Все потерять

– Он… – воскликнула Карсо ему в спину.

Ксур снова загородил ему дорогу и указал на проем напротив.

– Сначала душ и переодеться. К Джуну так нельзя.

Таймин послушно пошел мыться, не став спорить. Потом надел странного вида халат, глянул на свои голые ноги. Раз так надо…

Ментор еще прикрыл ему лицо маской и дал перчатки перед тем, как впустить в операционную.

– Тебе нужно сидеть рядом и смотреть за мониторами. Это все, – окинул Таймина тревожным взглядом, проверяя, ничего ли не упустил.

– Это гвардия его так? – тихо спросил Таймин, имея в виду Райера. Ксур коротко кивнул, надеясь, что расспросов не последует, не в состоянии был сейчас повествовать о случившемся.

– Прошу, не касайся Джуна руками, хорошо? Там рация лежит, сразу вызывай меня или Хисару, если что. Следи за питанием, чтобы ничего не отключилось. Не выходи наружу. Никого не впускай кроме Карсо, меня и Хисару. А, еще Рихана может подойти. Все, больше чтоб никто ни шагу. Не трогай капельницы, особенно помпу, небольшой такой синий прибор, ты поймешь. Он подает адреналин, без которого сердце Джуна остановится. Карсо рядом, она сама сменит пакеты по времени. Если вдруг… – потряс головой, собирая в кучу мысли, и указал на дверь, за которой спал Райер. – Не должен, но все же. Если проснется и начнет сюда ломиться – не открывай! Как бы ни умолял. Он прилипнет к Джуну как пиявка, не оторвем потом.

Таймин уже начал сильно нервничать, всего лишь слушая инструктаж. У Райера его попросили не шуметь и на этом закончили, к Джуну же снаряжали как в зону обстрела.

И только ступив в небольшое помещение, оборудованное под реанимацию не хуже чем в медцентрах наверху, Таймин понял, для чего такие предосторожности. С короткой кушетки ему навстречу поднялась Хисару, но взгляд приковал операционный стол, на котором лежал опутанный трубками человек. Тихий писк выстроившихся за изголовьем аппаратов, звучащих вразнобой, тревожно отражался от стен, от потолка. Тихо шелестел компрессор, загоняя газовую смесь в легкие Джуна.

– Он в коме, – раздался негромкий голос. Таймин судорожно вдохнул, шагнул ближе, вглядываясь в того, кого уже считал мертвым. Без волос, скрытый маской, весь в синих и желтых гематомах, он напоминал анатомический манекен для практикантов-медиков, которые не стеснялись отрабатывать на нем навыки.

– Что я должен делать? – спросил, не отрывая глаз от прозрачной пленки выше виска. Когда сообразил, что у Джуна отсутствует часть черепа, содрогнулся. Сморгнул ужас, пеленой повисший на ресницах. – Вира, говорите… Я не силен в медицине, но готов учиться.

– Пока только проследить, чтобы это, – указала рукой на приборы, – работало. Мне нужен сон, а детям – специалист, а не кто-то с трясучкой от недосыпания. Справишься?

– Да. Да, конечно, справлюсь, – механизмы, от которых зависела жизнь разобранной куклы. Таймин попытался присмотреться к ним, но все расплывалось. Хотел потереть глаза, но вспомнил про перчатки и остановился. Беспомощно осмотрелся и медик сама вытерла ему лицо полотенцем. – Простите… Срочно беру себя в руки и…

Хисару невесело приподняла уголок губ, понимая состояние прострации, в котором должен находиться ректор, встретивший своих товарищей после плена. Указала рукой на консоль.

– Я записала допустимые значения, которые должны быть на мониторах, и прилепила к каждому прибору. Пока все так, как на бумаге – просто наблюдай. Если не так – сразу поднимай меня. Я останусь здесь, – села опять на кушетку и добавила тише: – Не смогу уйти, не сейчас. И мне будет спокойнее, и тебе.

Таймин прочитал каждый листок, свисающий с аппаратов, потом еще раз, и еще, но цифры вылетали из головы, стоило отойти к следующему монитору. Повернулся к Джуну, понимая, что не успокоится, пока не наглядится на него. Хисару дала ему это время, терпеливо замерев у стены.

