«Кто вообще в наше время использует свинцовые пули?» – раздраженно подумал он.
В ухе негромко пискнуло.
Поль посмотрел на левое запястье. Небольшой, размером с пуговицу индикатор помутнел, став почти черными. Пиктограмма чуть ниже сложилась в цифру девять.
«До перегрузки центральной нервной системы девять часов. Настроение пользователя ниже среднего показателя, суицидальные наклонности не проявляются» – проговорил ему в ухо механический голос из наушника.
– Эх… – вздохнул Поль.
Мужчина снял с пояса полицейский значок и задумчиво повертел его в руках.
«Как странно. Моя болезнь не дала сегодня Рите стать вдовой. Не думал, что когда-то буду за неё благодарен»
Поль единственный, кому было разрешено использовать костюм не только в рамках оперативных заданий, но и в повседневной рутине.
Он еще раз провел по спине, ощупывая небольшую вмятину, чуть ниже правой лопатки.
Лифт остановился, и дверцы с шипением открылись.
"Сто семнадцатый этаж. Всего хорошего" – прозвучал синтетический голос.
Мужчина молча вышел из кабинки и направился к двери своей квартиры. Подойдя, он взялся за ручку и через несколько секунд, небольшая лампочка над его головой загорелась зеленым, и дверь открылась. В коридоре, прямо с порога, его встретила жена.
– О, привет… – поздоровался он, стараясь не заносить в дом свое плохое настроение.
– По-о-оль, – загадочно улыбаясь, проговорила она, – А костюм еще не разрядился?
Поль, рефлекторно опустил взгляд на запястье.
– Да нет еще, а что? – поинтересовался он.
Рита продолжила улыбаться.
– Просто наш речевой адаптер сработал, и я…
Девушка стянула с себя розовую футболку и кокетливо швырнула на пол.
– … хочу отпраздновать наш научный успех.
***
Поль лежал на спине, закинув одну руку за голову. Рита довольно сопела у него на груди, улегшись на одну из тонких, почти сливавшихся с телом пластин, из которых и состоял механический костюм её мужа. Большая часть костюма уже красовалась на специальном манекене в углу комнаты, остались лишь пластины, укрепляющие суставы и самые хрупкие из его костей.
Поль бросил мимолетный взгляд на индикатор.
– Сколько осталось? – прошептала Рита, нежась в его тепле.
– Восемь часов до перегрузки ЦНС, – ответил он.
– Снимай, дай организму отдохнуть.
Мужчина, с едва заметной грустью, посмотрел на стоявшее неподалеку инвалидное кресло.
Рита, словно прочитав его мысли, приподнялась на локте и поцеловала его в щеку.
– Я люблю тебя такого, какой ты есть, понятно тебе?
– Угу, – вздохнул мужчина и сел в кровати.
Девушка тоже села.
– Боже, Поль, что это у тебя на спине? – ужаснулась она и с осторожностью прикоснулась к помятой пластине.
– Да так… – тихо качнул он головой, стараясь голосом успокоить жену – небольшая вмятинка.
– То, что вмятинка, я вижу! Откуда она взялась?
Поль снял крошечную пластинку за ухом и положил на изголовье кровати, тут же слепо нашарив очки, нацепил их на переносицу.
– Помнишь, вчера я рассказывал, как мы взяли одного из негодяев?
– Пираты Эмберлинга?
– Да. Сегодня они совершили налет на конвой, перевозивший гада к месту казни.
Мужчина сел в инвалидное кресло и стал аккуратно снимать пластины, одну за другой, прикрепляя их к манекену.
– Я просто оказался рядом, ехал с обеда в участок.
Поль помрачнел.
– Рит, они всех убили. Вырезали весь конвой, скинув сначала бомбу. Те, кто выжил после попадания, не имели ни малейшего шанса. Ублюдки расстреляли их как собак из своих древних винтовок со свинцовыми пулями…
Мужчина на секунду прервался.
Девушка осторожно коснулась его плеча.
– Я попытался вытащить одного из наших, но по нам дали залп. Мой костюм меня защитил, а парня, которого я нес, – нет. Я оттащил за угол уже мертвое тело.
– Поль…
– Я в норме, – кивнул он.
– Точно?
– Да, все в порядке.
На минуту комнату заполонила тишина.
