Насмешки богов, или Три недели разлуки. Сценарий любви

© Никита Каховка, 2019

ISBN 978-5-0050-6491-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НАСМЕШКИ БОГОВ, ИЛИ ТРИ НЕДЕЛИ РАЗЛУКИ
Сценарий любви

«А боги смеялись все утро и вечер —

Смешила их фраза: «Случайная встреча»…

И. Буланова.

Глава 1

Первый день лета, выпавший на субботу, выдался жарким. До полудня, правда, по небу все же хаживали одинокие облака, а после солнце не жалело лучей, посылая их на землю.

Да. Наступило долгожданное лето.

Одесситы, свободные от рабочего графика, оставив на потом свои дела, отправились кто на дачу, кто в парк, и, конечно же, на побережье, к морю. Где воздух слегка пропитан йодом и солью, где можно нежиться в солнечных лучах, и окунуться в холодную, не прогревшуюся, воду. Чтобы после можно было с гордостью рассказывать, мол, сезон открыл.

Но, кроме моря, в этом городе, с совершенно странным подходом к жизни, а именно, через юмор, со своим особенным менталитетом, где каждый уважающий себя интеллигентный человек, будучи в возбужденном состоянии, может позволить себе, на более тонком уровне, послать вас гораздо дальше, чем смогут вынести «этот поход» ваши ноги, в этом славном городе, название которого ассоциируется с «путешествием», в городе Одессе много мест, где хочется быть.

Солнце уже садилось, когда Сергей и Татьяна прибыли в парк Шевченко.

Настроение здесь, под сиянием тысяч лампочек, царило праздничное; звучала музыка, повсюду слышались восторженные, вперемежку со страхом, крики молодежи и детей. Слышались стрельба из пневматических винтовок и плеск воды на водяных горках.

Осмотревшись, парочка направилась к кассе.

Сергей Титов – приблизительно тридцати лет, одетый в джинсы, джинсовую рубашку с длинными рукавами и кроссовки. Он был выше среднего роста, строен и темноволос.

Его спутница, Татьяна Серова – была на несколько лет моложе, тоже в джинсах, пиджаке, под которым виднелась белая майка, и черных туфлях на низком каблуке. Она была на голову ниже парня и имела роскошные длинные каштановые волосы.

Молодые люди держались за руки.

Впрочем, они всегда держались за руки. Даже в жаркую пору, когда две соединенные ладони в скором времени становились влажными. И тогда Таня отнимала свою, чтобы та остыла. Ведь жар исходил не только от нагретого солнцем воздуха и всего вокруг. Жар исходил и от мужской ладони. Что в холодную пору года было весьма кстати. Девушка могла греть руки, точнее, по одной, разными способами: засунув в задний карман брюк парня, в рукав пальто или в карман, куда следовала рука Сергея и прятала в теплом кулаке кулачок возлюбленной.

Но теперь дни становились жаркими, а за ними такие же ночи. И теперь Таня чаще отнимала руку, каждый раз напоминая Титову, что ей жарко. Но спустя несколько минут их ладони снова соединялись и пальцы скреплялись в замке. Причем всегда рука мужчины была впереди.

Четырнадцать месяцев назад познакомились романтик Сергей и скромная, но очаровательная Татьяна. Это была любовь с первого взгляда. Да, поверьте, такое бывает. Сраженный чарующей улыбкой, парень готов был утонуть в черных глазах, а несколько слов, сказанных волшебным голосом, забыть было невозможно. Почему всего несколько слов? Да потому, что Сергей, знакомясь, забыл все русскоязычные слова. И не только это. Глядя на девушку, он забыл, что нужно говорить. Говорить, говорить! Видя перед собой улыбающегося Ангела – парень потерял дар речи. Словарного запаса хватило лишь для того, чтобы выспросить номер мобильного телефона.

Целую неделю Титов не решался позвонить. Если быть честным, он не надеялся, что Ангел, в виде девушки с именем Танюша, захочет с ним встретиться. Но, когда понял, что дальше тянуть время непростительно – решился.

Прорепетировав несколько раз перед зеркалом речь, Сергей взял в руки мобильный телефон и… написал сообщение.