– С ним все будет в порядке? Потом?

– Не знаю, – она провела рукой по лбу, потом по шее, нервно растерла плечи. Холодно не было, просто движения позволяли не думать. – Я ничего не знаю кроме того, что бросила их на произвол судьбы и понадеялась на их отца.

Таймин помолчал, через простыню коснулся пальцев Джуна на ноге. Ему сильно нужен был этот контакт, пусть и мизерный, и Хисару, поняв, не остановила его, решив, что ничего страшного не случится.

– Это, конечно, совершенно меня не касается, – проговорил Таймин, глядя на силикон, просвечивающий красным, – но они были уверены, что вы заболели и умерли. И очень тосковали. У Джуна были такие красивые волосы…

– Волосы отрастут, – резко ответила Хисару. – Меня должны были казнить. По-твоему, это то, что следует знать шестилетним детям?

– Простите, наверное, – он ничего не знал. Ни причины, ни давних событий. Он не имел права ни в чем упрекать несчастную мать, которой пришлось оперировать двух сыновей и все это время сохранять холодную голову и твердую руку. – Иногда мне лучше помолчать, я знаю. Ложитесь, глаз не спущу с него, клянусь.

Женщина отвернулась к стене и накрылась тонким пледом. Свет выключать не разрешила, чтобы он ярко освещал помещение и прогонял сон Таймина. Он, было, решил, что Хисару уснула, как услышал тихий вопрос:

– Ты же хорошо его знал?

– Не настолько, как хотелось бы, – откликнулся.

– Он … Таймин, он принимал наркотики, да? – ее губы дрожали, слова вышли смазанными, невнятными. Боялась услышать ответ. Слишком хорошо помнила, как выбираются из зависимости от анимилантикса, осложненной другими зельями. И точно не желала пройти через тот мрак Джуну.

Миг Таймин сомневался, ему ли об этом рассказывать. Но Хисару была не только матерью, она также и медик, который лечит Джуна. И ей нужно досконально знать, что за образ жизни был у ее пациента, чтобы не дать ему то, чего давать не следовало. Райер бы без сомнения все выложил.

– Да, вира, – глухо подтвердил. – Насколько я понял, он хорошо зависел от них. Амилазиум и еще что-то, названия не скажу, не знаю. И нолин был, но немного.

4. А иней все плетет свои узоры

Совещаниям, отчетам и проверкам не видно было конца. С того времени, как главу гвардии вызвали в Первый центр, он по требованию правителя Архана лично изучил вдоль и поперек все материалы, собранные группой ментора Инэра по делу об убийствах в Третьем центре и их связь с компьютерной игрой и гвардией. Мог среди ночи процитировать любую страницу дела, присутствовал на допросах, давал свою оценку, никому в общем-то и не нужную.

Его просто-напросто удерживали вдали от детей. И Донатан Хоён почти свихнулся от отсутствия вестей, вынужденный сохранять сдержанность и хладнокровие. Даже в выделенной ему комнате, даже в уборной, где, уверен был, за ним тоже наблюдали.

Его лэптоп показывал стабильные жизненные показатели Джуна на экране, вот только Донатан не был уверен, что этот лэптоп до сих пор подключен к датчикам его сына. Хейлис вполне мог показывать ему другого психоделика. Если для Райера не составило труда влезть в программу, то для анатомика тем более это не станет неразрешимой проблемой.

Быстрый стук в дверь оторвал его от разглядывания анализа крови.

– Глава Хоён, – послышалось снаружи. – Вас ожидают в допросной.

– Кто? – спросил Донатан, закрыл крышку лэптопа и встал. Он практически не раздевался, так что готов был идти сейчас же.

– Тиса Верена.

С трудом глава скрыл изумление: впервые ему дают встретиться с обвиняемой. До сих пор это были клерки, родственники жертв и свидетели с улиц.

Из казармы, где он остановился, машина отвезла его в штаб. Спустившись всего лишь на этаж ниже, Донатан Хоён остановился перед металлической дверью.

– Почему так близко к выходу? – ровно спросил охранника. Обвиняемых следует держать как можно ниже, как можно дальше от возможного побега. Райера заперли почти у самой земли, а убийцу – на поверхности.

