Перекрёсток внутри меня

С удивлением я обнаружил, что Инна даже стала немного ревновать к своему отцу.

– Что-то я не поняла, – как-то шутливо нахмурилась она. – Ты вообще ко мне в гости приходишь или к моему отцу?

– К вам обоим, полагаю, – улыбнулся я.

– Нет, нет, не увиливай, ты прекрасно понял, что я имею в виду, – ухватила она меня за рукав. – У меня возникает такое чувство, что ты общения с папой ждёшь больше, чем общения со мной.

– Да ну брось, – рассмеялся я. – Да, он замечательный человек, но лучше тебя ему не стать. Ты показала мне Путь, ты помогла мне с моим главным увлечением, ты для меня самый важный человек в жизни. А Владислав не только помог это осознать, но ещё и научил кое-каким тонкостям. Так что не думай, что я напрашиваюсь в гости лишь ради общения с ним.

– Ну, смотрите мне, – озорно прищурилась Инна. – А то вечно бросят меня и какие-то мужские посиделки устраивают по вечерам.

***

Тихо и незаметно подошла к концу наша совместная школьная пора. Настало время выбирать высшее учебное заведение, в которое нужно было поступать. Я собирался послушать родителей и подать документы в главный университет нашего города, специализирующийся на самых разных направлениях, однако Инна предложила идею поступить всем вместе в институт экономики и права.

Он был небольшой, но находился гораздо ближе и в нём также были бюджетные места. Поначалу я отнёсся к этой идее скептично, поскольку гораздо лучше ладил с вычислительными науками, чем с гуманитарно-правовыми, но пораскинув мозгами, решил, что экономисты и бухгалтеры тоже должны уметь хорошо считать. Этот же довод сработал и на родителей, поэтому уже через три дня после выпускного я, Инна и Надежда отнесли документы в приёмную комиссию, узнали точные даты вступительных экзаменов и отправились немного погулять в городской парк. Надя вскоре отправилась домой и мы с Инной остались вдвоём.

– Просто диву тебе даюсь. Ты не только нашла замечательное учебное заведение, но ещё и узнала заранее, какие там будут вступительные экзамены вместе с вопросами и заданиями, – восхищался я ею.

Мы присели на лавочке, напротив городского пруда. Стояла чудесная погодка с небольшой облачностью, водную гладь у берега неторопливо рассекали утки, ждущие очередной подачки. Обычно в это время их всегда подкармливали хлебными крошками, в том числе и мы с Инной. Я поглаживал мягкие черные волосы Инны и любовался тому, как они отливают на солнце сине-фиолетовым оттенком. Порою Инна пекла что-то сладкое и потом от её волос несколько дней могло пахнуть этой сладкой выпечкой, сегодня был именно такой день. Она слегка улыбнулась с закрытыми глазами, пристроив голову на моём плече.

– Просто девочки всегда взрослеют и умнеют гораздо быстрее мальчиков. Да и у взрослых мужчин вплоть до тридцати лет мысли могут быть только о войнушках и бесконечном самоутверждении.

– В самом деле? – недоверчиво хмыкнул я. – И откуда же у тебя такие сведения?

– Папа мне сказал.

– Ах вот оно как. Если это действительно был он, то опровергать данное утверждение не стану. Однако как он посмел выдать наш самый главный мужской секрет, надо будет пристыдить его позже, – последнюю фразу я произнёс загадочным шёпотом.

– А ты даже не попытался обидеться или поспорить на эту тему. Ну, ничем тебя не поддеть – шутливо надула губы Инна.

– Не имею такой дурной привычки как споры с тобой.

– Значит, просто втихомолку делаешь всё по своему, если что-то не нравится?

– Абсолютно верно, – утвердительно кивнул я.

– Знаешь, а мы ведь и вправду не ссорились и не ругались за все эти годы. Я могу вспомнить всего несколько раз, когда нам не удавалось найти общий язык.

– Не расстраивайся, целая жизнь впереди. Ещё успеем, – вставил я.

– Особенно это касается кошек. Ты всё ещё их не любишь? – Инна спросила меня об этом, поскольку мимо как раз вальяжно прошлось одно представителей кошачьих.

