Вакцина от одиночества. Истории, вправляющие мозги. Полная версия

– Во-о-от. Ты же не стала после этого думать, что все коты – неадекватные и агрессивные. Просто стала немного наблюдательнее. Не пытаешься взять на руки нашего брата, если он шипит. А с ласковыми и умными котами, ну, типа меня, у тебя все хорошо.

– Да, ты прав…

– Понимаешь, Даш, бояться и сторониться нужно не котов в принципе, а бешеных котов. Не отношений, а мудаков. Не мужчин, а плохих мужчин. Видишь разницу?

– Вижу. Но как же понять-то сразу, что человек плохой?

– Душа моя, ты в век высоких технологий живешь. Все мельчайшие признаки давным-давно прописаны и доступны к изучению. У тебя вон три (!!!) полки дома с психологическими книгами, а все не в коня корм. Ты с твоими познаниями в ФБР профайлером работать можешь! Не говоря уже о том, чтобы на начальном этапе бытового гада раскусить.

– Твоя правда, не поспоришь.

– Даже если ты вспомнишь всех своих бывших и их манеру поведения на заре общения, сразу выявишь тревожные сигналы. Выдели вечерок, оставь обиды в сторонке и посмотри на прошлые отношения как на предмет исследования. Заметишь закономерности и много-много общего.

– Ладно-ладно. Поняла.

Жирно-углеводный обед был почти доеден. Стало хорошо. Просто хорошо.

– Слушай, а ты же никуда не торопишься? Поехали в парк?

Кот демонстративно закатил глаза, будто вспоминая что-то. Покрутив кончиком хвоста, вынес вердикт:

– Сегодня мое расписание достаточно легкое. Можем ехать.

Даша ухмыльнулась и повернула в сторону окраины. Там располагался ее любимый парк – людей мало, деревьев много. И пруд. С кувшинками.

– Даш, а ты никогда не думала, что в отношениях рискуешь не только ты?

– То есть?

– Второй человек, решаясь на роман с тобой, ведь тоже рискует. Это обоюдная ставка на неизвестное поле.

– Нет, не думала…

– Вот надо бы. А то на все только с позиции испуганной жертвы смотришь…

– Интересно, а с какой еще позиции мне смотреть, если всю жизнь обманывают, кидают, предают, пользуются?!

Даша кинула возмущенный взгляд на кота.

Тот фыркнул и разве что не подпер лапой морду.

– Ты бы, Дарьюшка, с таким же рвением границы свои защищала, как свою вечную жертвенность отбивать у меня кинулась. Глядишь, и изменилось бы все.

Даша обиженно сопела. Возразить быть нечего.

– Я, конечно, не этот, как у вас их называют, не психотерапевт. Всего лишь кот с помойки. Но рассуждаю так. Предположим, мы с тобой общаемся. Полдня уж. Ты меня накормила. А я тебе всяческие интересные вещи рассказываю. Кто кем пользуется? Никто. Все в плюсе. А если бы, например, ты меня кормила, а я молчал как сыч?

– Тогда ты бы мной пользовался. И не первый раз в жизни, знаешь ли, это бы произошло!

– Ошибаешься. Точнее, так. Если бы ты мне сказала: «Кормлю за речи!», я согласился, поел и свалил, только меня и видели, тогда да. Но коль ты сама ради того, чтобы почувствовать себя хорошим человеком, ради удовольствия поглядеть на котика за едой, ради реализации своей потребности в заботе о ком-то скормила мне «Биг Мак», какое ж это пользование?

– Твоя правда…

– Тебе, Дашенция, нужно рациональнее подходить к своим вложениям в других. Ты, например, чувствуешь: тянет обогреть какого-нибудь Игорешу очередного. Прямо сразу-то с борщом, в красных трусах и с голой грудью не беги. Обожди пару минут. Подумай, какую цель ты преследуешь? Как тебе будет, если он просто поест и уйдет? Нормально? Тогда все ок. Плохо и обидно? Тогда зачем сразу несешься нараспашку, не разведав обстановку? Понимаешь?

– Понимаю…

– Ладно, что скисла-то?

– Да грустно мне, что я раньше всего этого не знала. Не думала так. Как себя простить теперь за дурость?

Кот явно был занят более важным делом – гнездовался на пледе, который Даша постелила около паркового пруда. Наконец хвостатый друг устроился, сладко потянулся и сказал:

– Вот скажи, если ты меня сейчас попросишь станцевать танго и я не смогу, будешь на меня сердиться?