– Решение руководителя штаба, – вытянулся гвардеец. – Глава Хоён, вызвать его?

Миг глава Хоён раздумывал, нужен ли ему скандал и как это отразится на его сыновьях. Потом отрицательно качнул головой.

Охранник открыл перед ним дверь, пропуская внутрь.

Донатан сразу отметил удобный стул, на котором сидела обвиняемая. Ее теплую одежду. И лишь одну прикованную руку, причем не к кольцу, вмонтированному в стену, а к ручке того же стула. Второй она читала газету, оставив без внимания посетителей.

– Это тоже распоряжение руководителя? – процедил глава, выхватывая у Верены источник информации, которого у нее быть не должно.

Тиса подняла на главу гвардии глаза, только тогда он заметил, что инспектор не в себе. И что ее губы дрожат, а в глазах паника.

– Прошу прощения, не могу приветствовать вас как положено, – двинула рукой, показывая натянувшуюся цепь. – Глава Хоён, газета на столе уже лежала, когда меня привели.

Откровенная ложь, от которой Донатан поморщился. В следующий раз она скажет, что ключи от наручников на стуле забыли.

– Скажите, вы должны знать – то, что здесь пишут – это правда? – неожиданно потребовала Верена у опешившего главы.

– Инспектор! – голос Донатана заледенел. – Вы забываетесь! И путаете нас местами.

– Штаб в Третьем центре сгорел! – выкрикнула Тиса, вскакивая со стула, чтобы тут же упасть, когда цепь натянулась и дернула ее обратно. – Скажите, что Райера не там закрыли!

– Штаб сгорел? – медленно переспросил Донатан. Глянул на смятую газету, которую бросил на пол, потом на стражника, стоявшего у двери как памятка о том, что нужно держать себя в руках. Верена умоляюще жала руки. Штаб сгорел? – Райер Хамир был там. Да. Там.

Сердце на миг остановилось и тут же быстро застучало в беспредельном ужасе, едва глава окончательно понял вопрос заключенной. Рывком сгреб злосчастные печатные листы из-под ног, уже не думая ни о камерах, ни об охраннике.

– Где? – выдохнул, путаясь в страницах. Буквы плясали перед глазами, он пробежал по ним глазами и никак не мог ухватить суть. Бросил на стол перед Тисой и закричал уже: – Где??

Верена ткнула дрожащим пальцем в короткое сообщение, которое глава все равно не смог прочитать. Усилием воли загнал панику глубже, закрыл глаза и минуту просто стоял у стола, глубоко дыша.

– Глава Хоён? – напомнил о себе охранник. Донатан обернулся к нему. – Вызвать медика? Вы плохо себя чувствуете?

– Умолкни, – прошептал глава. – Просто закрой свой рот и сторожи дальше.

Гвардеец выпрямился и уставился в стену, как ему было велено.

Не веря своим глазам, Донатан прочитал о возгорании в архиве штаба и последующем пожаре, уничтожившем полностью штаб Третьего центра. О сотнях раненых, отправленных в медицинские центры, и погибших, которые не успели выбраться наружу и сгорели. Подбородок задрожал, он крепко сжал зубы. Списки, ему нужны списки. И связь с медцентрами.

Верена схватила его за полу мундира.

– Его же вытащили, да? Глава…

Донатан разжал ее пальцы и с отвращением отбросил от себя. Едва сдержался, чтобы не ударить ее, посмевшую беспокоиться о его сыне.

– Приказа «вольно» не было! – рявкнул в лицо отшатнувшейся заключенной. Зашагал к двери, задержался рядом с охранником: – К руководителю своему ведите. Сейчас же!

Не став ждать лифт, взлетел по лестнице и самостоятельно отыскал кабинет нужного гвардейца на втором этаже здания. Охранник бежал следом, не поспевая указывать дорогу.

– Как посмели? – процедил глава с порога, смерив взглядом вскочившего из-за стола мужчину. – Утаить от меня пожар в одном из штабов? И гибель стольких гвардейцев? Астир Нур, объяснитесь!

– Ну так… Глава Хоён! – гвардеец вытянулся по струнке, начиная краснеть. – Было указание от вас – не беспокоить ни под каким предлогом. Неделю назад поступило с вашего лэптопа под вашей подписью. Я не мог ослушаться прямого приказа!

