожка оборвалась. Ноги Тео оказались не в его власти. Они сами руководили процессом, продолжая бесцельно вести парня вперед. Шаг за шагом Тео переступал густые заросли травы, которые пришли на смену каменной дорожке.

Тео брел в неведении, пока не решил обернуться. Позади была тьма: ни каменной дорожки, ни усталых деревьев, ни даже мошек, которые так любят подпортить момент слияние с природой в парке.

Он увидел свет, когда ноги снова понесли тело парня вперед и заставили повернуться. Где-то там, впереди, игриво блестела крошечная желтая точка. Она оказалась единственным проблеском жизни среди всей этой мрачной картины. Тео постепенно приближался к ней. Точка становилась больше, пока не преобразилась в полноценную фигуру. Тео узнал фигуру: хорошо знакомый фонарь, который мирно освещал его любимую лавочку.

Тео захотел ускорить шаг, однако, как и прежде, не он руководил процессом. Свет фонаря был гораздо тусклее обычного, но, тем не менее, оставался единственным светом в мрачной копии любимого парка.

Меньше тридцати метров оставалось парню до источника жизни, как вдруг ноги прекратили свой шаг. Еще через мгновение Тео оказался в воде. Противная сырость окутала ноги парня, оставаясь невидимой для его взора из-за высокой травы. Могильное дуновение долетело до парня и позволило осознать – он снова главный.

Каждый новый шаг сопровождался увеличением уровня воды. И если изначально вода едва покрывала щиколотку, то спустя десять шагов уровень вырос до колена.

Фонарь приближался. Тео четко видел очертания железного столба, возвышающего единственный источник света. Но чем ближе Тео приближался к источнику жизни, тем сложнее давался каждый последующий шаг. Температура воды оказалась неоправданно низкой, словно ее доставили сюда прямиком из недр самого океана. За считанные секунды все поменялось, и Тео с трудом чувствовал пальцы ног. Уровень воды не планировал останавливаться.

По ту сторону сознания Тео умирал от жажды, в то время как здесь, в чертогах собственного разума, вода намеревалась погубить его. Причем осуществить свой коварный план в любимом для парня месте.

Момент осознания, что его заманивают в ловушку, пришел лишь тогда, когда уровень воды достиг груди. Тео передумал отыскать спасение под светом тусклого фонаря. И стоило лишь подумать об остановке, как в очередной раз контроль над ногами перешел кому-то извне.

С новым рвением ноги повели парня к неминуемой гибели. Фонарь являлся лишь приманкой, словно глубоководный удильщик размахивал им в недрах океана, а Тео послушно следовал прямиком к нему в пасть.

Ноги окончательно онемели. Незначительные судороги выстреливали то в одной икре, то, как по щелчку, в другой. Тело отчаянно сопротивлялось, пока ноги продолжали нести бедного парня в западню.

И когда Тео достиг фонаря, единственного источника света, мышцы правой ноги сократились настолько сильно, что не оставили шансов остаться на поверхности. Тео буквально рухнул в леденящую тело воду, и казалось, его застали врасплох. Он начал планомерно опускаться ко дну неизвестного водоема. Тео успел набрать достаточное количество воздуха, тем самым выиграв немного времени. Парень принялся массировать икроножную мышцу. Попытка не увенчалась успехом, и Тео достиг дна. В полусогнутом состоянии он опустился прямиком на каменную дорожку, хотя последние несколько десятков метров шел исключительно по высокой траве. Впрочем , он не обратил никакого внимания на эту поверхность и отчаянно продолжал массировать мышцы. Уголки рта растянулись в противоположные стороны и подняли скулы максимально близко к глазам, зубы выступили вперед. Лицо облачилось в маску человека, безуспешно пытающегося преодолеть боль. Маленькие пузырьки воздуха один за другим стали покидать парня и подниматься вверх, туда, где тусклый свет фонаря оставлял небольшую надежды на спасение. Воздуха оставалось не так много, когда Тео поменял тактику: прижал ноги к груди, словно собирается прыгнуть с мостика с криками банзай, при этом обхватив не голень, как принято во время таких прыжков, а ступни. Изо всех сил, которых осталось не так много, он натянул оба носка на себя, колени практически коснулись подбородка, и спазм мало-помалу начал отпускать парня. Спустя пару секунд лишь незначительные покалывания в правой икре продолжали доставлять дискомфорт, но уже не могли помешать Тео устремиться вверх, к источнику света.