Изо дня в день Таня ждала звонка. Всякий раз, глядя в маленький экран мобильного телефона, когда звонил незнакомый номер, она надеялась, что это Сергей. Ее сердце начинало учащенно биться, глаза загорались и, выждав некоторое время, она отвечала. Но уже через секунду ее настигало очередное разочарование.

«Неделю! – возмущалась девушка на втором свидании, когда оба поняли, что в разлуке жизнь теряет смысл. – Неделю мучить себя и меня! Сережа! Подумай только. Не-де-ля! Это же целая вечность!»

Да, вечность. Но теперь они знают, что вечность прекрасна, если они вместе. И вся вечность еще впереди.

Прокатившись на «орбите», Сергей и Таня подошли к автодрому. Управляя мини-машинами, молодые люди играли в догонялки, сталкиваясь между собой и другими ездоками. Прокатившись три раза подряд, парочка, смеясь, отправилась прыгать на батут. После созерцали окрестности с колеса обозрения, в который раз любуясь зеленым, не похожим на других городом с высоты.

«Город-сказка, город-мечта, попадаешь в его сети – пропадаешь навсегда», – часто напевал романтик Титов, после того как повстречался с Татьяной. И пусть сама песня предназначается иному городу, но парень благодарил Одессу. Ведь именно здесь он обрел ту недостающую «половинку», которой говорят: ты – жизнь моя!

Да, именно этот город.

Но ведь не так давно для молодого человека это был самый обыкновенный город. В который совершенно случайно завела судьба. Где совершенно неслучайно приобретал житейские трудности, учился их преодолевать, накапливал опыт, познавал друзей, с которыми было веселее жить. Город как город. Что в нем особенного? Ах! В большей степени – суета сует. И в этой суете больше всего он восхищался архитектурой. Старинной архитектурой. Не уставал ею любоваться и познавал сам «дух» города, неповторимый, насыщенный позитивом.

– Одесса напоминает мне Париж, – сказал как-то Сергей преподавателю, будучи студентом.

– А Вы там были? – спросил пожилой мужчина, глядя поверх очков.

– Я сравниваю с тем, что видел на экране телевизора.

– Вы наблюдательный, это похвально. Но есть одно маленькое «но»! Не кажется ли Вам, глядя на экран телевизора, что это Париж похож на Одессу?

«Возможно, и так, – думал молодой человек, улыбнувшись, – тем более, что у Одессы есть главное богатство – море».

Но однажды все изменилось. Сергей влюбился. И влюбился так, словно это было в первый раз. А впрочем, по-настоящему это и был первый раз. И парень неустанно благодарил и судьбу и, конечно же, город. Который теперь предстал в его глазах во всем своем великолепии.

Колесо медленно вращалось вокруг оси, и кабинка, в которой находилась влюбленная пара, приближалась к пику своей высоты. Здесь, на высоте, было гораздо тише. Непривычная тишина и непривычное присутствие пустоты пространства. Даже прохладное дуновение ветерка ощущалось здесь не так, как внизу. На высоте он был поистине освежающим.

Молодые люди в который раз рассматривали свой любимый город, вертя головами в разные стороны. В поле зрения попадали морвокзал, Собор, оперный театр, курорт «Куяльник», поселок Котовского и многие другие места и строения. И, конечно же, бескрайнее Черное море.

Одной рукой Сергей прижимал к себе девушку. Ее волосы развевались на ветру и ласкали его лицо. А он даже не думал о том, чтобы их убрать.

Колесо обозрения завершало оборот, возвращая влюбленных на землю. Так же и солнце опускалось, но куда-то очень далеко за горизонт. Оно прощалось с городом и всеми, кто за ним наблюдал.

И в заключение, влюбленные соревновались в зале игровых автоматов, заняв кресла автогонщиков, где парень оказался, конечно же, победителем. Вскинув руки вверх, он вскричал:

– Да! Чемпион!

– В одной гонке из трех! – напомнила Таня, смеясь.

Сергей поднялся и, протянув руку, помог встать девушке.

– Ты же знаешь, я не могу не пропустить даму вперед!

– Знаю, мой чемпион. Идем, победители угощают.

Взявшись за руки, победитель и побежденный вышли из зала игровых автоматов, купили в торговой палатке две бутылочки сока и направились к троллейбусной остановке.

