Сказки Венского леса или Король, Самозванец и Белая Книга

ГЛАВА 9. ВЫПЬЕМ ЗА ЗДОРОВЬЯ КАРДИНАЛА!

Дайте мне лишь шесть строчек, написанных рукою самого честного человека, и я найду в них то, за что его можно повесить.

Кардина Ришелье

Стук копыт разбудил привратника. Он неохотно встал, надел круглые очки и, кашлянув, приоткрыл маленькое окно. Его взору предстали четыре всадника в длинных чёрных плащах, промокших до нитки. Дождь захлёстывал и в оконце, а потому привратник, задав пару необходимых вопросов, и, не найдя причины отказать, разве что посчитал должным побрюзжать по поводу их опоздания, дал разрешение и сказал ехать кругом.

– Почему же не пустить нас здесь? – раздражённо воскликнул Фридеман.

– Не могу! – скрипящим голосом проговорил привратник. – По всем правилам, я не могу вас пустить, но за определённую плату вы пройдёте через дверь с восточной стороны!

– И сколько же мы заплатим за такое удовольствие? – холодно спросил граф, натянув поводья.

– Сами узнаете! Я за это не отвечаю! Моё дело направить! Ступайте-ступайте!

Путники ускакали. Следуя его указаниям, они быстро отыскали дверь. Там их встретил уже другой привратник. Заплатив сполна, они вошли через довольно-таки низкую дверь, Фридеману и вовсе, с его гигантским ростом пришлось сложиться пополам.

– Ну что, герцог, не ушиблись? – усмехнулся граф.

– Тебе лишь бы подтрунивать! – отвечал тот в своей ироничной манере.

– Это я ещё не старался, вот если бы я сказал про ширину этой двери…

– Так, всё, хватит, остановись! Я вообще-то солидно скинул за весь путь!

– Посмотрим-посмотрим, – лукаво усмехнулся граф.

Стук копыт загрохотал по ночной парижской мостовой. По ней только что стучал дождь, так что она не была обижена, когда по ней прогрохотали, прогремели копыта коней вороной масти. Париж спал и каждому было не до каких-то путников, явившихся среди ночи. Копыта одиноко стучали, приближась к ночлегу. Наконец, спешившись у освещённого фонарём трактира, путники негромко постучали, чтобы не нарушать правил спящего города, который лишь приоткрыв глаз при их приближении, перевернулся на другой бок и вновь уснул.

– Я узнаю эту дорогу. За мной! – сказал Руджеро и они ринулись галопом. Наконец он остановился и спешился. Все последовали его примеру. – Вот он «Лайонс», идёмте!

Дождь хлестал их по лицам. Держа руками капюшоны, которые поминутно сдувал ветер, они отдали лошадей и быстро зашагали к трактиру. Наконец все вошли за ним внутрь. Никто их здесь не знал, только Руджеро приветливо раскланялся с хозяином и расплатился. Трактирщик оказался весёлым, кучерявым, уже немолодым человеком. Он тут же, не раздумывая, принял до крайности изнурённо-уставших постояльцев и отвёл комнату. Хозяин не стребовал с них даже плату, уговорившись позаботиться обо всём утром, за что был сполна вознаграждён, Фридеман, благодаря его за щедрость, щедро раскошелился. Но то будет завтра…

Две ночи без сна, а потому, я думаю, вы нисколько не удивитесь, если я скажу, что наши герои тут же, не раздеваясь, молча, без лишних слов, улеглись и тут же заснули, успели только их головы коснуться подушек. Однако один из них лишь оставил свою суму на кровати, что-то достал из неё, и тихо-тихо, неслышно, направился к двери. Однако один из них и не спал, повёрнутый головой к двери «он» видел через полузакрытые веки, как тот неслышно ускользнул и тихо-тихо закрыл за собой дверь.

Он отправился пешком, ибо идти было недолго, и, к тому же, путник хорошо знал дорогу. Даже слишком хорошо. Но, как назло, вновь начал накрапывать мелкий дождь. Он набросил капюшон и ускорил шаг. Раздался стук. Дверь открыла приятная женщина средних лет в белом парике и с ярким, почти вызывающим, макияжем и ровно таким же платьем.

– О! Руджеро! Сколько лет! Как же ты давно к нам не заглядывал! Эй! Девочки! К нам пожаловал сам сеньор Кольпеволэ! А ну-ка быстро встали! Быстрей-быстрей! – заговорила она, отходя от двери в сторону и пропуская пришедшего.