Перед самым выныриванием он непроизвольно глотнул воды, да так, что на поверхности зашелся сильным кашлем. Кашель не унимался, и мозг начал посылать сдавленные сигналы, которые и стали причиной темноты и так называемых звездочек перед глазами. И каково было удивление парня, когда ему удалось совладать с явлением и обнаружить, а точнее не обнаружить фонарь перед собой. Как не удалось обнаружить и воду, только что пытавшуюся его погубить.

Теперь Тео стоял абсолютно сухой. В объятиях мрака.

Тео упал на самое дно своего подсознания, где не было совершенно ничего, кроме тьмы.

Он продолжал стоять на месте, не решаясь пойти куда-либо. Тео прочувствовал каждую клеточку своего измученного тела. Боль вернула контроль.

– Неужели именно так выглядит конец? Откуда тогда берутся все эти небылицы про свет в конце тоннеля, умерших родственников, которые так страстно ждут твоего прихода в поднебесное царство? Или предательский свет фонаря и был последним светом в моей жизни?

Опечаленный монолог разлетелся во все уголки пустоты.

Тео не испытывал жажды. Ноги и руки больше не заставляли усомниться в своей преданности. Да и разум сполна находился под контролем парня. По крайне мере, так думал Тео. Лишь легкая головная боль являлась небольшим источником дискомфорта.

Тео опустился на землю. Он ощутил ладонями прикосновение дерновой земли, с небольшими травяными отростками, не превышающими двух сантиметров.

– Забавно, конечно, получается… Ведь это действительно похоже на конец. Но почему… Что значимого было в моей жизни? Был ли в этом хоть какой-то смысл? Что я оставил после себя? Офисный стул… да стол? Отличное наследие, ничего не скажешь… Мать, которая потеряла мужа, а теперь и сына. И все это отнял океан. Хотя, справедливости ради, не океан погубил меня, но стал самым настоящим катализатором на пути к этому месту.

Повышенный тон разлетался во все стороны обволакивающей темноты, а после сменился истерическим припадком:

– ДЛЯ ЧЕГО ВСЕ ЭТО БЫЛО?!

Тео больше не контролировал себя. Его срыв разлетелся в разные стороны бесконечного мрака и медленно растворился вдали.

– СКАЖИ, ПОЧЕМУ! ПОЧЕМУ! ДЛЯ ЧЕГО БЫЛ КОРАБЛЬ… ВСЕ ЭТИ ГОДЫ. ВСЕ ЭТО…

Руки парня вцепились в траву. Без какого-либо сожаления он вырывал кусок дерна за куском, разбрасывая их в разные стороны. Гнев ушел, как только обессиленное тело припало к земле, тяжело дыша.

– А Келли… Почему ты познакомил нас? – мягкий голос вырвался из запыхавшегося тела и растворился в израненной земле.

– Ради двух прекрасных дней? Это ты называешь счастье и бесконечная любовь? О-о, да. У тебя отлично получилось. Только этой любовью ты обрек меня на страдания. И если задумкой было счастье, то хочу своевременно тебя огорчить. Да… Я был самым счастливым человеком на этой гребаной земле, когда смотрел в ее глаза, касался нежного тела, слышал ее смех и до дрожи прекрасный голос. Но разве этого достаточно? Скажи, пожалуйста. Достаточно? Мне нет! И теперь все, что у меня осталось – фотография. Никчемный клочок бумаги. Быть может, я бы и принял то малое, что мне даровано… Но нет. С меня хватит!