Чем дальше они отходили от парка, тем тише звучала музыка, крики людей долетали все реже, и лишь автомобили, проносясь по дороге, нарушали тишину. Но Сергей и Татьяна этого не замечали. Словно они были одни под звездным небом с молодым месяцем.

Жили влюбленные в съемной однокомнатной квартире девятиэтажного дома. Обычный дом. Без какой-либо архитектуры. Простая коробка, только высокая и в четыре подъезда. Таких много, одинаковых.

Сергей лежал на спине, повернув голову на бок. Открыв глаза, он обнаружил, что спит один. Титов зажмурился, повернул голову к стене, тут же открыл глаза и улыбнулся. Он смотрел на висевшую над кроватью гитару. «Как же мне хочется взять тебя в руки, – думал он, снова закрыв глаза, так как услышал шаги. – Но не сейчас. Не сейчас».

Войдя в комнату, Таня направилась к окну и задернула в стороны салатовые шторы. Помещение вмиг наполнилось утренним светом. Девушка потянулась и почувствовала, как нагревается шелковая, синего цвета, ночная рубашка и теперь солнечное тепло передается телу. Постояв, она развернулась и, подойдя к дивану, присела.

– Милый, вставай, – негромко произнесла она, тормоша парня за плечо. – Сережа, пора завтракать.

Титов открыл глаза, потянулся, взял Танину кисть и, поцеловав в ладошку, приложил к своей щеке. Эта ладошка была маленькой частичкой дорогого и родного человека.

– А, может, мы еще поспим? – предложил он, закрывая глаза.

– Нет, дорогой, вставай. Смотри, какое небо ясное.

Парень открыл глаза, и Таня почувствовала, как его рука медленно сжимает ее ладонь.

– Сначала тебя поцелую, а потом встану.

Но девушка догадалась, в чем подвох и резким движением высвободила свою ладонь и вскочила на ноги.

– Ах, ты хитрец! Я так и знала! – смеялась Таня.

– Танюша! Один поцелуй, пожалуйста!

– Кофе стынет, – не соглашалась та.

– Обещаю, – торжественно произнес Титов, закинув руки за голову. – Один цем, и я встаю.

– Знаю я, один твой цем! Растянется до полудня. Вставай! Я жду в кухне.

– Любовь моя, – сказал, улыбаясь, Сергей.

Таня остановилась в дверном проеме и, слегка наклонившись вперед, послала парню воздушный поцелуй.

– Это тебе, любовь моя, один цем, – сказала, улыбаясь, девушка и вышла.

Сергею ничего не оставалось, как встать с кровати, надеть льняные брюки, и через минуту влюбленные вместе сидели на кухне, жевали бутерброды и запивали ароматным кофе.

– Значит, говоришь, погода хорошая? – спросил парень, глядя в окно.

Сергей помнил, как вместе с Татьяной решили, что в случае безветренной и ясной погоды они отправляются к морю. Последний месяц весны отличился каждодневными дождями с громом и грозами. Лето же, напротив, начиналось днями сухими. Хотя солнце нередко накрывалось хмурыми облаками.

– Глянь, какое солнышко на небе.

– Одно солнышко на небе греет, другое рядом сердце, что еще нужно для счастья? – спросил Титов.

– Еще тебе нужно окончить проект, – сказала она, кусая бутерброд.

– Над которым, к сожалению, много работать. А из этого следует?

– На море мы сегодня не идем? – вопрошала возлюбленная.

– Из этого следует – мы идем на море, а по возвращении я занимаюсь проектом, а ты готовишь обед.

– Согласна, – улыбаясь, ответила девушка и глотнула кофе. – Но ведь ты мне поможешь?

– Нет, родная, даже не уговаривай.

– Эх, вот и вся любовь, – сказала Таня, и, подняв глаза к потолку, сжала губы и хмыкнула носом.

Сергей молчал и любовался. Ему нравилось, когда она так делала. Был шанс, что она сделает так еще раз, и он выжидал.

Девушка скосила глазки в его сторону, вернула их в прежнее состояние, хмыкнула снова и снова скосила глаза.

Парень рассмеялся.

– Радость моя, – сказал он. – Не стоит меня шантажировать моими чувствами. Ты же знаешь, у меня много работы, а сроки поджимают, – ответил Сергей и, поднявшись из-за стола, поцеловал девушку. – Спасибо за завтрак. Собираемся?