***

Перед рассветом дверь вновь тихо-тихо отворилась. И так же неслышно затворилась обратно. Вновь те же глаза, что и провожали, встретили его. Он неслышно сбросил плащ и так же, как и все, одетый, лёг на кровать и тут же уснул. Уснули и «глаза», пробудившиеся при его возвращении.

***

Утром все собрались за столом. Ели молча. Постепенно завязался неспешный разговор, незаметно перешли к обсуждению того, что требовало такового, и, причём, весьма детального, ведь теперь, впрочем, как и всегда, им предстояло осадить очередной Форт-Нокс.²¹

– Ну что ж, на сцену выступаешь ты, Руджеро. Ты хорошо знаешь Париж. Как, чёрт побери, вытащить свиток из-под носа у самого Кардинала!? – начал полувесело-полуустало Фридеман, с большим аппетитом уплетая за обе щеки.

– Не понимаю, почему вы все решили, что он должен быть у кардинала? – спросил граф.

– Хороший вопрос, только это нас всех, – в задумчивости почесал подбородок Руджеро. – Нужно сначала войти в свет, вновь почувствовать этот город, чем он живёт и чем дышит, хотя… Кажется мне, что за эти годы ничего не изменилось, но тем не менее, тем не менее… Почему свиток у кардинала? Я тебе отвечу. Взгляни на карту, так же, как и в Испании, здесь всё указывает на то, что это дворец…

– Ну и почему же именно кардинала? Мало ли знатных фамилий? Причём, столько лет прошло, где гарантия, что он не отдал его куда-нибудь в библиотеку? – сказал холодно граф, так и не приторонувшийся к еде.

– Потому что ты не слушаешь или слышишь только себя! – вдруг вспылил Руджеро, но тут же, встретившись взглядом с Нелли и Фридеманом, тихо добавил, – извините.

Некоторое время сидели молча. Фридеман закурил сигару, Ричардсон – сигарету. Руджеро просто сидел в молчании и смотрел в окно. Нелли, подтянув ноги и положа голову на колени, смотрела то на карту города, лежащую перед ними на столе (но для неё перевёрнутую вверх ногами), то на противоположный дом за окном. Наконец один из них прервал молчание.

– Я понимаю, что я – просто простолюдин для Вас, граф… Надеюсь, у Вас всё же хватит мудрости держать своё драгоценное мнение при себе до окончания нашего дела…

Взгляды замерли и вспыхнули, но тут Нелли вскочила и ударила двумя кулаками по столу.

– ХВАТИТ! УСПОКОЙТЕСЬ! ВЫ ВЕДЁТЕ СЕБЯ КАК ДЕТИ, ГРАФЫ И ГЕРЦОГИ, ВЗРОСЛЫЕ ЛЮДИ!

Все взгляды оборотились к ней. Обернувшись, Нелли заметила, что весь трактир устремил на неё замершие в изумлении взоры.

– Извините, – спокойно, дёрнув бровями, сказала она и тут же села. – Эхм! – Нелли обвела взглядом всю компанию. – Ну что, будем вести себя как дети малые или наконец-таки будем заодно! Это вам бы всем впору меня защищать, а не мне вас – друг от друга. – Опустив глаза, все виновато закачали головами. Нелли откинулась на спинку стула. – Славно! – всё тем же тоном, подавшись вперёд, сказала она. – Итак, продолжим! – Руджеро прав. Такой документ тот человек мог оставить только у кардинала, а тот, в свою очередь, стал передавать его по наследству.

– Но как мы попадём туда? – слегка раздражённым шёпотом прошептал граф.

– Очень просто, – разминая кисти рук, промолвил Руджеро. – Садитесь ближе, я расскажу вам свой план!

***

Тихо-тихо слышались шаги вдоль высокой каменной стены. Луна, словно чтобы подглядеть, сурово и злосчастно вышла из-за туч. Суровые ночные стражи стояли на башенных стенах, другие – мерно совершали обход. Чинно и ровно отдавались их гулкие шаги. Фридеман подал знак рукой, который означал: «Готовы?» Все кивнули головами. Тогда он сделал шаг и ровно с того момента каждый начал разыгрывать свою роль. Яков вывалился из-за угла и начал во всё горло распевать песни. Послышался клацнувший звук – стражи остановились и обернулись. Герцог продолжал, шатаясь, идти и распевать французские песни (коим его незадолго до того научил трактирщик..) во всю глотку. Клацанье ускорилось – один из привратников поспешил к нему.

