Меделин

5

Близился хеллоуин и девушки вырезали мякоть тыквы, чтобы сотворить из нее чучело. Начались роскозни про призраков убиенных девушек, которые по ночам будто стали стонать в чулане и пугать тех, кому приспичивало посреди ночи сходить на горшок.

Меделин громко смеялась, забавляемая такими историями. Сама она в призраков мало верила и никогда их не видела и не слышала. Большей угрозой в ее памяти были не потусторонние силы, а реальные разбойники. И, вспомнив вдруг это, она резко побледнела, лишь остатки улыбки все еще замерли на растянутых щеках. Ее голова склонилась на грудь, но слез не было. И пока девушки сидели и шили себе наряды, чтобы вечером поразвлечь игрой завсегдатаев и новых посетителей, Меди встала и тихо вышла. Сходила к аптекарю помочь перебинтовать раненую кобылу, отнесла кусок пирога с капустой в обмен на яйца и медленно возвращалась обратно, пиная красный песок и наблюдая как он сопротивляется и снова оседает на свое место. Где-то у себя над головой услышала мурчащий женский голос с акцентом:

– Малышка, не подскажешь, где тут у вас место для мужчин?

Меделин обернулась и увидела рядом высокую смуглую девушку с роскосымм глазами. Но на индианку она не походила. Высокие ярко-выраженные скулы, прямой тонкий нос. Укутана в серый плащ с капюшоном. И хотя бордель никто так не называл, девочка сразу догадалась и махнула идти за ней.

Так они молча дошли до злачного места. Незнакомка остановилась задумчиво, идти дальше или передумать. Меделин обернулась на нее, но, не став настаивать, отправилась одна. Положила корзину с яйцами за прилавок и в этот момент голоса мужчин притихли. Все обернулись узнать что случилось и в дверях увидели женский силуэт высокой китаянки.

– Кто тут за главного? – обвела она холодным взглядом присутствующих.

Никто не отвечал. Просто ждали.

Наконец из кладовой появилась Эшли в помятом фартуке, обтирая об него мокрые руки.

– Это я. Чем могу помочь? – уже внимательно разглядывала гостью.

Незнакомка откинула капюшон и шагнула вперед:

– Девушек нанимаете?

По залу пробежал одобрительный шепот: что-то новое и свежее вылилось в их привычную квашеную реальность.

– Опыт есть? – усмехнулась Эшли, сразу разглядев в девушке практикантку.

Китаянка усмехнулась:

– Готова быстро пройти обучение.

– Что ж, мы рады любому пополнению, – вставил откуда ни возьмись появившийся Майкл, муж Эшли.

– Когда готова приступить? – уже пристроился сбоку похотливый ковбой.

– Митчелл, ты хитер. Ты же знаешь правила, – оттолкнул его приятель. – Новеньких всегда отдают на торги. Ты готов выложить вдвое обычного?

Митчелл ненавистно зашипел и отошел, прижимая рукой карман с мешочком монет.

Девушку проводили на кухню устроить более подробное ознакомление.

– Ты ведь из китайского шахтерского лагеря? – уточнила хозяйка, протягивая гостье стакан сидра.

– Ты умна и наблюдательна, – хмыкнула китаянка, отпивая из кружки.

– Надеюсь, тебя там не разыскивают за какие-то преступления? – допрашивала Эшли.

– Разве что там больше некому будет днем таскать камни на голове, а вечером отдаваться за миску прокисшей чечевицы, – грохнула кружку об стол.

– У нас тоже не самая легкая жизнь, если не знаешь… – вставила задумчиво Глория.

Гостья оглядела ее сухо и ухмыльнулась:

– Не тяжелее жизни на шахте.

Спорить с этим было бессмысленно и Эшли лишь распорядилась разместить девушку. А уходя обернулась:

– Я не спросила твоего имени.

– Чин Мей.

Меделин все это время стояла, опершись на дверной косяк, и слушала, разглядывая новенькую.

– Ты что, готова выйти в поле уже сегодняшним вечером? – не удержалась от вопроса всегда тихая полная Петси.

Чин кивнула, доедая яичницу с овсянкой.

6

Веселился весь город. Дети и подростки взрывали на улице петарды, бросали в окна кислые помидоры, мазали прохожих желтым порошком из сушеных цветов бархаток, вперемешку с хной. Разбегались с хохотом в сторону от возмущенных визгов пострадавших.

