Маргарет была моей. Я не мог рассказать ей всего, слишком много было скрыто. Но она всегда была рядом, терпела, когда я взрывался и когда не знал других способов, как извиниться, кроме поцелуев. Я должен буду ее оставить.

Физические ощущения:

Я хотел ее каждую секунду своей жизни. Что-то необъяснимое происходило в организме. Я не мог адекватно себя вести, когда она сидела рядом, когда касалась меня, когда говорила, дышала. Меня било током, когда я целовал ее губы. Самые сладкие и мягкие из всех. (Я уверен).

Психологические ощущения:

Нужно было видеть ее в ту ночь на пляже. Она была самым счастливым человеком на свете лишь от того, что увидела звезды, что сидела под дождем и зашла в океан в нарядном платье. В ней жил маленький ребенок, которого я любил… Точнее, я бы мог так сказать, но в другой ситуации. Просто.. я запутался.

Глава 15

10 дней до урожая моркови

Оскар закрыл мне глаза ладонями и вел куда-то вперед. Я в страхе нащупывала под ногами землю и шла, выставив руки, боясь во что-то врезаться. Его пальцы были холодные и пахли теми же, что и всегда, духами. Видимо, пролил на себя, когда брызгался. Я улыбнулась.

“Куда ты меня ведешь?”

“Это сюрприз.”

“Но я не люблю сюрпризы!”

“Почему?”

“Боюсь выглядеть глупо,” я ухватилась за Оскара.

“А как же твой список безумств? Разве, они являются глупостями?”

“По-твоему, любить меня глупость?”

“Нет, это большая удача!”

Оскар оставил стоять меня, а сам куда-то отошел. Я слышала, как его шаги удалились. По-началу, я улыбалась, но потом стало тревожно. Я боялась, что сейчас кто-то выскочит из кустов (я даже не знала, были ли здесь кусты) и напугает или обольет краской из банки или, что еще хуже, скинет с обрыва к голодным акулам. Моя фантазия только усиливала страх. Наконец, я почувствовала запах Оскара и выдохнула с облегчением. Он снова взял меня и провел на несколько шагов вперед.

“Смотри!”

Я по очереди открыла один глаз за другим и поморгала. Прищурившись, я в недоумении повернулась к Оскару. Он непринужденно указал на бледно-зеленый скутер около фонарного столба. На руле висел черный матовый шлем.

“Что это?”

“Vespa,” он сунул руки в карманы и отвел глаза.

“Я вижу, но.. почему? Что она здесь делает? Ты взял в прокат?”

“Она твоя.”

Оскар кинул мне ключи и, почесав нос, протянул мне шлем. Я ошарашенно смотрела на него. Сжав ключи, я села на корточки и закрыла рот рукой. Отказываясь верить его словам, я замотала головой, чуть было не заплакав. Оскар регулировал размер шлема, примеряя его на себя, потом подошел ко мне и спустился на одно колено. Я не верила. Это не могло быть правдой. Я поднялась и откинула волосы за спину. Я посмотрела на ключи. На них был брелок с маленьким динозавриком.

“Его зовут Алекс,” раздался голос Оскара.

“Почему?” Усмехнулась я.

“От слова алекситимия; он то, что нас с тобой соединило.”

“А почему динозаврик?”

“Твой костюм…”

Я вспомнила Саммер. Не знаю, откуда Оскар узнал про костюм, но я полюбила Алекса. Вставив ключ зажигания, я повернула его; раздался звук двигателя, и зажглась передняя фара. Я засунула руки в задние карманы и посмотрела на Оскара. Он стоял рядом. Шмыгнув носом, я кинулась ему на шею. Он обхватил меня за спину и приподнял над землей, что я стояла на носочках.

“Я тебе не верю, ты не мог ее купить.”

“Она – твоя.”

Я села на скутер, перебросив ногу, и взялась за руль. Распущенные волосы спадали вперед, я заправила их и надела шлем. Он сползал на лоб. Оскар застегнул его под подбородком и поправил сзади. От страха у меня вспотели ладошки, и я не могла держаться за руль. Надавив на газ, скутер резким толчком продвинулся вперед. Мое сердце чуть не остановилось. Я почесала лоб, размяла шею и запястья и попробовала еще раз. Нажимая по чуть-чуть, я рывками двигалась к асфальтированной дороге.

