Казалось, все шло по нормальной пути, но одно летнее утро наступила поворотная точка. Даа, это была незабываемая лето. Я назвал ее самым жарким летом в моей жизни, потому что тогда потел с головы до ног. Помню, это было 26-го июля. Я вышел из дома, сел в свою служебную машину и ехал на работу, как обычно. Добравшись до работы, я увидел пустоту. Вокруг меня поразила тишина. Обычно там было шумно и оживленно, но на этот раз все было как-то странно. Большинство коллег не было на месте, и я ощущал пустоту вокруг себя.В этом непонятном ситуации мой шеф выскочил из своего кабинета и, с видимым беспокойством и злостью в голосе, спросил, где я пропадал. Я объяснил, что опоздал на всего лишь семь минут, но он был уже слишком взволнован, чтобы слушать мои оправдания. Он приказал мне сразу же пойти в общий зал, где собрался весь персонал.Велел немедленно идти в общий зал, где директор собрал всех. Я делал, что мне приказал шеф, и пошел вместе с ним в общий зал. Это была большая комната, где проводились большие собрания или другие мероприятия. Директор всегда собирал туда нас или других гостей с большой компанией. Я стал в очередь с другими офицерами. Там встретил зрелище, которое заставило слегка волноваться. Полицейский участок 24 был причастен к какой-то путанице, и, кажется, в это замешано и Городское Спецотделение. Каким-то образом, наш отдел тоже был замешан в этом деле. Я стал в очередь вместе с остальными офицерами, пытаясь скрыть свое беспокойство и страх. Весь зал был наполнен глухой тишиной, и я чувствовал, что директор и другие высшие должностные лица ждут кого-то. Меня пронзила мысль о том, что может случиться дальше. Я не мог поверить в то, что такое происходит в моем отделении,на участке 24 руководил Франсуа Леван,где работал Жан-Пьер. А Жан-Пьер, кстати, в пятницу вечером, то есть два дня назад, когда мы были вместе не упомянул ни слова об этой ситуации.Я был очень любопытен и готов был выслушать любые новости, какие бы они ни были. Но внутри меня рос беспокойство и неопределенность, которые не позволяли мне оставаться спокойным. Когда директор начал говорить о проблемах, я начал понимать, что ситуация гораздо серьезнее, чем я думал. Оказалось, что в полицейском участке 24 было раскрыто несколько серьезных преступлений, в которых были причастны как сотрудники этого участка. Меня охватил страх и неопределенность, когда я услышал это. Я не мог поверить, что наша отделение может быть причастным к таким преступлениям.Задался вопросом, как могли наши коллеги допустить такое.Однако, директор подчеркнул, что сейчас идет расследование, и что мы должны быть готовы к тому, что и нас могут обвинить. Я понимал, что это серьезно, и что сейчас наша репутация и работа находятся под угрозой.Нас предупредили, что нельзя никуда выходить, находиться только на работе а после работы вечером дома, пока расследование не закончится. Нужно быть чрезвычайно осторожным и, как только позовут, немедленно приехать на место назначения. Затем нас временно отпустили, но внутреннее расследование продолжалось. Как только я вышел оттуда, хотел позвонить Жану Пьеру в его кабинет на работе. Я взял трубку и начал набирать номер, но вдруг остановился и задумался: стоит ли в этом случае звонить туда? Ведь, скорее всего все, прослушивается. Зачем себе добавлять проблемы? Лучше позвоню домой. Я позвонил несколько раз, но никто не брал трубку. Не знаю, почему, но меня охватило странное беспокойство. Я чувствовал, что мне нужно как можно скорее найти Жан-Пьера и разузнать о том, что происходит. Однако, решил подождать и заняться своими делами, надеясь, что все разрешится само собой. Мы стояли в коридоре с нашей командой, и все вместе с шефом обсуждали ситуацию, когда вдруг мы заметили, как из общего зала вышли чиновники, сопровождаемые Дэвидом Кэмбелом – большим и сильным парнем из особой группы. Мы обменялись взглядами, испытывая неподдельное любопытство и страх. Что происходит? Может быть, это имеет отношение к тому, что произошло на вечеринке в день рождения Жана-Пьера?.Я вернулся к своей работе и погрузился в дела. Однако через некоторое время меня разбудил телефонный звонок, прерывая мое сонное состояние. Я сонно поднял трубку, и на другом конце линии была Эмми. Ее голос звучал тревожно, и она просила меня срочно вернуться домой. Мое сердце забилось быстрее, и я почувствовал, что что-то серьезное произошло.Спросил ее, что случилось, и почему она звонит мне с такой тревожностью в голосе. Она сообщила, что у Лизы высокая температура и срочно нужно вызвать врача. Я мгновенно бросил трубку, побежал к шефу и попросил разрешение, которое он мне дал. Я поспешил домой, словно был на крыльях ветра. Как только я вошел в дом, увидел Эмми, сидящую в гостиной, и двух офицеров стоящих рядом. Они все ждали меня. На столе лежала коробка, в которой я хранил важные документы, которые передал мне Жан-Пьер. Я с тревогой взглянул на офицеров, испытывая чувство неуверенности и беспокойства. Они обладали серьезным видом, и умышленно заставили Эмми солгать мне по телефону.Понял что это не шутка.Протянул руку комиссару Роудеру. "Что происходит?" – спросил я с тревожным выражением на лице.