– Что там?

– Какой-то пьянчуга! Сейчас усмирю его!

Будто бы из ниоткуда, появился Ричардсон. Он поспешил к стражу.

– Добрый вечер! Я шёл и услышал крики… Всё в порядке?

– Пьянь какая-то шастает!

– Вам нужна помощь? – спросил граф, как бы собираясь уходить.

– Если можете, помогите нам завести его, мы уже минут пять не можем управиться – силён как бык! По-видимому, какой-то англичанин, они все такие – свиньи!

– О, конечно! Я сочту это своим долгом, – скривился в улыбке граф. – Почему же вы подумали, что он англичанин?

– Слышу акцент…

– Ах, да-да, конечно-конечно…

– Давайте, парни! Поднажмём!

Граф со стражем взяли Фридемана под руку, третий – открыл ворота, и они вместе завели его. Нелли и Руджеро видели всю картину, выглядывая из-за стены.

– Ну что, наш выход, – прошептала Нелли, готовя верёвку и подавая Руджеро. – Ты сможешь докинуть?

– То ли дело… In bocca al lupo,²² – сказал он, и, завязав узел, размахнулся и докинул его до одного из выступов.

– Brilliant!²³ – прошептала Нелли.

– Я залезу первый и втяну тебя.

– Хорошо.

Когда Руджеро был на месте, он прислушался – из окна не доносилось ни звука. Он аккуратно заглянул в него, – там мирно спал страж. Руджеро бесшумно просунул лезвие меж окон и вскоре послышался тихий щелчок.

– Руджеро, скорее! Ещё нисколько минут и они начнут делать обход!

Кивнув, он открыл окна, влез, и, взяв в руки верёвку, кинул Нелли – крепко взявшись, она вскоре, после нескольких попыток, тоже влезла в окно.

– Il dorme,²⁴ – ответил Руджеро на её вопросительный взгляд. Нелли посмотрела на спящего стража, потом опять на Руджеро. – Идём. Но сначала… – он протянул Нелли руки.

– Похоже, за хорошего я, конечно, сойду надзирателя, – усмехнулась она, связывая ему руки.

– Поверь, твой грим великолепен!

– Сам себя похвалил, – усмехнулась Нелли. – Вообще-то, у меня иногда ус отклеивается.

Когда сие театральное действо было закончено, они тихо-тихо выглянули за дверь. Страж всхрапнул. Резко вздрогнули и обернулись. Убедившись, что он далее спит, они, осторожно приоткрыв дверь, вышли.

Нелли, переменив походку, бойко зашагала, словно старый тюремщик. Руджеро же шёл, низко склонив голову, – его лица вовсе не было видно из-за капюшона плаща. Так они шли, а он тихо подсказывал, куда вести дальше.

– Руджеро, неужели ты побывал во всех европейских тюрьмах? – спросила Нелли.

– Нет, как же, в Петербурге меня не садили.

– Может ли такое быть?

– Я там не куролесил.

– Погода что ли так повлияла?

– Да, это ограничивает по местности.

– Руджеро! – она улыбнулась. Он усмехнулся. – Хотя, при случае, ты можешь быть вполне благовоспитанным гражданином.

– Это так только кажется. Как видишь, я хороший лицедей.

– О, это неоспоримо!

Тут заслышался стук шагов. Глаза Нелли расширились.

– Пожелай и мне сейчас стать таковым! Silence!²⁵ Acqua in bocca!²⁶

Руджеро ободряюще пожал её руку. Звук металлических бряцающих шагов стал ещё ближе. Наконец из-за угла появился страж.

– Стой, кто идёт!

– Веду узника! Али не видите?

– Кто вы? – подозрительно спросил ночной страж.

– Веду разбойника на заклание! Я – сеньор Гримани, из Венеции! Приехал торговать скобяными товарами, а этот разбойник попытался меня обокрасть и, о нет, сеньор, я вам этого не скажу!

– Извините, господин, но Вы должны чётко изложить свою просьбу…

– О нет, сеньор, простите – господин, я не могу поделиться с вами таким позором!

– Скажите же вы! Только так мы подберём этому преступнику достойную кару!

– Нет такой кары, о небеса!.. которая могла бы истинно воздать ему по заслугам!

– Но говорите же!