– Конечно, нет. Ведь ты кот. Какое танго?

– Во-о-от. Считай, ты раньше тоже была котом. И не умела. Ни танго, ни фиганго. А теперь научилась, выросла, понимаешь?

– Ну… так, примерно.

– Ох. Вот вы, люди, когда маленькие, сначала ползаете, а не ходите. Да?

– Да. Потом ходим еле-еле, затем получше, а уж потом и бегаем.

– В правильном направлении мыслишь. Еще вы долго писаете в этот, как его… памперс! Странные у вас, конечно, обычаи, ну да ладно. Ты же сейчас его не носишь?

– Слава богу, нет:). Но, возможно, в глубокой старости придется опять. Как говорят – все возвращается на круги своя.

– Погоди, зубы мне не заговаривай. А обижаешься на себя, что когда-то носила?

– Блин, нет, конечно. Я ж не дура. Как можно на ребенка, который пока не развился, обижаться?

– Да так же, как ты себе голову за неудачный брак отгрызаешь. Сидишь, рассуждаешь, какая дура, как себя простить. За что, Даш, простить? За то, что ты не умела гада распознать? За то, что не знала, что допустимо в отношениях, а что нет? А тебе где было этому научиться, душа моя? Ты помнишь, какие у тебя родственники? С кем и в какой атмосфере ты росла?

– Забудешь это, как же…

– Я не знаю, какую ты цель преследуешь своим «непрощением», но коэффициент полезности у твоих самобичеваний даже не нулевой, а отрицательный. Поэтому ты завязывай себя гнобить, отчитывать, не прощать. Вы, люди, все допускаете ошибки. Это нормально! Мы, коты, кое-что себе вылизываем, а вы ошибаетесь. Часть природы, так сказать. Спроси у старших родственников, сколько было «аварий», пока ты к горшку приучилась. Так и в отношенческих делах.

Дашу совсем прибило таким потоком информации, и она, не мигая, смотрела на кота. Который, кстати, ничуть не стесняясь, приступил к гигиеническим процедурам, то бишь к вылизыванию.

– Прав, опять прав.

В ответ раздалось нечленораздельное, но довольное мурчание.

– Раз ты такой мудрый, вдруг знаешь, когда я встречу свою новую, настоящую, счастливую любовь?

Кот аж встрепенулся:

– Конечно, знаю!

Даша вся превратилась в слух. Кот уже прочно занял в ее сознание место невероятного волшебника, посланного небесами. И каждому его слову она верила безоговорочно. Сейчас-сейчас девушка все узнает. Наконец-то. Господи, может, завтра? А? Вот бы завтра! И на всю жизнь.

Котяра словно прочел ее мысли:

– Во-первых, Дарья, когда ты перестанешь ждать чуда. И возьмешь на себя ответственность за свое собственное счастье. Прямо так себе и скажешь: мое личное благополучие – моя ответственность. Не буду больше ждать, когда кто-то вылечит меня от ран, пошлет принца прямо к дверям.

Во-вторых, когда ты перестанешь плохо про себя думать и говорить. Прикидываться нелепой брошенкой, мудакопритягивателем, что ты там еще перечисляла сегодня? Выпиши на листочек все эти эпитеты и сожги к хренам собачьим!

В-третьих, когда походишь к психологу. И что ты так на меня смотришь? Это же обычное дело. У тебя в каком месте болит? В психологическом. Значит, надо что? Идти к специалисту, пусть поможет. Не справляешься же сама, очевидно.

В-четвертых, когда перестанешь прятаться за рожами этими своими «занятыми» и станешь приветливой. Сними ты маску «дофига сложной женщины». Попроще, Даш, попроще.

В-пятых, когда насмотришься на счастливых людей. Половину подружек твоих разогнать надо. Они же только и делают, что ноют да мужиков проклинают. И как в такой атмосфере верить в любовь? Никак.

Найди другие примеры. Пообщайся с другими людьми. Реальными и счастливыми. Ясно дело, что какие-то сложности есть у всех. Но только, Дарьюшка, «сложности» и «поедание говна большой ложкой» – разные категории, согласись.

В-шестых… Разреши себе, дорогая, быть счастливой женщиной. А не великой мученицей, оставленной каким-то там козлом.

План понятен?

– Понятен…

– Вот и прекрасно. А теперь не будешь ли ты так любезна, не почешешь мне животик? Уж очень атмосфера располагает к легким плотским удовольствиям.