“Ты умеешь водить или хочешь, чтобы я управляла?”

“Решать тебе, но, если ты разобьешь ее вдребезги, мы пойдем пешком. Если вообще пойдем,” саркастично отреагировал он.

“Садись вперед!”

Я обняла Оскара и сомкнула руки у него на груди. Он взялся за руль и потихоньку надавил на газ. Я прижалась щекой и вдохнула его сильный запах. Мы разогнались. Темнело – на трассе зажигались фонари, машин не было, мы мчались одни. Прохладный ветер ударял в лицо, принося с собой запахи полевых цветов и проскальзывая нас насквозь. Небо окрасилось в цвет заката и переходило из фиолетового в желтый. Облака тонкими полосками повисли над горизонтом. Я закрыла глаза и попыталась почувствовать кожей и каждой клеточкой своего организма, как я была счастлива. Хотела отпечатать это счастье на себе, ведь, не только плохие воспоминания должны оставлять следы… Все вокруг казалось одним большим фильтром, что-то вроде Dramatic Warm на iPhone. Я придвинулась плотнее к Оскару, чтобы он услышал.

“Я люблю тебя…”

Я не ожидала, что смогу так просто сказать эти слова. Их говорило сердце, иначе, я бы испугалась. Оскар ничего не ответил, не повернулся ко мне, не остановился. Но он их слышал. Он слышал мои слова и единственное, что он сделал, это крепко сжал рукоятки руля, что кожа побелела. Я не знала, правильно это было или нет, но я хотела, чтобы он знал, что он любим. Любим мною. Я дотронулась губами до шеи и почувствовала, как его бросило в дрожь. Оскар свернул на повороте и выехал в переулок, тут была брусчатка и карнизы кафе, увешанные огоньками.

“Куда мы едем?”

Оскар затормозил и выставил ногу, чтобы не завалить скутер.

“Да или нет?” Не поворачивая головы, серьезно спросил он.

“Ч.. что?”

“Просто скажи: да или нет?”

Я замерла. Меня парализовало от страха; я чувствовала, чего хотел Оскар. Я тоже хотела, но безумно боялась. Поставив ноги на платформу, перед сиденьем, я напрягла все мышцы в теле. Я не знала, что делать… Говорят, если ты сомневаешься, не делай. Но если ты всего боишься, то не узнаешь жизнь. Я доверяла Оскару, мне с ним было хорошо. Я чувствовала между нами необъяснимую связь. Стоя в толпе, он делал вид, что никого нет, что мы одни, что я центр его мира. У него, кроме меня, никого не было. Еле слышно, я выдавила из себя “да”.

Открыв электронным ключом дверь, Оскар швырнул ключи на комод и зажал кнопку, и жалюзи полностью закрыли прозрачные стены. Схватив меня, он потянул за руку и прижал к стене. Он оглянулся, в комнате было темно. Свет от города закрывали густые деревья. Дверь закрылась на замок, и раздался характерный щелчок. Щеки горели, в ушах пульсировала кровь. Оскар остановился и вопросительно посмотрел на меня. Казалось, что в тот момент глаза говорили даже больше, чем действия. Зрачки расшились, будто, он был под наркотиками. Бледно-голубая радужка исчезла. Я облизала сухие от волнения губы и неуверенно кивнула головой. Его холодные пальцы касались моего лица, пока разгоряченные губы впивались в шею. Я задыхалась, сжимая на нем кофту. Я пыталась глотнуть воздуха, но Оскар не выпускал меня. Развернув меня, он прижал мои ладони к холодной стене и уткнулся носом в волосы и шею, медленно спускаясь ниже, он стянул с меня кардиган и снова развернул. Обхватив мое лицо руками, он запрокинул мне голову назад и нежно поцеловал в горло, ямку на шее. Я вздрогнула, и ноги подкосились. Легкие сжимались до крошечных размеров. Мне не хватило воздуха. Взяв меня под коленями, он поднял меня высоко на руки прислонил к стене. Я запустила пальцы в его мягкие взлохмаченные волосы и прижалась губами. Моя кожа горела и, казалось, начинала болеть. Оттолкнувшись, Оскар положил меня на кровать и, сев на колени склонился надо мной. Кофта болталась на его теле и была, как всегда, велика. Я пыталась отдышаться и набраться воздуха, но сердце выпрыгивало из груди. Было ощущение, что оно разорвется. Лучше бы оно так и сделало, пульс так сильно зашкаливал, что мне становилось больно.