Головная боль постепенно возрастала. Приступы гнева пробудили новые спазмы, и теперь виски сдавливало куда сильнее. Но Тео и не планировал останавливаться. Ему было плевать на боль. После всего пройденного ему было плевать на все.

– Несправедливо, вот что! Я пожил достаточно, чтобы понимать, как обстоят дела в мире, и, поверь, четко уяснил: несправедливость встречается на каждом шагу. Но нельзя играть с судьбой человека, как с каким-то котенком, кидать ему плюшевую мышь и дергать палочкой, не давая схватить. Так что иди к черту! Или куда еще пожелаешь.

После этих слов Тео непроизвольно схватился за голову и упал на бок. Череда последовательных хлопков прозвучала в голове. Где-то внутри черепной коробки маленькие молоточки с упорством отбивали дробь и заставляли парня корчиться от невыносимой мигрени, катаясь по траве в объятиях кромешной темноты.

– И ЭТО ТВОЙ ОТВЕТ? НЕ НРАВИТСЯ СЛЫШАТЬ ПРАВДУ?! – сквозь зубы и боль вырвались гневные выкрики отчаявшегося человека.

Внезапно боль ушла, и молоточки прекратили свою работу. Тео зашелся истерическим смехом, продолжая кататься по траве.

– Да ты и сейчас продолжаешь играть со мной! Снова кидаешь эту чертову мышь. А мне плевать! Слышишь? Абсолютно! Мне было всего-то десять лет, когда ты забрал отца. Самого любимого человека. Просто взял и забрал. Каждый день рождения я ждал… Смотрел на дверь и ждал. И даже не его появления. Нет. Я просто хотел узнать хоть что-то. Тот день… Он поцеловал маму, посмотрел на меня, улыбнулся, подмигнул, как делал каждый раз, и закрыл дверь в наш дом. Навсегда. Все. Дальше пустота. Прямо как сейчас. Ловко ты это придумал. И знаешь что…Если ты имеешь право вот так забирать любимого отца у сына, то имей совесть не оставлять это без внимания. ИМЕЙ ЧЕРТОВУ СОВЕСТЬ РАССКАЗАТЬ, ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ. Но зачем… Конечно. Какое тебе дело до обычного мальчишки.

Тео лег на спину. Он распластался по траве в форме морской звезды и закрыл глаза.

– И после такого гнусного поступка ты решил не останавливаться. Ха-ха. О-о, нет. Зарекся не останавливаться, – прошептал Тео. – Решил не останавливаться… – произнес Тео, едва шевеля губами.

Теперь Тео окончательно успокоился. Он смиренно лежал с закрытыми глазами. Руки ерзали по приятной траве, не так недавно принявшей удар обезумевшего парня.

Одиночество. Тотальное одиночество окружило лежащего человека: ни звуков, ни внезапного порыва ветра, ни чего-либо живого как минимум в ста метрах вокруг. Лишь тьма. Впрочем, и она уже нисколечко не пугала. Тео больше не хотел бороться, куда-то идти и пытаться спасти свою жизнь. Он смиренно лежал и ждал его… того, кто заберет жизнь окончательно, раз не смог сделать этого прежде.

Температура воздуха повысилась. Тео ощутил жар, распространяющийся вокруг. Первые капельки пота проявились на смугловатом лбу. Не так скоро он вовсе вспотел, что было не совсем свойственно его организму. Одна единственная рубашка, легко дышащая хлопчатобумажная одежка, стала самым настоящим мучителем парня. Тео поднял туловище и незамедлительно разделся. Тело нагревалось с неимоверной скоростью. За рубашкой последовали шорты, а затем и кеды с носками. Он подумал, что виной всему резкое повышение температуры тела. Но нет, дело было в воздухе. Он нагревался сильнее и сильнее, тем самым поджаривая уже оголенное тело парня. Весь процесс не заставил себя долго ждать, и легкое удушье ураганом накинулось на парня. Дышать становилось сложнее, а горячие клубы воздуха обжигали Тео изнутри. Парень рухнул на мягкую траву, пытаясь найти спасение в прохладных недрах земли, но это лишь отсрочивало неминуемое.

