Темные красные огни прорвались сквозь застывшую пелену из грязи, смерти и пыли, укутавшей останки Элдерона, и высветили Чарли и Элейн.
Лучницу пронзил его взгляд. Амун-Ра бог солнца и разрушений взирал на неё сверху вниз, как на крошечную блоху. И в этом взгляде не было ничего человеческого. Животный ужас сломил девушку и растоптал в пыль. Колени затряслись.
– Спокойно, я рядом, – сказал Чарли ей на ухо и крепче сжал её ладонь.
Его слова развеяли страх по щелчку пальцев. Ужас, придавивший её к земле спал. Она посмотрела на Чарли. Он выглядел также, как и в её сне – покрыт золотой сияющей вязью. Но сейчас Элейн видела его по-другому, ни как угрозу, а как защитника и спасителя.
Молнии коснулись кинжала, и Скаут резко махнул им вниз, вспарывая пространство. Трещина, ровно такая, как была на площади, только большая – в человеческий рост, вскрыла мироздание и разверзлась белым полотном.
– Пошли в Легион, – сказал Чарли и потянул лучницу за собой.
Элейн внезапно стало очень легко и спокойно. Она улыбнулась. Все получится. Их ждет свобода и счастье.
– Хорошо, что Стивен нас уже ждет, – с улыбкой сказала она, шагая в разрыв вместе с невидимкой, – Прислал послание на медальон, зовет выпить!
Их взгляды столкнулись. Тревожная трель скрипнула в голове.
Что-то было не так.
Расширенные от ужаса зрачки Чарли мелькнули в её сознании лишь на миг, а затем брешь поглотила их.
***
Чарли шагал, переступая тела. Пираты, оглушенные, мертвые, корчащиеся от боли и затихшие, валялись раскиданные по палубе. Впереди, вопя, ломанной походкой, выламывая и вправляя назад суставы, ступал Поль. Вернее, существо, которое раньше им было. Следом, за невидимкой, хихикая и бормоча себе под нос, шла Ригатта, поддерживая раненного Сэнди.
Иллюзии и сомнения развеялись сами собой. Как говорил Поль – время циклично. Только очень сильный импульс может разорвать один круг и создать другой. Ригатта и её демон уже стали частью его команды.
Скаут бросил взгляд на Сэнди. Он умирал. Без прикрас и пустых обещаний. Жить ему осталось недолго. Едва ли он сохранит сознание еще хотя бы десяток минут. И невидимка уже знал, что мальчишка станет третьим. Был и другой выход – дать ему погибнуть, медленно и мучительно истечь кровью. Лучше ли это, чем то, что ему предстоит сделать? Лучше ли это вечной службы ему, Чарли, бездушной твари, который в поисках мести уже сам ничуть не лучше своего врага.
Чарли задумался.
Осталось ли хоть что-то от его благородной цели?
По телу огненными волнами расходились знаки сущности, проникшей в его организм. Но в отличии от Эмберлинга, Чарли был главный в этом симбиозе. За это надо было благодарить двойника, который заранее успел заразить его сущностью извне.
Невидимка криво улыбнулся.
«Ну вот. Теперь я ему благодарен. Опять. Куда катится этот проклятый мир?»
Они подошли к центру корабля. Чарли призвал кинжал. Подражая двойнику, он вскинул клинок и посмотрел вверх. Скользящие по куполу молнии замерли, набухли и обернули на него свои взгляды. Чудища, проникшие извне вместе с сущностью.
Невидимка не знал точно, что ему делать. Как разжечь грозу?
В его мысли вторглось нечто чужеродное. Оно шептало, вкрадчиво, нараспев, используя невообразимый язык, который Чарли не смог бы даже осознать, не то что озвучить. Но он понимал. Сущность подсказывала ему. Плененная, она не собиралась быть рабом, но и не рвалась наружу. Пока.
Монстры в небе застрекотали, обнажая клыки и облачаясь в молнии. Они порвут его.
Секунда. Две.
Чарли наконец понял. Гроза всегда была с ним, у него в мыслях, пряталась так глубоко, как только могла. И он выпустил её.