– Нет. Омерзительные создания, – скривился я.

– А я до сих пор не могу понять, почему ты так считаешь. Откуда такая нелюбовь к ним?

– Это неблагодарные и своенравные существа, от них нету никакой пользы. Кошки способны только портить предметы в твоём доме и мешать спать по ночам.

– А как же ловля мышей? – не сдавалась Инна.

– В городских квартирах нету мышей. А в деревнях и сёлах кошки почти не бывают дома и не наносят особого вреда имуществу.

– Всё равно не понимаю, как можно не любить этих питомцев. Почему ты так к ним относишься?

– Я ведь только что назвал причины, – вздохнул я. – И уже не в первый раз объясняю свою точку зрения. Ты спрашивала это и год назад, и два…

– Но должно же быть что-то ещё из прошлого, о чём ты умалчиваешь. Некая история или случай положивший начало этой трагической неприязни. И ты до сих пор не раскрыл мне эту тайну.

– Потому что это было много лет назад и сейчас вообще не имеет значения. Давняя и глупая история. Настолько незначительная, что не стоит даже упоминания.

– Значит и сейчас не хочешь рассказывать?

– Нет, не горю желанием.

– Ну и ладно. Потом всё равно узнаю.

– Я не понимаю, зачем тебе это. Такая же мелочь по сути, всего лишь небольшая неприязнь, которая у каждого своя да имеется.

– Потому что ты для меня очень важен, – очень серьёзно ответила Инна. – И любая мелочь, связанная с тобой, тоже важна.

– Почему вы до сих пор не завели себе кошку, если ты их так любишь? – мне стало немного неловко от её слов, и я перевёл разговор в другое русло.

– У папы на них аллергия, – огорчённо вздохнула Инна, – а ты и вовсе терпеть их не можешь. Одна Надя меня понимает в этом.

– Может лысую кошку заведёте? – брякнул я первое пришедшее в голову.

– Ага, конечно. Да у меня от одного взгляда на них возникает желание вызвать экзорциста, – расхохоталась Инна.

Кап. Я ощутил, что-то мокрое на своей руке, которой обнимал Инну. Асфальт вокруг нас начал покрываться мелкими тёмными точками. Я взглянул назад и увидел, что, пока мы болтали, из-за горизонта начали выползать массивные серые тучи, постепенно закрывая солнце.

– Вот невезение, – удивился я своей невнимательности. – Полагаю, у тебя тоже зонтика нет?

– Откуда ему взяться, – пожала плечами Инна, – небо же с утра совсем чистым было.

– Значит, нам нужно поторапливаться, – сказал я, вставая со скамейки и протягивая Инне руку. – Сомневаюсь, что деревья в парке послужат хорошим укрытием.

– Да ну брось, – никуда не торопилась она. – Он ведь совсем мелкий, сейчас поморосит и переста…

Остаток её реплики утонул в оглушительном раскате грома, который заставил нас обоих слегка вздрогнуть. Сама природа, кажется, была настроена против легкомысленного отношения к ней. Окрас облаков виднеющихся вдали сменялся с белого на тёмно-свинцовый. Мы с ней были одеты довольно легко, я в футболку и шорты, а Инна в блузку с джинсами, к тому же на ногах были простые сандали.

– А вот с этим уже не поспоришь, – скривилась Инна. – Давай пойдём ко мне, поближе будет. Сможешь переждать ливень, а потом пойдёшь домой, как закончится.

Я кивнул, и мы быстрым шагом двинулись в путь. Крупные капли падали всё чаще, перерастая в настоящий ливень с грозой. Вскоре нам пришлось перейти на бег, разбрызгивая под ногами воду из луж. К тому моменту как мы добежали до квартиры Инны, ручьи, бегущие с наших промокших тел, могли сравниться только с теми, что текли по земле. Дрожа от холода, мы ввалились в прихожую, фыркая и отряхиваясь от воды. Инна мигом принесла два полотенца, и мы наскоро просушили волосы, стоя у порога.