Вся правая сторона лица полностью прилегала к дерну. Тео старался аккуратно вдыхать незначительное количество воздуха через свободную ноздрю. Удушье медленно подходило к горлу, сдавливая каждую клеточку от груди до головы.

– Пожалуй, это все, – прохрипел Тео.

С этой незамысловатой фразой он закрыл глаза. Тео сказал все, что хотел, и был готов умереть.

Минуло десять минут, когда на бездыханное тело парня упала маленькая капелька воды. Затем другая. Десятки капель одна за другой обрушились на оголенный торс Тео. Глаза по-прежнему оставались закрыты. Начался самый что ни на есть настоящий дождь. Даже скорее ливень. Капли падали исключительно на парня, и ни одной не упало на землю. Постепенно дождь остудил донельзя нагретое тело и закончился. Так же стремительно, как и начался.

Тео не шевелился.

Как не шевелился и под золотистой акацией, когда малыш Кобэ аккуратно влил жидкость из кокосового сосуда. Малыш даже представить не мог, что только что спас практически покинувшего этот мир парня. И слово спас нисколько не преувеличено. Скорее наоборот. Лихорадка, большая кровопотеря и знойные погодные условия – все это вело Тео к гибели. И когда прохладная струйка воды плавно побежала через весь организм парня, он вернулся в сознание. Тео продолжал безмолвно лежать, глаза оставались закрыты, но он вернулся к жизни. Тео слышал каждое движение Кобэ. Ему не было страшно: он только что получил очередной шанс на жизнь. Желал ли он этого? Неизвестно. Тео был готов к смерти. Скорее всего. Но обстоятельства сложились иначе. Славный малыш, воин племени Усхман, спас безнадежно брошенного Белого человека.

Лимонадная благотворительность

Тео открыл глаза гораздо позже ухода малыша Кобэ. Оранжевый шар только-только начинал восхождение над синеватыми далями, когда парень попытался поднять голову. Электрический разряд взял свое начало под слоем травы, облепившей ногу парня, и пронесся через весь позвоночник, закрепившись на шее. Тем самым положив начало головокружению.

Тео обнаружил под собой мягкую кучу пальмовых листьев, но далеко не сразу сложил два и два. Он повернул голову и увидел… еду.

– Что за… Я может и был в отключке, но точно не мог притащить все это. Подождите… Пальмовые листья?

Парень огляделся по сторонам. Повороты головой доставили неприятные ощущения, и, не найдя ответов, он вернулся к еде.

– Кто бы ты ни был… Спасибо, – сказал Тео.

Больше он не мог думать о чем-то другом, кроме как о еде. Тео накинулся на ягоды, словно изголодавшийся хищник. В считанные мгновения он проглотил ягоды и уже хотел разделаться с кокосом, когда обнаружил наличие воды внутри.

– Это ли ни чудо? – Небывалое облегчение плавно расплылось по лицу раненого парня. Его состояние все еще было удручающим, но эти лишние мгновения на земле он принял с чистым сердцем, как принимают вести о ремиссии больные раком.

Тео сделал едва заметный глоток из импровизированного сосуда, немного смочил потрескавшиеся губы и уложил кокос обратно.

– Я не могу надеяться, что, проснувшись завтра снова застану такое пиршество. По крайне мере, воду надо пить в исключительных случаях невыносимой жажды. Кто же мой ангел-хранитель?