Вдруг осознал, что он нахожусь в непростой ситуации. Офицеры, стоящие передо мной, выглядели серьезными и непреклонными, а коробка с документами, которую я хранил, внезапно превратилась в ключ к разгадке чего-то важного. ‘‘Джереми, мы пришли по поводу этих документов," – сказал комиссар Роудер, показывая на коробку. "Мы получили информацию, что они содержат важные данные для нашего расследования. "Что вы хотите сказать?" – спросил я, не могущий удержать тревогу в голосе. ‘‘Джереми, я должен спросить, откуда у вас появились эти документы?" – спросил Комиссар. ‘‘Это деловые документы’’ ответил я. ‘‘Хорошо, Джереми. Мы должны проверить это. Поэтому я отвезу вас в участок для допроса", – сказал Комиссар.
Я был шокирован, когда увидел, что комиссар Роудер не верит мне, и убеждал комиссара, что действительно не знал, что документы нелегальные. Но комиссар был неубедительным и решил отвести меня в участок на допрос. Я следовал за комиссаром, беспокоясь о том, что может случиться. Знал, что нужно рассказать правду и попытаться доказать свою невиновность.В участке, Комиссар Роудер принял меня в допросную комнату и спокойно сел напротив меня. "Джереми, я хотел бы обсудить с вами о документах, которые вы хранили в коробке", – сказал Роудер.
"Я не знаю, что вы имеете в виду", – ответил я, пытаясь спрятать свою неуверенность.
"Джереми, не играйте в игры со мной", – сказал Роудер с улыбкой. "Мы получили информацию от Жан-Пьера, что вы являетесь владельцем этих документов и используете их для нелегальных дел". Я пожелтел, когда услышал имя Жан-Пьера. "Я не знал, что они нелегальные", – заявил. "Жан-Пьер меня убедительно убедил, что это все легально".И вы следовали ему без вопросов?" – удивился комиссар.
"Да, я доверял ему", – сказал я.
Допрос продолжался несколько часов, комиссар задавал вопросы и пытался выяснить все подробности случившегося. Он хотел узнать, как я стал владельцем этих документов и зачем мне это было нужно. В ответ я рассказывал все то, что знал, о своей работе с Жан-Пьером, и как был втянут в это дело. Комиссар все время наблюдал за мной, анализировал мою реакцию и слова, в поисках любых подсказок или несоответствий. Он хотел убедиться в том, что я говорю правду, или же я тоже в какой-то степени участвую в нелегальных делах.Комиссар с серьезным выражением на лице смотрел на меня. "Джереми, я хочу, чтобы вы знали, что мы не будем останавливаться, пока не узнаем правду об этом деле," сказал комиссар. "Что вы хотите сказать?" спросил я, чувствуя себя все более неуверенным. "Я хочу сказать, что ваш друг Жан-Пьер тоже находится под следствием и мы уже провели с ним несколько допросов. Но он ничего не говорит и остается неверным. И теперь мы пришли к вам, чтобы получить ответы."