– Собираемся, – ответила возлюбленная, – мобильные телефоны оставляем дома?

– Оставляем. Отдыхать нужно, отдыхая.

Глава 2

Где-то, выше неба, на белоснежном облаке, находились двое – братья Рим и Канн. Одеты они были в белые туники и сандалии. А их головы украшали золотые лавровые венки. По внешнему виду они напоминали древних римлян, но на самом деле были богами. На вид обоим было лет по сорок, если, конечно, богам можно определить возраст.

Один из них, светловолосый толстячок невысокого роста маялся от скуки. Развалившись в кресле и закинув ноги на пуфик, он не знал, чем себя занять. Его лавровый венок сполз на левый бок и прикрыл собой глаз. Но, видно, это не составляло помеху. Да что венок, прикрывший глаз! Казалось, если ему сейчас на нос сядет комар, воткнет свое тонюсенькое жало в кожу и начнет высасывать кровь, тем самым вызывая неимоверный зуд – Рим не обратит на него никакого внимания. Глядя на толстяка, его можно было даже пожалеть, настолько ему было скучно.

Второй бог, наоборот, был строен и высок. Он также находился в кресле, но, в отличие от брата, сидел ровно. Его венок расположился, как и подобает, прижав к голове прямые темные волосы. Все его внимание было сосредоточено на большом мониторе, висевшим в воздухе напротив, на котором появлялись и исчезали пары людей разного пола и возраста. Канн внимательно изучал их, словно кого-то выискивал.

– Ка-а-нн! – позвал толстяк, растягивая слова, словно ему было невмоготу говорить. – Ну что там, Канн? Что там, на Земле?

– Чуточку терпения, дорогой брат. Чувствую просвет в нашем деле, – не меняя серьезного выражения лица и не отворачиваясь от монитора, ответил Канн.

– Я прошу тебя, найди их как можно скорее, – умолял светловолосый бог.

– Брат. Не требуй от меня того, что так редко встречается среди людей. Я пересмотрел сотни влюбленных пар! И почти столько же раз входил в заблуждение. И все оттого…

– Скучно, – перебил толстяк.

– Скучно? – возразил, оборачиваясь, Канн. – Я с тобой полностью не согласен! Уверяю тебя, с людьми не соскучишься. Ты только глянь на них, и развлечение придет само собой. Поверь мне!

И Риму ничего не оставалось, как поверить. Видно, ему и самому надоело его безделье и, чтобы хоть как-то унять скуку, он зашевелился. Выровнявшись, или, точнее сказать, кресло выровняло его в положении «сидя», он устремил свой взгляд куда-то вниз под ноги. И в том месте расступились облака, будто обнажили дно.

Сквозь гущу кустов и деревьев, укрытых зелеными листьями, ступая грязной, рваной обувью по молодой сочной траве, пробирались двое. На вид каждому было лет сорок.

Небритые лица и заношенная одежда говорили о том, что эти люди относятся к любителям частого употребления крепких спиртных напитков. Шли они молча, жадно высматривая что-то впереди себя – словно охотники, выслеживающие дичь. Но от охотников их отличали спешная походка и небрежный шаг, нарушающий тишину хрустом сухих веток и звоном бутылок, доносящимся из сетчатой капроновой торбы, качающейся в руках парня в потертой джинсовой куртке.

– Васек! – позвал хриплым голосом коротко остриженный парень впереди идущего. – Долго еще? Выпить охота.

Но тот, кого назвали Васек, не удостоил спросившего ни ответом, ни каким-либо иным вниманием. Не останавливаясь, он уверенно продолжал путь, озираясь по сторонам, и, пройдя еще около ста метров, выйдя на поляну, отозвался.

– Вот! – сказал он, направляясь к молодому ореху, минуя костровую яму, обставленную двумя большими камнями и поросшую травой. Остановившись возле дерева и смерив взглядом его высоту, парень развернулся к приятелю. – Вот здесь мы и отдохнем. Тифына, свежий воздух. Ух, класота! Люблю плилоду. Сейсяс костел лазведем, калтофечки испесем и выпьем, – шепелявил Васек из-за отсутствия нескольких передних зубов, почесывая взлохмаченную голову.

– А может, сначала выпьем? – улыбнулся приятель, обнажая желтые зубы. – А?

