И никого не стало

Глава 5

Ящер был обманчивой горой. Поначалу казалось, что его склоны довольно пологи, и только ближе к вершине становятся крутыми, каменистыми и грозящими осыпаться под ногами или, ещё хуже, пришибить камнем. Была на нём вполне безопасная, но долгая и выматывающая дорога, ведущая почти через самый верх. На этих участках приходилось поднапрячься, да и место было достаточно открытым, чтобы всерьёз опасаться дронов, а значит, его следовало пройти как можно скорее.

Диана твёрдо решила, что по этому пути они не пойдут.

– Туда, – указала она на правый бок горы, покрытый лесом. Отсюда он казался безобидным, но всем было известно, что далее начнутся крутые скалистые обрывы.

– У меня уже ноги от усталости дрожат, – со вздохом пожаловалась Белка.

– Мы слишком быстро шли. Пойдём медленнее, но без частых остановок. Иначе и правда неделю провозимся.

Белка молча кивнула и поправила дорожную сумку, которая была на всякий случай дополнительно перевязана верёвками.

– Что будем делать, если нас примут? – спросила она спустя несколько минут.

Диана даже усмехнулась, услышав этот вопрос. В их положении закономерно было бы волноваться о том, что их могут не принять, но они обе прекрасно знали, что делать в этом случае: лечь и умереть. Возвращаться обратно и снова мучительно переваливать через гору, чтобы вновь жить как прежде, нет смысла. А вот что их ждёт в случае успеха?

– Новая жизнь. Забудем старое, перестанем принимать… Снова начнём делать лекарства. Может, детей заведём когда-нибудь…

– Детей?

– Что? – хмыкнула Диана. – Будет обидно, если последним поколением человечества будет наш дебил Гурий. А ты не хочешь?

– Если ты хочешь, то и я хочу.

– А если они окажутся тупыми, всегда можно сбросить их со скалы.

Подруги рассмеялись громче, чем следовало бы в этой местности, где вполне мог встретиться медведь.

Они шли, петляя между стволов сосен, которые становились всё ниже. Подъём пока был не крутым, но всё равно достаточно утомительным для непривычных ног.

Диана вдруг остановилась, вглядываясь по что-то под небольшим шипастым кустом.

– Ты же говорила: без передышек, – напомнила Белка.

– Подожди. Там птенец.

– У нас есть крольчатина.

– Дурёха! – со смехом фыркнула Диана, шутливо толкнув её. – Я хочу вернуть его в гнездо.

Маленький лысый птенец с глазенками, подернутыми мутной плёнкой, барахтался во мху, беспомощно перебирая лапками.

Обе девушки задрали головы, ища на ближайших деревьях гнездо, откуда он выпал.

– Вон там! – Белка указала на ветвистую ольху, где не так уж высоко от земли у основания крепкой ветки виднелось небольшое птичье гнездо.

– Точно! – радостно воскликнула Диана. – Ну-ка, давай я его…

Не успела она сделать и шага к кусту, под которым лежал птенец, как перед ней метнулось что-то рыжее. Только хвост да задние лапы мелькнули, прежде чем лисенок, уносящий в зубах добычу, скрылся в зарослях.

Диана растерянно смотрела на место, где ещё секунду назад находился птенец. Рука Белки легла ей на плечо.

– Не переживай… Ну съели и съели. Это природа.

– Черт с ним, – пробормотала Диана. – Просто я подумала, если спасём его… Неважно. Пошли дальше.

Она поправила за плечами сумку и первой двинулась вперёд.

– Далеко ещё?

Гурию казалось, что в полтора дня каким-то образом уместилась целая неделя. Они шли и шли, река плавно заворачивала то влево, то вправо, от однообразия пейзажей по оба берега возникало впечатление, будто они на самом деле ходят кругами, а река только сбивает их с толку. Может, зелёные что-то сделали с орбитой планеты и теперь день длится под двести часов?

