– Ты знаешь, двадцать лет назад я мечтал оказаться на его месте. Меня списали, да и время тогда ещё не пришло, – Гриша терпеливо пытался обворожить её тембром своего голоса.
– Мы никогда его не увидим! Никогда! Никогда! – Аля всё-таки кинулась на него и наконец разрыдалась.
Гриша держал её крепко и молчал о том, что всю свою жизнь она шла к этому дню.
Через час силы и слёзы закончились, веки опухли. Гнев уступил опустошению.
Вакууму.
В котором много жизней подряд будет лететь их Юрка.
– Я встречусь с Павлом, – твёрдо сказала Аля.
– Только не вздумай уговаривать его исключить Юру из группы!
– Думаешь, он согласится? – Аля приподняла брови.
В ответ Гриша только усмехнулся.
– Мне до обеда нужно поработать, могу тебя потом встретить.
– Договорились.
«Love me tender, love me sweet», – зазвучало в ушах и браслет на левой руке мягко засветился. Сам позвонил, надо же! Паша всегда знал про Алю всё, но это не мешало ему не считаться с ней.
Указательным пальцем она провела по браслету. На сетчатку глаза спроецировалось изображение Паши, а в ушах возник голос:
– Вижу, ты уже в курсе.
Только сейчас Аля сообразила, как она, должно быть, выглядит, и поспешно закрыла пальцем камеру на браслете.
– Да ладно, какой я тебя только не видел! – он улыбнулся тепло и по-доброму, но это сейчас явно не работало.
– Нужно встретиться, – выдавила Аля, и оказалось, что больше она не может сказать ни слова.
– В час, в кофейне на проспекте.
Паша отключился. Ещё никогда он не был таким понимающим и сговорчивым.
Неужели спустя полвека стал разбираться в человеческих чувствах?
Аля поднялась. Колени заныли, что ей уже три раза как не восемнадцать и нечего ползать по ковру. Не обращая на них внимания, Аля отправилась в душ.
Ни горячая вода, ни холодная, ни новейшие достижения косметологии, не смыли последствия слёз с её лица. Медные пружинки волос от влажности встали дыбом, будто они и вправду были из проволоки и каждая принимала сигнал от своей звезды – в детстве Пашка частенько так шутил.
Аля сморщила чуть сплюснутый веснушчатый нос, натянуто улыбнулась отражению. Не задумываясь, она нарядилась в салатовый костюм с широкими брюками и свободным жилетом до середины бедра. Затянула на талии тонкий карамельный ремень, придирчиво оглядела обнажённые руки и решила, что для своего возраста они выглядят более чем прилично.
Через месяц Юрка улетает навсегда, а она наряжается и изучает собственное отражение?
Похоже, привычка тщательно собираться на встречу к Паше сохранена в её мышечной памяти и не зависит от обстоятельств.
На улице пахло цветущей липой, и на подошвы клеились семена тополя. Воздух медленно поднимался от кончика носа и заполнял лёгкие, ароматный и влажный, он словно просачивался сквозь кожу, и Аля послушно ступала короткими и плавными шагами.
Под ногами пружинил мягкий пластик тротуара, а половину неба закрывали здания-гиганты, сверкающие на солнце и чёрные с теневой стороны. Проезжую часть отделяли жасминовые кусты и деревья – природа заполняла всё отведённое ей пространство, как бы человек ни перекраивал Землю.
Можно было за пять минут долететь на автобусе – они десятками скользили на воздушных подушках, – но Аля решила пройтись пешком, как и полжизни назад, когда шла на судьбоносную встречу в то же самое кафе к тому же самому Пашке.