– Как там наш нахлебник? – меняя тему, заговорил Поль.
Рита чуть грустно улыбнулась.
– Языковой барьер наконец-то преодолен! Тебе, кстати, будет очень интересно глянуть на то, что вывел дешифровщик.
– Ну-ну, – улыбнулся в ответ Поль, – Скажи-ка мне лучше вот что, сколько ты уже не спишь?
Девушка состроила невинный вид.
– Не зна-а-аю.
Поль снисходительно наклонил голову на бок.
– Ну… – Рита немного замялась, подготавливаясь к укорам и лекциям со стороны мужа, – Пятьдесят два часа?
Мужчина недоверчиво смерил её взглядом.
– Это ты меня спрашиваешь? Давай рассказывай, ругаться не буду. Обещаю.
Рита вздохнула.
– Семьдесят семь часов. С половинкой.
Поль, стараясь сдержать обещание, беззвучно выругался.
–Ты превысила норму на пятнадцать часов, это чревато, ты же знаешь.
– Ну, Поль, я же не просто так не сплю, я почти весь сомбрекс нашему гостю отдала, – напыжилась девушка, – А ради науки, знаешь ли, и на жертвы пойти можно!
Мужчина покачал головой.
– Давай отключай его, а то всю нашу зарплату проспит! Ничего, пару десятков часов прободрствует! – стараясь сильно не повышать голос, воскликнул Поль.
– Ладно-ладно, не кричи… – девушка откинула одеяло и встала с кровати, – Сейчас, оденусь только.
Надев брошенное на стуле нижнее белье и накинув футболку, она, собрав хвост, направилась в другую комнату.
Поль сел в коляску. Подъехав к стулу, стал, неловко дергая руками, надевать свою серую майку.
Рита влетела в комнату как ужаленная.
– Поль!!! – шептала она, стараясь не закричать от возбуждения, – Он спит!!!
Справившись, наконец, с майкой, муж скептически посмотрел на нее.
– Ну, естественно, ведь ты спускаешь на него весь запас сомбрекса…
Девушка потрясла в руках металлический баллон серебристого оттенка. На боку машинным шрифтом было отчеканено «Сомбрекс Z-76»
Поль потрясенно замер.
– Он спит без сомбрекса?
Рита, сдерживая восторг, отчаянно закивала головой.
– Но это же невозможно! В Инсомнии никто не может спать без сомбрекса! – прошептал мужчина.
Девушка с трудом сдерживалась, чтобы не запрыгать на месте.
– Именно! Никто в Инсомнии не может спать просто так, а значит…
Поль, ошарашенный, снял очки.
– Он не из Инсомнии… – закончил он за жену.
***
– Смотри, просыпается вроде.
– Не похоже как-то. Медленно что-то.
Голоса, пробивавшиеся через пелену сна, окончательно разбудили невидимку.
Скаут открыл глаза. Взгляд снова выцепил проклятую коробку. Чарли повернул голову набок и увидел парочку, примостившуюся у стены из черного стекла. Девушка сидела на облаченном в полупрозрачную накидку пуфике, болтая свешенной ногой и ковыряя носком пол. В руках она держала бежевого цвета небольшую кружку, аромат содержимого которой заполонил комнату и приятно коснулся обоняния Скаута.
«Кофе» – с легкой завистью подумал невидимка.
Неподалеку от девушки, в кресле с несколькими колесиками сидел мужчина. На коленях у него лежала светящаяся дощечка, в которую он периодически тыкал пальцем. Парочка изредка перекидывалась фразами, иногда, как казалось Чарли, слегка нелепыми. Например, про способы разбудить человека.
Спустя несколько минут, девушка, в очередной раз беззвучно отпив кофе, заметила, что Скаут уже очнулся, и аккуратно ткнула мужчину пальцем в плечо. Он отложил дощечку и, помогая себе руками, направился к Чарли. Девушка, недолго раздумывая, встала и последовала за ним. Пуфик за ней бесшумно провалился сквозь пол.
– У нас не было возможности познакомиться раньше, – заговорил мужчина, подъехав к койке невидимки, – Меня зовут Поль, а это моя жена – Маргарита, и ты у нас дома.