Они еще долго сидели у пруда. До самого заката. Даша чесала пушистое пузико и думала, а кот мурчал, да настолько уютно, что в какой-то момент девушка задремала. А открыв глаза, обнаружила, что Игорь исчез.

– Наверное, отправился еще кому-то открывать глаза на очевидные, но почему-то незаметные вещи, – подумала Даша.

Сложила плед, села в машину и поехала домой.

По дороге она вспоминала прошедший день и… улыбалась. Да так лучезарно, что на светофоре ей посигналили из соседней машины. Обернувшись, Даша увидела симпатичного молодого человека. Вспомнив заветы кота, она подумала: «Сними маску, будь приветливой», помахала незнакомцу рукой и… на следующий день они пили кофе на берегу ее любимого пруда.

* * *

Как подтвердилось через несколько месяцев – не врут гороскопы. И коты.

Глава 2
Подполье

Василиса отрешенно смотрела на улицу сквозь решетчатое подвальное окно. Там, снаружи, светило весеннее солнце. Первые травинки пробивались сквозь не до конца оттаявшую землю. Какие-то дети носились туда-сюда, а с ними еще и растрепанная рыжая собака. Иногда мимо окна проходили ноги в модных сапожках, и Васе становилось совсем грустно. Наверное, на свидание. Куда еще в таких ярких, изящных, на каблуках.

У всех весна, любовь, рассвет. А у меня… Стены в плесени, отсыревший пол, паутина в углу, темень и тлен. Несправедливо…

Всякий подобный внутренний монолог заканчивался злыми слезами и жгучей ненавистью к тем, кто там, в этих весенних сапожках с каблуком-рюмочкой, бежит в чьи-то объятия. Какого черта у них есть, к кому спешить, немного спотыкаясь на ходу, а у нее – нет? Чем они лучше? Чем?

Василиса брала кусок зеркала, с кривыми, острыми краями, и начинала внимательно вглядываться в свое отражение.

– Что, ну что со мной не так? Рожей не вышла? Да нет, вот, на месте все. Нос, губы, глаза, ресницы. Не страхолюдина. Ума мало? Как же! Вон, половина подвала книгами забита. Женственностью Бог тоже не обидел. Так почему меня – в подвал, а их – на весенние прогулки под теплым солнышком?

* * *

Подвал действительно был местом специфическим. Идеальная декорация для натуралистичных съемок какого-нибудь драматичного фильма или даже триллера.

Единственный свет – небольшое оконце, в которое Василиса и смотрела. Из мебели – кровать, шкаф, табуретка, стол. А еще настольная лампа, но она давно не горела, видимо от сырости.

По стенам стекали капли воды, образуя на полу небольшие, но крайне неприглядные лужицы. Василиса брезгливо обходила их.

Кое-где валялись какие-то обрывки то ли ковра, то ли половика, призванные как-то разнообразить «интерьер», но, увы, ввиду сырости и полумрака, они скорее напоминали половые тряпки.

Дверь в подвал была массивной, железной, с замысловатой кованой резьбой. Причем наружная ее часть выглядела совершенно по-другому и практически сливалась со стеной. Очутись мы с тобой, дорогой читатель, в этом здании, скорее всего, проскочили бы вход в подвал, даже не заметив. Как, в общем, и делали все местные обитатели.

Логично предположить, что в столь непривлекательном месте Василиса оказалась по воле злого рока. Может, посадил кто и запер, может, зашла из любопытства и дверь захлопнулась. Логично… Только вот… Много ли ты чего логичного в нашей жизни знаешь? То-то и оно.

Все дело в том, что дверь, хоть и массивная, хоть и с кованой резьбой, а… была не заперта. Достаточно поднажать, толкнуть ее посильнее – и отворилась бы со скрипом, как миленькая.

Но за все время своего пребывания в подполье, куда, кстати, девушка пришла сама, своими ногами, следуя душевному порыву, Василиса не предприняла ни одной попытки выбраться от опостылевшего места. Почему?

– А с чего вдруг, скажите на милость, я должна сама этим заниматься? Судьба привела меня в этот подвал. Судьба меня сюда посадила, судьба и должна вытащить. Как иначе-то? От нас в этом мире мало что зависит. Все в целом уже предрешено. И если суждено мне просидеть тут одной-одинешенькой, то что ж поделаешь. Такова моя доля. А не суждено – появится человек, откроет дверь и заберет меня.

Кому-то рассуждения Василисы могли бы показаться безумными, но… Всякий взгляд имеет право на существование, и всякий человек может сам определять, как и где ему проводить свою жизнь.

