На пути к новой пенитенциарной ролевой парадигме

Заключение

Исполнение уголовных наказаний в виде лишения свободы – сложный пенитенциарный процесс, регламентированной целью которого является исправление осуждённых и предупреждение совершения ими новых преступлений. Однако исследования показывают, что достижение указанной цели такими мерами, как принудительная изоляция от общества и моральное воздействие на человека, труднодостижимо. В том числе об этом свидетельствует высокий процент рецидивной преступности, а также наличие преступности пенитенциарной. По мнению одних учёных, множественные рецидивы являются следствием неэффективности процесса исполнения наказания в отдельных учреждениях. Согласно другой точке зрения, само нахождение в местах лишения свободы негативно воздействует на индивида и может провоцировать его на совершение новых преступлений, т. е. дело не в неэффективности процесса, а в самом процессе, который состоит из постоянного воздействия на личность. И даже в том случае, если он станет эффективным, преступность – рецидивная и пенитенциарная – останется как явление и, возможно, приобретёт даже бо́льшую общественную опасность.

Многочисленные научные исследования, на протяжении длительного времени ведущиеся в России и некоторых западных странах, показывают, что существующая среда, в которой находятся все участники уголовно-исполнительных отношений, в крайней степени конфликтна. Сохраняется негативная тенденция насильственной преступности, которая составляет львиную долю всех пенитенциарных преступлений. В конечном счёте это препятствует не только применению любых мер исправления, но и нормальной жизнедеятельности в целом.

Насилие и прочие преступления против личности в процессе взаимодействия представляют собой способы участия в конфликте, т. е. разрешение противоречий зависит либо от роли, либо от ролевой парадигмы. Поэтому, чтобы понять, в чём источник насилия в местах лишения свободы, проведено комплексное исследование пенитенциарных ролей и пенитенциарного процесса в контексте его конфликтности. Доказано, что насильственные преступления – это результат (или следствие) неизбежного конфликта, который порождён принудительной изоляцией и прогрессивной пенитенциарной системой. Криминальная динамика конфликта в первую очередь зависит от складывающейся в конкретном исправительном учреждении системы отношений (системные причины) и лишь в отдельных случаях – от личностных особенностей сотрудников и осуждённых (индивидуальные причины).

Криминальное развитие пенитенциарных конфликтов происходит, если действие системы поддерживает или культивирует разделение лиц, отбывающих наказание, на противоположные роли:

• в иерархии тюремной субкультуры или др.;

• в зависимости от отношения осуждённых к администрации учреждения.

Данное негативное явление предложено обозначить термином «ролевая сегрегация», или «полярно-ролевая сегрегация».

В первом случае ролевая сегрегация является особенностью тюремной субкультуры (разделение на «чёрных», «мужиков», «красных», «отверженных» и пр.). Выделение «особой» группы, которая преобладает над другой и присваивает себе моральное право диктовать свои условия, навязывать свою волю, пренебрежительно относиться к тем, кто не принимает их условия, видеть в них «врага», – парадигма конфликта. И если сотрудники колонии начинают относиться к осуждённым в зависимости от их статуса в тюремной или иной иерархии (чем выше статус, тем уважительнее отношение, и наоборот – чем ниже статус, тем отношение презрительнее), они сами поддерживают дальнейшее развитие конфликта.

Во втором случае сотрудники относятся к осуждённым в зависимости от их соблюдения предъявляемых требований. При этом администрация по собственному усмотрению распределяет лиц, отбывающих наказание, на роли (к примеру, в зависимости от критериев оценки их «исправления»).

В психологическом аспекте и в первом, и во втором варианте ролевая сегрегация выражается в разделении людей в зависимости от их возможности и желания удовлетворять потребности (например, потребность начальника отряда колонии в отсутствии эксцессов в отряде и жалоб на его работу). Это приводит к тому, что тот, кто представляет угрозу или мешает удовлетворению потребностей, представляется в образе врага.

В зависимости от ролевой сегрегации сотрудники начинают ассоциировать одних осуждённых с «друзьями», «сторонниками», «партнёрами» и т. д., других – с «врагами», «противниками», «агрессорами», «злоумышленниками», «ненавистными». Поэтому для одних администрация учреждения расширяет границы дозволенного, а для других – границы запрета.

С учётом того что сотрудник колонии сам помещён своей ролью в состояние конфликта, его действия направлены на «разрушение» того, кто определён или воспринимается в качестве «врага».