Анатомики влезли в его лэптоп, теперь уже сомнений не осталось никаких. Донатан тут же подумал о Джуне: что происходит с ним в эту минуту.

– Машину мою к входу. Быстро! Водитель не нужен.

– Вы не можете покидать штаб, – несмело напомнил Астир Нур, все так же таращась в пустоту. – До особых указаний правителя Архана. Он приказал вам заняться лично…

– Я в курсе его приказа, – бросил Донатан. – Проверю, как сильно пострадали люди, за которых я отвечаю, и вернусь. Вы бы лучше следили за обвиняемой, виар. Усадили ее поближе к выходу, – сузил потемневшие глаза. – Облегчаете кому-то задачу?

Оставив дрожащего гвардейца уже бледнеть, Донатан быстрым шагом спустился к выходу, не став тратить время на поиски пальто, сел за руль и погнал Берсону в Третий центр. Включил сирену, хотя при виде красного монстра на дороге автомобили и без напоминаний прижимались к обочинам.

Убеждал себя, что Риз, помешанный на доведении дела до суда, в первую очередь спас Райера. Что сын цел и невредим, в другом месте под охраной своего следователя дожидается разбирательства.

Нужно увидеть Джуна. Душа была не на месте, он слишком задержался. Или его задержали, чтобы не мешался. Донатан закричал в стекло, не в силах справиться с нарастающим напряжением. Утопил педаль газа в пол, едва не вылетев за пределы дороги на отшлифованном льду на повороте. Три часа ехать. Это безумно долго. Но все же снизил скорость, чтобы доехать, а не разбиться.

Начал звонить по дороге в медцентры, узнавая, куда направили раненых. Потребовал списки пострадавших, которые ему переслали, проверив его личность. После чего долго пялился на уведомление о поступившей почте. Не решаясь открыть, боясь не обнаружить там имя Райера.

В конце концов съехал с дороги и остановил машину. Открыл лэптоп, сухими глазами уставился на экран.

Райер Хамир в списках доставленных к медикам не значился. Зато был Дайтор Риз, без сознания с пометкой «ожог верхних дыхательных путей». Что вызвало внезапную ярость.

– Как так… – исступленно прошептал Донатан, просматривая фамилии снова и снова в надежде, что не заметил. – Как так… Сволочь, как ты мог свалиться раньше, чем вытащил Райера? Ты же должен быть рядом… – Ни одного Райера, ни одного Хамира в письме не было, сколько бы ни листал его. Лицо главы исказилось и он стукнулся головой об дверь. – Придушу до конца, как доберусь, слышишь?? Как так…?

Схватил телефон, набрал номер медцентра, чтобы узнать, могли ли отправить пострадавших в другие лечебницы, на что получил твердый отрицательный ответ.

– Трупы достали? – о чем он спрашивает? Донатан зажал себе рот в ужасе, глядя на проезжающие мимо машины.

– Еще тушат, глава Хоён, – последовал ровный ответ, после которого ньянец бросил трубку.

«Я должен проверить Джуна. Если Райер там, внизу…» – дальше мысль оборвалась. Райер уже может подождать, пока его отыщут в пепелище. А его брат – нет.

Снова завел двигатель и выехал на дорогу. Направляясь теперь к лаборатории. Перед глазами все стоял сын, каким он его видел в последний раз. Укутанный в одеяло, сидящий на полу и злобно глядящий на него своими яркими синими глазами. Райер отказался от любого контакта, принесенную одежду вытолкал через прутья решетки в коридор. Потому что не хотел от него ничего – отец предал. И Донатан его понимал, не мог винить. Только надеялся, что у него будет время объяснить, рассказать.

Времени не оказалось, он зря на что-то рассчитывал. Судорога сжала горло, выбивая тяжелые слезы из глаз, которые он все пытался сдержать. Удержать внутри с надеждой, пусть крохотной, ничтожной. Не хотел оплакивать Райера, не хотел признавать его гибель. Казалось, что стоит только согласиться – и белоснежный ангел в этот же миг умрет.