– А где у вас половая тряпка? – спросил я, оглядев пол. – Мы тут всё залили, давай вытру.

– В ванной, на батарее должна висеть, – на улице снова раздался грохот. – Ого, как же разошёлся. Пойду, проверю, закрыты ли окна.

В ванной я наскоро выжал футболку и, найдя тряпку, тщательно вытер пол в прихожей. Затем, идя по небольшому следу из капель, я отыскал Инну в её комнате. Она стояла и досушивала волосы полотенцем, глядя на бушующую за окном бурю. Услышав сзади шаги, она обернулась и моим глазам предстала восхитительная картина, которую я запомнил до конца своих дней.

Сквозь мокрую белую блузку проступал розовый контур лифчика и виднелся каждый сантиметр её тела. Да, я и раньше обращал внимание на то, как же она красива, но сейчас во мне проснулось влечение иного рода, которое я почти всегда подавлял, не понимая его сути и боясь переступить некую запретную грань. Сейчас я вновь чувствовал это притяжение от того, что в голове одновременно крутились мысли об её фигуре и о том, как близко ко мне она стоит. Я желал подойти к ней ещё ближе и коснуться её кожи, её мокрых волос, мне хотелось бесконечности этого момента.

Мир вокруг нас словно застыл на месте, а мы сами словно превратились в соляные столбы пустыни. Никто не издавал ни звука, лишь шумел дождь за окном. Но в пустыне редко идёт дождь и реальность постепенно заменила душевный восторг, когда я наконец понял, что Инна тоже смотрит на меня. Она отлично видела, куда я смотрю. Она отлично понимала, что означает мой взгляд. Мы были уже далеко не в первом классе, чтобы это означало простые игры в гляделки. Да и будем честны, в гляделках люди смотрят в глаза, а не ниже их уровня.

Инна продолжала молчать, а я не до конца понимал, что же означает её взгляд. В нём было и спокойствие, и страх, и неуверенность и что-то ещё.

– Извини, засмотрелся, – изворачиваться или что-то выдумывать было бы совершенно подло и глупо, поэтому я как всегда был с ней честен от начала и до конца. – Ты очень красивая. Я так редко тебе это говорил, но это самая настоящая правда, не могу найти более подходящих слов.

– Спасибо, – она закусила губу, видимо тоже пытаясь высказать мысль, которую до этого момента всегда держала в себе. – Я не против, если это ты. В смысле смотреть, ты можешь смотреть, если хочешь. Это же ты, а не кто-то другой.

Она медленно одну за другой расстегнула пуговицы блузки и сняла её, бросив на кровать. Я подошёл к ней ближе, и мы стали целоваться, полностью отдавшись этому моменту. Я гладил её спину, наслаждаясь мягкостью её кожи. Её ладони были на моих щеках, словно она не хотела отпускать моё лицо ни на миллиметр от своего.

– Чувствуешь, как стучит? – она положила мою левую ладонь на свою грудь.

Её сердце, как и моё словно хотело пробить грудь, но дыхание Инны всё равно оставалось спокойным. Она доверяла мне, так же как и я ей. В этот спонтанный момент мы неминуемо становились ещё ближе. Это должно было когда-то случиться, подсказывало мне моё чутьё, и самое главное, что Инна тоже хотела этого, а значит можно было перестать бояться ранить её чувства.

– Можно я сниму его? – я провёл рукой по чашечкам лифчика и Инна согласно кивнула.

Я зашёл ей за спину, чтобы не терять времени и с лёгкостью рассоединил застёжки, отправив лифчик, следом за блузкой на кровать.

– Нравится? – улыбнулась Инна, когда я, развернув её к себе, вдоволь налюбовался тем, что ранее было всегда скрыто от моего взора.

– Они великолепны, – только и смог ответить я, лаская её груди.

Я снял футболку, и мы вновь слились губами, обняв друг друга. Её мягкая грудь прижалась к моей, её горячее дыхание обдувало моё лицо, её волосы пахли дождём. Я прижал её к себе так крепко, что она слегка пошатнулась, потеряв равновесие. Мне хотелось наслаждаться этими мгновениями бесконечно, однако напряжение в моём теле конечно же нарастало всё сильней. Был лишь один способ его снять, но воспользоваться им я не мог по некоторым объективным причинам.