Тучи и молнии сцепились, вгрызлись друг в друга, а затем сплелись в единое существо, и завинтившись черно-серебристой воронкой, коснулись острия кинжала, напитывая его как губку. Перед глазами у Чарли побежала история. Время раскрылось как бутон, раскинув свои многослойные лепестки. И он стоял посреди этого безумного, разноцветного цветка, прямо в центре. Сознание расширилось, и он перестал смотреть, слушать и чувствовать в привычном смысле. Чарли растворился, стал чистой мыслью, импульсом, способным проникнуть в любой момент истории. Он ощущал себя неуловимым и неуязвимым. Он чувствовал себя Богом. И это опьяняло. Элейн, Стивен, Дженнет, Дезмонд… все стало каким-то эфемерным, бессмысленным. Его прежние мотивы казались смешными, а цели мелкими и незначительными.
Внезапно, Чарли понял, что его голова опять забита шепотом. Оно нашептывало, влажным многомерным звуком проникая в самый мозг и сводя с ума.
– Молчать! – рявкнул Чарли и резанул кинжалом сверху вниз.
Мир хрустнул, подобно стеклу под ногой. Пространство вогнулось внутрь и поросло сетью серебристых трещин. Вмятина, ростом с человека, повисла прямо рядом с мачтой.
Чарли осторожно коснулся вмятины ладонью.
Наэлектризованная, острая и твердая, она легонько куснула статикой его в ответ.
Скаут в растерянности застыл.
Из ступора его вывел голос Ригатты.
– Хозяин, нашему актерскому составу требуется замена, – недовольно пробурчала она.
Чарли обернулся.
Сэнди лежал на полу в луже крови, а Ригатта брезгливо вытирала руки о свою рваную футболку, оставляя на ней бурые разводы.
И тут в голове Скаута прозвучала фраза двойника.
«Боль – это сила».
Невидимка кинул взгляд на вмятину. Трещины уже стали затягиваться. Тогда он перевел взгляд наверх, к куполу, отыскивая глазами созвездие, которое выдумал Эмберлинг, чтобы запомнить место пробития.
Гроза, заключенная в кинжал, бурчала, готовая вырваться. Времени было мало.
– Ригатта, тащи Сэнди и Поля сюда. Схватись за мачту так крепко, как только можешь, сейчас тряхнет. Затем следуй за мной, – отдал команду невидимка.
В голове его вертелась мысль. Ужасная, мерзкая мысль, недостойная даже существовать.
Невидимка глубоко вдохнул.
Его бросило в жар, но он сразу закупорил свои чувства и мысли. Опять.
Это была черта, перешагнув которую, цель перестанет оправдывать средства. Чарли окончательно превратится в своего двойника, и сколько бы он потом не менял ход событий, себя и свою гнилую душу он уже не изменит.
Выдох.
Плевать. Пусть так. Пускай он растворится в гневе, станет своим двойником или даже мерзостью похуже, но он должен спасти её.
Чарли вскинул руку извергнув из кинжала серебряных чудищ. Ему осталось лишь указать им путь.
Ригатта, ощетинившись черными символами, вцепилась в мачту одной рукой, и в Сэнди с Полем другой.
Все произошло мгновенно.
В ту секунду, когда твари пробили купол, Чарли уже разрезал полотно мироздания и ринулся туда вместе с соратниками. И лишь едва различимый шорох долетел до его слуха.
С таким звуком погибают миры.
***
Дезмонд сидел, поджав ноги. Мягкий, шелковый песок нежно обволакивал ступни. Звезды проносились мимо, игриво мелькая длинными белыми хвостами, сыплясь за горизонт. Темно-синее, черничное небо было для них полотном, впитывающим их краткую и яркую жизнь. Но даже эти следы постепенно исчезали, не оставляя после себя ничего. Жизнь все забывает. Обиды, невзгоды, страдания, радость, любовь. Рано или поздно все растворится, исчезнет далеко за горизонтом, и черничное небо займут другие звёзды. Судьба каждой трогательна, но мимолетна.
Ветер, нашептывая, легонько колыхал песок.
Она сидела напротив, на коленях. Женщина, что наградила его даром огня. Её грустная, наполненная материнской жалостью улыбка, проникала внутрь и вызывала тепло в груди.