Девочки с корзинками стучали в двери домов, предлагая взамен цветов получить сладости.

Мужская половина населения, в большинстве своем, нацепили на себя кожаные маски с прорезями для глаз и понавтыкали разноцветных перьев себе в пиджаки и куртки. Смотрелось это диковато-глупо, но забавляло всех, начиная от священника и чопорных дамочек, и заканчивая дешевыми девками, которые у входа в их обитель веселья залавливали этих самодельных петухов и пытались напугать козьими головами с разукрашенными кровью рогами. Сами же обольстительницы были разодеты в костюмы дьяволиц, и красные маски прятали их лица. Уже охмелевшие изрядно, мужики пытались узнать под этими нарядами своих давних знакомых. И кто угадывал с первого раза, тот получал шанс первым получить обряд посвящения из взъерошенной птицы в обычного человека. Парочки устремлялись с хохотом на второй этаж в комнату, где и снимались все их маски.

Меделин с любопытством наблюдала за этим маскарадом. Но самое интересное ожидало собравшихся в зале, когда тяжелые, бронзового окраса шторы распахнулись и на невысокой сцене появился ангел. Ее крылья были сделаны из реальных перьев кур, склеенных и обрызганных стружкой из мишуры.

– Ох!!! – пронеслось по залу вожделенное постанывание.

Кто-то спрашивал кто эта незнакомка. Другие замечали ее гибкость, с которой она по змеиному изгибалась, завлекая зрителей с первых рядов привстать и подойти ближе. Третии уже отсчитывали в своих мешочках сколько они готовы выложить на торгах, потому что без хорошего горячего аукциона ангела никто не получит.

И в этот момент спора кто первый, ангел скинул вниз шелковую юбку и оказался в белом облегающем трико.

– Черта с два! – широкоплечий бородач стукнул бутылку виски о стойку. – Она моя!

– Какого хрена? – вскочил молодой, хотя и рано поседевший высокий жилистый мужчина с вызженным от солнца лицом. – Я буду обладать этим адским пришельцем в райской шкуре!

– Эй, успокойтесь, торги еще не начались! – раздались окрики с разных концов. Было ясно, что каждый хотел новизны в этот праздничный бесовский вечер.

Наконец на сцене появились хозяева заведения, и тоже в масках с короткими рогами. Но Майкла и Эшли все узнали без труда, так что одобрительные гики пронеслись поверху.

– Что ж, – подняла руку Эшли, пытаясь перекричать мужской гул. – Бесы и черти пьяные, готовы отдать свое золото, чтобы свергнуть этого божественного ангела и затащить его в свой ад сегодня ночью?!

Раздались рыки, похожие на звериные. Начали уже толкать друг друга, чтобы не опоздать поднять руку.

– Что ж, рады это слышать. Значит вы все тут в боевой готовности?

– Да-а!! – растянулось гогочущее согласие.

Неистовство мужчин сверкало в их глазах, ревело в их жестах и оскалах улыбок.

Меделин, прячущаяся за ширмой, содрогнулась, учуяв этот жуткий звериный инстинкт похоти. Ее сердце в испуге забилось и она ярко представила ужасающую картину, как реальные бесы разрывали на пыльной дороге упавшего с неба ангела со сломанным крылом.

– Ох! – слабо выкрикнула она и напугалась собственного воображения. Быстро прикрыла рот рукой, чтобы ее никто не услышал. Но в этом диком шквале раздираемых азартом эмоций ее комариного писка никто так и так не услышал.

А тем временем страстный ангел уселся на шпагат, прогнулся дугой, поманил рукой кого-то из зала, приседая на одно колено, оголяя плечо. Зал бушевал, начались мелкие перепалки – каждый хотел победить. А хозяевам хотелось лишь сорвать большой куш.

Меделин еще глубже ушла в тень ширмы, с ужасом наблюдая за аукционом, на котором словно скот покупали живую женщину. В голове девочки начали копошиться сомнительные мысли, устрашающие, нелепые: разве ни у кого нет обычных чувств? Разве через эту дикость должна пройти каждая девушка? И что… – тут девочка ухватилась рукой за грудь – и ей тоже придется выйти перед ними когда-то на эту сцену?!