– Думаешь, я очень хорошо помню? – проворчал Ян. – Когда

я бежал из лагеря, то двигался медленно и осторожно, поэтому потратил несколько суток. Теперь мы идём в быстром темпе. Должны быть на месте не позднее завтрашнего дня.

“Двести часов в сутках!” – издевательски медленно и противно провыл абсурдный голосок в голове Гурия.

– Видишь сам, сколько времени мы теряем? – недовольно спросил Ян в ответ на его тяжёлый вздох. – Если бы ты дал мне координаты, мы бы выиграли несколько дней. Которые, между прочим, могут оказаться критичными для человечества.

– А ты бы на моём месте дал?

– Да. Потому что это здравое решение.

– Хочешь сказать, что я глупый? – тут же разозлился Гурий.

– Не ты глупый, а твой поступок.

– И ничего не глупый!

Ян немного помолчал, то ли набираясь терпения, то ли подыскивая слова.

“Он так хорошо говорит на русском, – подумал Гурий. – Неужели среди этих скольких-то тысяч новых людей ещё живут разные языки? Может, раз они такие умные, то просто изучают все?”

– Посуди сам, – Ян замедлил шаг, как будто полагал, что Гурий слишком примитивен и может либо быстро идти, либо быстро понимать. – Зелёные не успокоятся, пока не найдут всех, кто скрывается в лесу. Даже если я окажусь твоим врагом, много ли ты потеряешь? Эти люди погибнут, может, не сегодня или завтра, но через неделю точно. Зато если я не лгу, ты дашь им шанс спасение. Только учти, что с каждым часом этот шанс становится все меньше.

Звучало это логично, и Гурию очень хотелось выбросить из мыслей воображаемых бабушку с Виктором, которые поносили его на чём свет стоит, призывая отказаться от затеи. Но они засели в его разуме очень уж прочно.

– С чего ты взял, что зелёные их всех найдут? Люди уже почти пятьдесят лет скрываются здесь, и зелёные нас ещё не обнаружили.

– Потому что зелёных тоже осталось слишком мало, и они были заняты другими местами. Они методично прочесывали весь мир, где могли остаться выжившие. Теперь добрались до Сибири.

Гурия всё сильнее тянуло согласиться и довериться, но, похоже, он был настолько упрям, что не мог даже пойти на поводу у собственных желаний, как будто ему жизненно необходимо было с кем-то спорить. И даже если спорить не с кем, то почему бы не с самим собой?

– Сперва – встреча с твоим отцом, – твёрдо сказал он. – Кстати, а где твоя мать? Осталась дома?

– Мать? У меня её нет.

– Умерла? – Гурий сочувственно посмотрел на спутника, в душе со странным удовлетворением отмечая, что между ними оказалось что-то общее.

– Нет, у меня её и не было. Только отец.

– Это как? – не понял Гурий. – А кто тебя родил?

– А вот так. Никто меня не рожал. Биотехнологии, знаешь ли, могут всё.

– Ты из пробирки, что ли?

Гурий вспомнил одну из древних книг, которые хранила Диана. В основном, это были заумные научные книги, и Диана иногда пыталась объяснить их содержание, причем ещё более заумно, чем там было написано. Гурий понимал совсем немного, но запомнил, что одна из глав говорила о технологии выращивания детей в инкубаторах. Даже картинка была – уродливое существо, похожее на освежеванного кролика, плавало в каком-то мешке. Мешок помещался в банку, наполненную другой жидкостью, а банка, в свою очередь, имела множество проводов и шлангов, подключённых к чему-то за пределами картинки.

Гурий представил Яна, упакованного в такой мешок, и громко фыркнул.

– И совсем не смешно, – ворчливо буркнул тот. – Ты вообще вылез окровавленным из живого человека. Вот это уже жутко.

– Я видел, как рожает собака, – похвастался Гурий. – Она родила пятерых щенков и сразу же троих сожрала.

– Наверное, мертворождённые.

– Да нет, пищали. Они ползали по подстилке, такие мокренькие, маленькие, как крысы, а она их раз – и зубами.

На лице Яна читалось отвращение, что не могло не рассмешить Гурия.