– Моя Магнолия, моя бедная Магнолия! Я знавал этого разбойника ещё в Венеции! Этот варвар похитил мою любимую Магнолию! О, горе мне, горе на мои седины!

– Это действительно кощунство! Но кто же она Вам?

– Моя корова, сеньор! Он похитил её и продал втридорого на рынке!

Казалось, страж на мгновение опешил, однако, даже не задавшись вопросом, а есть ли в Венеции коровы, тут же, спохватившись, дабы не обидеть честного человека, вновь заговорил:

– Не волнуйтесь, отдайте его мне, а я препровожу его в камеру…

– О нет, не так быстро, сеньор! – словно бы забываясь, отвечала Нелли. – Это так быстро не сойдёт ему с рук! Я хочу, чтобы он сполна насладился моим обществом!

– Ну хорошо, как знаете, сеньор…

– Гримани, моё имя Гримани, как и у нашего достопочтенного дожа! Но это счастливое совпадение не спасло меня от позора! О горе мне грешному!

– Хорошо, идите… Ваш путь направо. Если заблудитесь, просто кликните, к Вам явится страж. Сейчас все собрались внизу, заняты одним пьянчугой, который разбалтывает какие-то небылицы из своей непутёвой жизни. Вот уж никто не захотел пропустить так позабавиться!

– О, тогда и я скоро явлюсь на представление, очень скоро, коли столь почтенный и уважаемый человек говорит, что зрелище достойное!

– Не то слово, сеньор Гримани!

Шаги стража зарохотали по каменной лестнице. Нелли тыльной стороной руки отёрла пот со лба и приклеила обратно оторвавшийся ус.

– В следующий раз буду гримироваться сама!

– Идём, Гримани! Время не терпит! Тик-так, тик-так!

– Перестань! Тише ты там! – улыбнулась Нелли и толкнула его локтем в плечо, и, снова войдя в роль, сгорбившись, повела «преступника» дальше по мощёным тёмным камнем коридорам.

– Сейчас направо и дальше будет лестница. Там первая ступенька не очень заметная, так что смотри, не споткнись, а то вдруг ус опять отклеится.

– Тшшш! Здесь стены так шумят, что… Погоди, ты откуда тут всё так хорошо знаешь? Ты и тут сидел или?

– Я отсюда бежал, а потому, верно, я тут всё знаю. Смотри, для того чтобы.. я же говорил, ступенька!

Нелли споткнулась и чуть не упала. Рванула верёвку и от того сильно стянула руки Руджеро, отчего он чуть было не вскрикнул.

– Извини! Больно?

– Терпимо. Не страшно…

Нелли ослабила путы. Прошли ещё два коридора, поднялись по лестнице и оказались в коридоре, сравнимом по длине с тремя предыдущими. Путники на мгновение остановились.

– Переход во дворец кардинала, – сказал Руджеро, поднимаясь на последнюю ступеньку и становясь рядом с Нелли. – Освободи меня. – Нелли сняла с его рук верёвки. – Идём, нам прямо.

Бегом направились вглубь пассажа. Добежали до конца коридора, поднялись по лестнице. Наконец, после бесчисленных петляний по коридорам, они подошли к роскошной двери. Руджеро вставил отмычки и через минуту замок щёлкнул. Пред путниками медленно отворилась дверь. Взору их открылась огромная библиотека. Высокие полки уходили ввысь и тонули в темноте. Руджеро приложил палец к губам. Сняв со стены фонарь он чиркнул спичкой и зажёг его. Вместе они направились в глубину комнаты. Найти один крохотный свиток в таком изобилии казалось просто-напросто невозможным! Однако, несмотря на всю, казалось бы, безнадёжность их предприятия, они начали поиски. Наконец Руджеро остановился перед одной из полок, раздвинул пару книг и склонился к самому уху Нелли.

– То, что мы ищём, вероятно, находится в одном из тайников меж полок!..

Нелли молча кивнула, как вдруг послышался скрип и шаги. Руджеро мигом потушил фонарь, и, схватив Нелли за руку, оттащил в сторону. Они сели на пол за одной из полок.

– Ну что?

– Ничего. Задержали. Слава небесам! Иначе пришлось бы худо.

– Это верно, – послышался звук наливаемого в бокал вина. – Частенько стали наведываться к нам, как странно, и даже Бастилия их не остановит! Внаглую ломятся сюда, будто их тут ждут с распростёртыми объятиями!