"Я не знаю ничего об этом деле," заявил я снова. "Жан Пьер меня взял в это дело, когда я не знал, во что втягиваюсь."
После долгого и напряженного допроса меня ночью отправили домой под домашний арест, и запретили выходить из дома куда-либо не контактировать ни с кем пока это дело не подойдёт к финалу и почти каждый день до окончания расследования меня забирали в участок на допрос и обратно возвращали домой
Каждый день для меня становился все более и более стрессовым. Я понимал, что Жан-Пьер заставил меня ввязаться в это дело, но не мог понять, почему мой друг предал меня. Каждый день, комиссар Роудер забирал на допрос, где они пытались узнать все больше и больше деталей о документах. Но каждый раз, когда они думали, что получили все ответы, они узнавали что-то новое и возвращали меня домой под домашний арест. Я был в ярости и рассеян, чувствовал себя использованным и преданным. Сидел дома и думал о том, как Жан-Пьер мог его предать. Каждый день проходил сложнее предыдущего, и не мог ждать, когда все это закончится. Но всё-таки не хотел поверить всему этому в глубине сердца хотел бы чтобы это было сном и в один день все это будет забыто не как не смог смириться с происходящим.
Вечером, когда был дома и сидел в глубоком мыслительном состоянии, дверь вдруг открылась, и в нее вошли Марк и Рио. "Джереми, мы не видели тебя уже очень давно и очень обеспокоены о том, что с тобой случилось," сказал Марк, когда они сели вместе в гостиной.
"Да, мы узнали о том, что ты попал в беду и хотели здесь быть, чтобы поддержать тебя," добавил Рио."Спасибо, ребята, это очень мило с вашей стороны," ответил я. "Я не знаю, что случилось, и попал в это дело не случайно, и теперь не знаю, как выйти из ситуации."
"Мы здесь, чтобы помочь," сказал Марк. "Мы всегда будем здесь для тебя, Джереми. Ты не один.""Да, и мы здесь, чтобы дать тебе мораль," добавил Рио. "
Когда Марк и Рио пришли, я сразу понял, что они знают о моем положении. Они смотрели на меня с сочувствием и заботой. "Нам известно, что ты переживаешь тяжелое время, и мы здесь, чтобы поддержать тебя’’. ‘‘Спасибо, ребята," сказал я, чувствуя слезы в глазах. "Я не знаю, что делать. Я чувствую себя таким потерянным и использованным." Не бойся, Джереми," сказав успокоил меня Рио.
"Мы все вместе разберемся с этим, и не останемся бездействия, пока ты не выйдешь из этого центра событий. Я же ведь всегда чувствовал, что с Жан-Пьером что-то не так, и тебе говорил сколько раз’’. Сказал Марк с уверенностью. "Его загадочный характер и необычные манеры всегда вызывали у меня сомнения. Я пытался предупредить тебя, но ты всегда защищал своего друга." Марк пожал плечами. "Я не удивлен, что Жан-Пьер оказался источником всех этих проблем.Просто жалею, что ты попал в это дело."
"Мы всегда будем здесь для тебя, Джереми," добавил Рио, протянув руку. Спасибо, друзья," сказал я. ‘‘Я не знаю, что я бы делал без вас."