– Мы снова встретились, Дезмонд, – прошептала она.
С последней встречи прошло больше тридцати лет, но только оказавшись тут, он ощутил, насколько мимолетно время.
– Кто ты? – спросил он.
Её улыбка стала еще теплее.
– К’шатри, – ответила она, – Я – мама.
Ветер обнял Дезмонда за плечи.
– Мама?
Женщина улыбнулась и с теплотой и заботой положила ладонь на живот, чуть ниже пупка.
– Да, мама. Всех Одаренных. И вы все – мои дорогие дети.
– Не понимаю, – ответил Дезмонд.
– Вы – плод любви человека и Бога. И в первый раз, когда время было чисто и спокойно, я вырастила своего ребенка, а он своего. И я ушла. И мир был спокоен и чист, как оазис.
Её улыбка стала грустнее. К ней добавилась скорбь.
– Во второй раз, когда вмешался он и наградил меня даром, я стала первой из вас. Река времени загрязнилась, пошла черными и красными пятнами. Неравенство, угнетение, бойня. Катастрофа следовала за катастрофой, ведь у отца забрали его ребенка и его любимую.
– Но как тогда появились Одаренные, если ребенок погиб? – произнес Дезмонд.
Женщина опустила глаза.
– Существо, дар небес, что сделало меня Одаренной, не захотело погибать вместе со мной. Оно вырвало меня из бытия и заключило здесь, а само покинуло мое тело и ушло, в поисках новых и новых сосудов.
Дезмонд оглянулся по сторонам.
– А где мы?
К’шатри подняла на него взгляд.
– Нигде.
Дезмонд хотел было возразить, но не смог. Он снова посмотрел на небо. Жизнь осталась там, в стороне.
– Я умер? – спросил он, продолжая следить за звездами.
К’шатри не торопилась с ответом. Молчание не было гнетущим или пугающим. Тишина, разбавленная бормотанием ветра, не давила, не прибивала к земле.
Женщина протянула руки и коснулась его предплечий, ласково проведя пальцами от сгиба локтя до кистей, а затем нежно взяла его за руки. Там, где прошли её ладони, размеренно засияли золотистым огнем древние символы.
Дезмонд грустно усмехнулся.
– Не показывай солнцу, да? – спросил он.
Голос дрогнул. На лице проступила грусть. Печаль захлестнула его, вздымая в душе волны сожалений об упущенном. Столько всего было, столько еще должно было случится.
Звезда упала за горизонт.
– По-моему, там теперь написано что-то другое, – с легкой родительской хитрецой, прозвучал голос К’шатри.
Дезмонд опустил глаза, и прочитал символы.
"Яви меня солнцу!"
К’шатри улыбнулась.
– Время пришло, Дезмонд.
Он посмотрел на неё с благодарностью.
– Полагаю, мы больше не увидимся? – спросил Дезмонд.
К’шатри покачала головой.
– Никогда.
Они поднялись.
– Но быть может, тебя ждет кто-то еще? – сказала она, загадочно улыбаясь.
Дезмонд улыбнулся ей в ответ.
– Спасибо за все.
Она положила руку ему на грудь.
– А теперь, моя звезда… Сияй!
К’шатри резко толкнула его в грудь.
***
Дезмонд открыл глаза.
Черный клинок Дженнет Валкери с характерным звуком покинул его тело. Ноги подкосились, и он стал падать. Боли почти не было, она осталась позади, прихватив с собой страх и все остальные земные чувства. Осталась только его миссия.
Дезмонд встретился взглядом с Дженнет и увидел её, настоящую, запертую внутри порабощенного тьмой и чужеродной тварью сосуда. Она кричала. Молила о помощи.
И он поможет.
Он не смог ничего ей сказать. А если бы и смог, она бы не ответила. Был один лишь взгляд. Но Дженнет поняла и сделала то, о чем он просил, вложив в это движение все, что осталось от её воли.
Острие меча зацепило край повязки, скрывающей символы Дезмонда. Ленивое, бордовое рассветное солнце показало свой лик.
Дезмонд закрыл глаза. Навсегда. Проскочили образы родителей, Кейт и К’шатри.