“Ты же помнишь? Не испугаешься?” Хрипло прошептал Оскар.

Он стянул с себя кофту и замер, повиснув надо мной и тяжело дыша. С каждым вдохом его ребра впивались в кожу, сильно выступала ключица. В памяти всплыли воспоминания, когда я впервые увидела его без одежды на пляже. Почему-то тогда это выглядело менее пугающим. Я заправила волосы за ухо и приподнялась на локтях, чтобы поближе рассмотреть. Все тело было покрыто шрамами от ударов чего-то длинного, как плетка или кнут. Я успела привыкнуть к рукам, но видеть тело… Я боялась дотрагиваться до него. Я медленно провела кончиком пальца и резко отдернула руку. Его глаза были грустными, но он пытался улыбаться. Улыбаться, когда он не умел этого делать. Улыбаться, когда я заставила вспомнить самое ужасное, что ему пришлось пережить. Он улыбался мне… Сердце сжималось. Я отвела взгляд и прикусила губу, Оскар наклонился и мягко поцеловал. Я постепенно расслабила руки и прислонила их к его груди и плечам. Он оставался холодным. Оскар снял с меня майку и осторожно расстегнул пуговицу на шортах. Я внимательно следила за ним, а он за мной. Запрокинув и скрестив ноги за его спиной, я обвила шею и стала мягко целовать Оскара в губы, лицо. У нас было одно дыхание на двоих. Наши сердца бились в одном ритме. Мурашки перебегали с одного тела на другое. Мы были одним целым. Я больше не представляла жизни без него. И он не был “роботом” или бездушным. Оскар был человеком с самыми сильными чувствами.

Открыв глаза, я поморщилась от яркого солнца и перевернулась на спину. Оскар спал рядом, уткнувшись головой в подушку. Не издавая звуков и, как можно меньше шевелясь, я поставила подушку и подтянула простынь к себе. Облокотившись спиной, прижала колени к груди и наклонила голову набок. Я слышала его дыхание. Посидев так некоторое время, я завернулась в одеяло и слезла с кровати. Мой взгляд упал на стопку бумаги в углу стола и темно-синий блокнот. Прижимая одеяло, державшееся на груди, я осторожно взяла листы и замерла. Это были необыкновенные портреты и рисунки, нарисованные сангиной. Лица, руки, тела. Это была я… Оскар рисовал меня, такой, какой я была на самом деле. Я отложила рисунки и порывалась открыть блокнот, но Оскар окликнул меня.

Во мне как-будто что-то щелкнуло, я облизала губы и встала к нему лицом, а затем повернулась к окну. Оскар сидел в постели заспанный и лохматый, с красным отпечатком на левой щеке. Он встал и подошел ко мне со спины, укрыв сзади простыней. Его руки обхватили мою талию, он водил пальцами по животу, касаясь губами шеи. Откинув голову назад ему на плече, у меня перехватывало дыхание. Я дышала ртом.

“Что в том блокноте? Я хочу знать, ты так тщательно прячешь его от меня,” переведя дух, спросила я.

Оскар подхватил меня вместе с одеялом и донес до кровати, покрывая мое тело теплыми поцелуями. Оскар сел на край, свесив ноги. Я собрала одеяло в кучу и, придвинувшись, села на пятки. Прижавшись губами к плечу, я погладила его по спину и обняла.

“Я сошел с ума,” пробормотал он. “Ты точная ее копия…”

“Ты о чем?”

“МКГ, на том блокноте инициалы моей матери. Ее зовут Маргарет, как и тебя,” он испуганно посмотрел на меня.

“Почему ты сказал, что я ее точная копия?” Я замотала головой. “Там она, да?”

“Я рисовал ее по памяти, а потом стал рисовать тебя…”

“А к.. кулон?” Я сглотнула и сжала его в руках.

“Он был со мной всю жизнь..”

“Почему? Зачем ты это мне говоришь? Зачем ты отдал его мне?! Ты выбрал себе девушку такую, чтобы чувствовать любовь. Но не ту, что была у нас с тобой, а материнскую, которую ты так и не получил в детстве…”

“Мэгги,” он обреченно выдохнул.