Если система позволяет (расширяет границы) и отсутствует внутренний контроль, сотрудник способен на крайности. Он будет действовать до той степени, до которой позволяет система. Если сама система не предусматривает социального контроля, такие действия могут дойти до полного беззакония.

Именно полярно-ролевая сегрегация и вводит участников пенитенциарного процесса в «конфликт с нулевой суммой», где победа одной стороны всегда означает поражение другой. Поэтому при текущей системе будет переход из одного состояния в другое, а значит, всегда будут перманентные отклонения в поведении ролей, участвующих в процессе.

Таким образом, основной задачей учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, является создание таких условий, в которых будет отсутствовать криминальная динамика конфликта. Для этого необходимо направить усилия на постоянное изменение пенитенциарного процесса в сторону его адекватности, т. е. учитывать и требования безопасности, и необходимость адекватно принимаемых мер воздействия.

Принимая во внимание то, что сама система порождает и поддерживает конфликт, т. е. является причиной регрессивного генезиса пенитенциарного процесса, частные меры означают лишь вмешательство в процесс, но не его преобразование. Для действительного преобразования необходимы системные меры.

Системные преобразования могут стать возможными лишь в случае изменения существующего уровня мышления. Поэтому процесс изменения системы должен начинаться в первую очередь со смены ролевой парадигмы – образа мышления и восприятия пенитенциарных ролей в пенитенциарном процессе.

Парадигма – это призма, которая обрабатывает получаемую информацию и позволяет принять решение на основе имеющихся знаний. Это образ мышления, который формирует цель любого действия и даёт ответы на вопросы: зачем я это делаю? какой результат необходим? в каком направлении двигаться? как достичь цели? Парадигма определяет выбор человека, в том числе в критической ситуации.

Смена парадигмы является залогом преобразования процесса и системы в целом. Без этого невозможно изменить процесс. Попытки его изменения, улучшения, субоптимизации и т. д. без смены парадигмы не принесут ни малейшего результата. А при смене парадигмы процесс будет изменяться естественным образом.

Опираясь на результаты исследования поведения ролей в пенитенциарном процессе, предлагается использовать два термина для обозначения противоположных друг другу пенитенциарных парадигм: архаичная (иррациональная) и новая (рациональная).

Архаичная пенитенциарная ролевая парадигма основана на примитивных знаниях о своей роли, ролях, участвующих в отношениях, и пенитенциарном процессе в целом. Архаичная парадигма не принимает во внимание такую цель, как исправление осуждённых, а ограничивается предупреждением новых преступлений. При этом данное утверждение ограничено лишь необходимостью качественного надзора за поведением осуждённых или вознаграждением за «послушное» поведение. Таким образом, архаичная парадигма является иррациональной и реактивной.

Структура архаичной пенитенциарно-ролевой парадигмы включает в себя следующие принципы: ориентация на результат (порядок «здесь и сейчас»), деление ролей («хороший»/«плохой», «свой»/«чужой», «нужный»/«ненужный» и пр.), симметричное возмездие (принцип Талиона – принуждение несогласных и вознаграждение согласных), а также их ядро – право силы («кто сильнее – тот и прав»).

Негативные стороны архаичной пенитенциарной ролевой парадигмы:

• нацелена исключительно на краткосрочные перспективы – порядок «здесь и сейчас»;

• отсутствие ориентации на долгосрочные перспективы – общественную безопасность (правопослушное поведение после освобождения);

• формальное исполнение сотрудниками своих обязанностей, профессиональная деформация;

• укрывательство со стороны руководства колонии реального положения дел из-за боязни быть наказанным;

• удовлетворение личных потребностей, игнорирование потребностей окружающих → рост числа недовольных;

• отсутствие взаимодействия между коллективами, напряжённые отношения между коллегами;

• при чрезвычайном происшествии или жалобе происходит поиск и наказание «виновного» вместо реального установления и устранения системных причин;

• основные усилия тратятся на бесполезную борьбу (пенитенциарный конфликт, конфликт между сотрудниками для доказательства своей значимости (карьеризм), конфликт между осуждёнными за расширение личной выгоды и т. д.);

• противоречие между целями наказания (исправление лиц, отбывающих наказание, и предупреждение новых преступлений), невозможность их достижения и т. д.;

• криминальный регресс пенитенциарного процесса.