«Я – пламя» – мелькнула последняя мысль в его голове.
Символы на его руках вспыхнули. Опутавшие его трещины засияли и дернулись, поглощая тело, клетку за клеткой. Вспышка. Неистовое, яркое, всепоглощающее пламя взвилось вверх золотым торнадо.
***
– Дез! – Кейт, рыдая, бросилась Дезмонду в объятия, – Я так скучала!
Дезмонд крепко обнял её. Теперь, он никогда её не отпустит.
– И я, мелкая, я тоже по тебе очень скучал, – со слезами на глазах, сказал он.
***
Дженнет не успела даже шелохнуться. Вдох, крик, все растворилось в огне. За один лишь миг она оказалась в эпицентре бушующей стихии. Пламя поглотило её, сожрало целиком.
Пустота.
– Убей меня, прошу… – взмолилась Дженнет.
Пламя вспенилось как золотой океан и нахлынуло новой волной, проникая внутрь, вгрызаясь в жалкие остатки души.
– Нет, – ответило оно.
Жгло так сильно, что Дженнет не смогла сдержать вопль. Её крик раздвоился, и она услышала, что вместе с ней орет тварь, что все это время шептала ей на ухо. И от этого Дженнет внезапно ощутила удовлетворение.
«Сдохни вместе со мной, мразь!» – подумала Валкери.
Тишина. Тело вдруг стало легким, почти невесомым. Боль и жар резко прекратились. Пустота сменилась ярким светом, давящим на прикрытые веки. Плечи обняла прохлада и понесла своим течением по неторопливой реке спокойствия и умиротворения.
«Все закончилось» – пронеслась мысль в её голове.
Но она ошиблась. Течение прекратилось, а река затвердела и ужалила её в спину холодом.
Дженнет Валкери открыла глаза.
Синева неба вперемешку с вялыми солнечными лучами, проталкивало себе дорогу сквозь медный смог и пылевые тучи, освещая отголоски разрушений.
Командующая села.
Тело впервые, за долгое время, принадлежало только ей. Она посмотрела на свои ладони, покрытые ссадинами и порезами. Символы ушли. Голова была ясная и легкая.
Дженнет проводила взглядом небосвод до горизонта. Вдалеке виднелся огромный, утопающий в облаках силуэт божества, удаляющийся прочь от пепелища.
Командующая подтянула к себе колени и обняла их. Белокурые локоны накрыли плечи. Серебряный стальной взгляд затуманили слезы. С неба, мерно покачиваясь, неторопливо спускались крупные хлопья пепла. Пепел касался её обнаженного тела, оставляя серые и черные разводы на белоснежной коже.
Она помнила каждую оборванную ею жизнь, каждую разбитую судьбу.
Дженнет Валкери заплакала.
«Простите меня, простите за все»
***
– Хозяин, я не узнаю сцену. Это правильный акт, мы ничего не перепрыгнули? – усмехнулась Ригатта, театрально вцепившись себе в волосы и озираясь по сторонам.
Её демон одобрительно заурчал.
Взгляд невидимки скользил по желтому песку и уходил за горизонт, так и не встретив никакого объекта.
«Везет мне на пустыни» – мрачно заключил он.
Сэнди издал неопределенный стон.
Чарли повернулся к нему и извлек кинжал. Ждать больше было нельзя. Скаут подошел и направил острие на корчащегося от боли мальчишку.
– Отойдите, – сказал он.
Ригатта и её миньон послушно исполнили приказ.
Черная тварь зашевелилась в голове у невидимки, вновь заводя свою тарабарщину.
– Давай, – вслух пробормотал себе под нос Чарли.
С лезвия сорвалась черная, маслянистая капля. С глухим шлепком она стукнулась о грудь Сэнди и тут же вгрызлась в него, проникая внутрь прямо сквозь кожу.
Сэнди завизжал и стал извиваться, словно пытаясь зарыться в песок. Его кожа потрескалась, он закровоточил всем телом сразу. Кровь покидала его, выхлестывая через нос, глаза, уши. Она лилась из-под слезающих ногтей и выпадающих волос.