Девушка приблизилась к черной коробке и щелкнула что-то на ней, заставив кровать немного приподняться. Затем она стала садиться, словно не замечая, что под ней нет стула, но в самый последний момент прямо под ней выдвинулся уже знакомый Чарли пуф.
– Раз уж мы наладили наконец-то контакт, то скажи-ка мне, паренёк, как тебя звать и откуда ты взялся? – продолжил Поль.
Его голос звучал спокойно, без угрозы, но с характерной для его волевого взгляда твердостью. Он был вежлив, но не на столько, чтобы Скаут мог расслабиться и почувствовать себя в гостях.
– Меня… – невидимка поперхнулся, от того что в горле пересохло.
Девушка взяла со стоящего неподалеку стеклянного столика такую же, как у себя, кружку, и что-то переключив у неё на донышке, протянула её невидимке уже полную воды.
– Спасибо, – благодарно кивнул Скаут, отпив, – Меня зовут Чарли, я из Клименфора.
Парочка переглянулась.
– Очень приятно, Чарли. Скажи, ты знаешь, где находишься? – продолжил Поль, внимательно изучая Скаута.
Невидимка задумался, выгребая воспоминания. Последнее, что он вспомнил, это то, как дверь в пустыне открылась, и он очнулся в саду или лесу. Потом было падение с большой высоты, но ветер так сильно бросал его из стороны в сторону, что разглядеть ничего не удалось.
– Нет.
– Хм, интересно, – подметил мужчина в кресле.
– В любом случае, спасибо, что приютили меня, но теперь мне нужно идти, я очень спешу, – стараясь быть максимально вежливым, сказал Чарли.
Поль снял с носа очки и покрутил их в руках.
– Рита чуть-чуть позже объяснит тебе, почему ты не можешь уйти прямо сейчас.
Чарли настороженно нахмурился. Это единственное, что он мог сделать, пока к нему была присоединена проклятая черная коробка.
– А пока, ответь мне, тебе что-то говорит слово «Инсомния»? Или «Сомбрекс»? Может «Купол» и «Путь к орбите»?
Скаут напрягся.
Внезапно, в груди, словно что-то сорвалось и вдребезги разбилось в области пяток. В мозгу вспыхнула каменная дверь посреди пустыни, залапанная кровавыми отпечатками и насмешливый голос его двойника.
«Я же выбрался. Я ведь выбрался, правда?!» – затрепетали в голове страшные мысли, – «Нет-нет-нет, я точно выбрался! Или…»
– Чарли? – прозвучал голос Риты, – Ты хорошо себя чувствуешь?
Скаут отвлекся, возвращаясь из своих мыслей.
– Нет, мне это ничего не говорит, – ответил он негромко.
Поль покивал.
– Я так и думал, – констатировал он.
Мужчина, орудуя руками, отъехал от кровати и направился в другую комнату.
– Передохни пока, разговор будет тяжелый, – бросил он на ходу.
Девушка тоже встала, и направилась было за ним, но Чарли её окликнул.
– Рита!
Она обернулась.
– Да?
– Поль обещал, что ты объяснишь мне, почему я не могу уйти.
Девушка почесала лоб. Потом вернулась к койке невидимки.
– Я постараюсь, но для начала мне нужно кое-что у тебя спросить, – начала она, присев на вновь появившийся пуф, – Откуда ты выпрыгнул и почему?
Скаут, озадаченный, на секунду стал в ступор.
– Я не прыгал, я упал.
Девушка сочувственно улыбнулась, видимо не поверив ему.
– Там было много деревьев, затянутых стеклом. Из стены вышли двое в мешковатых костюмах, они стреляли в меня, а потом пол провалился, и я упал, – немного раздраженно, вкратце, пересказал свои злоключения Чарли, намеренно умолчав про то, что случилось ранее.
Сочувственная улыбка моментально исчезла с её лица, а глаза распахнулись от удивления.
– Да ты, оказывается, еще больший везунчик, чем я думала, – ошеломленно проговорила Рита.
– И все-таки, – нетерпеливо напомнил Скаут девушке о своем вопросе.
Рита обиженно фыркнула.
– Все вы, пациенты, спешите, – в полголоса пробурчала она, – Ладно. Только без паники, хорошо? Все будет нормально, главное – что ты жив.
Лицо девушки посерьезнело.