Тео напрочь забыл о своей ноге, что удивительно, ведь боль никуда не ушла и даже усилилась с последнего раза. Остро-ноющие покалывания хаотично метались вдоль всей голени, большая берцовая кость, очевидно, сломалась или, по крайне мере, треснула. Но самой большой проблемой было колено. К этому моменту Тео не смел пошевелить правой ногой. И как же хорошо, что малыш Кобэ позаботился о состоянии покоя ноги. Отек становился больше, и нога выглядела еще хуже, чем в первый день пребывания на Безликом острове. Видимо, кровоизлияние продолжалось, и, казалось, нога Тео набрала не меньше десяти килограмм, пока остальное тело сидело на диете.

А вот трава, которая облепила всю поверхность ноги, может, и не помогала, зато положительно влияла на рассудок парня. Тео поверил, что спаситель знает, что делать, и доверительно смотрел на травяные лекарства поверх ноги.

– Ну, только книги не хватает, – усмехнулся Тео, – я словно на отдыхе в санатории. Официант, можно, пожалуйста, пятьдесят виски с тоником. И не забудьте кубик льда. Погодка сегодня жгучая. – Широченная улыбка озарила лицо парня, и в ожидании прохладительного напитка Тео принялся укладываться поудобнее на своем шикарном ложе.

С чувством полноценного блаженства он закрыл глаза. Полупустой живот парня изредка издавал еле заметные звуки: то ли благодарил за долгожданную пищу, то ли просил еще. Тео не обращал на это внимания. Сейчас он чувствовал небывалое спокойствие. Наверное, впервые с момента пребывания на острове. Легкий ветерок обдувал тело парня со всех сторон, солнце постепенно нагревало землю, температура воздуха плавно увеличивалась, и Тео ощутил райское наслаждение.

Он продолжал лежать с закрытыми глазами, когда его мысли перенеслись далеко в детство.

Тео было шесть лет, когда отец потащил Тео на центральную площадь продавать лимонад. В тот день столбик термометра время от времени поднимался до рекордных сорока градусов по цельсию, и Лев предложил сыну заняться этакой благотворительностью для жителей города.

Все началось ранним утром, когда отец зашел в комнату сына.

“Тео, милый, просыпайся”, – прошептал Лев на ушко сыну.

“Ну па-а-ап”, – Тео промычал из-под одеяла.

“У нас намечается кое-что интересное. Тебе обязательно понравится. Так что поднимайся, мы с мамой ждем тебя на кухне”.

“Можно еще пять минуть?”

Лев лишь улыбнулся и вышел из комнаты.

Тео появился на кухне с небольшим опозданием и вопросительно уставился на родителей.

Мать парня была решительно против затеи отца: малыш мог получить солнечный удар. Но Лев настоял. И рассказал жене и сыну историю из своего детства.

“Моя матушка вставала ранним утром, когда солнце еще и не думало выплывать из-за горизонта. Она уходила в сарай, возвращалась с несколькими ведрами свежего парного молока, аккуратно разливала молоко в литровые стеклянные банки и затем будила меня”.

“Лев, милый, просыпайся, – ласково шептала она мне на ухо. – Пора разносить молоко”.

“Ну ма-а-ам”. – Я лениво укутывался в одеяло с головой, демонстрируя свое нежелание.

“Солнышко, вот ты сейчас останешься дома, а папа и остальные останутся без молока. А ведь оно придает так много сил. – Она нежно поглаживала ногу, которая забыла спрятаться под одеяло вместе с остальным телом. – Они уже как час работают на поле, и сколько еще предстоит, а ты все упрямишься”.

“Еще пять минуточек. Пожалуйста”, – умолял я.

“Ни минутой больше!” – строго говорила матушка, но не могла скрыть нежные нотки.

“Так повторялось каждое утро. Я лениво брел вдоль деревни, миновал дом за домом, изредка приветствуя соседей. В основном женщин. Почти все мужчины уже как час трудились на полях. За пределами деревни простирались бескрайние просторы обрабатываемых полей, где десятки мужчин начинали свой труд затемно”.

Закончив рассказ, отец призадумался. Он вспомнил Родину. Давно забытое прошлое, словно это было в другой жизни. Свою деревушку, семью и как каждое утро разносил молоко работящим мужчинам на полях.