‘‘Ничего не говори," сказал Марк, помогая мне стать на ноги. Мы все вместе обнялись, и после долгой прощальной объятии, друзья отправились каждый своим путем, обещая оставаться в контакте и всегда поддерживать друг друга.Я знал, что будет сложно найти Жан-Пьера, но гнев и желание увидеть его лицо в последний раз переполнили меня. Я хотел выразить свое презрение, посмотрев ему в глаза, и плюнуть в лицо. В шестой день меня снова привели на участок, чтобы я дал последнее заявление. Но именно в этот день я узнал, что Жан и Франсуа были арестованы. Жан-Пьер получил долгий срок в тюрьме – 8,5 лет, а Франсуа Леван даже 12 лет из-за множества обвинений. Ударило меня и то, что наш коллега Дэвид Кэмпбелл также был приговорен к трем годам тюремного заключения. Вспомнив об этом, меня охватило жуткое чувство, мурашки побежали по коже. Я почувствовал сильное беспокойство и страх, переживая за свою жизнь. Что будет со мной, если меня тоже посадят? Как будет моя семья, мои дети, моя жена? Темные мысли и тревога охватили меня, и осознал всю серьезность ситуации.Я испытывал глубокую любопытство и жаждал узнать, какая это была зловещая банда и как все это разрешится.Не мог понять, как так неосторожно попал в эту грязную игру и какие еще тайны были скрыты от меня. Я оказался жертвой этой коварной банды, и во мне разгорелась яростная ненависть. Хотелось взглянуть им в глаза в последний раз, чтобы выразить всю свою презрение.При выходе из участка,сначала издалека увидел, что Жан-Пьера связывали полицейские и увезли прочь, дальше они приближались к нашей территории, я случайно столкнулся с ним. Мы не смогли провести ни одного слова, но в тот короткий момент, когда наши взгляды пересеклись, все стало ясно. В его глазах была смесь стыда, разочарования и вины, а в моих горел огонь решимости и мести. В этом мимолетном мгновении все наши общие тайны, обманы и предательства были сжаты в одном сокровенном секрете. Но несмотря на все, я понимал, что это был конец нашего пути вместе.Эта преступная группировка была разоблачена, и я остался одиноким в этом хаосе. После этого последовало еще два мучительных и напряженных дня, и моя судьба на работе и карьера не сложились так, как я надеялся. Меня оштрафовали на 6000 долларов, а затем отстранили от работы на четыре года. Мне было запрещено носить служебную форму, и я ощущал, что потерял все, что было для меня важно.К счастью, благодаря помощи моего шефа, мне удалось избежать тюрьмы или еще более страшной судьбы. Однако, часть украденных денег так и осталась невосстановимой. Но в этот тяжелый момент я получил поддержку от своих верных друзей: Марка, Ленни, Рио и Ричарда, которые предоставили мне по 1000 долларов каждый. Им я был бесконечно благодарен за их доверие и поддержку в такое сложное время.
Однако, после всего произошедшего я уже не смотрел на жизнь с прежней наивностью и невинностью.Открывшиеся мне темные стороны и предательства показали, что даже самые близкие люди могут обманывать и изменять. Я понял, что принятие правильных решений не всегда просто и требует от нас большой осторожности.Отныне я стал более опытным и бдительным.После отстранения от работы, я остался без всякой опоры.Ощущалось как вся моя жизнь разрушилась. Безработица обрушилась на меня с неумолимой силой, и чувствовал, что падаю в бездну. Дни проводились в тоске и глубокой депрессии, не зная, как продолжить свой путь. Друзья были рядом и поддерживали меня, мы встречались и общались, стараясь не потерять связь.Однако, я понимал, что не могу сидеть без дела и ждать, пока четыре года пройдут. Было необходимо найти новую работу, чтобы вернуть себе чувство самоуважения и финансовую стабильность. И вот однажды мне поступил звонок от Ленни. Он работал в частной охранной компании, у которой было несколько филиалов, включая один в нашем городе. Ленни предложил мне работу охранника именно в этом филиале.Я принял предложение,и отправился на новое рабочее место.Охрана оказалась далеко не самой захватывающей работой, скучной и с маленькой зарплатой. Но это был мой новый старт, шанс начать все с чистого листа и сосредоточиться на собственной жизни. Новые лица встречали меня на новом рабочем месте, и я старался не забыть о том, что пережил раньше. Был пред осторожным, держался на расстоянии от всех, чтобы не повторить свои прежние ошибки.