– Ты упал с большой высоты, Чарли. Но тебе невероятно повезло, что ты остался жив, и что Поль наткнулся на тебя, когда возвращался домой.
Чарли нервно сглотнул.
– Ты сломал почти все кости.
В голове у Скаута вспыхнула картинка быстро приближающейся черепичной крыши, желтую каменную дорожку рядом с прудом, и уши, заложенные от собственного душераздирающего крика.
Чарли содрогнулся.
– Но опять-же, тебе жутко повезло, что жена нашедшего тебя человека Рерум-Врач, а по совместительству биотехник, – продолжила она.
Невидимка перевел на неё озадаченный взгляд.
– Я восстановила абсолютно все органы, почти не прибегая к синтетике и это, я считаю, огромный успех. При помощи костного геля, мне так же удалось восстановить довольно много костей.
Рита говорила все это серьезным тоном, но в глазах изредка проскальзывала рутина.
– … Основные сочленения и опорные кости пришлось скрепить синтетикой и металлическими штифтами, но ты к ним быстро привыкнешь.
Девушка почесала нос, задумчиво посмотрев в сторону.
– Да, вроде бы все. Сейчас ты присоединен к прибору жизнеобеспечения, – ткнула она пальцем серую коробку, – Она подавляет твои неосторожные движения, чтобы не разошлись швы и не повредились срощенные кости, а также снимает боль.
Чарли, медленно переваривал все услышанное, не до конца уверенный, правда это или ложь.
– Если отключить его, то ты не то, что уйти, ты сесть не сможешь, скорчившись от адской боли, такие дела, – закончила Рита.
Все это была ложь. Чарли не верил в это, вся история казалась бредом сумасшедшего.
– Отключи.
Девушка устало вздохнула, безошибочно распознав эмоции Чарли.
– Ладно, – не стала она спорить и щелкнула небольшой переключатель на аппарате.
Щелчок выключенного ящика отдался гулким эхо у Чарли в голове и затерянной мыслью улетел в пустоту померкнувшего сознания. Мир взорвался. Невидимку словно вывернуло наизнанку, а каждый миллиметр тела закричал от боли. Бордовая пелена застелила помутневший взгляд, а дыхание сперло. Сердце застучало так быстро, словно вот-вот лопнет и забрызгает стены кровью и внутренностями. Это была не просто боль, это была самая настоящая агония, предсмертный хрип. Чарли почти ощутил, как его душа отделилась от тела.
Рита потянулась обратно к выключателю.
– Подожди… – через силу, выдавил из себя Скаут, давясь болью, – Рита…
Девушка наклонилась к нему.
– Я ног ниже колен не чувствую, – просипел Чарли.
Рита грустно улыбнулась и легонько погладила его по щеке. Её губы почти коснулись его уха.
– Извини. Их я восстановить не смогла.
Глава 8. Чужаки
Руфус, нахмурив мохнатые брови и согнувшись в три погибели, рылся в покрытом слоем пыли шкафу, который предсмертно содрогался каждый раз, когда староста Седэна гневно переставлял банки.
– Клянусь костями деда, я точно помню, что у меня была припрятана одна баночка кофе! – возмущенно воскликнул Руфус, хлопнув дверцей.
Мужчина отошел от шкафа и с тихим стоном выпрямился, схватившись за спину. Выдохнув, он задумчиво оглянулся, осматривая убежище и старательно припоминая свои тайники.
Желтый свет зажжённой масляной лампы, повинуясь владельцу, осветил узкий коридор складского помещения убежища, пробираясь сквозь ряды с закрутками и консервами.
– Ну не мог же его кто-то свистнуть во время последнего происшествия? – почесывая коротенькую бородку, рассуждал толстячок.
Шкафы и деревянные полки ответили ему тихой грустью, а их тени согласно закивали в такт покачиваниям лампы. Руфус напыжился и окончательно для себя решил, что не вылезет отсюда, пока не найдет тайник, пусть у него даже уйдет на это вечность.
***
Спустя час, Руфус, ругаясь так, что его деду стало бы за него стыдно, выбрался из убежища и закрыл за собой тяжелую металлическую дверь.
«Ну, значит сегодня без кофе. Не беда» – утешил он себя мысленно, давно позабыв про свои торжественные клятвы.