– Ты такой хороший мальчик, – шепнул Донатан в салон, словно Райер сидел рядом и слушал его. – Такой талантливый, такой заботливый. И не в меру отчаянный, лучше бы… – оборвал себя – что толку уже поучать, Райер был таким, каким был. Прокашлялся. Хотел сказать ему: – И за Джуном ты хорошо приглядываешь, спасибо тебе… Сынок… Так жаль, что пропустил всю вашу жизнь… Сквозь мясорубку. Прости.

Безумно жалел, что не обнял его перед тем, как уехать в Первый центр. Опять заглушил двигатель, когда понял, что уже не разбирает дороги. Прижался головой к рулю, после чего заплакал. Беззвучно, чтобы никто наверху не услышал и не решил, что скорбит. А только сожалеет о том времени, которое не провел с детьми, ставшими предметом торга в политических играх, к которым он сам не имел отношения.

В Третий центр добрался поздним вечером. Специально объехал штаб, чтобы не видеть, иначе выскочил бы и принялся разгребать завалы.

Глаза жгло, в горле першило и глава знал, что любой увидевший его сразу поймет, чем он занимался в дороге. Где-то на окраинах центра сформировалась четкая мысль, что Джуна надо забирать. И искать убежища за границей, раз в стране ему не спрятаться. Отыскать специалистов, которые в спокойной обстановке смогут изучить его датчики и отключить, чтобы анатомики не смогли отыскать способ навредить ему издалека. Догадывался, что способностями Джуна заинтересуются и заграничные службы, но пусть лучше служит добровольно, чем так.

Только кто согласится на конфликт с сильной, процветающей Тельальхой из-за одного-единственного человека? Двух, быстро поправил себя Донатан. Двух братьев.

Ворота на территорию корпуса открылись, едва Берсона подала сигнал на приемник. На стоянке его уже встречал Хейлис, спрятав руки в рукава своего плаща. Он стоял неподвижно, наблюдая за красным автомобилем, влетевшим на всей скорости и затормозившим с оглушительным визгом почти у самой бетонной стены, которая на этот раз не открыла съезд вниз, в лабораторию.

– Опечатано, – сообщил Хейлис главе, опустившему стекло. Хмыкнул, разглядев лицо – знал уже о пожаре. Точнее, о подрыве. – У нас траур.

Протянул замершему Донатану Хоёну лист бумаги с печатями, который тот машинально взял, вглядываясь в мрачные глаза анатомика.

– Инспектор Хоён?

Данте Хейлис кивнул на документ, который глава держал в руках, после чего развернулся и пошел к выходу.

Беспомощно Донатан огляделся, уже зная, что за бумагу дал ему анатомик. Акт о кремации. Столько раз их видел, когда приносили из лаборатории копии для личного дела гвардейцев, но впервые эта процедура так потрясла. Оглушила, ослепила и вогнала в болевой шок. Потряс головой, отбросил акт на сиденье, не став даже читать.

– Хейлис! – завопил на всю стоянку. Хейлис лишь на секунду задержал ногу, потом вышел. Глава Хоён выскочил из машины и заколотил по бетону стены кулаками, ногами. – Пустите внутрь! Рауф, Стиас, вы же там? Откройте эту проклятую дверь! Покажите мне печь!! Отдайте мне его прах…

* * *

«Всего лишь штаб. Сгорел. Это ничего не значит, их там точно не было. В коридорах люди толпами ходят. Уж точно арестованных увезли подальше».

– Ты забыла, – Тоири сунула ей в руки пропуск. Заглянула в лицо. – Точно все хорошо?

– Да, – Сайя огляделась: что еще она могла забыть? Голова не соображала совсем, если собралась в офис без пропуска ехать. Еще раз проверила свой рюкзак, вытащила оттуда заявление, подписанное виаром Шатизаром. – Отдай ректору, это мое освобождение от занятий на сегодня.

– Послушай, – Тоири знала подругу уже давно, и выучила все ее ужимки. Та была не в порядке, да и скрыть не выходило, сколько бы ни растягивала рот в улыбке. – Уверена, что всех до единого вытащили. И в новостях не говорят ни про одного погибшего, только о раненых. Да и…

– Знаю, я все знаю, – перебила Сайя. Не хотела говорить о Джуне и Райере ни с кем. Никто не понимал ее чувств, даже То, казалось, недоумевала, что так связало ее подругу с двумя парнями из штаба. Поэтому Сайя начала скрывать, что у нее на сердце. Так было проще, без объяснений. – Их там не было. Я опаздываю.

