Я и понятия не имел, что от меня хочет услышать эта женщина…
– Клавдия Филипповна, вы так прекрасно выглядите! – решил съязвить я.
– Ты давай мне не паясничай! – категорично ответила она – Что у вас тут случилось?
– В каком смысле?
– Жалоба на вас поступила. Спать мешаете соседям – сказала она даже не смотря на меня и пошла осматривать комнату.
– Да??? И каким же образом мы мешаем им спать? – я был в полном недоумении, так как, никогда прежде на нас не поступали жалобы и уж тем более такие…
– Пришли, говорят мол так и эдак, проснулись в пять утра, подскочили с коек от соседского крика, стучим им по стене, а они хоть бы хны – никак не реагируют, и так минут 15.
– В пять утра?
– Ты оглох что ли?
– В пять утра у нас все спали!
Тут раздались шаги в общем коридоре и к комнате подошла девушка. Это была одна из наших соседок. Увидев комендантшу, она резво зашла в нашу комнату и пользуясь случаем решила добавить:
– Ребят я, конечно, все понимаю, но вы совесть имейте…
Она продолжала что-то говорить, но мне вдруг стало очень тяжело дышать, словно незримая удавка стягивала мне шею. Изо всех сил я старался удержаться на ногах.
– Хорошо, хорошо, я понял тебя! Приношу свои извинения, больше такого не повторится – сказал я, лишь бы та уже наконец ушла отсюда.
Так и вышло. Искоса взглянув на меня, с присущим ей высокомерием, она развернулась и ушла в свою комнату. Я снова остался наедине с комендантшей.
–Клавдия Филипповна, я как раз собирался спуститься к вам, но раз вы здесь…
– А чего это у вас такой бардак в комнате? – перебила меня она.
– Не переживайте, мы завтра планируем провести генеральную уборку. Я хотел спросить у вас, помните, на днях, студентам мебель раздавали?
– Ну, было такое, и?
– А откуда она у вас?
– А тебе то что? Мебель плохая что ли?
– Нет-нет, мебель хорошая, я всего лишь хотел узнать, с чего такая щедрость?
– А мне почем знать? Я ведь не из дома своего принесла ее – хмыкнула она.
– Понятное дело. А кто это, наш благодетель?
– Вот любознательный! – сказала она стоя почти у дверей – По-моему, как я слышала, какая-то мебельная фабрика обанкротилась и раздала всю свою оставшуюся мебель. Вот и нам доля перепала, студентам говорят, нужнее. Вот это я понимаю люди, а ты мне тут голову морочишь своими глупыми вопросами.
– На мебельных фабриках у нас теперь картины рисуют?
– Какие картины?
– Вон те – и пальцем я указал на ту стену, где висели картины.
– А где вы их взяли?
– Там же где и стояла вся мебель.
– Не знаю… Мы их не выставляли.
– Тогда откуда они взялись?
– А мне ж откуда знать, нормальные картины, по крайней мере стена хотя бы стала порядочней.
– Дело не в этом, мне кажется, что с ними что-то не так…
– О…а мне, кажется, что учеба тебя слегка утомила, тебе бы поспать лечь…
– Последний вопрос – сказал я, не дав ей договорить – вы случайно не знаете, кто автор этого портрета?
Вместе мы подошли к портрету, я стоял позади. Клавдия Филипповна достала очки и прочитала
– Татьяна Мортем…Гм… Нет, первый раз слышу – сказала она, поворачиваясь в мою сторону.
Когда она развернулась ко мне лицом, я подался назад. На ее горле я увидел толстый разрез из которого хлестала алого цвета кровь, ее кожа приобрела синий оттенок, и подняв взгляд чуть выше, я увидел ее глаза… веки настолько расширились, что казалось будто глазные яблоки вот-вот выпадут… Она сделала шаг в мою сторону и выставив руку вперед попыталась схватить меня за ворот рубашки.
*МОООРТЕЕМ *- из ее уст донесся сиплый голос
– Клавдия Филипповна… – лишь осмелился произнести я, сдавая назад.
Секунду спустя все исчезло. Клавдия Филипповна достала очки и прочитала.
– Татьяна Мортем…Гм… Нет, первый раз слышу – как ни в чем не бывало сказала она и повернулась в мою сторону.
Что за чертовщина? Что это было? Теперь передо мной стояла обычная Клавдия Филипповна и с ней все было в порядке. Развернувшись, она увидела мое побледневшее лицо
– Ты как будто смерть увидел! Что с тобой?
Но я смотрел на нее стиснув зубы. и не мог выдавить ни слова. Мышцы челюсти свело так, что я не мог и рта раскрыть.
– Так дорогой, ложись-ка ты спать. Вздремни немного, а то я начинаю беспокоиться за тебя.
Челюсть пришла в норму, я согласился и предложил проводить ее. Уходя, стоя в дверях она сказала:
– Вы уж ребят, давайте потише, чтоб больше, на вас жалоб не поступало…
– Как скажете, Клавдия Филипповна, хорошего вечера.
– Спасибо. И тебе.
Закрыв за ней дверь, я снова почувствовал удушье и нехватку воздуха. Обеими руками я схватилися за горло и стал громко кашлять. Я почувствовал сильную слабость в ногах, но из последних сил добежал до окна, открыл его и вытащил голову на улицу, что бы хлебнуть немного свежего воздуха…
Откашлявшись окончательно, я отошел от окна, но не стал его закрывать. Тело изнемогало от слабости. Ноги уже начали прогибаться под тяжестью туловища и все что я успел это сесть за стол, на котором стоял открытый лэптоп, но экран его уже был выключен. На протяжении десяти секунд я смотрел на темный экран, затем почувствовав тяжесть в области шеи, склонил голову к столу и уснул.
Сон. Я встал из-за стола. В комнате был Никита. Видимо раньше времени пришел с работы. Он приготовил себе ужин и принялся есть его. Я сел напротив и почему-то не отводил с него взгляда. Он жевал свой ужин и внезапно я заметил, что с края губ у него просочилась алая капля и потекла по его подбородку. Кровь. То, что секунду назад было каплей, превратилось в струю крови. Она текла уже с двух краев и растекалась по его подбородку. Я опустил взгляд в его чашку с едой и увидел в ней, тот самый стакан что разбился с утра. Попытки остановить его оказались тщетными. Тело не слушалось меня. Я не мог произнести ни слова. Я мог лишь наблюдать. Он улыбнулся мне, и я отчетливо увидел его окровавленный рот. Кровь на зубах, деснах, изрезанный язык и кровавое стекло, которое он продолжал жевать, все это предстало перед моими глазами.
– ОСТАНОВИСЬ! ОСТАНОВИСЬ! ПЕРЕСТАНЬ! – кричал я, но звук так и не вырвался из моего рта.
…Проснулся я от того, что кто-то, вошел в комнату и захлопнул за собой дверь. Марк вернулся с занятий.