Чарли в омерзении отвернулся. Он не знал, спас ли Сэнди или сделал только хуже. Не хотел знать.
Поднялся сильный ветер. Песок, побежал по склонам, проносясь мимо отряда Скаута и укрывая собой мальчишку, от которого остался почти один лишь скелет. Вопль сменился тихим, утробным плачем и глухими прерывистыми всхлипываниями.
– Если бы я не была чокнутой, меня бы стошнило, фу, – прокомментировала Ригатта.
Чарли, стиснув зубы, смотрел на горизонт, силясь понять, что делать дальше и где они вообще.
Внезапно, горизонт дрогнул и завалился. Ударная волна толкнула Скаута и опрокинула его на землю, накрыв сверху песком.
Чарли тут же вскочил. Знак, который он так просил, не заставил себя долго ждать. Далекий всполох пламени и огромный силуэт, тонущий в облаках и вставшей на дыбы пустыне.
– Ра-а-а! – пронесся оглушительный строенный вопль, больно ударив по ушам.
Кинжал Чарли почернел и стал подрагивать от переполняющей его мощи. Погибло очень много людей.
– Вот он, раскол миров и рождение Сеинтории… – ошеломленно проговорил Скаут.
Двойник не врал. Все было в точности так, как он и сказал. Мир раскололся, и сошел с пути. Именно здесь и сейчас.
Невидимка сопротивлялся этой мысли как мог, но она все же просочилась в его голову.
«Величественный момент» – восхитился он, наблюдая как родилось невообразимое, огромное божество, решившее исход этого мира.
Ригатта позади выругалась, выражая восторг.
Чарли обернулся. Все были в строю. Кроме Сэнди. Скаут посмотрел по сторонам. Парнишка исчез.
– Сэнди! – крикнул он, сложив руки рупором.
Ответила пустыня. Песок зашевелился и выкарабкиваясь из него, как из могилы, солнцу предстал хрупкий, тонкий силуэт. Он был настолько мал и слаб, что больше походил на сглаженную, обросшую песком, безликую куклу, в которой едва-ли различались человеческие черты.
Кукла замычала что-то нечленораздельное.
– Не му-му, а хозяин! – гаркнула на него Ригатта и с размаху пнула.
Силуэт разлетелся в пыль, но спустя мгновение, собрался вновь.
– Хо…зя…ин, – очень сипло и еле слышно выдавил он.
У Чарли не осталось сил и какого-либо сострадания даже чтобы просто ужаснуться. Он молча наблюдал за созданием, в которое обратил случайного парнишку, что встретил в баре.
– Как ты, Сэнди? – мрачно спросил Чарли.
Кукла напыжилась и выдавила из себя ответ, выплевывая отдельные слова и слоги.
– Устал… От…дых.
Невидимка кивнул.
– Отдыхай. Набирайся сил. Мы еще встретимся.
Силуэт благодарно склонил голову и рассыпался, сливаясь с пустыней.
– Я тоже так хочу! – взвизгнула Ригатта и с разбегу плюхнулась в песок.
Досадно айкнув, она попыталась зарыться в песок. Её демон молчаливо сопровождал её взглядом.
Кинжал в руке Чарли дрожал от нетерпения, переполненный силой.
«Ты ведь специально меня сюда привел, не так-ли? Чтобы я увидел все это» – мысленно обратился невидимка ни то к сущности, ни то к своему двойнику.
Электрические монстры уже кружили в небе, ныряя сквозь черные тучи, готовые рвать пространство и время.
Чарли поднял клинок вверх.
– Я иду, Элейн.
***
– Ну, чего же мы ждем? – стараясь выглядеть непринужденно, спросил Стивен.
Его приглашение выпить было принято, но Джаспер и Гровер не сдвинулись с места, а лишь пересчитывали Легионеров взглядом.
Напряжение, повисшее в воздухе было почти осязаемо. Иллюзия дружеской атмосферы стала таять на глазах.
В кабинет вернулся Кайл и шепнул на ухо Стивену. Джаспер тут же улыбнулся.
– Мы ждали, пока сообщение, адресованное Чарли Стейну будет отправлено, – с ухмылкой заявил Эмберлинг и медленно вышел из-за стола, вытирая пот со лба. Татуировки на его лице стали белеть и исчезать.