– Вы, человеки экологичные, или как вас там, и не подозревали, что среди животных такое бывает?

– Мы это прекрасно знаем, – хмуро ответил Ян. – Бессмысленная жестокость свойственна не только людям. Просто у людей она изощрённее. Вот ты, например, видишь, что мне неприятно слышать о такой гадости, и наслаждаешься этим. Антисоциальное качество, которое у нас изжито путём селекции.

– Свои умные слова лучше изживи, – огрызнулся Гурий, снова ощутив себя непонятливым ребёнком, пялящимся в научную книжку.

– Забудем о собаках… Прячься, опять дрон.

Ян прижался к стволу раскидистого дерева, и Гурий последовал его примеру.

Горным тропам свойственна подлость, это всем известно. Природа, как говорила бабушка Ева, вообще штука подлая – сперва она миллионы лет пестует человечество, ведя его по пути от волосатого идиота с палкой до покорителя космоса, а потом вселяет в него желание взять и вымереть, выбросив в пустоту все невероятные достижения и возможности. Это ли не подлость?

То же самое и с тропами, ведущими вдоль оврага – они могут поначалу выглядеть надёжными, чуть ли не полностью безопасными, но на самом деле, где-то на середине пути поджидает обрыв, который не перепрыгнуть. И люди идут по ним, только чтобы понять, что коварные тропинки завели их в ловушку.

– Ты уверена, что мы пошли верной дорогой? – пропыхтела Белка, вытирая пот со лба.

Тропинка заросла и едва угадывалась под травой, пестрящей мелкими жёлтыми цветами, кое-где её завалило камнями, осыпающимися со склонов – давно прошли те времена, когда люди ходили по ней достаточно часто, чтобы тропа сохраняла свой вид.

– Остальные выглядели ещё хуже. Так что уверена. Процентов на восемьдесят.

Дорожка вела всё выше и выше в гору. Белка оглянулась назад – подножия, от которого они начали подъём, уже не было видно. Сложно было сказать, насколько далеко они зашли, потому что бесчисленные мелкие повороты способны лишить ощущения времени и расстояния не хуже любого лабиринта.

Склон по правую руку становился всё более крутым.

Где-то вдалеке громко кричала птица. Это было не пение, а пронзительный, отчаянный вопль, нагоняющий какую-то потустороннюю тоску.

Диана раздражённо тряхнула головой и пробормотала: – Глупости…

– Что? – переспросила Белка.

– Да ничего… Мне почему-то подумалось, что птица оплакивает того птенца.

– Вряд ли. Мы слишком далеко.

– Я и говорю: глупости. К тому же, птицы не умеют горевать. И у них нет понимания смерти.

– Всё на инстинктах, – кивнула Белка и устало вздохнула, снова вытирая мокрое от пота лицо. – Хорошо, когда правят инстинкты… Если бы реинкарнация существовала, я бы хотела стать птицей. Кости пустые, сердце сильное, не устаёшь…

Диана остановилась, переводя дыхание. Её щеки горели, всё лицо покраснело от непривычно долгой ходьбы. Она вытащила из сумки флягу с водой, сделала несколько глотков и протянула её Белке. Та отпила и разочарованно нахмурилась.

– Уже тёплая…

– А что ты хотела? Полдня как идём.

Она засунула флягу обратно и двинулась вперёд, сосредоточенно глядя под ноги. Тропа сужалась и становилась слегка наклонной, камешки осыпались под ногами и со стуком летели вниз по каменистому обрыву, поросшему колючим кустарником с чёрными ягодами, большинство из которых засохло под прямыми лучами солнца.

Стайка мелких пичужек, клевавших эти ягоды, взлетела, испугавшись очередного камня, ринулась вверх – они сами были словно серые камушки, падающие с земли в бездонное небо. Тревожному хлопанью крыльев вторил далёкий траурный крик другой птицы.