Пока руководство и сотрудники исправительного учреждения не откажутся от архаичной пенитенциарной парадигмы, кардинальные изменения не произойдут. Предпринимаемые меры без изменения образа мышления, восприятия и отношения к окружающим и к себе формальны и будут только вредить пенитенциарному процессу, а также способствовать увеличению латентности пенитенциарных преступлений.

Нет необходимости в попытках добиться простого послушания осуждённых путём усиления принудительных мер или мер вознаграждения, т. к. в перспективе это неминуемо приводит к тяжким последствиям. Напротив, необходимо стремиться к адекватности пенитенциарного процесса через постоянное изменение ролевой парадигмы.

Новая (рациональная) пенитенциарная парадигма должна быть проактивной и основываться на глубинных знаниях о пенитенциарных ролях и процессах, стремиться к самосовершенствованию знаний, уважению своей и других ролей. Рациональная парадигма также предполагает восприятие критики и конструктивную реакцию на неё.

Рациональная пенитенциарно-ролевая парадигма должна строиться на принципах, основанных на здравом смысле, – это является её ядром, в отличие от парадигмы архаичной. Власть при рациональной парадигме воспринимается как ответственность. В свою очередь представители власти должны позиционироваться в качестве эталона и экспертов.

Базовыми принципами рациональной пенитенциарно-ролевой парадигмы являются осознанность действий (целесообразность), нейтральность и устойчивость.

Осознанность действий предполагает, что личность не просто реагирует на внешние раздражители, но прежде всего думает – и только после этого, сделав разумный выбор, принимает решение.

Принцип нейтральности проявляется во внешнем, одинаково ровном и по возможности уважительном отношении ко всем взаимодействующим ролям. Со стороны сотрудников это означает профессиональное выполнение должностных обязанностей без предрассудков по отношению к кому-либо, а также умение сдерживать сугубо субъективные чувства к конкретной личности.

Устойчивость – завершающий базовый принцип рациональной парадигмы, который органично связан с двумя предыдущими. В большей степени он влияет на эмоциональный аспект отношений между ролями пенитенциарного процесса. Проявление агрессивности по отношению к подвластным людям, оскорбления и унижения как способы подчинения чужой воли должны пресекаться внутренним контролем, основанном на принципе устойчивости. Парадигма устойчивости базируется на том, что завоевать уважение окружающих можно не примитивной демонстрацией силы и безумия, а эрудицией, профессиональной точкой зрения, аргументированными доводами.

Изменение парадигмы приведёт к преобразованию системы, т. е. изменению структуры ролей и пенитенциарного процесса, потому что сохранение действующей структуры рано или поздно откатит назад и саму парадигму. С другой стороны, изменение пенитенциарного процесса и структуры пенитенциарных ролей без смены парадигмы будет простой формальностью. Как известно, роль – это лишь функция, а подлинное поведение зависит от самой личности, которая осуществляет данную функцию. И то, как будет выполняться роль, зависит непосредственно от индивида. В какой мере система влияет на образ мышления, формирует личную парадигму, в той мере и будут приниматься решения. Поэтому единственно возможным сдерживающим фактором при отсутствии контроля системы является внутренний контроль индивида, зависящий от личной рациональной парадигмы, когда действие сначала обдумывается, а затем воплощается.

При рациональной парадигме организация пенитенциарного процесса будет всегда находиться в рамках зоны ответственности сотрудников и исключать необходимость бессмысленной траты энергии и ресурсов на борьбу, которая всё равно не принесёт результата.

На основе базовых принципов рациональной пенитенциарной ролевой парадигмы выработаны девять конкретных прикладных условий, выполнение которых позволит остановить разрушительный генезис пенитенциарного процесса, направить его на достижение общественно полезных целей и выйти из криминального кризиса.

• Условие № 1. Отказ от прогрессивной пенитенциарной системы.

• Условие № 2. Перестройка системы образования будущих и действующих сотрудников УИС.

• Условие № 3. Перестройка структуры ролей.

• Условие № 4. Ориентация на адекватность пенитенциарного процесса.

• Условие № 5. Отказ от практики взаимозависимости сотрудников от поведения осуждённых.

• Условие № 6. Создание в каждом исправительном учреждении службы одного окна.

• Условие № 7. Замена практики наделения осуждённых командно-распорядительными функциями краудсорсингом.

• Условие № 8. Альтернативный подход к организации труда осуждённых.