“Ты сказал, единственное безумство, которое ты собираешься совершить – это любить меня, несмотря на то, что мне достаточно любить тебя и быть рядом. Ты учишься, и я безумно тебе за это благодарна, но.. ты уверен в том, какую любовь ты ждешь? Ты хочешь не меня, ты хочешь, чтобы тебя любили маленького. Того мальчишку, что не смог вырасти. Он остался недолюбленным. Это не твоя вина, но..”

“Замолчи!”

“Ты уверен, что знаешь, чего хочешь?”

Оскар молчал. Я покачала головой и, встав с кровати, собрала, разбросанную по полу, одежду. Он остался сидеть, свесив ноги и смотря в бесконечность.

Глава 16

3 дня до урожая моркови

Я сидела на полу, раскачивая кулон из стороны в сторону, подобно ударам своего сердца. Если честно, я не до конца понимала свое состояние. Я не видела Оскара неделю и сильно скучала. Мне его не хватало. Я пыталась разобраться в себе, понять, почему я так отреагировала, хотя, в моих словах была доля правды. Я приняла и согласилась любить его сама. Без взаимности. Но в ответ я хотела быть желанной как девушка, которая его любит, а не быть олицетворением его мамы. Вчера мама мне сказала, что: “Люди гораздо больше, чем вещи, нуждаются в том, чтобы их подобрали, починили, нашли им место и простили; никогда никого не выбрасывайте…” Это были слова ее любимой Одри Хепберн. В который раз она оказалась права. Может быть, Оскару просто нужна любовь. Хоть какая-то. Он никогда не испытывал любви и теплоты. А, доверившись мне, в ответ на свои искренние старания сделать меня счастливой, снова почувствовал боль. И эту боль ему причинила я и мой эгоизм.

Я обратила внимание на глухой стук в подъезде, продолжавшийся уже 10 минут. Я вышла в коридор и отворила дверь. Около квартиры, на полу, сидел Оскар с бутылкой в руках. Его волосы были растрепаны, а глаза снова красные и опухшие. Внутри была жалость, в хорошем смысле этого слова, но, почему-то, я решила быть равнодушной к его словам.

“Впустишь?” Поднявшись на ноги, спросил Оскар.

“Что ты тут делаешь?” Скрестив руки перед собой, спросила я.

“М.. Мэг, мне без тебя плохо..” его заметно шатало. “Я долго думал и…”

Когда я вошла в квартиру, то поняла, что Оскар остался на площадке. Я тяжело вздохнула и снова открыла дверь. Он стоял уткнувшись лбом в руку, опирающуюся на косяк. Я отвыкла от его роста, теперь он казался еще выше. Оскар облизал губы и громко выдохнул, будто бы собирался что-то сказать. Его лицо резко стало серьезным и осознанным.

“Если ты скажешь уйти – я уйду.”

У него дрогнул голос, а у меня сердце. Оно отдавалось продолжительным эхом в груди.

“В таком виде ты никуда не пойдешь.”

Я могла сказать, что хочу, чтобы он остался, потому что умирала без него, но я лишь придумала отговорку, что он был пьян.

“Ты не дала мне договорить в тот раз..”

“В какой?”

“Когда я б.. был за дверью…” Он мило заикался. “Всю эту неделю я из принципа не хотел тебя видеть. Я д.. думал, так правильно, считал, что ты меня обидела, хоть, сам этого и не чувствовал.”

“Оскар..”

“Дай договорить,” он выставил руку вперед и сделал глубокий вдох. “И.. и я вот думал, вернее, понял, что то, как относился к тебе я, не тоже самое, как это видела ты; я забывал, что у тебя есть чувства. Я пытался быть милым, н.. наверное, а потом отталкивал тебя, потому что… Я начал чувствовать, в моей памяти всплывали воспоминания из детства и… До этого я п.. просто помнил о том, что когда-то испытывал боль, но сейчас я стал ее чувствовать. Ты стала напоминать мне о многом, и твоя семья, они… Ненавидел и безумно хотел. Я трус, Маргарет. Я.. исп.. испугался. Испугался себя, испугался того, что чувствовал в теле и где-то внутри.”

У него путались слова, но, тем не менее, он говорил искренне. Я чувствовала его страх и чувствовала вину за то, что заставила его оправдываться передо мной.