“Ладно уж, добрая ты душа. – Сандра вернула Льва к реальности. – Собирайтесь. Я пока разолью лимонад по бутылкам”.

Словно ребенок, Лев подбежал к жене, застенчиво чмокнул в щечку, обнял и удалился из кухни.

“Что это вы задумали? Сегодня же выходной!” – Тео явно огорчился, когда посмотрел на часы. Но тут же его внимание привлекли бутылки с лимонадом.

“Ух ты! Лимонад! Много лимонада! Это все мне?”

“Нет, – интригующе заулыбался отец. – Если прогноз погоды не обманывает, сегодня будет очень жаркий день. Куда жарче обычного. И мне пришла интересная идея: как ты смотришь на то, чтобы мы взяли весь лимонад и пошли на центральную площадь?”

“Эм… Зачем? – Тео искренне не понимал намерений отца”.

“Мы будем раздавать лимонад прохожим. Бесплатно. Так будет легче справиться с жарой”.

Секундное молчание повисло на кухне. Глаза Тео постепенно округлялись, как вдруг он закричал:

“ЛИМОНАДНАЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ!”

Тео принялся наворачивать круги перед родителями и неистово радоваться, словно ему подарили долгожданный подарок. Лев обнял жену, и они оба рассмеялись, смотря на счастливого сына.

“Тео, тебе нужно нарисовать табличку “Бесплатный лимонад. Подходите все.”. Справишься?” – отец обратился к запыхавшемуся сыну.

“Еще бы! Я мигом!” – Тео исчез за выступом кухонной перегородки.

“Он определенно весь в тебя. Сколько счастья в глазах от одной только мысли. Как же мне повезло с моими мальчиками”. – Сандра уткнулась носом в грудь мужа. Лев обнял жену обеими руками, и они продолжили безмолвно стоять, наслаждаясь присутствием друг друга.

“Я люблю тебя, Сандра”, – нарушил молчание Лев.

Женщина подняла голову. Ей даже не обязательно было отвечать – темно-голубые глаза нежно искрились, зрачки нервно бегали вправо-влево.

“Я люблю тебя, мой дорогой Лев”.

“А я люблю вас!” – Тео подбежал к возлюбленным и обнял бедра обоих.

Папа и мама засмеялись и прижали сына к себе.

И одновременно, словно репетировали не один раз, нежно сказали:

“Мы любим тебя, Тео”.

“Смотрите, так пойдет?” – Тео протянул картонку родителям.

Красным маркером на бежевой поверхности он аккуратно вывел: “Бесплатный лемонад. Подходите все.“.

“То, что надо! Молодец! – отец потрепал Тео по волосам, – только лимонад через букву и”.

“Я все исправлю!” – смущенно сказал Тео.

Несмотря на свой юный возраст, Тео отлично управлялся с пишущими предметами, знал весь алфавит и очень преуспел в грамматике. Без всяких сомнений, он был и остается одаренным мальчиком.

К полудню Тео с отцом подъехали на своем стареньком форде универсале к центральной площади. Тео мигом отстегнул надоедливый ремень безопасности и устремился к багажнику. Отец специально выбрал парковочное место в тени величественных пальм, которые врассыпную заполонили уголки площади. Все же мальчику не следовало долгое время проводить на солнце, как, собственно, и ему самому. С важным видом Тео открыл багажник машины и выгрузил парочку бутылок вблизи фаркопа, где тень машины защищала лимонад от солнечных лучей. Чуть поодаль он поставил маленький ящичек, который, казалось, целую вечность пролежал в багажнике отцовского форда и наконец-то дождался своей минуты славы. Слава продлилась ровно ту минуту, о которой и было сказано, когда Тео отыскал завалившуюся за заднее сиденье картонную табличку и перекрыл ею ящик.