Гурий со страхом вглядывался в небо, стараясь точно убедиться, что там больше нет опасности. За последний час им встретилось уже шесть дронов, причем три из них пролетели подряд, друг за другом, с промежутком в минуту. Как только один исчез из вида, и они с Яном собирались выйти из укрытия, появился второй, а за ним и третий.

Теперь они ждали уже минут пять, но новые дроны пока не появлялись.

– А вдруг он завис там где-то за облаком и ждёт? – спросил Гурий.

Ян в который раз посмотрел на него как на идиота.

– Дроны так не делают. Пошли уже.

Гурий обошёл вокруг ствола, рассматривая все видимые кусочки неба. Удостоверившись, что над лесом точно ничего не зависло, он кивнул.

Идти почему-то стало труднее. Ему казалось, будто тело самостоятельно решило, что это слишком опасная затея, хотя в голове билась упорная мысль “Всё будет хорошо”.

Приходилось заставлять себя периодически смотреть на небо, которое уже потихоньку тускнело – приближались сумерки. Взгляд сам опускался к земле, цеплялся за однообразный травянистый покров на речном берегу. От травинок начинало до боли рябить в глазах, но Гурию всё равно нужно было сделать усилие, чтобы посмотреть вверх. Ощущение, что это происходит во сне, становилось всё сильнее.

– Ты устал? – спросил Ян, обернувшись. – Можем сделать привал, но недолго.

– Ничего я не устал! – тут же вспыхнул Гурий. – Я с младенчества выживаю в лесу! Думаешь, я хилее тебя?

– Ясно. Значит, проголодался. Мой отец тоже сам не свой, когда голоден. Лови, – Ян кинул ему новый батончик в шуршащей обертке. Гурий едва сдержался, чтобы не швырнуть эту штуку тому в лицо со всей силы – какого черта он вообразил себя главным? Но есть действительно хотелось. Гурий подавил свою ярость, понимая, что ссора их только замедлит, и разорвал обертку.

– Эй, этот не сладкий! – разочарованно воскликнул он, откусив кусок.

– Много сладкого вредно, – заявил Ян взрослым тоном и рассмеялся.

Как же он раздражал временами! Из тех часов, что они провели вместе, Гурий чувствовал себя злым как минимум половину. Рекорд. Даже с Дианой, как ни странно, было легче, хотя та вечно над ним издевалась. А Ян даже не то, чтобы издевался…

"Наверно, просто обидно, – подумал Гурий. – Черт с ней, с Дианой – всю жизнь в одном доме живём. А этот мог бы и уважительнее себя вести. Приехал тут и командует! Я, между прочим, один из последних, герой, можно сказать. А он со мной, как с кретином".

Решив озвучить эту мысль, он быстро дожевал батончик – всё-таки оказался вкусным – и нагнал Яна, идущего впереди.

– Знаешь, что? – спросил Гурий даже агрессивнее, чем намеревался.

– Что?

– Засранец ты, вот что!

Ян посмотрел на него серьезным взглядом.

– Чем я тебя обидел? Ты хотел сникерс? У меня закончились.

Гурий едва не взвыл от злости. Так и хотелось как следует повалять этого придурка по земле. Он ему собака, что ли, или ребёнок, чтобы обижаться из-за сладостей?

– Да плевал я на твои сни… сну… Конфеты эти твои! – на самом деле, он вовсе не был к ним равнодушен и, как только попробовал, решил, что будет есть их каждый день, если попадёт в новый мир. И плевать на диабеты и прочее, чем, по словам Виктора Ивановича, запугивали всех сладкоежек.

– Ты думаешь, я отсталый какой-то? Почему пытаешься меня унизить?

– О… Прости, – к его удивлению, Ян не стал спорить или ругаться. – Я не пытаюсь тебя унизить. Только подшучиваю.

– Подшучивает он… – возмущённо проворчал Гурий. Ему может и хотелось бы повыяснять отношения, но осознание того, насколько сейчас важно каждое их действие, останавливало. Извинился – ну и ладно, остальное потом.