Постепенно жизнь начинала приходить в норму, но раны прошлого еще долго не заживали. Ночные кошмары продолжали преследовать меня, заставляя просыпаться рано утром, окрыленного потом и с пронизывающим страхом в глазах. Привыкать к новой жизни было медленно и трудно, словно плывешь против течения, но я не сдавался. Каждый день я боролся с собственными демонами, стараясь найти маленькие радости и успехи, которые помогали мне двигаться вперед.Я осознавал, что мне потребуется много времени, чтобы полностью восстановиться. Многие прежние увлечения потеряли для меня смысл, и казалось, что радость исчезла из моей жизни. Пивные посиделки с друзьями уже не доставляли удовольствия, и психология была разбита вдребезги. Но, благодаря детям и поддержке Эмми, я мог продолжать двигаться вперед. Мой доход с новой работой, конечно же, был в полтора раза меньше, чем в КПСН. Марк, Рио, Ленни и другие близкие люди хотели оказать мне финансовую поддержку, но я отказывался принимать их помощь.Они знали мой характер и не начинали навязываться. Потом мы с Эмми планировали начать, так сказать, наш семейный мелкий бизнес. Она ночью готовила бургеры, я завтра утром брал их с собой на работу и продавал нашему персоналу. Конечно, заработок был небольшим, но этого было достаточно, чтобы платить за счета, и, конечно, дети тоже, ведь растут. Потом мама переехала к нам, и Эмми тоже начала работать. Мама смотрела за детьми, Эмми устроилась бухгалтером в тканевой фабрике. И после этого в семье почти все уладилось финансово. Мы могли себе позволить хорошо одеваться, кушать в ресторане иногда, сходить куда-нибудь, с детьми погулять, и обеспечить их как положено. И со временем другие моральные проблемы, мои травмы, полученные от прошлого, начали забываться.
Время быстро проходит, и мы не замечали, как ю дети вырастают.Алексу уже исполнилось 5 лет, а Лизе 3.Они ходили в садик и начинали открывать для себя мир.Мы с радостью наблюдали за их ростом и развитием, и как всегда делали все возможное, чтобы дать им лучшую жизнь.Наконец-то я снова ощущал радость жизни, наслаждался тем, чтобы выходить куда-то и проводить время с друзьями. Жизнь кидает нам вызовы, но я показывал высокий уровень силы духа и смотрел в будущее с уверенностью и надеждой. И вот одно утро, когда Эмма и я находились на работе, поступил неожиданный звонок от воспитателя в детском саду. Она сообщила маме, что Лиза чувствует себя плохо. У нее два раза произошел обморок, и она испытывает тошноту. Хотя раньше у нее было тошнота, но никогда не до такой степени. В последние дни она также плохо ела, что начало вызывать наше беспокойство.Мы немедленно отвезли ее к местному врачу. Он сказал нам, что это просто охлаждение, которое бывает у детей, и настоятельно посоветовал не переживать.Мы поверили ему и думали, что все пройдет, но через два дня ситуация снова вернулась. Наши опасения усилились, и мы решили отвезти Лизу в городскую клинику. Там были более профессиональные врачи, которые решили провести изучить ее с ног до головы. Они провели ряд диагностических исследований и тестов, чтобы установить причину ее недомогания. Мы были внушительно волнованы и напряжены, ожидая результатов исследований, надеясь на лучшее.Не могли перестать думать о том, что наша маленькая дочь должна пройти через такое трудное испытание. Надеялись на лучшее и молились, чтобы все вышло в конечном итоге хорошо. Я и Эмми находились в кабинете врача, были напряжены и волновались, ждали новостей.Держали друг друга за руки, надеясь, что все в конечном итоге будет хорошо. Врач вышел из лаборатории, и мы прислушивались к каждому его шагу, надеясь на хорошие новости. Врач вздохнул и улыбнулся, пытаясь успокоить нас, но в его глазах мы заметили серьезность. "Я очень жалею, что должен сообщить вам это," – сказал врач, "но мы нашли опухоль в желудке вашей дочери."