Проще согласиться, что у нее случилось помутнение, чем ловить на себе обеспокоенные взгляды, словно она привороженная страдающая дурочка и ей срочно требуется психологическая помощь. И чем больше она будет доказывать, что это не так, тем сильнее все будут уверяться в обратном. Сайя махнула Тоири рукой и вышла из комнаты. Дошла до лифта и пришлось возвращаться за курткой.

В офисе у турникетов опять встретилась с девушкой, решившей ей помочь в первый день. Копна ее светло-русых волос так же падала на плечи, небрежно заколотая над ушами, в светло-зеленых глазах пряталась смешинка. Та протянула руку:

– Веонка Бйанда. Раз уж мы работаем вместе, надо знакомиться.

– Сайя Синора, – Сайя пожала ладонь, оказавшуюся на удивление крепкой, ведь сама новая знакомая была похожа на снежинку, хрупкая и изящная, казалось – тронь и растает. – Я в отделе дизайна. Прохожу практику.

– О, – Веонка обрадовалась. – Я совсем рядом, в арте. Художник. И у нас сегодня вечеринка. Не хочешь? Познакомиться со всеми вне офиса?

– Удобно ли? – засомневалась Сайя. Это была бы отличная возможность влиться в коллектив и завести знакомства. – Я даже не сотрудник, а так…

– Риф проговорился, что тебя направила сама Айта Лигура? – художница подтолкнула Сайю к подъехавшему лифту. – Идем. Думаю, что тебе предложат остаться – вира Лигура у нас вроде счастливого талисмана. Так что соглашайся на вечер.

В кабинетах говорили исключительно о работе, по крайней мере, с ней. Риф Шатизар весь день просиживал за стеклом своего кабинета и все указания рассылал в рабочие чаты. Остальные с головой уходили в свои мониторы, прерываясь только на то, чтобы посоветоваться с соседом по поводу опять же задания. И внеофисная встреча с людьми, с которыми ей позарез нужно подружиться, оказалась так вовремя.

Таверна Ши Андо была одним из самых популярных мест в Третьем центре. И Сайя просто не представляла, сколько стоило компании арендовать помещение на весь вечер для своих сотрудников.

Атмосфера Ньяна ощущалась во всем: и в цветовой гамме – сочетание насыщенных красных и черных цветов на стенах, в бамбуковой мебели, свободно расставленной по залу для создания ощущения пространства, в ажурных решетках между столиками и на стеклянном потолке, сквозь который виднелось небо. С решеток спускались небольшие фонарики, и это было единственное освещение зала, мягкое, не режущее глаза. В отличие от уличных кафешек свет не бил назойливо из огромных ламп, вынуждая поесть и быстрее убраться из-под взглядов официантов и камер, а создавал атмосферу покоя.

Конечно, и здесь было наблюдение, о чем предупреждал обязательный знак на входе, и все же камеры не нависали угрожающими черными пятнами на стенах.

При виде хозяина Сайя ощутила тоску – приветствовать их шумную толпу в тридцать человек вышел точно ньянец, смуглый, с характерным разрезом век. На Джуна он был совершенно не похож, более плотный, более жесткий, черты лица намного грубее. Но его дымчатые глаза, так знакомо прикрытые третьим веком, едва не заставили ее расплакаться. На миг их взгляды встретились, и хозяин удивленно дернул бровью, заметив особый интерес к себе со стороны одной гостьи, тогда как ее спутники восхищались таверной и уже вовсю изучали палочки для еды и крохотные статуэтки на столе.

Сайя села за первый попавшийся стол, рядом заняла стул Веонка, собираясь знакомить практикантку со своими друзьями. Напротив неожиданно устроился Риф Шатизар. Снял свои очки, сложил в футляр. Глаза у него все же были не серыми, а светло-голубыми, ему шел этот цвет. И волосы все так же падали на лоб. Он поставил локти на стол и обратился к Сайе, впервые напрямую с момента короткого разговора у лифта:

– Как вам работа? Не слишком монотонно?