Поставив пустую бутылку на стол, Оскар сделал неуверенный шаг в мою сторону и, пошатнувшись, встал совсем близко. Я ужаснулась. Большие опухшие глаза меня пугали. Он снова смотрел на меня холодно, но теперь это был осознанный холод. В груди все сжималось, и к горлу подступил ком, что трудно было дышать. Взгляд стал живым и настоящим, но не от счастья, а от боли. Оскар поджал губы, он не моргал, напрягая мышцы лица, глаза становились влажным. Как бы сейчас сказала Одри: “Слёзы могут значить больше чем улыбка. Потому что улыбаемся мы почти всем подряд, а плачем только из-за тех, кого любим…” .

Что я с ним делала?

“Скажи, у меня есть шанс все исправить?”

“А у меня..?”

Слезы скатывались по шее, раздражая кожу солью. Я прислонилась к стене, стояла, прибитая гвоздями, не смела пошевелиться. Оскар пошатнулся и медленно спустился на колени.

“Останься сегодня, пожалуйста,” тихо попросила я и села напротив.

Мы сидели на полу, молча смотря друг другу в глаза. Оскар дотронулся до моих колен и нежно их обхватил. Они помещались ему в ладонь. Пальцы лежали на внутренней стороне колен. Расправив их, он спустился по ноге вниз и, развернув ладони, обхватил бедра и потянул к себе. Я наклонилась вперед и провела большим пальцем по щеке, скуле, коснулась линии роста волос и прошла по уху. Мне нравилось к нему прикасаться. Оскар наклонился в ответ, до моих губ оставался сантиметр. Ухватив его за нос, я закрыла глаза и улыбнулась.

“Ты пьян…”

“Ну, говорить же я смог.”

“Хочешь чай?”

Оскар утвердительно кивнул. Я встала и налила воды в чайник. Пока он кипятился, я искала нужную заварку из цветов и трав с добавлением сушеного апельсина. Оскар сидел на полу, вытянув одну ногу вперед. Я насыпала заварку и поставила на стол глиняные чашки, покрытые серой глазурью.

“Что случилось с твоей мамой?”

Оскар стукнул затылком об стену и прикусил нижнюю губу. Сжав кулак, он ударил по коленке и еще сильнее сжал губы, глаза сузились. Я видела, как он пытался найти слова, не то, что нужные, а хоть какие-то. Он поморщился.

“Она… я н.. не знаю, где она…”

Оскар отвернулся. Я видела, как заблестели его глаза. Он нервно разглаживал складки на штанах и стряхивал невидимую пыль. Неловкая пауза слишком затянулась.

“Когда ты в последний раз слышал о ней? Ее местонахождение или, может, работа? Что-то известно?”

“Нь.. не помню. Я знаю ее имя и больше ничего. Мэг, я ничего не помню…” Он посмотрел на меня глазами, полными печали, которая готова была выплеснуться наружу.

“Она живет в Америке?”

“Возможно, Холтвилль, Калифорния.”

“Оскар,” Подпрыгнула я. “Холтвилль носит звание неофициальной морковной столицы. Именно там ежегодно, в феврале, проходит Фестиваль моркови. Праздник начинается с избрания “морковной королевы” и продолжается целую неделю!”

“И что с того?”

“Морковная гора! Это не может быть совпадением!”

Я сказала это с такой искренней верой, будто, была полностью уверена в своих словах. Но я понятия не имела, что нужно было делать. Оскар равнодушно посмотрел на ботинок, а затем на меня. В его глазах зажглась надежда, он, вдруг, искренне поверил в мои слова; я успела сто раз пожалеть о том, что их сказала. Виновато прикусив губу, я глядела на него. Оскар отрешенно уставился перед собой и медленно встал. Он пошатнулся и поднял с пола пустую бутылку. Схватив себя за волосы, он стал водить пальцами по кругу, массируя виски, и облокотился на стол. За секунду в его лице промелькнуло больше эмоций, чем когда-либо. Я понимала, что он менялся, что становился “человеком”, а не “роботом”. Меня не покидала мысль, что Оскар будет становится непредсказуемым и, что я могла потерять с ним ту уникальную связь, что объединяла нас и делала нас нами.

Оскар подошел к холодильнику и, немного задумавшись, повернулся ко мне. Его озарило. Он заторможенно сел на корточки и, сцепив пальцы в замок, уткнулся в них. Я свела носки вовнутрь и присогнула одно колено. Оскар провел рукой по моим икрам и коснулся колен. Я напряглась.