– Эх, Семен. Темный ты феловек, Сема, – чесал затылок шепелявый. – Выпьем, но снафяло костел!

– Ладно, как скажешь, – смирился Семен, кладя сумку возле костровой ямы. – Тогда я пойду сухих веток насобираю.

– Семен! Помоги мне сломать этот олех, а после пойдешь за ветками.

– А зачем орех ломать? – не понял Сема.

– Ну фто ты такой непонятливый? – взмахнул руками Васек. – Для длов, конефно. Ластет под боком. Не нужно бегать собилать.

– Так оно же зеленое. Оно гореть не будет. Зачем его ломать?

– Фто-то ты много воплосов задавать стал, – занервничал тот.

– Хорошо. Тогда предлагаю выпить. Для сил! – не отставал Семен.

– Вот ты нетелпеливый! Сломаем делево, лазведем костел, целый день впеледи! Лазве тебе не нлавится отдохнуть на плилоде? – сказал лохматый, разводя руками.

– Нравится.

– Тогда делай, фто тебе говолят, – разозлился беззубый. – А то водку сам пить буду!

Аргумент убедительный. Даже спорить не захочется. Скинув джинсовую куртку возле торбы, Сема подошел к Васе.

А где-то выше неба, над белоснежным облаком, сверкали молнии и разносился раскат грома.

– Что вы делаете? – кричал Рим, наблюдая, как на Земле два человека гнут к земле дерево. – Ведь оно живое! Оно гореть не будет! Вы его просто так уничтожаете! Из личной прихоти.

Некогда скучавший толстяк таковым теперь не был абсолютно. Он настолько возмутился, что даже грозил себе под ноги кулаком. К этим возмущениям не остался равнодушным и Канн. Напротив, заинтригованный поведением брата, он оставил свои дела и, проследив за взглядом толстяка, щелкнул пальцами и повернулся к экрану.

– О-о, негодяи! Мерзавцы! – сказал Канн, когда понял в чем дело, искоса поглядывая на Рима. – И нет на Земле на них управы. Несправедливо! И как это можно терпеть? Уничтожение живой природы прямо у нас на глазах!

– Канн! Помолчи, – попросил Рим, о чем-то сосредоточенно думая.

– Нет! Не могу понять, как ты это терпишь? – не унимался тот.

– Я прошу тебя, помолчи, ты мне мешаешь! – сказал толстяк, поправляя золотой венок.

– Конечно, как ска…

Канн не договорил. И если секунду назад он мысленно интересовался, что предпримет Рим в отношении двух любителей природы, то теперь, сдвинув к кончику носа глаза, он задумался над тем, как оказалось во рту красное яблоко размером с кулак.

По очереди перебирая худыми волосатыми руками вверх по стволу дерева, Васек и Семен настойчиво клонили его к земле. Молодой орех отчаянно сопротивлялся, видимо, не желая гибнуть. Но силы не были равны, и постепенно дерево клонилось к земле, изгибаясь дугой.

– Давай! – кричал шепелявый. – Тяни!

– Тяну! – отвечал, напрягая мышцы рук, Сема. – Сил нет! Говорил, надо выпить!

– Заткнись! Фу-футь осталось!

Крона ореха уже коснулась земли, как раз возле сумки, которую Семен оставил у костровой ямы. Одна из веток прошла под ручки этой сумки, и чем больше любители отдыха на природе клонили дерево, тем глубже заходила ветвь. Оставалось совсем чуть-чуть – и молодой орех с хрустом боли падет наземь, как вдруг над парнями закружил большой шмель. Заметив его, мужчины замерли, а шмель, покружив, сел на нос Василию.

Его глаза сузились и часто заморгали. То ли от страха, то ли таким образом он надеялся сдуть незваного шмеля. Но тот, глядя в глаза существу-человеку, казалось, и не собирался улетать.

Забыв про дерево, шепелявый дернул головой и, крича, забегал по поляне, размахивая руками.

Семен не успел ничего понять, как ствол дерева выскочил из его рук и, качнувшись два раза, принял вертикальное положение. А вслед за деревом из-за спины Семена, что-то взлетело к небу и стремительно унеслось в гущу леса.

«Странная птица» – пришла мысль парню в голову, но ее тут же сменила другая, от которой у него задрожали ноги. А «птица» опустилась и скрылась за деревьями метрах в тридцати. Семен глотнул подкативший к горлу ком, и в это время вернулся Василий.