Он вспомнил слова Дианы – та как-то заявила в ответ на упреки, что некоторые люди просто созданы для того, чтобы над ними издевались. И Гурий, якобы, один из таких – жертва от природы. Сказала ещё какое-то умное слово, созвучное с именем Виктора, Гурий не запомнил.

“Всё дело в инстинкте жертвы, – говорила она. – Ты сам не замечаешь, но от тебя так и веет слабостью духа, и любой, кто сильнее, почувствует желание доминировать над тобой”.

Подумав об этом, Гурий чуть не расхохотался.

“Это я-то слабый духом? Да как же! Я рискую жизнью, чтобы спасти человечество, пока и Диана, и Виктор с Евой собираются просто сдаться!”

Летом солнце заходило поздно, но сумерки длились недолго. Если начало темнеть, значит, совсем скоро лес должен был превратиться в сплошное марево теней и ещё более тёмных теней, Но не успел Гурий заикнуться о том, что пора устраиваться на ночь, как Ян резко остановился и схватил его за руку, указывая вперёд.

– Добрались!

Вдалеке за деревьями мерцали красные и зелёные огоньки.

Тропу через Ящера вообще-то только для приличия называли тропой. Если поначалу путь и напоминал её, то после середины это была просто последовательность участков, на которых легче устоять. Может, тут кто-то и ходил, помимо людей, – какие-нибудь звери – но не настолько часто, чтобы проложить чёткую дорожку, говорящую своим видом о том, что по ней можно идти.

Теперь Диана и Белка почти карабкались по неровному скалистому уступу, цепляясь за камни, колючие кусты и друг за друга, замирая, когда нога одной из них от неверного движения чуть не срывалась, и пыль скудного земляного покрова с мелкими камешками с шорохом слетала вниз.

Белка слышала, как Диана что-то монотонно бубнит под нос, вряд ли обращаясь к ней – больше было похоже на стишок. Несколько раз она хотела окликнуть подругу и спросить, что это, но всё-таки решала не открывать рот понапрасну, чтобы не устать ещё больше. Они и так задыхались от усталости, но места для привала здесь не было.

Как долго им ещё оставалось идти, можно было прикинуть только по высоте – и едва ли за очередным ребристым поворотом их ждал ровный спуск к подножию.

Белке казалось, что они попали в какое-то иное измерение, в замкнутый круг, и этот путь никогда не уведёт их с горы. Осыпание камней под ногами начало представляться следствием незаметного для людей, но ощутимого для природы дыхания Ящера – может, не зря его так назвали? Может, он живое существо, дремлющее под слоем многолетней пыли?

“Солнечный удар”, – подумала Белка.

– Давай повернём! – простонала она в спину Диане. Та замерла.

– Что?

– Мы не дойдём, я чувствую… Нам нужна другая дорога.

– Ты с ума сошла? Мы идём весь день, и если повернём сейчас…

Диана обернулась, глядя на подругу широко распахнутыми то ли от удивления, то ли от гнева, глазами.

– Мы не успеем, если вернёмся к началу.

Белка сделала шаг вперёд, но чуть не оступилась, пошатнулась и вскрикнула. На несколько мгновений обе застыли, уставившись под ноги.

– Слишком узкая тропа, – прошептала Белка.

– Скоро станет лучше. Потерпи.

Диана поплелась дальше, осторожно ступая боком.

Очередной поворот за скалистый выступ маячил перед ними. “Уж за ним, – думала Диана, усилием воли вселяя в себя надежду, – уж за ним, – думала Белка, задыхаясь не столько от усталости, сколько от страха, – нас что-то ждёт”.

Острые камни, словно шипы, торчащие из крутого бока Ящера, кололись, норовили изрезать кожу, но девушкам приходилось прижиматься к скале, иначе они рисковали потерять равновесие.

Шаг, ещё один…

Диана бормотала свой стишок, шумно сопя от напряжения, а Белка, сколько ни вслушивалась, не могла разобрать ничего. Ей только начало казаться, что это не просто стишок, а песня, и у её подруги не хватает сил, чтобы добавить в слова мелодию.