Толстячок вытер о легкую куртку запачканные руки и двинулся к своему родному городку. Изнемогающая от жажды земля, разошлась сетью трещин и выдыхала порцию коричневатой пыли каждый раз, когда он делал шаг, беспардонно пачкая обувь и штаны. Дождя не было уже почти две недели, что не очень хорошо сказывалось как на урожае, так и на строительстве. Вечно работающему Седэну пришлось взять выходной.
Когда на горизонте показались знакомые постройки, Руфус слегка замедлил ход, сменив быстрый шаг на безмятежную, почти шаркающую походку. Родной городок радовал глаз, а тот факт, что опасность Седэну уже вряд ли когда-то будет угрожать, приятно грел душу. Староста не кривил душой ни перед людьми, ни перед самим собой. Когда Амун-Ра ушел, все смогли вздохнуть спокойно. Седэн уже и так вдоволь настрадался.
Внимание Руфуса привлекли восторженные восклицания, раздававшиеся неподалеку. Окинув взглядом не густой на укрытия пейзаж, старейшина быстро заприметил двух мальцов, возле высокого полого дуба, высохшего лет сто назад. Мальчишки вооружившись любопытством и прутиками, тыкали во что-то на земле, перекидываясь незамысловатыми фразочками, всячески выражая удивление.
– Что это вы тут делаете, так далеко от города, а? Ваши родители всыпят вам по первое число, – стал было ругать ребятню Руфус, но замолчал, удивленно уставившись себе под ноги.
Земля у его ног расползлась преломляющими свет осколками, словно покрытая жидким стеклом. Трещина тянулась от дуба на несколько метров в сторону, а затем под прямым углом отрывалась от земли и уходила вверх, зависнув в воздухе. Висевший кусок слегка подрагивал, изредка увеличивая амплитуду, но затем опять замедляясь, словно стеклянная гремучая змея, раскачивающая свой хвост-погремушку.
Руфус аккуратно, стараясь не касаться непонятной ему субстанции, обошел трещину.
– Что за чертовщина… – удивленно пробормотал мужчина, едва сдержавшись, чтобы как дурак не потереть глаза кулаками.
Трещина с другой стороны была не видна. Различить её можно было лишь с определенного угла.
Руфус вернулся обратно. Разлом все еще был на месте, хвост стеклянной змеи висел.
– Невероятно…
Толстячок уже хотел было идти в город и доложить о своей находке, как вдруг его взгляд зацепило еще кое-что. С той стороны, с которой трещину не было видно, открылся вид на кое-что другое.
Капелька пота стекла по лбу старосты. Четыре пары стеклянных следов, ведущих от разлома и обрывающихся у дороги. Взгляд Руфуса, заскользивший по следам, уперся в развалившийся на горизонте Седэн.
***
– Что будем делать, капитан? – поинтересовался шального вида малый, подкидывая в руке переливающийся темно-зелёным нож и прищелкивая металлическими пальцами.
Стоявший рядом высокий мужчина перевел на него взгляд. Оранжевые, словно крошечные огоньки, глаза, вонзились игравшему с ножом в лоб, от чего последний чуть было не лишился последнего живого пальца на руке, едва поймав свою игрушку. Его рот медленно растянулся в улыбке, от чего тонкий шрам, пересекавший его лицо от подбородка до глаза, жутко изогнулся. Его правая кисть, сжимавшая свернутую в трубочку желтоватую бумажку, слегка скрипнула черной перчаткой, сжавшись еще сильней, а такого же оттенка кожаная куртка распахнулась от сильного порыва ветра, обнажив переливающуюся на солнце, опоясавшую его, тонкую металлическую цепь.
С другой стороны, к нему подошли еще двое в таких же непривычных этому миру нарядах. Капитан поправил трепыхавшийся на ветру темно-красный порванный платок, обернутый вокруг шеи.
– Для начала, определим сценарий, по которому в этот раз действует наш друг.
Он расправил пожелтевшую бумажку. С плаката «Разыскивается. Живым или мертвым» на него хмуро смотрел Чарли Стейн.