Как только мы услышали это были в шоке,и в панике. Это было ударом по сердцу, и почувствовали, что мир внезапно рухнул, были глубоко расстроены и напряжены, испытывая горе и беспокойство за здоровье своей дочери. Я еще был также наполнен сомнениями и страхом за будущее, боялся за жизнь малышки Лизы и не знал, что делать.Наша семья была глубоко тронута и наполнена чувствами, как никогда раньше.Я почувствовал как сердце останавливается. Мы не могли поверить тому, что слышали. Начали дрожать, испытывая смесь ужаса и бедствия. ‘‘Это излечимая болезнь," – продолжал врач, "но лечение будет требовать значительных финансовых затрат."Услышав это Эмми сразу же сильно расплакалась,ведь понимала, что у нас нет таких денег для лечения. ‘‘Мы будем делать все возможное, чтобы собрать деньги, и не оставим нашу дочь без помощи.’’ – Сказал я с уверенностью ей.Врач улыбнулся и пожал мою руку, выразив свою поддержку. Мы вышли из кабинета, держась за руки, готовые сделать все возможное, чтобы спасти жизнь своей дочери. Отныне вынуждены искать всевозможные способы собрать необходимые средства. В тот момент для нас не было ничего важнее, чем здоровье нашей дочери.Потом вернулись домой, чувствуя себя подавленными и беспокойными. Знали, что нужно рассказать друзьям о тяжелой новости. Я находился в нелегкой ситуации – день и ночь мои мысли все время возвращаются к вопросу, как заработать деньги на лечение. Мы с Эмми, зарабатываем достаточно, чтобы прокормить нашу семью, но не достаточно, чтобы оплатить дорогостоящие курсы лечения. Мы смогли оплатить только первый курс за счет своих сбережений, но впоследствии были вынуждены полагаться на помощь наших родных и друзей.Оплатили еще два курса с помощью родителей Эмми.Каждый курс лечения длился примерно две недели, и все еще осталось не менее 10-15 курсов.
Я не мог покоиться, пока не смог оплатить все необходимые курсы лечения.Все еще ищу способы заработать деньги и оплатить оставшиеся курсы лечения.Был готов приложить все усилия, чтобы помочь ей выздороветь. И не сдавался, пока не мог обеспечить ей лучшее лечение. Спустя пару дней, мне позвонил Марк, чтобы просто пообщаться.
Однако, в тот раз, моя душа была омрачена грустью, и словно застывший голос не желал вырваться из глубин моего существа. ‘‘Привет, Джереми, это Марк. Я просто звоню, чтобы поговорить." Марк с веселым звуком, говорил эти слова. "Марк, как дела?" Я пытался сдержать слезы, но не смог. "Я в отчаянии, Марк. Моя дочь болеет, и я не знаю, как ей помочь." Голос мой был наполнен горечью и отчаянием, и он мог чувствовать это в каждом слове. "Что случилось, Джереми? Я здесь, чтобы помочь," – ответил Марк, с глубоким состраданием в голосе. "У нее опухоль в желудке, Марк," – слезы начали течь по щекам. "Мы пытались все сделать, чтобы спасти ее, но мы не можем позволить себе покрыть все расходы на лечение. Я в отчаянии, Марк. Я не знаю, как помочь ей."Он знал, что я друг переживаю очень трудный момент, и хотел помочь мне. Марк знал, что нет ничего лучше, чем просто быть там, чтобы поддержать друга, даже если это просто по телефону. "Джереми, я тут," – сказал Марк успокаивающим голосом. "Я здесь, чтобы помочь тебе, как бы я ни мог.
Не бойся, мы решим эту проблему вместе."
Мы собрались втроем в закусочной, где Марк и Ленни хотели узнать все подробности о состоянии Лизы. Я старался сохранить спокойствие, но эмоции снова овладели мной, и слезы неудержимо потекли. Мои друзья тоже не могли сдержать слезы, и мы все вместе плакали. Я знал, что они готовы отдать все, что у них есть, чтобы спасти Лизу, но к сожалению, этого оказалось недостаточно. В те времена не было социальных сетей или краудфандинговых платформ, чтобы быстро собрать необходимую сумму. Марк обещал обратиться за помощью к своим знакомым и коллегам, а Ленни заявил, что он тоже будет вносить свой вклад. После долгих разговоров мы расстались, и мои друзья попросили меня не опускать руки и держаться, ведь вместе мы обязательно найдем выход из этой тяжелой ситуации. Друзья пытались помочь мне в этой безвыходной ситуации, но несмотря на их искренние намерения и желание помочь, собранная сумма оказалась все же недостаточной.Я чувствовал себя беспомощным и обескураженным, видя, как дочь терпит от страшной болезни.