• Условие № 9. Рациональная организация свободного времени осуждённых.

Выполнение представленных условий позволит реструктуризировать исправительное учреждение в т. н. социальный инкубатор – место, где людям, совершившим преступление, создают обстановку для изучения альтернативных преступному способов межличностного общения и разрешения противоречий.

Основные базовые принципы рациональной парадигмы должны не просто приниматься или осознаваться, но постоянно поддерживаться и улучшаться путём самосовершенствования. Это сложная, сознательная и систематическая работа над собой, которая помогает улучшать и формировать новые качества. Без самосовершенствования не получится добиться улучшения пенитенциарного процесса в целом.

Преимущества отказа от архаичных методов управления исправительной колонией будут выражаться в первую очередь в снижении социальной напряжённости, присущей всем пенитенциарным учреждениям и иным «герметичным» коллективам. В дальнейшем это позволит высвободить энергию, затрачиваемую на противоборство, и направить её на созидательные цели: развитие материально-бытовых условий, реабилитацию и профилактику социальных заболеваний и пр.

Исходя из базовых принципов рациональной парадигмы, пенитенциарный процесс должен постоянно качественно трансформироваться. Роль сотрудника при рациональной парадигме меняется с простого «надзирателя» на роль наставника, эксперта, т. е. человека, который идёт впереди процесса и стремится к его улучшению (постоянному достижению адекватности) через личное совершенствование.

Поэтому новая пенитенциарная ролевая парадигма должна ориентироваться прежде всего на сотрудников, а уже через них осуществлять положительное влияние на осуждённых. Следует построить пенитенциарный процесс, предназначенный не для борьбы с преступниками, а для личностного роста людей, работающих в исправительном учреждении. В конечном итоге это позволит благоприятно влиять на поведение лиц, отбывающих наказание, и формировать у них качества, необходимые для жизни в социуме.

Список использованной литературы

1. Алексеева О. С., Нилов Л. А., Цветкова Н. А. Сравнительный анализ личностных характеристик сотрудников уголовно-исполнительной системы в зависимости от уровня экспертной оценки их личности // Прикладная юридическая психология, № 4, 2017.

2. Антонян Ю. М., Еникеев М. И., Эминов В. Е. Психология преступника и расследования преступлений. С. 11; Еникеев М. И. Основы общей и юридической психологии.

3. Антонян Ю. М. Криминология: учеб. для академ. бакалавриата. – М.: Юрайт, 2015.

4. Антонян Ю. М. Преступность в местах лишения свободы и её причины // Уголовное право. 2002, № 4.

5. Антонян Ю. М. Роль конкретной жизненной ситуации в совершении преступления М., 1973.

6. Артемьев Н. С., Забелич А. А. Характеристика профессиональной преступности и личности профессионального преступника // Актуальные вопросы борьбы с преступлениями. 2017 № 1.

7. Артемьев Н. С., Симонов Р. В. Причины и условия рецидивной преступности и основные меры её предупреждения // Уголовно-исполнительное право, 2006. № 2.

8. Ахмедханова Самира Т., Ахмедханова Сабина Т., Кахбулаева Э. Х. Анализ деятельности правоохранительных органов по выявлению и раскрытию преступлений в сфере ценных бумаг // Символ науки. № 10/2018.

9. Батыщева И. В., Козырев В. Г. Причины и условия рецидивной преступности // Наука и современность, 2015.

10. Бердышева Е. С. «Палка о двух концах»: система оценивания эффективности деятельности правоохранительных органов АППГ+1 в восприятии сотрудников // Человек. Общество. Управление, 2013, № 1.

11. Березенко Л. А. Предупреждение формирования преступных групп и их криминальной деятельности в исправительных колониях: Дис. …канд. юрид. наук. Рязань, 2002.

12. Берн Э. Игры, в которые играют люди. – Москва: Эксмо, 2020.

13. Бовин Б. Г., Казберов П. Н., Бовина И. Б. Радикализация в местах заключения: подход социальной идентичности // Пенитенциарная наука. 2020, № 14 (3).

14. Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. – М.: Прогресс, 1990.

15. Всемирная организация здравоохранения. Насилие и его влияние на здоровье. Доклад о ситуации в мире/World report on violence and health. – М: «Весь мир», 2002.

16. Гайдай М. К. Служба в уголовно-исполнительной системе глазами её сотрудников // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России № 2 (77), 2016.