Она отскочила и прижалась к стене. А если убежать? Пока не поздно… Да.. Точно… надо немедленно спасаться… Девочка повернулась вправо, влево, ища выход из охватившего ее страха, и тут безнадежно сползла на пол: а куда бежать? У нее никого не осталось. Она никому не нужна. Мир опасен. И только в этих стенах кто-то как-то о ней может позаботиться.

Осознав свою неизбежность, она тихо заплакала, рассматривая свои маленькие хрупкие ручонки.

Шум в зале не утихал. По самому громкому торжествующему крику Меделин поняла, что ангела продали. Победитель вскочил на сцену, сорвал и кинул в толпу крылья из куриных перьев с мишурой, показывая этим, насколько остальные остались с носом. А затем громко засмеялся, сорвал маску с себя и с товара, взвалил себе на плечо проданного ангела и довольный поспешил в комнату.

Кто до сих пор еще не понял, кто скрывался за этой гибкой красоткой, узнали в ней китаянку.

Меделин из-за угла проследила, как он уносил добычу наверх, и убежала в огороды, чтобы спрятаться хотя бы на время от всего этого балагана.

7

В ночь хеллоуина ни одна девушка из дома развлечений не осталась без работы. Даже, можно сказать, шла активная переработка. И каждый хотел заполучить ангельскую порцию, но в этот праздник Чин Мей досталась лишь избранным по сверх цене.

Меделин сидела на камнях на чьем-то огороде среди поспевающих помидор, но, даже из баловства, сорвать хотя бы одну ей в ту ночь даже мысль не пришла. Небо было звездное и девочка вспоминала как иногда мама показывала ей созвездия, но из них всех она находила только медведиц.

Из глаз девочки текли слезы. Она их даже не вытирала. Как ей не хватало маминой ласки и папиной заботы. Зачем бог так несправедливо отобрал их. Они никому не мешали, не делали зла. И вот просто решили собрать вещи и переселиться. А переселились в другой мир, оставив ее одну в этом с чужими людьми, которым нет дела до нее.

В борделе ее никто не искал, бежать было некуда и бессмысленно. Она так и уснула на камнях, съежившись под утро от заморозков.

Солнце еще не взошло, но рассвет начал освещать горизонт, когда она проснулась. Вдали кукарекали петухи из курятника Хенекена.

Девочка обвела заспанными глазами огород, пытаясь вспомнить и осознать где она и как тут оказалась. Память медленно возвращалась. От холода Меделин поежилась, зевнула и потянула руки кверху. Пора было возвращаться в ставшие уже привычными стены борделя. Там ее ждала работа, метла, тряпки и зевающие, припухшие от бессонной ночи, девушки.

Меделин облокотилась о соседний камень, помогая себе подняться, как под рукой нащупала большое орлиное перо. Орлы часто летали над городом и если кто-то из них потерял одно, в этом не было ничего странного, даже если ночью девочка его не заметила. Но, приблизив и разглядев его, она обнаружила три пятна, зеленого, красного и желтого цвета. Орлы такое оперенье носить на себе не будут, значит кто-то его разукрасил. И первой мыслью стала: апачи. Это в их привычках было носить и разукрашивать перья.

– Хотя вчера в городе все мужчины были в перьях как петухи, – подумала она, вспомнив празднование ночи духов. – Скорее всего я его не заметила, кто-то из них оставил.

Встала, потянулась и заметила на себе темно-серый плащ с капюшоном. Ночью прихватила первый попавшийся. Он оказался теплым и удобным, скрывал тело до самых щиколоток. Меделин сразу накинула капюшон, в котором ее лицо прямо провалилось, и решила стать еще более неприметной, чтобы как можно дольше ее не коснулась участь Чин.

Глубоко выдохнула тоску и настроилась на новый день. Собравшись уже уходить, кинула взгляд на перо, подумала секунду и решила взять себе: пусть станет талисманом, чтобы все задуманное давалось с легкостью. Может краски ничего и не значат, но для нее будет исполнением трех желаний.

Как и ожидала, бордель был сонный и казался разграбленым и заброшенным: повсюду валялись стулья, огрызки сигар, осколки стаканов, подсохшие уже блевотины. И девочка по обыкновению прихватила ведро, куда тряпкой смахивала остатки трапезы и окурки со столов. А потом принялась убирать пол.