Был разделен между желанием вылечить свою дочь и невозможностью собрать деньги на лечение. Все вместе со мной пытались придумать какое-то решение, но все их идеи оказывались бесполезными. В конечном итоге, мы расстались, оставаясь с грустным настроением и озабоченными мыслями. Я был навеян надеждой и молился за Лизу каждый день, как в доме, так и в церкви. Пытался удержать семейную атмосферу нетронутой, чтобы моя малышка не чувствовала себя неловко или обеспокоенной.Велел в доме всем вести себя как обычно, продолжать свою жизнь, и пытался следовать своему собственному совету. Знаете, я думал, что потеря отца, а затем увольнение из работы были моими самыми тяжелыми испытаниями и горем в жизни. Но то, что произошло с Лизой, это было что-то совершенно другое.Не как не мог найти успокоение, и мысли все время возвращались к ней.Боролся со своими чувствами и пытался найти способ. Одним вечером, лежа в постели в полном унылом состоянии, вдруг зазвонил телефон дома.Мама подобрала трубку и позвала меня. Оказалось, что это был Марк. Я быстро побежал к телефону, вдруг мне так чувствовалось, что есть какая-то продвижение. В общем, я взял трубку. У Марка была новая новость: он нашел для меня работу. Как ведется, работа была не простой. Марк предложил мне работу, которая относится к американцам.Штаб-квартира, расположенная в Канаде, разделена на несколько корпусов, один в Оттаве, другой в Торонто, и пару корпусов, находящихся где-то (я уже не помню в каком городе). Они набирали людей, выше военно подготовленных, физически в хорошей форме, и обладающих боевыми навыками, с дипломом военной или другой физической организации, со стажем офицера спецназа или десанта. Такие парни, как я, искались для работы.
И отправляли их в Японию, чтобы вернуть назад в США их ценности, которые остались там: необходимые документы, боевые техники и пленники, оставшиеся с того времени. Служба была конфиденциальной и строго опасной. Солдатов и офицеров они подбирали из США и Канады, четко проверяя все качества наемников. Дело, конечно, было чрезвычайно серьезным и рискованным. Прежде чем отправить, они готовят договор и просят наемников подписать документы, на которые мы даем соглашение, что мы готовы нести ответственность за все результаты, даже в случае смерти. Кроме нас, никто не берет ответственность. Марк предупредил меня, что: "Друг мой, тебе я не советую вступать туда. Но я должен был рассказать об этом, все равно. Выбор за тобой.’’
Они платили слишком большие деньги, и вдобавок, сами еженедельно отправляли домой. Я посчитал, что с их платежами для лечения доченьки мне потребуется провести всего лишь три месяца. Ради этого стоит рисковать. К тому же, у меня не было выхода. Пусть будет что будет, иначе я поступить не могу. После прощания по телефону с Марком, я посидел несколько минут, затем начал собирать вещи и был уверен, что меня сразу подберут. Слава богу, мои навыки и силы были такими же, как и раньше, и я сообщил Эмми, об этой новости. Конечно, я не сказал ей, что там ожидает нас чрезвычайное положение и опасные миссии, и может есть шанс не вернуться назад.
Я рассказал все по-другому, чтобы она не страдала еще больше. Она уже рухнула от происходящих, и не нужно было делать ее еще хуже.Эмми слушала мои слова с тревогой в глазах, но все же она попыталась улыбнуться. Она сказала: "Дорогой, я знаю, что у тебя всегда были сильные навыки и ты справишься с любыми трудностями. Я горжусь тобой и верю в тебя. Помни, что мы всегда будем рядом, поддерживать и любить тебя. Будь осторожен и вернись ко мне целым и невредимым."
Ее слова придали мне сил и уверенности. И поцеловал ее на прощание, сжал ее руку и сказал: "Спасибо, моя любимая. Я обязательно вернусь. Давай будем держаться друг друга и верить в лучшее." С этими словами я глубоко вдохнул и вышел из дома, готовый отправиться на встречу с штаб-квартирой.Чувствовал смесь волнения и нервозности, пока двигался в сторону аэропорта. Когда занял место в самолете, мне не могло не прийти в голову о последствиях своего решения принять участие в этой работе. Во время полета я имел время осмыслить свою жизнь и принятые мной решения. Думал о своей дочери и о том, почему делаю это, ради ее здоровья и благополучия. Мысль о ней давала мне силу, чтобы справиться с любым страхом, который мог испытывать.