17. Голубцова К. И. Совершение коррупционных правонарушений в уголовно-исполнительной системе: проблема современности // Российская наука: актуальные исследования и разработки: сборник научных статей V Всероссийской научно-практической конференции. Самара: СГЭУ, 2018.

18. Голубцова К. И., Михайлова Д. Ю. Коррупция как одна из наиболее актуальных проблем уголовно-исполнительной системы // Вестник самарского юридического института, № 1 (32), 2019.

19. Громов В. Г. Криминогенность мест лишения свободы и её нейтрализация: автореф. дис… д-ра юрид. наук. Екатеринбург, Тамбов. 2009.

20. Громов В. Г., Минькина Н. И. Медиация в урегулировании конфликтов среди осуждённых и предупреждении преступности в исправительных учреждениях // Всероссийский криминологический журнал. Иркутск. 2016. Т. 10, № 3.

21. Гуров А. И. Профессиональная преступность: прошлое и современность. М.: Юрид. лит., 1990.

22. Дедюхин В. В.,Канцарин Ф. Г. Взаимодействие частей и служб исправительно-трудовых учреждений в борьбе с правонарушениями: учеб. пособие. М., 1978.

23. Детков А. П. Теоретические обоснования причинности возникновения пенитенциарных конфликтов // Прикладная юридическая психология, № 1, 2012.

24. Детков М. Г., Лукьянчук Е. О. Взаимодействие социальных служб исправительных учреждений как одно из приоритетных направлений деятельности уголовно-исполнительной системы // Пенитенциарная наука, выпуск № 4.

25. Джеймс П., Торп Н. Древние изобретения. – Мн.: Попурри, 1997.

26. Дмитриев Ю. А., Казак Б. Б. Пенитенциарная психология. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2007.

27. Елеонский В. А., Маслихин А. В. Самодеятельные организации осуждённых в исправительно-трудовых учреждениях: лекция / Рязанская высшая школа МВД. Рязань, 1977.

28. Емельянов Н. С. «Манумиссия» осуждённых как глобальный объект пенитенциарного конфликта // Правда и закон № 3 (9), 2019.

29. Емельянов Н. С. Теория и анализ пенитенциарного конфликта: монография / Владимир: Издательство «Шерлок-пресс», 2020.

30. Зимбардо Ф. Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев. ООО «Альпина нон-фикшн», 2018.

31. Зосименко И. А. Социология в схемах / Зосименко И. А., Чернов В. А. Ульяновск: УлГТУ, 2010.

32. Ильина Е. С. Экстремальная профессия – сотрудник УИС // Развитие личности. – 2002. № 4.

33. Исправительно-трудовая психология / под ред. К. К. Платонова. – М., 1996.

34. Кови С. Р. Семь навыков высокоэффективных людей: Мощные инструменты развития личности – М.: Альпина Паблишер, 2012.

35. Ковтун В. Н. Организационные проблемы становления и функционирования психологической службы ИТУ // Социально-психологические проблемы организации исполнения уголовных наказаний / под ред. А. В. Пилещко, В. А. Уткина. – Домодедово, 1996.

36. Козер Л. А. Функции социального конфликта / Пер. с англ. О. Назаровой. Под общ. ред. Л. Г. Ионина. – М.: Дом интеллектуальной книги: Идея-пресс, 2000.

37. Козырева Т. С. Трансформация идентичности личности сотрудников учреждений пенитенциарной системы под влиянием особых условий деятельности // Мир науки. Культуры. Образования. – № 6 (18) 2009.

38. Косарева Л. В. Рецидивная преступность: пути и средства её предупреждения: монография. – Волгоград, 2012.

39. Красинский В. В. «Тюремные джамааты» в исправительных учреждениях // Современное право. 2018, № 11.

40. Криминология: Учебник для вузов/Под общ. ред. д. ю. н., проф. А. И. Долговой. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма, 2005.

41. Курников В. А. Причины и условия искусственной латентности пенитенциарной преступности // Пробелы в российском законодательстве, 2011. № 2.

42. Кутуков С. А. Взаимодействие структурных подразделений исправительного учреждения как одно из средств обеспечения правопорядка // Вектор управления, 2015.

43. Кутякин С. А. Идеологические и правовые детерминанты возникновения криминальной оппозиции среди осуждённых в исправительных учреждениях // Человек: преступление и наказание: Науч. журн. / Академия ФСИН России, 2007.