Вася, например, договорилась с собой и мирозданием так: кто первый на пороге подполья появится, тот и есть ее судьба, тому она и отдана, и будет век ему верна, как когда-то писал великий классик. Такой вот план девичьего счастья.

* * *

В тот день все развивалось как обычно. Посмотрев в окно, Василиса сильно пригорюнилась, расплакалась, потом долго изучала себя в зеркале, потом решила выпить чаю, как вдруг случилось невероятное. Впервые за несколько лет массивная дверь заскрипела. Кто-то толкнул ее раз, затем еще раз, посильнее, раздалось нечленораздельное «еб твою мать», и третий толчок наконец-то сдвинул махину так, что можно было протиснуться.

Сначала показалась нога в тренировочных штанах, с пузырем на колене и стоптанных кроссовках Abibas. Затем рукав ватной куртки, разошедшийся в паре мест по шву, а следом, с кряхтением, и весь человек целиком.

– Вот же шельма, тугая, блядища, как оч… Ой, мадмуазель! Пардоньте, не знал, что тут дамы. Здрасте.

Вася от удивления чуть было не присела в книксене, но вовремя опомнилась.

– Ззздрасте… А вы?..

– Михалыч я. Электрик здешний, – незнакомец широко улыбнулся, обнажив металлические зубные коронки. – Коротнуло что-то, весь дом к херам, ой, пардоньте опять, вырубило. Теперь ищу, где эту сучью проводку перемкнуло. Да вы не бойтесь, мамзель, я только вон, проверю провод в углу и пойду. Дел полно, некогда.

Бормоча себе что-то под нос про каких-то выблядков, Михалыч деловито залез на стул и стал возиться с толстым электрическим проводом. Когда он тянулся к проводу, штаны немного съезжали вниз, обнажая резинку от семейных трусов с надписью «sexy boy».

Василиса стояла ни жива ни мертва. Не так, конечно, она представляла себе встречу со своим спасителем. Не так и не с тем… Слезы снова подступили комом к горлу, хотелось начать громко рыдать от обиды. Что же за напасть-то такая! То никто не идет, то вот, прислали свыше, Михалыча! Получите, распишитесь.

Но только что поделаешь. Судьба есть судьба.

Меж тем нежданный гость справился с проводом, слез со стула, отряхнулся, сплюнул и с чрезвычайно самодовольным видом заявил:

– Ну что, мамзель, спасибо за прием, поправил я все, пойду. Счастливо оставаться.

И двинулся к выходу.

Василиса, почувствовав, как кровь приливает к лицу от стеснения и стыда, собралась с духом и выдавила из себя:

– Подождите, пожалуйста.

– Чо? Чо случилось?

– Понимаете, дело в том, что вы… что вы… Вы моя судьба!

Выговорить эту фразу удалось только с третьей попытки, да и то, голос предательски дрогнул и дал петуха.

– Чо-чо? Чо ты мелешь, голубушка? Какая судьба?

– Ну, понимаете, я сижу тут в подвале несколько лет. И жду, когда меня заберут, вытащат, спасут. Ну я же девушка, понимаете? И вот я так решила, что первый, кто придет, тот и есть моя судьба. Мой будущий муж. Посланник небес.

Щеки горели, как после двадцати минут в солярии.

– Я? Посланник небес? Девка, ты поди умом тронулась тут от сидения. Ты давай-ка, это, собирай свои пожитки правда, я тебя отведу вон к Зинке соседке, она решит, что с тобой, дурищей, делать. Судьба… Эк даешь-то, а!

– Не надо меня вести ни к какой Зинке! – возмутилась Вася. – Говорю же вам, такой уговор! Кто первый придет, тому я и достанусь, тот и будет мой муж.

– Хуюж! Ты давай-ка, это, не бузи! Какой я тебе муж? Ты погляди на меня! Совсем сдурела. Пью пять дней в неделю, живу в коммуналке, алименты еще пло́чу детям. Не хватало мне только малахольной жены. Спасибо, плавали, знаем.

Я тебе так, красавица, скажу. Ты дурь эту из головы выброси. Девка видная, здоровая, говоришь вон грамотно, а сидишь в подвале, ждешь какого-то посланника. На улицу-то выйди! Там их ходит тьма! Тыщи, мульоны! Пацанов нормальных. А ты хочешь за меня пойти, просто потому, что в подъезде проводка, едрит мадрит, полетела. За меня – алкаша-нищеброда с прицепом. Сама-то себя послушай! Оно тебе надо – жизнь такая?