***
Руфус, всего мгновение назад пересекший черту города, сломя голову несся в сторону колокольни. Жизнь по соседству с чудищем научила его относится крайне осторожно ко всяческим подозрительным вещам, которых в городе быть не должно. При любом, даже маломальском ощущении опасности, он, как староста такого взрывоопасного городка, сразу же извещал своих жителей и в срочном порядке направлял всех в убежище. Горожане, несмотря на зашкаливающее количество ложных тревог, относились к Руфусу с пониманием и беспрекословно подчинялись, спешно покидая рабочие места и бросая все дела.
В этот раз Руфус был абсолютно уверен, что опасность ему не мерещится, она абсолютно реальна.
Едва миновав первые несколько жилых кварталов, староста понял, что уже слишком поздно для предупреждений. Из центра, где в качестве символа перемен был посажен молодой краснолистник, разросшийся за время мира в красивое дерево, раздавались взволнованные возгласы.
Руфус поспешил туда.
Прибыв на место, толстячок увидел толпу. Над их головами завис гладкий металлический шар, размером с арбуз. Изредка по его поверхности проходили волны, и он ощетинивался длинными, с два пальца иглами. Как только староста приблизился к людям, шар затрепетал в воздухе и выдвинул несколько шипов, угрожающе повернувшись к Руфусу.
– Не советую дег'гаться, если не хочешь получить иголку в глаз, – сказал тучный человек, расслабленно привалившийся к стене близлежащего дома.
Руфус послушно замер.
Голос незнакомца звучал странно, не совсем по-человечески. В бровях у него красовалось по три крошечных блестящих колечка. Поперек носа, прошивая его насквозь, сияла толстая металлическая игла, а почти лысый череп украшала туго стянутая косичка, торчавшая к верху и распушавшаяся как пальма на крошечном островке.
Одет он тоже был совсем не привычно – широкие штаны из какой-то эластичной ткани, блестящие на солнце ботинки, на манер Легионерских и едва прикрывавшая вываленное пузо куртка. Все это, в совокупности, выдавало в нем чужака – иноземца.
Руфус, осторожно, не сводя глаз с пузана, направился к центру столпотворения, аккуратно протискиваясь через толпу. Люди, несколько минут назад еще готовые хоть что-то предпринять, стояли безмолвно, словно овощи глядя вперед и изредка всхлипывая. Лишь проходящий рядом староста изредка удосуживался внимания, и то, чем ближе к центру круга он подбирался, тем реже это случалось. Вскоре и сам Руфус стал испытывать какое-то тяготящее чувство тревоги и стягивающее мышцы ощущение безнадежности. Он замедлился еще сильнее, но пробираться через толпу не перестал, поскольку где-то в глубине ощущал, что весь этот наваливающийся негатив искусственный и вызван чем-то извне.
Добравшись наконец до центра, староста Седэна ужаснулся.
На импровизированной арене, Рик – огромный детина, неуклюже отбивался от собственной жены, остервенело бросавшейся на него с ножом, рукоятка которого источала тусклый зеленый свет, точно такой же, как и безумные глаза женщины.
– Лиза, прекрати! Что ты делаешь!? – искренне не понимая, что происходит, рычал Рик, неловко уклоняясь от пронзающего воздух лезвия.
Женщина его не слышала, она лишь непривычно скалилась и хохотала, наседая все сильнее и сильнее. За происходящим, со скукой наблюдал высокий человек, расположившийся в тени краснолистника. Редкие порывы ветра трепали его бордовый платок и подол куртки, оголяя поблескивающую цепь на поясе. Рядом с ним стоял еще один иноземец, с отрешенным видом сдавливающий собственную ладонь. По его пальцам медленно стекала светло-фиолетовая жидкость, крупными каплями разбиваясь о землю. Каждый удар отражался тонким колокольчиком в голове у Руфуса, вводя его во все большее и большее уныние, по непонятным ему причинам.
Третий же чужак вообще развалился у дерева и закрыл глаза, словно в дрёме. Лишь металлические пальцы изредка постукивали по колену, словно отбивая его собственный пульс.
– Если ты сейчас же не начнешь драться, я отрежу ей пальцы или ухо!!! – прошипела не своим голосом Лиза на Рика и с размаху вонзила себе нож в ладонь.
– Остановите это, прошу! – закричал Рик, не понимая, что ему делать.
Человек с платком вздохнул, да так устало и раздраженно, что казалось он и сам не прочь остановить представление, но по каким-то причинам не может.