Мирианна, стоящая неподалеку от Стивена обратилась в облачко пара.
– Ты и сам уже догадался, Командующий, не правда-ли?
Гровер незаметно убрал руку со стола.
Стивен побагровел. Его трясло от гнева.
– Как ты, мразь, посмел сделать это с Мирой? – сквозь зубы выдавил он, – Сжёг её заживо, в её же собственном доме.
Половицы под ногами Командующего затрещали. Тело быстро наполнялось силой. Даже по обездвиженной руке пробежал заряд.
– Ах да… Она грозилась, что её все равно найдут, и нам придется несладко, – с улыбкой выговорил Джаспер, – Забавно, как в минуты отчаяния люди преображаются. И такая славная и прекрасная маленькая девочка может выпалить столько гадостей двум взрослым, незнакомым дядям.
Правая рука Джаспера Эмберлинга сжимала рукоять неизвестного оружия. Ствол слегка подрагивал. На лбу у него выступил пот.
– Забавно тебе было? – процедил Стивен.
Всего его естество рвалось вперед. Он сдерживал себя невообразимым усилием воли, предоставляя Легионерам еще чуть-чуть времени, чтобы приготовиться к атаке.
Кайл передал отчет бригады тушителей. Они нашли тело в доме.
У Стива в ушах гудело и пульсировало. В глазах покраснело, кабинет стал расплываться, а сознание, сужаясь, сконцентрировалось на говорящем человеке. Джаспер говорил что-то еще, но Стивен не мог разобрать его речь. Там звучало предупреждение или угроза, но он слышал только одно. "Я убил Мирианну".
– Командующий, прежде чем случиться то, что должно, посмотри на моего помощника, – произнес Джаспер.
Гровер покрылся черными символами и стал желтеть. Его кожа едва заметно засветилась.
– Командующий… – прошептал над ухом у Стива Кайл и указал взглядом на помощника Эмберлинга.
Свечение становилось сильнее. Из ушей у Гровера закапала кровь. Его глаза закатились, и он обмяк на кресле.
– Он настолько мне предан, что готов пожертвовать собой, ради общего блага. Видишь ли, он – бомба. Начиненная огнем живая взрывчатка, и он уже начал обратный отсчет, – стал рассказывать Джаспер.
– И что ты хочешь? – выплюнул Стив, изо всех сил держа себя в руках.
Джаспер Эмберлинг вдохнул воздух для ответа, как вдруг земля содрогнулась и ушла из-под ног. Стекла лопнули, вынесенные ураганным порывом ветра. Все повалились на пол. Кроме Стивена. Дар позволил ему устоять. Мозг еще не успел выдать команду, а тело её уже исполнило.
Стивен молниеносно ринулся к Гроверу, схватил его за хрустнувшую шею здоровой рукой и одним быстрым и сильным движением вышвырнул в окно. Массивное тело помощника, вылетело прочь, словно выпущенное из баллисты.
– Захват! – рявкнул Стивен Легионерам и кинулся к распластавшемуся на спине Эмберлингу.
За окном влажно хлюпнуло тело Гровера, затем раздался еще один взрыв, но гораздо слабее первого.
Щелкнул затвор оружия, дуло уставилось Командующему прямо в лоб.
– Стоять! – заорал Эмберлинг.
Стивен не собирался его слушать, но инстинкт самосохранения все же победил. Командующий остановился в полуметре.
– Ха-ха, все идет ровно так, как и сказала сущность! – захохотал Джаспер, – Посмотри в окно, Командующий, ваш мир уже стал гибнуть! И я могу его спасти, пока еще не поздно!!!
Стивен кратко глянул в окно, не собираясь упускать Джаспера из виду, но его взгляд застыл и словно приклеился к горизонту.
Волна огня была видна даже из башни Легиона. Она взмыла выше солнца, загородив его собой и окрасив небо в яркие алые краски. А затем, сквозь пламя проступил силуэт. Невообразимо огромный, сокрушающий одним своим видом.
– Видишь! Это Амун-Ра, живой Бог из легенд! – закричал с пеной у рта Джаспер, – и этот Бог идет сюда! А знаешь, кто ему нужен!? Чарли!