– Бумаги кардинала дорого стоят.

– Не только, он ведь хранит у себя какой-то очень важный документ. Сейчас часто об этом перешёптываются. Неспокойно в мире. Охота началась.

– Значит, нужно быть бдительнее.

– Ты мне говоришь? Я днями и ночами… Не сплю.

– Понимаю тебя, но что поделать, такова наша служба. На благо Франции!

– Стой!

– Что такое?

– Не чувствуешь ли ты, такой странный запах…

– Нет. Но охотно верю тебе.

Послышались мерные шаги. Нелли и Руджеро переглянулись и каждый положил руку на эфес. Только лишь шаги оказались совсем рядом, наши герои мигом вскочили на ноги и обнажили шпаги. Два француза, оказавшиеся перед ними, не остались в долгу и тут же выхватили оружие. Мгновение и сталь сверкнула в свете свечей. Молчание. Лишь лязганье клинков друг о друга. Руджеро сделал выпад, и, схватив противника за плечо, бросил в сторону полки, тот, ударившись о неё спиной, упал, и груда книг повалилась ему на голову. Нелли же, увернувшись от удара, вскочила на стол, спрыгнула, и, перевернув его на противника, бросилась к выходу.

– Руджеро! Скорее! Сюда!

Повернулась ручка, открылась дверь Нелли сделала шаг вперёд, Руджеро подбежал к двери, но тут же врезался в неё, ибо она так и осталась стоять в дверном проёме. Пред ними стояли гвардейцы.

– Пройдёмте с нами, господа, – кашлянув, сказал один из них.

Путников повели по длинным роскошным коридорам, но им было не до восхищения и отдавания почестей мастерству архитекторов! Наконец их привели и поставили у резной красивой двери.

– Входите, – послышался голос сзади.

Ничего другого не оставалось. Герои наши открыли дверь и сделали шаг. Ступили, и оказались в большой красной тёмной комнате. Точнее, тёмными оставались её высокие углы. В глубине, справа, освещённая отсветами ярко и шумно пылающего камина, сидела в алом, бархатном кресле – фигура. То была фигура высокого человека в красном, сверху донизу, одеянии. Его средней длинные, тёмные, с проседью, волосы касались плеч. Острый подбородок подпирала тощая, костлявая рука, и именно такими, – костлявыми, можно было назвать все его черты. Острый нос крючком, покатые дуги бровей, нитями высившихся над глубоко запавшими глазами. Он мерно продолжал смотреть в огонь, когда шаги двух странников должны бы были отвлечь его внимание, но он не двигался, вперив взгляд острых серо-голубых глаз в огонь. Наконец он чуть приподнял подбородок со своей костлявой руки, и, не поворачиваясь, всё также сидя вполоборота, сказал:

– Отличная идея, разыгранная вами комедия. На дель-арте не тянет, господин венецианец, но неплохо, весьма неплохо… И весь этот ваш грим, ваш спектакль, всё достойно глубочайшего уважения. Да, для особ, явившихся обокрасть меня, это очень даже неплохо, весьма неплохо, я бы даже сказал – очень качественный, профессиональный подход к делу, верно, господин Гвидиче-Кольпеволэ, – тут кардинал обернулся к нему. Несмотря на крепкие нервы, он вздрогнул под его уничтожающе-вежливым взглядом. – Прошу, садитесь, не след вам так стоять на пороге. Прошу, садитесь, и мы с вами потолкуем, прежде чем вас упрячут в Бастилию. Эта тюрьма по сравнению с ней, действительно, сеньор, детский лепет. Вы ведь именно так о ней думали, когда бежали отсюда два года назад? Ну ничего… Мы скоро покажем вам, что и французы умеют строить хорошие тюрьмы, – он рассмеялся. Нелли и Руджеро переглянулись. Наконец кардинал успокоился и продолжил. – И вы будто не знаете, что я знаю, что именно вы пришли у меня украсть? Все хотят. Все хотят. И вы правы, совершенно правы, то, что вы ищете здесь, но с чего вы взяли, что я так просто возьму вам это и отдам? Позволю, так сказать, сделать это легко и просто. Или вы надеялись, что меня здесь не будет? Не будет моей стражи, моих гвардейцев? Тогда вам надо было лучше изучить моё расписание. Или же вы надеялись, что я вам так просто его отдам. Ох, снова мимо! Или же, – тут глаза его хищно блеснули, он встал, и направился к ним, – или же вы думали, что те двое со своей пантомимой смогут пробраться сюда и вы, пока они здесь отвлекают моё внимание, заполучить… – тут он подошёл совсем близко, вся его хищная высокая фигура словно склонилась над ними – он вырос, а они уменьшились. – Введите! – крикнул он, щёлкнув пальцами, не сводя своих ястребиных глаз со своих собеседников.