44. Кутякин С. А. Криминальная оппозиция в местах лишения свободы (организационный аспект) // Человек: преступление и наказание. 2008, № 4.

45. Линтон Р. Культурные основания личности // Антология исследований культуры. Символическое поле культуры. М.: Петроглиф, 2011.

46. Лосева С. Н. Проблемы коррупции в России и в УИС // Уголовно-исполнительная система на современном этапе: взаимодействие науки и практики: материалы Международной научно-практической межведомственной конференции. Самара: Самарский юридический институт ФСИН России, 2016.

47. Лукшин О. Ю. Профессиональная роль и её значение в развитии симптомов «психического выгорания» пенитенциарных служащих // Прикладная юридическая психология № 1, 2013.

48. Марков М. М. Семья и семейные отношения в механизме воспроизводства трудовых ресурсов // Экономическая и хозяйственная практика. СПб., 1992.

49. Михеева С. В. Криминальная субкультура в пенитенциарных учреждениях Америки // Вестник Самарского юридического института, 2016.

50. Нив Г. Организация как система. Альпина Паблишер, 2019.

51. Олейник А. Н. Тюремная субкультура в России: от повседневной жизни до государственной власти. – М.: ИНФРА-М, 2020.

52. Осипов Г. В. Российская социологическая энциклопедия. Москва: Норма-Инфра, 1998.

53. Парсонс Т. О структуре социального действия. М., 2002.

54. Парсонс Т. О социальных системах / под ред. Белановского С. А., Чесноковой В. Ф. М., 2002.

55. Плотников А. Н. Факторы, способствующие развитию синдрома «эмоционального выгорания» сотрудников пенитенциарной системы // Психопедагогика в правоохранительных органах. – 2007. № 2 (29).

56. Рожков О. А. Взаимосвязь профессиональной деформации и мотивации личности сотрудников уголовно-исполнительной системы // Научный диалог, № 6, 2012.

57. Салатин А. В. Характеристика должностных преступлений сотрудников уголовно-исполнительной системы и классификация личностей преступников // Вестник института: преступление, наказание, исправление, № 4 (16), 2011.

58. Сивцов С. А. Понятие пенитенциарной коррупции // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева, № 2 (85), 2015.

59. Сколник Дж. Правосудие без суда: правоохранительные органы в демократическом обществе / John Wiley & Sons, Нью-Йорк, 1966.

60. Соловьёв В. С. Оправдание добра / Отв. ред. О. А. Платонов. – М.: Институт русской цивилизации, Алгоритм, 2012.

61. Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

62. Старков О. В. Криминология: учебное пособие. М., 2004.

63. Уваров И. Пенальный конфликт в системе детерминации пенитенциарного преступного поведения осуждённых // Мировой судья. 2008. № 2.

64. Усс А. В. Конфликты между осуждёнными, сопровождающиеся насильственными посягательствами. Красноярск, 1984.

65. Фомичева М. А. Причины возникновения депрессивного состояния у сотрудников УИС // Психопедагогика в правоохранительных органах. – 2006. № 3 (27).

66. Франкл В. Доктор и душа: логотерапия и экзистенциальный анализ. Альпина нон-фикшн, 2017.

67. Фумм А. М., Яковлева О. Н. Пенитенциарные преступления: детерминанты и современное состояние // Человек: преступление и наказание, 2016. № 3 (94).

68. Хотькина О. К. Некоторые аспекты профилактической деятельности в уголовно-исполнительной системе // Известия Тульского государственного университета, экономические и юридические науки, 2018. № 2–2.

69. Хохрин С. А. Латентность как фактор пенитенциарной преступности // European journal of law and political sciences, 2016. № 1.

70. Хьелл Л., Зиглер Д. Теория личности / СПб.: Питер, 2019.

71. Чернышев Я. А. Влияние супружеских отношений на служебную карьеру руководителя. Дис. канд. псих. наук, Казань, 2002.

72. Шаров А. А. Динамика личностных особенностей сотрудников исправительно-трудовых учреждений: автореф. дис… канд. психол. наук. – Ярославль, 2005.

73. Шатов С. А., Сапогов В. М. О некоторых мерах по противодействию коррупции в учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2007. № 4.

74. Шеремета Т. В. Образ сотрудника уголовно-исполнительной системы: субъект прав и достоинств // Проблемы современного педагогического образования, № 63–1, 2019.

75. Шихирев П. Н. Современная социальная психология. М., 1999.