– Нет, мне все нравится, – тут же ответила Сайя. Веонка понимающе кивнула:

– Стоит взять карандаш или стилус – и время исчезает. Мы тут все такие. Так что тебя направили по нужному адресу.

– Сайхва? Вино? – Риф взял бутылку со стола, читая название. – С устрицами лучше вино. С лапшой – пиво. Сайхва сама по себе вкусная. Что есть будем?

Все названия для Сайи были незнакомы, кроме лапши. Ее и заказала с диковинным соусом, думая, что будет похоже на то, что обычно ели в корпусе. Но вкус ее поразил.

– Рецепт привезен из Ньяна, – подтвердил хозяин, с поклоном остановившись у столика. – Не думал, что вам по вкусу миримиз³, не все его могут есть.

– Необычно, – горечь имела неуловимо сладкий оттенок, и в сочетании с мелко нарубленными ломтиками мяса ощущалась превосходно. Интересно, Джун любил этот миримиз? Сайя подняла глаза на ньянца. – Но мне нравится.

– Его еще называют жгучий мед, – хозяин старался не пялиться так на гостью, как она на него. Ему даже стало неудобно выдерживать изучающий взгляд. – Боль, которую хочется испытывать вновь и вновь.

За соседним столом кто-то завел разговор о сгоревшем штабе, и хозяин невольно скосил глаза в ту сторону. Потом поклонился еще раз и ушел из зала. Сайя тоже прислушалась.

– Как думаете, это связано с тем, что в убийствах обвинили одного из гвардейцев? – молодой паренек, больше похожий на подростка, везде следовавший за руководителем, тоже присел за их столик с большой кружкой сайхвы. Кивнул Сайе. – Я Хилз. Хилз Дайн, помощник Рифа.

– Месть? Что-то вроде этого? – склонила голову Веонка. – Ты перечитал сказок. Кто в своем уме станет такое делать?

– Думаю, обычное замыкание, – проговорил Риф, откинувшись на спинку стула. Повертел в пальцах бокал с вином, глянул сквозь него на фонарики. – Или неосторожность, сами подожглись.

– Ты же учишься в той школе, – быстро повернулся к все холодевшей Сайе Хилз. – В которой все и произошло. Эти преступники, которых арестовали прямо на балу – знаешь их?

Сайя пожала плечами, молясь про себя, чтобы о ней все забыли сейчас же. Сделала так же, как и Риф – заняла руки бокалом, в который ее куратор тут же налил ей вина.

– Виделись на парах, – ровно проговорила на вопрос, прямо посмотрела на Хилза, уже возненавидев его мышиный цвет и сломанный нос, кривившийся вбок. – Ничего не могу сказать, они держались особняком и ни с кем не дружили.

– Жаль, – протянул паренек, потер худую щеку, гладкую как у младенца. Судя по тому, что уже работает в компании, ему точно больше двадцати четырех лет, и отсутствие хотя бы тени щетины на лице выглядело странно для мужчины. И это тоже Сайе не понравилось. Но больше всего то, что назвал Джуна и Райера преступниками. Хилз же, не подозревая о вызванной ненароком ненависти к себе, продолжил: – Говорят, что все гвардейцы похожи на машины, без чувств. Что они вышколеннее собак. А, оказывается, они могут еще и огрызаться на хозяев?

– Хилз, – оборвала его Веонка. – Они тоже люди.

– Вот уж не думал, что кроме игр, в твоей голове бродят еще какие-то мысли, – хмыкнул Риф. – Не могу понять только, ты им сочувствуешь или ругаешь?

Сайя допила вино и налила себе еще, руководитель даже не успел руку протянуть к бутылке. Нужно было срочно расслабиться, вся тряслась от бешенства. Боялась, что если тщедушный помощник продолжит нести вздор об арестованных, то просто врежет ему полупустой бутылкой и сломает еще раз нос. И ее попросят больше не приходить на практику.

– Ни то, ни другое. Нейтрально отношусь. Просто интересно, какие они на самом деле.

Риф взял нож, чтобы открыть устрицы, прячущиеся во льду на блюде.