– Я же вас по-хорошему спросил, где ваш главный? – заговорил он, – А вы мне что? Вопросы стали задавать, грубить…
Руфус, не смотря на всю свою трусость, моментально шагнул из толпы, чем привлек внимание висящего шара.
– Я староста города, прекратите пожалуйста, – на одном дыхании выпалил толстячок.
Мужчина в платке повернулся к нему.
– Прекрасно, – улыбнулся он, – Эйдан, возвращайся!
Лиза обернулась к нему.
– Ну Капитан, я же только начал! – прошипела она.
В ответ Лиза получила суровый взгляд.
– Есть, – хмуро буркнула она и, вытащив из ладони нож, с размаху швырнула его в сидящего под деревом худощавого мужчину.
Тот, моментально очнувшись из дремы, неглядя поймал нож.
Девушка упала в беспамятстве. Рик, порядком израненный, тут же бросился к ней и обнял, покачивая на руках.
– Как тебя звать, староста? – поинтересовался капитан, шагая к Руфусу.
С каждым его шагом толпа, как во сне, делала шаг назад, оставляя своего старосту без прикрытия. Когда толстячок встретился нос к носу с иноземцем, они были практически в центре арены.
– Р-руфус, – предательски дрогнул голос.
– Руфус значит, – мужчина хмыкнул, – А я Джаспер.
Он залез в карман куртки и выудил скрученное в сверток объявление о награде. Затем он развернул его и протянул старосте Седэна.
– Видел этого парня?
Руфус всеми силами постарался не выдать свое удивление, увидев изображение Чарли на плакате.
– Нет, – робко ответил он.
Джаспер кивнул своему пухлому соратнику. Тот свистнул, и металлический шар с тихим влажным звуком плюнул иглой. Руфус пугливо присел.
Поднявшийся с колен Рик, стоявший позади Джаспера, тупо глянул на крошечную дырку у себя в груди из которой захлестала кровь, и грузно упал лицом вниз.
– Ты знаешь этого парня с плаката или нет? – спокойно повторил вопрос мужчина, наведя свое оружие на жену Рика.
Староста, не отводя мутного взгляда от бездыханного тела добродушного Рика, чуть дергано кивнул.
– Рассказывай.
***
Деревянными, негнущимися пальцами Руфус с третьей попытки вставил свою копию ключа в замочную скважину дома Элейн и Чарли. Щелкнув замком, легкая деревянная дверь бесшумно отворилась, обнажая внутренне убранство жилища.
Капитан Джаспер и двое его подручных вошли внутрь. Пузатый иноземец остался возле толпы вместе со своим дьявольским шаром.
– Я не знаю куда они направились, клянусь, – пролепетал староста, предугадывая вопрос, – Прошу, только не убивайте больше никого.
– Они? – Капитан слегка удивленно обернулся к Руфусу.
Толстячок мысленно чертыхнулся.
– Неужели та самая Элейн, ради которой было загублено столько жизней? – ухмыльнулся Джаспер.
«О чем он говорит?» – подумал староста Седэна, не понимая о каких жизнях идет речь.
Увидев замешательство на лице старосты, главарь иноземцев усмехнулся.
– Мне даже жалко ваш мир, вы и не подозреваете, какое чудовище у вас тут притаилось, – произнес он, немного помрачнев.
Иноземец по имени Алистер рыскал взглядом по сторонам, пригибаясь и подергиваясь словно ищейка. Наконец, его взгляд пал на одну из подушек, аккуратно примощенных у изголовья кровати. Схватив её, чужак крепко сжал кулак и длинные когти впились ему в израненную ладонь. Несколько капель фиолетовой жидкости сорвались с его кулака и разбились о белоснежную ткань подушки.
Зрачки Алистера сузились как у змеи, а вены на лбу и висках вспучились и почернели. По всему телу стали проявляться темные символы.
– Я вижу его, капитан, – пробормотал он.
– Превосходно, – кивнул ему Джаспер, – Бери Эйдана и направляйтесь за ним. Только не ввязывайтесь в бой и будьте крайне аккуратны. Просто следите за ним, пока я буду выманивать его и сбивать намеченный курс. Не забывайте про мимикрию. Возможно, у него остались какие-то примочки с корабля.
Подчиненные молча выслушали.