Открылась дальняя дверь, за камином, замаскированная под книжный шкаф, и в комнату втолкнули Фридемана и Ричардсона. Руки их были связаны за спиной, под глазами – следы отчаянной борьбы. Нелли и Фридеман перекинулись взглядами. Яков опустил глаза.

– Ну что же, – воскликнул кардинал, разводя руками, – какая трогательная встреча! Что же вы скажете друг другу? А? Ничего? Ну и жаль. Как жаль! Ведь в Бастилии не то что слышать, видеть не будете! Именно такие камеры там уже приготовлены для вас! – он рассмеялся, но никто смех его не поддержал, а потому кардинал вскоре смолк. – Ничего не хотите сказать мне на прощание? Нет? Как жаль. Многие годами добиваются встречи со мной, а вам глядите как повезло! Ну что же, тогда покажу вам напоследок то, зачем вы пришли, чтобы ваше разочарование стало более, так сказать, приятным, – тут он зловеще улыбнулся и глаза его сверкнули. – Стража, – он взмахнул кистью и щёлкнул пальцами.

– Стойте! – крикнула Нелли.

Жест кардинала замер в воздухе. Охрана уже почти схватила Нелли, но он подал знак отпустить.

– Что? Что же, давайте послушаем, что нам скажет сей почтенный господин…

– Я не почтенный, и не господин! – Нелли сделала шаг, сорвала усы и провела рукой по лицу, стирая грим. Лицо кардинала вытянулось в изумлении.

– И что же ты имеешь сказать мне, не почтенный, и не господин? – сказал он, усаживаясь в пододвигаемое ему кресло.

– Я хочу просить Вас выслушать меня. И только.

– Говори, – отмахнулся Ришелье изящным повелительным жестом. – У тебя ровно минута. – Стальным колючим голосом сказал он. Нелли сделала несколько шагов вперёд и остановилась в полуметре от кардинала.

– Мы пришли не для того чтобы обокрасть вас, но говорить с Вами.

– Вы могли писать мне, или добиться аудиенции…

– Вы совершенно правы, господин Ришелье, но время наше на исходе, а последствия промедления таковы, что никакая угроза попасть в Бастилию, в случае нашей неудачи, не идёт ни в какое сравнение с тем, что может пройзойти. Нет, на это нет времени. Дело наше срочное и от удачи нашего предприятия зависит многое, а потому мы имеем дерзновение явиться перед самим кардиналом Франции и просить выслушать нас. Повесть наша недолгая, и я вам её перескажу. Вот уже несколько месяцев мы гоняемся по свету за Свитками, изготовленными не к ночи говорить кем, с согласия Самозванца. Повесть эта, казалось бы, поросла легендами, но, как выяснилось, – предание довольно свежо. Оказалось, что все старые сказки – правда, а потому люди с нечистыми помыслами могут воспользоваться ими весьма успешно, ибо тайна – уже в их руках. Мы должны спешить и уничтожить сии артефакты до того, как нас опередят те, кто хочет заполучить их во имя наживы, тщеславия и жажды власти. Иначе – всё будет потеряно. И уже ни в чём не будет смысла. Ни в чьей власти. Ни в чьём величии. Ни в чьей чести и совести. Останется лишь одна власть – самого Прародителя Зла, Самозванца. Один из свитков, что мы разыскиваем, находится у Вас, а потому мы просим Вас – отдайте нам свиток. Да, бросьба наша дерзка, но поверьте, Вы совершите тем самым благое дело. Сила не в обладании чем-то, господин Ришелье, но в мудрости отдать, когда придёт время. В доказательство, возьмите это, – и Нелли протянула ему легенду, несмотря на протестующие возгласы.

Нелли преклонила колено и опустила голову. Кардинал быстро пробежал свиток глазами, затем встал, и, подойдя к Нелли, протянул ей свиток обратно.

– Встань, – сказал он.

Нелли поднялась. Её зелёные глаза прямо смотрели на кардинала. То же она увидела и в ответ.