А если выражаться ещё точнее, то по причине отсутствия этих самых нужных объектов. Если бы я только знал, что сегодня до этого дойдёт, то купил бы их заранее. Инна же тем временем начала расстёгивать мои брюки.

– Погоди, – остановил я её. – Нам надо остановиться, у нас нету…

– У нас они есть, – прервала она меня и достала из ящика стола несколько презервативов в блестящей обёртке.

– Но откуда? – у меня просто отвисла челюсть. – Ты, что не постеснялась их сама купить?

– Конечно же, я сама не смогла бы, – Инна пожала плечами. – Это папа дал.

– Папа?!

– Ну да, он ведь определённо в курсе, чем могут заниматься дети в нашем возрасте.

– Может он ещё и в суть процесса тебя посвятил.

– Конечно, рассказал, почему и зачем люди этим занимаются во всех подробностях. А откуда мне ещё было об этом узнать как не от него? Ты ведь тоже от своего папы узнал о сексе?

– Нет, я просто нашёл на улице чей-то журнал с красочными иллюстрациями и описаниями.

– Ну что ж, хорошо, когда старшее поколение делится своей мудростью, – рассмеялась Инна. – А то, как видишь раннее планирование и подготовка лучше, чем простая импровизация.

– Вот это папа, просто всем отцам пример. И рассказал, и благословение дал, и защитой обеспечил, – продолжал поражаться я. – Я тоже так хочу, можно он меня усыновит?

– Думаю, это возможно, – повела бровью Инна. – Но ведь тогда мы станем близкими родственниками, интимные отношения между которым не являются нормой.

– А откуда тебе знать, что это не придаст им ещё большей пикантности и остроты?

– О какой же чуши мы сейчас говорим, разве сейчас не должно быть больше романтических высказываний, – рассмеялась Инна, закрыв лицо ладонью. – Довольно об этом, лучше иди ко мне.

Мы скинули остатки одежды и упали на кровать, продолжив обнимать друг друга. Я старался ласкать всё её тело, исследуя его, не упуская ни сантиметра мягкой гладкой кожи. В эти мгновения она была полностью моей, чутко отзываясь на каждое прикосновение, она жаждала меня так же сильно, как и я её. Мы совершенно не торопились, стараясь насладиться новыми ощущениями по максимуму и привыкнуть к столь неожиданной перемене в отношениях, прежде чем приступить к главному процессу.

Знания знаниями, но на практике всегда сложнее, поэтому не всё прошло гладко. Однако благодаря тому, что мы не спешили и старались понять ощущения друг друга как можно лучше, в конце концов, всё прошло хорошо. Спустя несколько часов мы полностью обессилевшие, но полностью удовлетворённые молча лежали в кровати и старались уложить произошедшее в голове.

– Тебе было больно? – спросил я, обеспокоенный её молчанием.

– Поначалу да. Потом прошло, даже приятно было под конец. В следующий раз должно быть ещё лучше.

– А когда у нас следующий раз?

– Да хоть завтра. До выходных, когда папа будет дома всё равно ещё три дня.

– Нам нужно ещё и подготовиться ко вступительным экзаменам.

– Успеем, основную часть вопросов и тем я всё равно уже достала.

– Что бы я без тебя делал, – я, улыбнувшись, обнял её ещё крепче.

– А я не знаю, что бы со мной было без тебя, – вдруг серьёзно ответила она.

– Ну, была бы такой же примерной хорошисткой-активисткой. Только с девственностью.