Отец несколько раз прошелся щеткой по старенькому коврику, лежащему в багажнике, и усадил сына рядом с остальными бутылками лимонада. Первые полчаса люди обходили стороной новоиспеченных волонтеров, лишь изредка кидая недоумевающие взгляды в их сторону. Лев рассказывал Тео о своем детстве, в том числе о ранних подъемах и молоке, а сын с большим интересом наблюдал, как папа ходит со стороны в сторону и с улыбкой на лице вспоминает прошлое.

“Папа, а разве можно было набраться сил, выпив одно лишь молоко? Ведь нужно много кушать, чтобы быть сильным”.

“Да, сын. Еще как можно! – Улыбка не сходила с лица Льва. – Понимаешь, это было не просто молоко из магазина, а настоящее, домашнее. В нем заключается великая богатырская сила”.

“А что такое богатырская?” – спросил Тео.

Тут Лев понял свою промашку и слегка замялся.

“Богатырская… – Лев глубоко задумался. – Помнишь, мы как-то читали страшную сказку про человекоподобное существо огромного роста Кавтчто?”

“Бр-р… конечно помню. Мама меня до сих пор им пугает, если я не хочу ложиться спать”, – с отвращением пробубнил Тео.

“В детстве твоя бабушка читала мне сказки про Богатырей: героев, имеющих нечеловеческую силу, которые в одиночку могли выиграть сражение с бесчисленным войском врага и совершить множество храбрых подвигов”.

“А они смогли бы победить злого Кавтчто?”

Лев в очередной раз расплылся в улыбке:

“Думается мне, у Кавтчто против Богатырей нет ни единого шанса!”

Рот Тео непроизвольно открылся. Образы великанов замаячили в голове малыша, и он спросил:

“А ты сможешь прочитать мне эти сказки? Ну, такие же, как бабушка читала тебе?”

Именно в этот момент в голове Льва впервые зародилась идея как можно больше рассказать Тео о своей Родине, культуре, фольклоре и даже обучить русскому языку.

“Конечно, сын. С большим удовольствием”. – Лев потрепал сына по волосам, как делал это постоянно. – Смотри, а вот и первый желающий испробовать лимонад”.

Отец с сыном провели на площади весь день и порадовали большое количество жителей города. Даже несколько туристов были рады бесплатному лимонаду в столь жаркий день.

Тео захотел пить, и разум парня вернулся к берегам Безликого острова. Парень все так же лежал на пальмовых листьях, защищенный золотистой акацией от солнца, которое, видимо, перенеслось вместе с разумом Тео и жарило точно так же, как и в тот день на центральной площади Сантьяго-де-Куба.

Воспоминания из детства оставили улыбку на лице парня, когда Тео потянулся к кокосовому сосуду за порцией живительной силы. Он отхлебнул приличное количество воды, куда больше, чем в первый раз. Видимо, воспоминания заставили его слегка расслабиться и забыть о своем бедственном положении.

Внезапная резкая боль скрутила коленную чашечку, тот сгусток кожи и кровяных подтеков, о котором парень совсем забыл. Тео непроизвольно открыл рот, и нещадный вопль вырвался из самой глубины человеческого тела. Эта боль не была похожа на прежние покалывания: кто-то бесцеремонно орудовал ножом прямо под кожей бедного парня. Его руки упали вдоль туловища, словно он стоял над обрывом и плотно прижимался к скале, боясь рухнуть вниз. Боль не утихала, и вместе с очередным криком Тео вцепился обеими руками в траву, а затем и в мягкую и холодную землю. Он старался не двигать ногой – каждое новое движение усиливало боль и заставляло кричать еще громче.

– Я должен быть храбрым! Во мне течет богатырская кровь! – отчаянный вопль вырвался из уст страдальца. – Богатырям не больно! Они сильные!

Никогда прежде он не говорил подобного. Даже не вспоминал об этом с момента исчезновения отца. И лишь в детстве представлял себя Богатырем, когда отец смастерил для своего сынишки деревянные меч и щит. Рассудок парня сильно пострадал не только из-за болей в ноге – на его долю выпали непростые испытания.