Джаспер остервенело ткнул пальцем в окно.
– Это все гребаный ублюдок Чарли, который разрушил мою жизнь, твою жизнь и создал эту огромную тварину, чтобы стереть к чертовой матери еще один мир!!!
Мужчина словно обезумел. Он орал и брызгал слюной, тыкая пальцем в окно, туда, где вестник конца света начал свой ход.
– Стивен! – взмолился Джаспер, – Дай мне сделать то, что я должен, и я все это прекращу! А потом… потом…
Он стал задыхаться, его взгляд забегал, словно в поисках того, что еще он может предложить, как еще может склонить чашу весов.
– Потом убей меня! – закивал Джаспер, – Да! Убей! Сделай все, что захочешь, пытай сколько тебе будет угодно! Только прошу! Прошу тебя!
Джаспер поднялся и стал на колени. Гордость, дерзость, спесь… Все осталось там, позади. Перед Стивеном стоял человек, потерявший все и живущий одной лишь местью. Пустая оболочка из-под души.
Легионеры нервно поглядывали на горизонт, через разбитые окна. На их лицах было отчаяние и страх.
В Легионе остались только самые верные солдаты, которые выжили в кровавой мясорубке и несмотря на возможность покинуть злосчастный Легион – их тюрьму с раннего возраста, они остались. Остались, чтобы служить Обществу, которое их ненавидит, сохранить этот мир от анархии и войн. Остались, чтобы поддерживать своего Командующего. И теперь все они смотрели на него. Стивен ощущал их взгляды. Взгляды надежды.
Командующий глубоко вдохнул.
– Делай.
Стивен сказал это, не слыша сам себя. Он предал Мирианну. Ему пришлось. И за это он будет ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь.
– Спасибо! Спасибо!!! – закричал Джаспер, подскакивая.
Он выбежал на середину комнаты, дрожащей рукой достал карманные часы и впился взглядом в циферблат, бормоча себе под нос.
– Выйдите все, мне нужно место! – гаркнул Эмберлинг.
Стивен кивнул.
Легионеры быстро покинули кабинет. Остался только Стив.
Джаспер смерил шагами кабинет. Нашел центр, развернулся в противоположную от лопнувших окон сторону и сделал пять шагов. Затем повернулся и вскинул руку с оружием, целя чуть левее центрального окна.
Стивен молча наблюдал за каждым его действием.
– Считай до пяти, Командующий, – проговорил он.
На лбу Джаспера проступил пот.
– … четыре, – произнес он и затаил дыхание, – Пять!
Этим утром в кабинете Командующего Легиона решилась судьба Сеинтории и всех населявших её народов. Людей и Одаренных. Мир получил второй шанс, когда пуля Джаспера Эмберлинга пробила грудь Элейн.
***
Путешествие через брешь, что открыл Чарли, была быстрой. Такой, что она даже не заметила какого-либо движения. Просто сделала шаг, а её ступня коснулась скрипучей половицы кабинета Командующего Легиона.
«Так легко» – подумала она.
Элейн не ощутила удар или боль. Наоборот, все тревожные чувства и ощущения остались где-то позади, по ту сторону бреши. Она шла вместе с Чарли в новый мир. Прекрасный, свободный, залитый бесконечным ласковым солнцем. Где они смогут каждое утро встречать рассвет, сидя на пороге их дома, взявшись за руки. Где вырастут их дети.
Перед ней, загораживая потолок появилось лицо Чарли. Он плакал и что-то говорил, а она не могла разобрать.
«Ну ты чего, родной?»
Ей стало так тепло и уютно, как будто её укрыли большим тяжелым одеялом. Это было приятное, детское чувство, наполненное родительской заботой.
«Так сильно хочется спать»
Одеяло становилось тяжелее, а на кабинет опускалась ночь, рассыпая звезды прямо на уносящемся прочь потолке.
Осталась только она и Чарли.
Элейн уже не могла различить черты его лица, поэтому просто наслаждалась родным силуэтом.
«Вот бы всегда засыпать, чтобы ты был рядом»
Элейн закрыла глаза.