– Я серьёзно, – в глазах у неё появились слёзы. – До встречи с тобой я всегда и во всём сомневалась. В своей вере в Путь, в своих увлечениях, в том как и что говорю, в своих мечтах. Я только и думала о том, что лучше бы меня не было. Тогда мама была бы жива, и папа не работал бы до поздней ночи на сверхурочных, а приходил, пораньше стремясь скорее её увидеть. Я знаю, что он меня не винит, но всё равно было очень больно видеть его таким одиноким. И мне казалось, что так будет всегда. А потом я встретила тебя и мир начал меняться. Ты всегда был таким спокойным, всегда верил в меня и поддерживал, помогал во всех начинаниях, не смеялся над моими мыслями. За все эти годы ты стал для меня гораздо больше чем другом, ты стал человеком без которого я не представляю себе смысла жизни. И сегодня я осознала это ещё больше. Поэтому если тебя не станет или ты уйдёшь, я не смогу жить, просто не смогу, – её слёзы текли по щекам, оставляя на моей груди мокрое пятно, она убирала их руками, но никак не могла остановить этот поток.

Инна не была гордячкой, но всегда старалась держать свои чувства глубоко внутри. Мальчик, искавший Путь тоже не был разговорчив, ведь если ты по-настоящему умён, то не говоришь с окружающими о двух вещах: о том, что тебе больше всего нравится и своих новых начинаниях. Твоё молчание автоматически убивает все споры и ссоры на корню, ведь ты становишься сам себе судья. Никто из близких и друзей не скажет ни слова упрёка или недоверия, если ничего не будет знать, и такой же была философия Инны.

И всё же ради меня она не побоялась вытащить эти сокровенные мысли наружу. Она поведала мне о Пути, о смерти мамы и страхе неудачи, а её рыдания, когда нас хотели рассадить были абсолютно искренними, таким же как сейчас. Она всегда была на моей стороне, а я принимал это как должное, не понимая всей глубины этого чуда близости двух людей. Того чувства доверия, что проносится в сердце сквозь годы и остаётся там навсегда.

– Ничего со мной не случится, глупенькая, и никуда я не уйду, – я прижал Инну к себе, желая максимально сблизиться с ней в этот миг полный эмоций и откровений. – Ты самое лучшее, что есть в моей жизни. Ты единственная о ком я постоянно думаю и ради кого хочу быть примером самообладания и уверенности. Без тебя я бы не добился и десятой части своих успехов в школьных занятиях и пирографии. Ты даёшь мне силы идти по Пути дальше, несмотря на всю его непредсказуемость. Я люблю тебя, Инна, и не могу найти других слов, чтобы ещё лучше описать все свои чувства к тебе. Я тебя люблю.

– Я боюсь спугнуть этот момент. Я сейчас так спокойна и счастлива, но мне кажется, что стоит лишь чуть глубже вдохнуть или шевельнуться и этот момент уйдёт безвозвратно. И эти ощущения навсегда пропадут, – сказала Инна.

– Они уйдут, – ответил я. – Так всегда бывает. Но мы возьмём, да и вернём их. И сделаем это ещё и ещё раз. И будем возвращать столько, сколько захотим.

Уходя от неё, в тот день вечером я испытывал странные ощущения. На смену радости пришло смятение и непонимание всего того вороха мыслей, что копошились в голове. Но всё же ближе ко сну меня осенило внезапное озарение. То же самое чувство я испытывал когда она впервые поцеловала меня. Те чувства, которые я ощутил тогда, у меня получилось понять лишь сейчас. Ничего уже не будет как прежде. Ведь рядом со мной всегда будет человек, который поймёт и поддержит меня во всём, что бы со мной не случилось.

***

Спустя несколько месяцев мы сдали вступительные экзамены и решительно встали на путь получения высшего образования. Наде это давалось нелегко, она всё ещё разрывалась между двумя желаниями: пойти по стопам родителей-геологов или стать юристом. Родители одобряли оба её решения, а потому она находилась в смятении.

– Но это же две взаимоисключающих стези, профессии слишком разные, – возразил однажды я, – почему ты хочешь освоить и ту и другую?

– Мне хочется посмотреть на мир, испытать саму себя на прочность, хочу быть рядом со своими родителями и помогать им. Но также я хочу продумать и запасной вариант, если этот мне наскучит или я всё-таки не справлюсь. Мне очень нравится читать и изучать что-либо подробно, сложностей с запоминанием законов у меня возникнуть не должно.

– Да, но ведь ты не сможешь усидеть на двух стульях сразу. Ведь есть большой риск потерять кучу времени впустую на то дело, которое тебе не понравится.