– Все, берите припасы и выдвигайтесь, – произнес капитан и отвернулся от них.
Чужеземцы вышли из дома.
Тишина, заставшая Руфуса и капитана Джаспера постепенно становилась все более и более гнетущей, заставляя поджилки старосты предательски трястись.
– У меня к тебе последний вопрос, – прозвучал немного грубый голос иноземца.
Руфус, прибывающий в легком оцепенении, послушно повернулся к Джасперу, глядя на него затуманенными от слез глазами. Он догадывался, что его ждет и от этого ему становилось дурно.
– Да?
– В какой стороне Клименфор?
Староста задумался, стараясь успокоить мечущиеся из стороны в сторону мысли.
– Там, – спустя минуту раздумий, ткнул он пальцем.
Джаспер улыбнулся.
– Спасибо. Видишь, хорошо поговорили.
***
Пузатый иноземец уныло разглядывал все еще одурманенных проклятой кровью Алистера горожан. Жестом он подозвал к себе металлический шар и по-хозяйски погладил его, словно котенка, от чего последний неожиданно живо покрутился на месте.
Из дома вышел Джаспер.
– Что дальше, капитан? – пробасил пузан.
– Биться с ним на его правилах слишком опасно, так что будем выманивать и рушить ему планы, – остановился капитан рядом с ним и тоже почесав шар, достал из внутреннего кармана куртки сигарету, закурил.
– С ними что? – кивнул в сторону людей пузатый.
Капитан затянулся, потом шумно выпустил струйку дыма.
– Да что. Пусть гуляют.
– А если доложат?
Джаспер отмахнулся.
– Сомневаюсь. Я провел беседу со старостой. Да и сам понимаешь, времени у нас все равно здесь немного.
Пузан кивнул.
– Понял.
Толстяк ухмыльнулся, зашелестев пирсингом.
– А что дальше? Посетим Стивена Ст’гонка и Легион?
Капитан Джаспер выпустил еще порцию дыма, и устало посмотрел на уходящее в закат солнце.
– Именно.
***
Эту ночь Элейн вновь посетил сон, который уже являлся ей однажды. Это было в тот день, когда Клименфор едва не поглотили разверзнувшиеся небеса, а второй страж Амун-Ра обратился изумрудной пылью.
Пышущее зеленью и жизнью, знойное лето. Трава, шуршащая легким бризом, приятно щекотала кожу, а проглядывающее через зубчатые кленовые листья солнце по-родительски обнимало за плечи. Открыв глаза и вдоволь насмотревшись на медлительно плывущие по небу белоснежные облака, Элейн повернула голову. Неподалеку от нее, точно так же наслаждались летом её друзья и близкие. Лео молча смотрел на облака, Чарли и Ганс по обыкновению тихонько переругивались, подзуживая друг друга, а Дженнет с братом и гвардейцами играли в карты, посмеиваясь над, бормотавшим проклятия, проигрывающим Дезмондом. Мирианна, сидевшая чуть поодаль ото всех, с любопытством слушала рассказы Амун-Ра.
Элейн села, приставила руку козырьком и поглядела вдаль. Взору её открылись бесконечные зеленые холмы, уходящие далеко за горизонт. Кроме их компании не было больше ни души. Ни птиц, ни зверей, даже стрекотание насекомых было не услышать. Тишина проникла в её голову, потекла по венам и артериям, заглушая оставшиеся звуки. Исчез шелест ветра, разговоры Чарли и Ганса, смешки Стивена. Все её тело заполонила тишина. Сначала это было приятно, ощущение легкости и эйфории легкими разрядами и покалываниями пробежалось от пальцев ног, до мочек ушей. Но потом, блаженство стал нарушать навязчивый звон в ушах. Он едва-едва прорывался через тишину, но постепенно становился все отчетливей и отчетливей.
Элейн нахмурилась и закрыла уши. Звон на секунду стих, но затем зазвучал с удвоенной силой. Девушка отняла руки от ушей и с удивлением обнаружила на них кровь.
Солнце загородила туча. Огромная, черная как смоль, она, словно сердце титана, пульсировала и билась, переливаясь серебристыми молниями.
Чувство тревоги настигло лучницу врасплох, резко вцепившись в горло костлявыми пальцами. Её охватила паника.
Элейн обернулась. Глаза обожгло.