– Вы действительно верите в то, что просто слова на бумаги способны обладать такой властью?

– Позвольте, господин Ришелье, но, по моему мнению, и, думаю, мои друзья со мной согласятся, слово имеет и имело всегда величайшую власть из всех, данных нам.

Нелли поклонилась.

– Я понял. Я знаю, что такое власть, тем более – власть слова, и как легко её потерять. Величие – ничто. Богатство – тщетно. Я слышал о легенде. Многие шептались о ней, кто-то даже пытался украсть свиток, но тому свидетелем был один из моих предшественников, но те смельчаки, а точнее, уже их кости, сейчас в Бастилии, ибо их намерения не оставляли сомнений. Вы говорите, и никто ещё и никогда в жизни не был со мной так честен. Никто в мире не сможет в сию минуту подтвердить мне истинность ваших слов, однако что-то мне впервые за много лет подсказывает, что человек, стоящий предо мной и смотрящий мне прямо в глаза, – не лжёт. За вашу честность я готов отдать вам то, что вы просите. Просто поверить на слова, – и он окинул её проницательным взглядом. Нелли склонила и голову и приложила руку к груди. – Отбросьте церемонии, сегодня вы мои гости. Прошу! Отпустите же их уже! – воскликнул он, обернувшись в сторону Фридемана и Ричардсона. Кардинал прищурился. – Не вас ли я видел два года назад на приёме у шевалье?

– Да, то был я, – Ричардсон поклонился.

– Кажется, я знаком и с Вами, – сказал он, переводя взгляд на Фридемана.

– Мы были вместе на том приёме.

Кардинал кивнул, припоминая.

– Так почему же вы не использовали свои имена и титулы?

– Мы в нашем путешествии не графы, и не герцоги, – сказал Ричардсон, – мы просто странники, которые верят, что их усилиями мир станет хоть немного, но лучше.

– Я лучше бы и не сказал, – покачал головой кардинал. – Верно. Как это верно… – сказал Ришелье, подумав о чём-то своём. – Ну что же, идёмте. Я велю принести вина и кое-что вам расскажу. Вам это и поможет, и заинтересует. Возможно, я помогу вам, не только отдав Свиток. Идёмте!

Наши герои в молчаливо изумлении переглянулись и прошли вслед за кардиналом в огромную, роскошную комнату. Ришелье подошёл к столу и из верхнего его ящика, запиравшегося на ключ, извлёк свиток. Молча он протянул его Нелли.

– Я велю подать вам самый лучший экипаж и в охрану дам своих лучших и надёжнейших гвардейцев. Как и обещал, должен кое-что сообщить вам, просто не хотел говорить при страже. Две недели назад мне рассказывали, что под окнами бродил какой-то человек, с виду похожий на моряка, кажется, одной ноги, той части, что до колена, у него не было. Седой, в лохмотьях. Он что-то выспрашивал, мои люди попытались его поймать, но он ускользнул так ловко, что, кажется, вовсе встаёт вопрос, а могут ли так делать люди? Вам это о чём-то говорит?

– Да, – прошептал граф. – Похоже, это именно тот человек, что сделал попытку меня ограбить пару недель назад.

– Что ж, раз так, то предприятие ваше не только рискованное, но и весьма опасное. Я велю страже сопровождать вас до границы, куда вы намерены направиться дальше?

Все посмотрели на Нелли.

– Италия, господин Ришелье. Туда ведёт нас наша карта.

– Что ж… Желаю удачи вашей миссии. Ступайте! И да хранит вас Бог!

Все ответили почтительным полупоклоном и направились к выходу. Последним шёл Руджеро и вдруг кардинал резко схватил его за руку. Он неожиданности тот чуть не вскрикнул. На ухо, едва-едва слышным шёпотом он что-то сказал ему. Так же резко, как и схватил, Ришелье отпустил его руку и тут же исчез. Руджеро некоторое время постоял изумлённый, но поняв, что ожидать возвращения кардинала бессмысленно, отправился следом за всеми.

Ровно через три четверти часа всё было готово. Одетые и собранный путники стояли у дворцовых ворот. По очереди вскочили в экипаж. Когда он тронулся, Руджеро ещё раз взглянул на окна кабинета кардинала. Он провожал их взглядом. Но что значили его последние слова? Почему он это сказал? Ответить на этот вопрос сейчас было невозможно, и Руджеро, укачанный стуком копыт, погрузился в поверхностный и тревожный сон.