– Ты же сам только и думаешь о выжигании по дереву, но всё равно поступил учиться сюда.

Она задела больное место. Я гнал от себя эти мысли прочь, но до сих пор не решил, кем буду работать. Мне хотелось сначала найти нормальную работу, а уже потом развивать своё хобби в денежном ключе. Я не верил в свободных художников, которые могут хорошо зарабатывать своим талантом, ведь миру гораздо больше нужны люди технического и экономического склада ума, а не искусства.

– Извини, если задела тебя этими словами, – опомнилась Надя, когда я глубоко задумался.

– Да нет, всё в порядке. Я и сам знаю, что совершаю странный поступок с точки зрения своих истинных желаний. Возможно, у меня просто не так много смелости как у вас с Инной, а я ещё и берусь, что-то советовать. Ты должна поступать как тебе видней. Я наверное просто огорчаюсь, что не могу продумать свои цели так же хорошо как ты.

Надя подсела ко мне ближе и протянула руку.

– Дай мне свою ладонь.

– Зачем? – удивился я.

– Я немного увлекаюсь хиромантией, хочу кое-что тебе рассказать. Знаю, тебя гложет неопределённость будущего, которое тебе неподвластно. Я не могу точно рассказать тебе, что уготовано впереди, но быть может, у меня получится успокоить тебя, – она провела пальцем по одной из линий моей ладони. – Это линия судьбы. У тебя она извилистая и имеет небольшие разрывы. Тебя ждут большие взлёты и падения, но ты сумеешь справиться с ними. Ты очень волевой человек.

– Это всё можно сказать всего по одной линии?

– Нет, просто их на руке много и они все взаимосвязаны. Я уже давно видела это на твоей ладони, но думаю, именно сейчас настал лучший момент рассказать об этом.

– Правда? – усмехнулся я – Ну спасибо за совет в таком случае, я запомню.

Я не верил в разные гороскопы, предсказания и хиромантию. И всё же её слова тогда вселили в меня веру в лучшее. Весь прошедший год я трудился и учился ещё усерднее, стремясь оправдать свою линию судьбы.

***

Первый год учёбы пролетел для нас совершенно незаметно и закончился так же быстро как и начался. Постепенно мы привыкли к новому темпу занятий и жизни. Инну назначили старостой группы, а Надя ей во всём помогала. Я тоже старался по мере своих сил, но большую часть свободного времени, конечно же, занимали домашние задания и пирография.

Мы Инной не скрывали своих отношений и с самого начала учёбы снова сидели за одной партой, всегда ходили вместе и сообща работали над совместными заданиями. Инна хорошо умела собирать новую информацию из учебников, а я всегда доводил и решал задачи до конца.

Большим облегчением для меня стало то, что отношения с Надей ничуть не ухудшились от того, что мы с Инной не скрывали своих чувств. Я боялся, что узнав о нашей близости, Надя начнёт чувствовать себя лишней и отдалится от нас, но этого не произошло. Мы оба любили и уважали её, так же как и раньше и при ней вели себя как обычно, не позволяя друг другу фривольностей. Она же в свою очередь ни капельки не ревновала и только радовалась за нас, если Инна ей что-то рассказывала. Я часто видел как они о чём-то шепчутся и хихикают, бросая на меня взгляды, но лезть в эти женские разговоры не испытывал никакого желания. Они имели право на свои секреты от меня.

Близился день рождения Инны, в очередной раз я готовился составить ей компанию и навестить могилу её матери. Но у Инны внезапно появились другие планы.

– Слушай, я тут подумала о небольшом путешествии, – внезапно предложила она на очередной прогулке в парке.

– Куда именно? – заинтересовался я.

– Помнишь о фотографии, которую нам подарила Надя?

– Это та, которой она хвасталась ещё в школе?

– Да, я сохранила её и все эти годы думала о той горе. Там такой красивый рассвет, а какой оттуда открывается вид, это просто загляденье. И ведь это не так уж далеко отсюда, мы могли бы съездить туда на автобусе.