Природный карниз, по которому они шли, становился скошенным, камешки летели и летели, стучали и стучали о скалу и торчащие из неё колючки… Белка почувствовала, что нога может сползти с опоры в любой момент, и тогда…

– Ещё немного, – сказала Диана. – Завернём за выступ, там будет нормально. Посмотри наверх – склон такой, что при дожде вода стекает сюда. Поэтому и размыло путь.

Они кое-как ползли, словно гигантские искалеченные пауки, вжимаясь в каменный склон за спиной и цепляясь за выступающие камни. А на узенькую, наклонную поверхность уступа страшно было смотреть.

Вот он, поворот – осталась буквально пара шагов. Пара шагов для Белки, а Диана, идущая впереди, уже там… Но Диана почему-то остановилась.

– Что такое?

– Нет здесь ничего…

– Как это – ничего?

Белка непонимающе смотрела на спутницу, которая застыла в неестественно напряжённой позе, мелко дрожа всем телом.

– Ничего тут нет… Обрыв…

Белке показалось, что гравитация планеты увеличилась, и их начало тянуть вниз с силой, противостоять которой человек не приспособлен – колени готовы были подогнуться, не выдержав возросшей тяжести.

– Давай назад, – хрипло произнесла она.

– Не могу назад, – прошептала Диана. – Этот камень… Он сейчас сорвётся, если я пошевелюсь.

Опустив глаза, Белка поняла, что подруга стоит правой ногой на камне, который готов вот-вот, со всей свойственной природе подлостью, упасть, если она перенесёт на него вес. На что опирается её левая нога, видно не было.

– Тихо, тихо, – вполголоса забормотала Белка, чувствуя, что сама начинает дрожать. – Я сейчас отойду, и ты перепрыгнешь.

– Тут нет места…

Белка с трудом отползла на два шага назад и осторожно наклонилась вперёд, чтобы разглядеть, что находится под ногами Дианы. Её тотчас опасно качнуло, и она отпрянула, вновь прислоняясь спиной и затылком к скале.

– Стой, не двигайся, —выдохнула она. – Сейчас что-нибудь придумаем. Я достану веревку.

Как же мало было пространства для движений на этом узком уступе!

Всеми силами она старалась придать твёрдости рукам, чтобы снять заплечную сумку, открыть, достать верёвку…

– Там вдали, за рекой

Раздаётся порой:

Ку-ку, ку-ку…

Диана пела прерывистым шёпотом, тяжело дыша и закрыв глаза.

– Это птичка кричит

У зелёных ракит:

Ку-ку, ку-ку…

– Хватит! – крикнула Белка и вздрогнула от звука собственного голоса. Она вдруг поняла, что верёвка лежит в сумке Дианы.

– Потеряла детей,

Грустно бедненькой ей:

Ку-ку, ку-ку…

Деток ищет, зовёт

И тоскливо поёт:

Ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку…

Белка зажмурилась. Это “ку-ку” выбивало из неё способность мыслить и даже дышать. Она подумала, что если хотя бы на несколько секунд избавится от вида обрыва перед собой, то сможет что-то сообразить, найти выход, а может, даже вернётся назад во времени, когда они ещё не дошли до проклятого выступа… Потом она поняла, что у неё нет сил открыть глаза. Даже когда слева от неё раздался резкий, громкий вздох испуга и грохот, она не смогла разомкнуть веки. Так, с закрытыми глазами, она отстранилась от скалы, позволяя пустоте увлечь её вниз.

Гурий во все глаза смотрел на мерцающие впереди огни. Никогда в жизни он не видел электрического света, если не считать фонарик, который ему показал Ян. Он мог бы восхититься разноцветным блеском ламп – посреди леса это казалось сказочным, будто двое людей уменьшились в размерах в сотню раз, став величиной с жуков, и увидели в траве стаю светлячков. Но он был слишком взволнован, чтобы восхищаться. От тревоги даже стало тяжело дышать, как будто воздух вдруг превратился в воду и сделался в разы тяжелее.