76. Шишкин Р. В. Анализ рецидивной преступности: причины, снижение, профилактика // Академическая мысль, 2020. № 3 (12).

77. Шмаров И. В. Предупреждение преступлений среди освобождённых от наказания. М., 1974.

78. Юридическая конфликтология / О. В. Бойков [и др. ]; отв. ред. В. Н. Кудрявцев. – М.: Изд-во ИГП РАН.

79. Яворский М. А. Причины радикализации осуждённых в местах лишения свободы в России и за рубежом // Национальная безопасность: стратегические приоритеты и система обеспечения. Материалы научно-практической конференции. 2016.

80. Butler, M. & Drake, D. (2007) Reconsidering Respect: Its Role in the British Prison Service. Howard Journal of Criminal Justice.

81. Clemmer D. The Prison Community. – N. Y., 1958.

82. D. Ward, G. Kassebaum. Women’s prison: sex and social structure 28 (1965).

83. Edgar, K., O’Donnell, I. & Martin, C. (2003) Prison Violence: The Dynamics of Conflict, Fear and Power. Devon: Willan Publishing.

84. Franke H. The Emancipation of Prisoners: A Socio-Historical Analysis of the Dutch Prison Experience (Edinburgh Law and Society Series). Edinburgh University Press; 1^st edition, 1996.

85. H. Klette Drinking and driving in Scandinavia – with an emphasis on the law and its effects. Manuscript. Cologne, 1982.

86. Jacobs, J. B. (1976) Stratification and Conflict among Prison Inmates. Journal of Criminal Law and Criminology, Volume 66, Issue 4, Article 11, 1.

87. Lombardo, 1989; McCleary, 1961.

88. Martinson R. What works? Questions and answers about prison reform, The Public Interest, 1974.

89. Mathiesen Thomas. Prison on Trial. Winchester: Waterside Press, 2006.

90. Sykes G. The Society of Captives. A study of a Maximum Security Prison, Princeton: Princeton University Press, 1958.

91. Sykes G. M. Matza D. Techniques of Neutralization: a Theory of Delinquency // American Sociological Review. – 1957. – Vol. 22.

92. Tyler, T. R. & Bladder, S. L. (2000) Cooperation in Groups: Procedural Justice, Social Identity and Behavioral Engagement. Philadelphia: Essays in Social 25 Psychology, Psychology Press, Tayler & Francis Group.

93. Кеннон, Уолтер Брэдфорд. Bodily Changes in Pain, Hunger, Fear, and Rage – New York: Appleton-Century-Crofts, 1929.

94. Сколник Дж. Правосудие без суда: правоохранительные органы в демократическом обществе / JohnWiley & Sons, Нью-Йорк, 1966.

95. URL: http://genproc.gov.ru/smi/news/news-83223/ (дата обращения: 01.12.2020).

96. URL: https://lenta.ru/articles/2019/12/22/ryahovskiy/ (дата обращения: 01.12.2020).

97. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Пичушкин,_Александр_Юрьевич#cite_note-lenta-1 (дата обращения: 01.12.2020).

98. URL: http://rapsinews.ru/moscourts_news/20170621/279025852.html (дата обращения: 01.12.2020).

99. URL: https://ria.ru/20120313/593288948.html (дата обращения: 10.05.2022).

100. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Дело_«Михеев_против_России» (дата обращения: 10.05.2022).

101. URL: https://og.ru/ru/news/109961 (дата обращения: 08.06.2020).

102. URL: helpguide.org (дата обращения: 19.07.2014).

103. URL: https://ombudsmanrf.org/content/doclad2020 (дата обращения: 12.04.2021).

104. URL: https://www.vesti.ru/article/1764143 (дата обращения: 11.02.2021).

105. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Процесс#:~:text=Проце́сс%20(лат.%20processus%20«течение%2C%20ход%2C,сопровождающаяся%20изменением%20свойств%20элементов%20системы (дата обращения: 07.04.2021).

106. URL: https://rg.ru/2014/04/24/javka.html (дата обращения: 18.04.2021).

107. URL: https://tvk6.ru/publications/news/36341/ (дата обращения: 18.04.2021).

108. URL: https://rg.ru/2020/08/20/reg-urfo/v-tiumeni-nachalnika-kolonii-osudili-za-vip-usloviia-dlia-zakliuchennyh.html (дата обращения: 18.04.2021).