“Ты поедешь со мной?”

“Что?”

“Мэгги…”

Наверное, в тот момент я выглядела потерянной, несчастной и виноватой одновременно. Я вжалась в стол, не знала, что сказать.

“Дай мне свой паспорт, я куплю билеты на завтра.”

“Оскар, ты можешь знать наверняка, никто этого не знает. Искать человека, не зная, в какой он стране – глупо. Как иголку в стоге сена..” Мой голос был спокойный и тихий.

“Но это была твоя идея!” Вскрикнул Оскар. “Если честно, мне все равно, со мной ты или нет, завтра я улетаю.”

“Подожди, так нельзя. Нужно во всем разобраться, только потом уже..”

“Да не в чем разбираться! У тебя есть связи в ФСБ? Никто не поможет, если хочешь бороться – борись, а если хочешь выиграть – действуй.”

“Мы что, вот так вот уедем и все? Ты не готов к встрече с ней, ты должен разобраться в себе…”

Оскар яростно вскочил и замахнулся на меня. Я видела, как его руки напряглись, а пальцы сжались в сильные кулаки, готовые нанести удар в любой момент. Он навис надо мной и пристально смотрел, не отводя глаз. Они были безумные. Вена на виске набухла и стала видна. На переносице появилась морщинка. Он часто дышал и слегка покачивался взад-вперед. К своему собственному удивлению, я даже не дрогнула. Видимо, наступило шоковое состояние. За последние дни мои нервы стали на износе. У Оскара постепенно появлялись чувства и эмоции (алкоголь ускорял их проявление, отключая разум и погружая его в бессознательное – оно неконтролируемо), но он вспоминал только плохое, срываясь на меня и ассоциируя меня со своей семьей, причинившей ему много боли. Но я поклялась быть рядом и научить его любить. Это был мой выбор. Я не могла бросить его на полпути.

Я прикусила щеку и молча развернулась к чайнику, он давно вскипел. У меня горели щеки. Я чувствовала дыхание Оскара за спиной. Оно долетало до шеи и впитывалось в кожу, оставляя ощущение теплоты и мурашек. Холодные худые пальцы коснулись моей спины и стали подниматься вверх, считая позвонок за позвонком. Когда они дошли до голого тела, Оскар взял меня за талию второй рукой и прислонился носом к затылку. Я закрыла глаза.

“Что ты делаешь со мной..?”

“Я идиот, Маргарет.. прости…”

Я развернулась и, обхватив Оскара руками, подпрыгнула. Он крепко держал меня. Беспорядочно одаривая его поцелуями, я пыталась стянуть с него одежду, одновременно запуская пальцы в пушистые волосы. Я дрожала. Оскар мягко оттолкнул меня и прижал к себе. Я ощущала себя маленькой девочкой на руках родителей, которая устала от долгой прогулки и захотела спать. Ее крошечные худые ножки гудели от напряжения, глаза слипались, хотелось уюта и теплоты. Впервые за все время знакомства с Оскаром я взглянула на него по-другому. Меня потрясло осознание того, что теперь он человек, юноша, парень, мужчина, мальчик, который заботится обо мне. Меня гложило чувство вины, что я выросла и перестала быть той маленькой девочкой. Но, возможна, она соскучилась и сейчас была во мне. Я утопала в Оскаре, в его запахе, теле, прикосновениях, голосе. Я не чувствовала себя, зато, малышке внутри меня нужна была ласка и любовь.

“Я дал обещание больше так не делать. Не хочу пользоваться тобой и твоим состоянием. Я не манипулятор, Мэг,” тихо-тихо произнес он.

“Тогда, будь рядом..”

Веки тяжелели и наливались свинцом. Глаза не слушались и не фокусировались, все расплывалось. Оскар положил меня на кровать, я сжалась до размера атома, проваливаясь в глубь постели. Почувствовав, как теплота Оскара стала угасать, я ухватилась за рукав его пиджака и потянула к себе. Погружаясь в сон, я чувствовала, как Оскар осторожно лег рядом и прижал к себе. От него пахло алкоголем и цветами. Его пальцы нежно перебирали мои кудри, спадавшие на нос и глаза, путешествовали по телу, исследуя уши, шею и плечи. Мне это было нужно…