– Сколько это займет времени?

– Если вся поездка с дорогой туда и обратно, то примерно полтора суток. Возьмём с собой рюкзаки побольше, палатку, спальные мешки. Всё что нужно и не нужно, просто на всякий случай. У меня всё это есть, я могу одолжить у Нади и её родителей.

– А как же Надя, разве она не с нами?

– Дохлый номер, – скривилась Инна. – Родители её не отпускают, а она и не вздумает им перечить. Но плюсы, знаешь ли, есть и в этом, ведь мы будем только вдвоём. Что скажешь? – тут же хитро улыбнулась она.

– У меня всего один вопрос. Когда?

– Давай прямо через неделю.

– Но ведь это твой день рождения, я думал, что мы как обычно навестим твою маму – недоуменно спросил я.

– Мы навестим её, но после, – Инна вздохнула. – Я решила, что нужно сделать что-то новое на свой день рождения. Все эти годы я делала одно и то же, пришло время это исправить. Ты помог мне осознать, что порою нужно что-то менять.

Она и вправду изменилась, я почувствовал внутренний подъём радости, ведь я был частью этих изменений. Наблюдая за её постепенными шагами вперёд, я словно видел рождение новой жизни. Постепенное становление человека, побеждающего свои комплексы и страхи.

– Ты удивительная, – восхитился я ею, погладив её щёку

– Правда? Это почему?

– Потому что с тобою никогда не соскучишься.

Позже вечером я получил странный звонок от Владислава.

– Привет, Инна сказала, что вы собрались поехать за город на её день рождения. Ты уже согласился? – поинтересовался он.

– Да, а что-то не так?

– Нет, нет, всё в порядке. Я просто хотел предложить тебе вместо этого похода съездить на речку искупаться. Я с Инной и ты с семьёй, проведём выходные вместе. Просто день рождения Инны в этом году выпал на праздничные дни, мы с твоим отцом будем выходные, вот я и подумал устроить небольшой сюрприз.

– Да, – почесал я голову, – действительно неловко вышло.

– Я, почему и звоню, мне нужна твоя помощь. Если Инна себе что-то вбила в голову, то обязательно захочет это осуществить и меня она совсем не хочет слушать. Может быть, тебе удастся её уговорить поехать купаться? А в поход вы и после успеете сходить, что скажешь?

Я серьёзно призадумался. Мне хотелось отправиться в совместную поездку с Инной и побыть с ней вдвоём. С другой стороны пикник у речки тоже казался неплохой идеей. Более того я подумал, а как часто наши отцы вообще куда-то выбираются на отдых, разве они не заслужили эту поездку. Если мы с Инной откажемся, то они, скорее всего так и не поедут…

– Я попробую, – сдался я, – но ничего не обещаю.

На следующий день Инна первым делом, конечно же, рассказала о предложении отца.

– Представляешь, как не вовремя он это предложил, – сокрушалась она на прогулке. – Я уже столько всего распланировала.

– Он мне позвонил вчера.

– Что?! Но зачем?

– Хотел, чтобы я с тобой поговорил об этом.

– Не говори мне, что ты согласился.

– И да, и нет, – поспешил я успокоить её. – Не собираюсь я тебя уговаривать. Но подумай вот о чём, если ты не поедешь, то и он тоже. Ему в первую очередь хочется сделать тебе подарок, а если ты откажешься, то немного обидишь его. И это лишь одна грань несправедливости по отношению к твоему отцу, ведь у него наконец-то есть выходной день, который он может провести за городом. Но отказав ему, мы лишим его этой возможности.

– Значит ты…

– Ничего не значит, – перебил я её. – Я ведь тоже хочу пойти с тобой в поход, у меня не было ни капли сомнений по поводу этой идеи. Выбор по-прежнему за тобой, я поддержу любое твоё решение. Но ты должна помнить о том, что оно имеет последствия не только для тебя. Папа не желает плохого, наоборот ему всего лишь хочется провести выходной с дочерью и порадовать её. Считай, что это две возможных поездки за город по цене одной.