– Наверное, такие, – постучал по сомкнутой раковине. Умело вскрыл створки и показал нежное мясо внутри, которое съежилось от капельки лимонного сока. – И вот такие. Ешьте.

– На балу, когда зачитывали обвинение, упомянули Тауртимс, – проговорила Сайя, ковыряясь палочками в лапше. От устриц отказалась наотрез, не горя желанием глотать сопли. – Неужели это правда?

– Это решит суд, – ответил Риф. – Поэтому мы сейчас и висим на волоске.

– Нарсам больше не откроют? – мир, где она теоретически все еще могла встретить Джуна. Где бы он ни был, в Нарсам он обязательно вернется.

– Играла? – приподнял бровь Риф, перестав ковырять ножом несчастных моллюсков.

– Ага. Немного. Поэтому и хочу работать именно в Тауртимс.

– Кем? – резво нагнулась Веонка, почти улеглась на стол, чтобы заглянуть в лицо практикантки. – Я вот ассасина гоняла по локам. По-моему, круче них никого не придумали!

– Ладно тебе, – Хилз ехидно ткнул в нее вилкой и следом запустил воображаемый шар. – Мистики не хуже. И один на один твой ассасин просто мясо против миста.

– Как дети, – хмыкнул руководитель Сайе. – Кем играла-то?

– Ассасин, – тут лучше сказать осторожную правду, про другие профессии она ничего и рассказать не сможет. – Правда, маленький, тридцатый уровень всего. Дальше не успела.

– Клан был? – поинтересовался Хилз.

– Нет. А у тебя?

– Само собой, – с каким-то превосходством старшего и более опытного он глянул на девушку. – Один из лучших. Если откроют игру – так и быть, возьму тебя к себе.

– Хилз, – в голосе Рифа прозвучало предупреждение. – Про кланы мы не говорим. Чтобы не было напряжения, – пояснил он Сайе. – В Нарсаме много негатива, не стоит переносить его сюда. Там – это там, здесь – это здесь.

– И вы играете? – вырвалось у Сайи. Хотя чему она удивляется, даже ректор школы пропадал в игре.

– Почти каждый играет, – засмеялась Веонка и подняла свой бокал. – Мы же тестируем. Предлагаю тост за еще одного найденного игрока. Так примем же ее в семью!

– Ура! – воскликнул Хилз и в несколько глотков допил свою сайхву. – Еще принесите! – дернул парня за соседним столом: – Представляешь, новенькая тоже из нашей братии.

Сайе помахали руками. Сообщили дальше.

Есть ли кто из клана Ксур среди тех, кто пил в таверне, Сайя не знала. Но очень хотелось надеяться, что да. И насколько они преданы Хёну, своему главе.

Родилась совершенно безумная идея, о которой она боялась даже думать. Тайком оглядела зал, подвыпивших сотрудников, которые уже вовсю веселились и продолжали пить дальше. Перевела взгляд на своего куратора, с задумчивым видом смотревшего на нее же и сразу отвернувшего голову к окну.

– Виар Шатизар.

– Просто Риф, – рассеянно отозвался куратор. – Я не слишком жалую формальности, так что можно и на «ты».

– Хорошо, Риф, – Сайя прямо посмотрела на его профиль. – Я бы хотела работать у тебя. Знаю, что отдел может направить запрос в школу и меня переведут на заочное обучение.

– Сайя Синора, – он встретил ее взгляд. – Ты как поезд, несешься без остановок. Решила меня сбить с ног, на которых я в данный момент, – качнул бокалом, – нетвердо стою?

* * *

Пока выплывал из густого тумана, перед глазами мелькали обрывочные образы, слова, сами по себе не имевшие никакого смысла. Вспомнил ментора с белыми глазами, Карсо, кричавшую что-то. Машину, вернее, тряску в ней. И взрывы, от которых почти оглох. Странную женщину без лица, говорившую о Джуне.

Райер попробовал пошевелить пальцами, на одной руке удалось. На второй нет. Как ни напрягался, не чувствовал их. Сначала запаниковал, а потом подумал, что и вторая рука ему не пригодится: галлюцинации становятся его реальностью. Скоро утонет в них с головой. Не мог вспомнить, что же слышал о брате, это его обеспокоило. Сдвинул брови и застонал от боли, пронзившей голову.