Глава 3
Глаза
– За столом уснул?
Я поднял голову и почувствовал, как сильно отекла моя шея. На часах было восемь вечера. В голове был полнейший бардак. Все мысли смешались в одну огромную кучу, нужно было срочно пройтись. Но тут в моей голове, подобно молнии, всплыло окровавленное лицо моего соседа, Никиты.
– Вроде того. Привет, а где Ник? – спросил его я.
– Он на работе, по-моему.
– А, ну понятно.
Спешно подойдя к шкафу, я схватил куртку, но тут мой взгляд упал на нижнюю полку. Чего-то на ней не хватало…
–Марк! А где наша коробка с инструментами?
– В шкафу должна быть.
– Должна, но ее тут нет…
– Ну не знаю, может Никита соседям одолжил. Если так, то скоро вернут.
– Ладно… – задумчиво ответил я.
Даже не знаю, с чего вдруг меня так взволновала эта коробка. Надев куртку, я вышел из комнаты. В голове царил все тот же хаос и идя по общему коридору, ведущему к лестнице, меня не покидала мысль о том, что кто-то наблюдает за мной. Но я не чувствовал того, что это делает человек, мне казалось, будто чей-то взгляд впиваясь, прожигает мне спину. По пути к лестнице я обратил внимание на то, что в коридоре нет ни единой души, что очень странно, ведь к восьми часам большая половина студентов, вернувшись с занятий расходится по своим комнатам. Моя комната находится на четвертом этаже и спустившись на один этаж ниже я почувствовал какую-то суматоху на первом. Я спустился в фойе общежития и увидел, как толпы студентов буквально мечутся из стороны в сторону. Мне на встречу шли три девушки, одна из них горько плакала, а те что шли рядом с ней, успокаивали ее.
– Девчонки, что случилось?
Но они прошли, мимо не обращая на меня никакого внимания. В глазах их, как и в выражении лица читался испуг. Обернувшись в сторону дверей, я увидел, что еще несколько девушек шли в зареванном состоянии к себе в комнаты. Протиснувшись через толпы студентов мне наконец то удалось выйти на улицу. Здесь было очень шумно и ото всюду доносились голоса. Перед центральными воротами общежития стояла машина скорой помощи. Со всех сторон она была облеплена множеством студентов и прочих зевак. Пройдя немного вперед, я закурил сигарету и увидев Игоря, ускорил шаг и подошел к нему.
– Дружище, хотя бы ты объясни мне, что за хрень происходит? За кем скорая приехала? – в недоумении спросил я.
Игорь был человеком равнодушным, но сейчас, в его глазах я прочитал тот же испуг, что и в глазах тех девушек. Дрожащей рукой он достал из кармана пачку сигарет и закурил.
– За комендантшей…
Его слова словно молотом ударили по моей голове. Виски за пульсировали и дрожь пробежала по всему телу.
– А что с ней случилось?
– Машина сбила.
– Как??? Как это произошло?
На выходе, от ворот общежития тянулась узкая дорога, которая отделяла наше здание от поля и выходила на проезжую часть, в сторону автобусной остановки, все студенты ходят этой дорогой до нее. Я был напуган и удивлен одновременно, ведь машины по ней практически не ездят, за исключением случаев, когда в университет привозят какой-то товар или же в ситуациях с пожарными тревогами.
– Я и сам до конца не понял, меня не было здесь, я только что с магазина вернулся. От других ребят слышал только, что вышла из ворот, сделала пару шагов, остановилась и …
– То есть как остановилась? Даже видя летящую на нее машину?
– А мне откуда знать? Говорю ведь, меня не было здесь.
Я понял, что от него узнать ничего не получится, поэтому, докурив сигарету я решил подойти ближе к толпе. Сквозь множество спин мне удалось разглядеть, как врачи укладывают Клавдию Филипповну в черный мешок, а затем на носилки. На поводу у внутреннего голоса, не без труда, но я пробился вперед и обомлел, увидев ее лицо. Тем временем, врачи, выставив руки вперед разгоняли набежавших студентов, но я смог протолкнуться и через них. Мне только нужно было убедиться, что мне не показалось… и я убедился. На лице Клавдии Филипповны застыл ужас, и она лежала с широко раскрытым ртом. Но что самое удивительное – это глаза. На них не было зрачков. Белые, как снег глаза. От глаз ее паутиной тянулись по щекам красные капилляры. Руки были слегка приподняты, и кожа на них была дряблой и иссохшей от чего, казалось, словно она постарела еще лет на десять. Рука врача грубо приземлилась на мое плечо и стала отталкивать подальше от машины. Почти все разошлись, но на месте осталась стоять лишь Люба, та, что помогала мне с поиском сегодня днем. Она стояла неподвижно до тех пор, пока машина не уехала. «Она наверняка все видела»– подумал я и пошел в ее сторону. Подойдя к ней, одной рукой я приобнял ее за плечи и стал отводить в сторону ворот. Тут, Люба не сдержалась и слезы градом покатились из ее глаз. Когда она немного пришла в себя, я предложил ей догулять до ближайшей забегаловки. Не сказав ни слова, она развернулась и вместе мы пошли в сторону проезжей части. Всю дорогу до забегаловки мы шли молча. Я не решался ничего сказать до тех пор, пока мы не окажемся сидя за столом друг на против друга.