Инна замолчала, лицо её выражало внутреннюю борьбу. Некоторое время мы шли молча, каждый думал о своём. Я понимал, что ей нужно время обдумать сложившуюся ситуацию и больше ничего не говорил. За годы, проведенные вместе, я научился доверять ей и знал, что она примет правильное решение каким бы оно ни было, мне останется лишь поддержать её.

– Знаешь, когда ты это так преподнёс, я смогла посмотреть на ситуацию под совершенно другим углом, – начала высказываться Инна. – Когда папа вчера заявил о своей идее, мне показалось, что он попросту не хочет меня отпускать и специально выдумал причину для этого. А тут ещё его звонок тебе, я и вовсе готова была выйти из себя, я совсем забыла, как часто он обо мне заботился и понимал. Сколько всего он всегда старался сделать для меня.

– Вот видишь, – улыбнулся я. – Всё не так уж плохо. Так что просто поговори с ним об этом вечером, как остынешь. Я думаю, что он не будет давить на тебя, если ты просто выскажешь свою точку зрения.

– Ах, ладно, – махнула рукой Инна. – Не буду я с ним спорить. В поход мы успеем сходить и позже, всё-таки целое лето впереди.

– Ну, вот видишь, – обнял я её, – обошлось и без трагедии. Главное в такие моменты не наговорить чего попало сгоряча.

– Ты лучший, – Инна стиснула меня руками. – Хочу, чтобы ты всегда был со мной в таких ситуациях и помогал мне с выбором.

– Это меньшее из всего, что я могу пообещать для тебя делать, положись на меня.

Инна имела несколько ветреную натуру, легко поддавалась эмоциям и часто в поиске новых впечатлений бралась за несколько дел сразу. Мне то и дело приходилось помогать и поддерживать её, чтобы она доводила всё до конца. Но вместе с тем у неё было очень доброе и чуткое сердце. Она умела понимать и умела быть благодарной. Такой она мне и запомнилась.

***

Я не сразу смог открыть глаза, когда, наконец, очнулся. Веки, словно стали весом с гири, было невероятно сложно их поднять. Я как будто пробуждался от векового сна, из которого всё моё тело так сильно не хотело выходить, что отказывалось слушаться. Собрав силы, я сделал глубокий вдох ртом и тут же зашёлся в приступе удушающего кашля. Мои лёгкие попросту не осилили такой объём воздуха и вытолкнули его обратно, как будто до этого я долгое время дышал очень медленно.

Окончательно открыв глаза, я, наконец, понял, что нахожусь в больнице. Белые с желтоватым оттенком стены, стерильный запах, и больничные койки, тянущиеся вдоль стен. Почти все они были пустыми, исключая стоящую рядом. В ней, спиною ко мне спал человек. Странным было то, что не было никакого постельного белья, исключая старый матрас, а человек укрывался курткой. Я решил, что нужно попытаться встать и отыскать какой-либо персонал.

В голове царил сумбур и пустота, я не понимал, что тут делаю и как сюда попал. Я осторожно привстал и сел, опустив ноги на холодный пол. Все действия были очень медленными, но сетка кровати всё равно под моим весом издала громкий скрип, отозвавшийся в голове как раскат грома. Человек в кровати тут же проснулся и, встрепенувшись, обернулся ко мне.

Это был Владислав, и вид у него был просто кошмарный, смятые волосы, круги под глазами и недельная щетина.

– Очнулся? Как себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил он.

– Как будто пробежал марафон, – честно признался я. – Сил почти нет, в груди боль, но самое плохое, что я не пойму как сюда попал. Что со мной произошло и почему вы здесь?

– А что последнее ты помнишь?

– Помню, как уговаривал Инну поехать с вами на речку, вместо похода. И вроде как, она даже согласилась. А потом… – я потёр лоб, силясь извлечь из памяти хоть что-то ещё. – А затем всё, полный провал. Что со мной произошло? И где Инна, я должен рассказать ей, где нахожусь. А почему вы тут? С нами что-то случилось?

– Я всё тебе расскажу, но позже. Оставайся здесь, я позову твоих родителей, ладно?

– А где Инна, мы, что пропустили её день рождения?