– Ты понял? Укусить меня хотел! А я ему, ух!

Он выглядел настоящим героем. Еще бы! Видя большого шмеля, он так испугался, что глаза его увеличились в два раза. И суметь убежать явилось для него настоящим подвигом. Но приятель, казалось, не слышал и не видел самодовольного товарища. В настоящее время его волновало совсем другое.

– Ты видел, что-то полетело? – сказал Сема скорбным голосом.

От этих слов у шепелявого снова появился страх в глазах. Да, он видел, как что-то похожее на их сумку метнуло в небо. Тогда ему было не до сумки, а теперь… о нет! Нет! Не может быть.

– Думаешь, это она? – спросил он полушепотом, не решаясь обернуться.

– Угу, – ответил Сема, вынимая из карманов латаных серых брюк мятую пачку дешевых сигарет.

– Глянь, может, она на месте?

– Боюсь. Живу надеждой.

Парни молча закурили и продолжали смотреть в сторону улетевшей сумки.

Но ведь кто-то же в этой ситуации должен быть виноват? Просто нужно назначить виновного и все. И всем остальным будет легче.

У первого не выдержали нервы – Василия. И он таки да нашел того, по чьей вине они не выпьют сегодня водки.

– От скажи мне, только плавду! – начал нападать с обвинениями Вася. – Ты засеем отпустил делево?

– Тише, ты. Возможно, бутылки не разбились? Звона стекла ведь не было?

– Знасит, будет! – уверенно, не подумавши, сказал Вася. И в ту же секунду послышался звон битого стекла.

– Все, – подытожил Семен, – отдохнули.

Василий и Семен, опустив головы, стояли возле сетчатой сумки, источавшей запах водки. Их вид был жалок, и, казалось, носи они головные уборы, скорее всего сняли бы их. Словно провожая в последний путь дух зеленого змия.

Боги Рим и Канн, напротив, веселились, насмехаясь над нерадивыми любителями отдыха на природе, и радовались тому, что смогли уберечь от гибели молодое дерево.

Не было больше молний и грома. Все стало, как прежде – светло и ясно.

– Я же говорил, с людьми не соскучишься! – разглагольствовал, смеясь, высокий бог, но, изменившись в лице, махнул рукой и развернулся к экрану. – Все, брат, я занят. Не скучай.

Канн принялся вновь рассматривать пары людей, разного возраста. А Рим развалился в кресле, закинув ноги на пуфик, появившийся ниоткуда. Его венок скользнул по светлым волосам и снова прикрыл глаз. Но толстяк этого не заметил. Он вновь заскучал.

– Эх, тоска.

– Чтобы не маяться от скуки, можешь помочь брату.

– Здравствуй, Амур! – не оборачиваясь, сказал бог.

– Здравствуй, Рим!

– Здравствуй, Амур! – поздоровался Канн, подплыв в кресле. – Каким ветром тебя занесло в наши края?

Маленький мальчик подпрыгнул и опустился в кресло из облака. Он сложил золотой лук и колчан со стрелами на коленях и сказал:

– От вас нет никаких вестей. А это на вас совершенно не похоже.

– Что же ты хочешь от нас? Люди предпочитают по-настоящему мечтать о любви, нежели по-настоящему любить. Многие человеческие сердца закрыты, от этого поиск становится продолжительным. Многие предпочитают такую чепуху, как престиж, лидерство, поэтому чувства там глубоко закопаны. Это люди! Не требуй от них большего.

– Все как всегда, – сказал Амур.

– Амурчик, дорогой, – взмолился Рим. – А давай ты кого-нибудь прострелишь, а я их разлучу. Вот потеха будет!

– Рим! Ты же знаешь, я стреляю не для потехи.

– Знаю, знаю. Но скучно же, сил нет!

– На этом я прощаюсь. До скорой, надеюсь, встречи.

Амур исчез та кже внезапно, как и появился. Вслед за ним растаяло кресло, и братья остались одни.

Интересная, я вам скажу, вырисовывается картина. Один кого-то ищет, второй изнывает от скуки и с нетерпением ждет, когда первый добьется результата от поиска. Но напрашивается вопрос – кого ищет первый и для чего результат поиска нужен второму? А возможно, и обоим?