– Скорее, – прохрипел он севшим голосом, но Ян тут же схватил его за руку и оттащил назад.

– С ума сошёл? Надо идти как можно осторожнее, а не скорее! Если нас обнаружат, то плану конец.

Диана как-то рассказывала: тонущие люди часто делают рефлекторный вдох и совершенно не чувствуют, что вдохнули воду, вместо воздуха. На них накатывает эйфория, люди ощущают в себе силы и им кажется, что они спасены… Но на самом деле, именно после этого вдоха спастись им уже невозможно. В условиях отсутствия медицины, попозже всё-таки уточняла Диана, недовольная тем, что этот маленький факт сбивает весь пафос.

Теперь, прижимаясь к стволу толстого кедра рядом с Яном, что-то старательно высматривающем в сверкающих вдалеке огоньках, Гурий не мог перестать думать о рассказе Дианы. Совершенно иррациональное ощущение того, что вместо воздуха он вдыхает воду, не замечая этого, не оставляло его, заставляя оглядываться вокруг – а точно ли он в лесу? может, это не темнота, а муть какого-то озера, и огоньки исходят от глубоководных рыб? Хотя Диана, вроде бы, говорила, что светящиеся зубастые рыбы обитают только в морях… А может, он и находится в море – иначе почему так щиплет горло?

Ян толкнул его локтем.

– Патрульные дроны летают кругами. Думаю, я рассчитал, как нам пробраться мимо них и не быть замеченными.

– Разве у них есть слепые зоны? – недоверчиво спросил Гурий, вспоминая шарообразную камеру на схеме дрона, которую ему когда-то показывали. – Тётя Люда говорила, что у них обзор в три тысячи шестьсот градусов.

– В триста шестьдесят.

– Нет, я помню, там было два нуля.

Не нужно было видеть лицо Яна, чтобы понять, какую физиономию тот скорчил – Гурий живо представил по его раздражённому сопению.

– Второй “ноль” – это знак градуса. О чём мы вообще говорим? Нас в любой момент могут убить на месте, а ты решил геометрию повторять? Просто делай, как я говорю!

“И правда, – подумал Гурий. – Ему лучше знать, какие камеры у этих штук. Они же разные бывают, наверное”.

– Теперь слушай, – прошептал Ян. – Сперва подкрадёмся ближе, держась вместе. Ни шагу в сторону от меня, понял?

Гурий кивнул. Что тут не понять? Не настолько же он тупой!

– Когда будем у базы, двигаться придётся перебежками и раздельно.

– Почему?

– Потому что вдвоём мы более неуклюжи и заметны. Будешь внимательно смотреть на меня и по моему сигналу повторять точно так же. Всё ясно?

– Да.

– Тогда пошли.

Ян крепко сжал его руку и повлёк вперёд. Гурий для которого, несмотря на предупреждение, внезапный рывок стал неожиданностью, приглушенно ахнул. Спутник тотчас злобно шикнул на него.

Тёмный ночной лес, казалось, давил со всех сторон, словно был пастью гигантского чудища, смыкающейся вокруг них. Ещё немного – и раздастся хруст костей об огромные зубы…

Ян то замирал за стволом очередного дерева, сосредоточенно глядя на огоньки, которые становились все ярче, то дёргал Гурия бежать дальше и снова резко останавливался. Гурий уже не мог сосчитать, сколько раз стукался носом о затылок своего спутника, и не был уверен, что на лице у него теперь не красуется нечто, похожее на свёклу. Впрочем, сейчас это заботило его меньше всего.

– Всё, – выдохнул Ян. – Теперь мы слишком близко. Теперь бежим раздельно. Без моего знака даже голову не поворачивай, понятно?

Гурий ответил коротким кивком.

Он всё ещё не мог разглядеть базу в темноте, несмотря на множество парящих огоньков. Кое-где в их свете блестела гладкая вертикальная поверхность чего-то, заканчивающегося приблизительно на две головы выше роста взрослого человека. Местами можно было разглядеть небольшие сооружения из тонких металлических палок.