В забегаловке, как обычно, царила спокойная атмосфера. Играла веселая рождественская музыка, а люди все так же оживленно беседовали за столами. Я предложил Любе перекусить, на что она ответила отказом, поэтому я заказал две чашки кофе. Официантка принесла кофе спустя десять минут. Тем временем, мы сидели все так же молча, оба погруженные в собственные мысли. Кофе поставили нам на стол, я приподнял чашку и отхлебнув немного напитка собирался начать разговор…
– Она как будто ждала ее… – не поднимая головы, мрачно произнесла Люба.
– Что, прости? Не понимаю?
– Машина… Она как будто ждала, что та собьет ее…
Одна за другой слезы снова побежали по щекам Любы.
– Так, давай ты немного успокоишься и расскажешь подробнее что ты видела. Держи.
Я протянул ей салфетку, она взяла ее и принялась вытирать слезы.
– А что тут рассказывать? Я шла со встречи, уже подходила к общежитию, смотрю, комендантша вышла на дорогу и встав по середине повернула голову в мою сторону. Я обернулась, посмотрела назад, но ничего не увидела. Затем снова посмотрела на нее, она улыбнулась мне и что-то сказала…
Люба снова принялась рыдать, я опять протянул ей салфетку.
– Успокойся, продолжай.
– Я очень слабо расслышала, но это было не приветствие. В дали за ее спиной, на полной скорости летела машина со слепящими фарами, я кричала ей, пыталась ее предупредить…
Руками она закрыла свое лицо. Я протянул ей еще салфеток и попросил официантку принести воды.
– Она еще раз повторила, но на этот раз я видела только то, как шевелятся ее губы, потом она медленно повернула голову, и машина сбила ее…
Воспоминания, к моему сожалению, заставили Любу заново пережить этот момент, но как бы странно это не звучало, я чувствовал, что мне нужно докопаться до истины, чувствовал, что здесь что-то не так. Совсем недавно мы беседовали в комнате, после чего я увидел ее мертвой, стоящей около портрета, правда потом я понял, что мне это померещилось. Но теперь, лежа на носилках она была мертвой взаправду. Белые глаза… ее белые глаза надолго врезались в мое сознанье. Как бы то ни было, я чувствую, что должен разобраться с этой чертовщиной. Я стал настойчивей.
– Постарайся вспомнить, что она сказала тебе?
– Какая разница? Ее нет, ты понимаешь? Нет ее! Я могла это остановить, я должна была побежать в ее сторону и вытолкнуть ее с дороги… но вместо этого я как вкопанная стояла на месте и наблюдала за тем, как…
На этот раз она разразилась истерическим плачем, люди, сидевшие около нас, начали укорительно смотреть в нашу сторону, видимо подумали, что мы ссоримся.
– Люба, соберись! Вспомни, что она сказала тебе? – настаивал я
Хныкая себе под нос и склонив голову, Люба не дала мне ответа.
– Пойми, это действительно важно.
– Я ведь говорю, я не расслышала…
– Порошу тебя, постарайся вспомнить…
– Сейчас…
Люба уставилась в одну точку, и я даже не представляю, что творилось у нее в голове. Но в этот же момент, в моей памяти тайфуном пронеслись все события сегодняшнего дня. Я снова почувствовал сильную пульсацию в висках. На лбу выступила испарина и я чувствовал, как поднималась моя температура. Руки оледенели так, словно я нахожусь не в теплом помещении, а на улице…
– Морг… м…мордер…мор…Мортем…
– Она сказала Мортем? – перебил ее я
– По-моему да… Да. Точно. Мортем.
Теперь я понял к чему вело меня предчувствие. Но почему? Почему она сказала именно Мортем и зачем нужно было осознанно идти на смерть, она ведь могла уйти с дороги… Этого я не понимал, но я точно знал, что нужно избавиться от этого проклятого портрета.
– А что это, Мортем? – немного успокоившись и поднеся чашку к губам, спросила Люба
– Не что, а кто… Эта та девушка, которую мы с тобой сегодня искали.
Чашка Любы выпала у нее из рук и с треском разбилась о пол. Вытаращив глаза, она смотрела на меня и не могла сказать ни слова. После недолгого молчания она все же спросила:
– А почему она назвала ее?
– Я не знаю…– решил отделаться я, не захотев ничего объяснять, так как не видел в этом никакого смысла.
– Может обратиться в полицию?
– И что ты им скажешь? Они посмеются над тобой.
– Может попробуют найти ее?
– Это вряд ли. Они не станут браться за такое дело, да и сомневаюсь в том, что они ее найдут.