Не докончив до половины, Меделин услышала знакомое шарканье хозяйки. Не обращая внимание на прислугу, Эшли с полуоткрытыми глазами нащупала в шкафу за баром бутылку самогонки и налила себе похмелиться. Крякнула, рыгнула и пошла в уборную. Меделин решила, что волшебный плащ и орлиное перо сделали ее невидимкой.

Закончив уборку, побежала к Хенекену проверить увидит ли он ее, но он тоже еще приходил в себя и прошел мимо гостьи, даже не поздоровавшись.

– Ура! Работает! – обрадовалась Меделин, – меня никто не видит! Я спасена. Спасибо плащик, спасибо перо! Теперь я никогда с вами не расстанусь.

И, радостная, побежала вприпрыжку по городу, где по странной случайности никто не замечал худой девчонки в сером плаще. Счастью Меделин не было границ. Решила убедиться в своем открытии еще раз, испробовав на своей лучшей подруге. Еще быстрее понеслась в бордель.

Эльвира, услышав скрип открывающейся двери, оторвала голову от подушки и простонала:

– Не сейчас, дайте хоть отдохнуть, побойтесь Бога! – и изрядно выругалась.

Девочка подкралась к изголовью кровати и остановилась, уставившись пронзительным взглядом на подругу. Та не выдержала взгляда и раскрыла глаза, посмотрела в сторону Меделин и улыбнулась:

– Слава богу, никого. А то я уж напугалась, – и снова нырнула с головой в мягкую подушку.

– Ух ты! – все нутро Меделин подскочило от восторга: я и правда невидимка!

Села на кресло напротив и слегка задремала.

Постепенно жители дома начали просыпаться: чихали, сморкались, матерились. Девочка проснулась. Пока спала, капюшон сполз на плечи. Проснулась и Эльвира. Потянулась лениво, пукнула спросонья, улыбнулась подруге:

– А ты когда сюда пришла?

Меделин напугалась и вскочила: магия кончилась? Подскочила к зеркалу и увидела себя без капюшона с растегнутыми пуговицами, тогда облегченно вздохнула: значит просто плащ-невидимку надо одевать полностью, иначе волшебство пропадает.

Подошла к подруге, наклонилась и чмокнула ту в щечку.

– Спасибо, милая, и тебя с праздником, – Эльвира обняла девочку и посадила рядом, смеясь. – Ты знаешь, я хорошо вчера заработала, даже смогла часть припрятать. Когда Эндрю вернется, мы сможем отпроситься или сбежать. Жаль только тебя оставлять одну с этими голодными волками. Бедняжка моя, – прижала к себе Меделин и погладила по голове. Потом приподняла девочку за подбородок и смущенно спросила: – Но ты ведь сможешь меня простить за это, правда?

Меделин ласково улыбнулась и понимающе кивнула. На глазах Эльвиры блеснули слезинки и она с благодарностью поцеловала девочку в лоб.

Понежившись еще немного, Эльвира встала и подошла к комоду.

– Знаешь, я заказала подарочек для тебя, надеюсь, это тебе подойдет, – и вытащила из ящика нежную белоснежную сорочку. Протянула девочке: – примерь, хочу полюбоваться невинностью и чистотой, тем, что нам всем так не достает в этом доме.

Меделин села на кровать, но не решалась полностью снимать волшебный плащ.

– Ну что же ты? – ускорила ее подруга.

Меделин медленно разделась и положила аккуратно рядом. Повернулась спиной к Эльвире. Так ахнула:

– Ой, что такое?! У тебя кровь?

Девочка обернулась. Эльвира схватила подол ее платья и потянула рассмотреть. Та смутилась и вздохнула.

– Эх, – расстроилась проститутка. – Надеюсь, никто кроме меня еще не в курсе, что ты стала взрослой?

Меделин стояла с опущенным виноватым видом.

– Это впервые?

Девочка мотнула головой.

– Хотя бы никто не знает еще об этом?

Меделин пожала плечами.

– Бедняжка моя, не грусти, мы будем скрывать это от всех как можно дольше, иначе они быстро продадут тебя этим кабанам.

Бросилась к шкафу и достала темную юбку:

– Одень ее и не носи светлое в эти дни. Пусть как можно дольше это останется тайной между нами. Снимай быстрей свою. Надо застирать, иначе пятно останется.

Меделин послушно скинула юбку. По ногам расползлись кровяные полосы. Эльвира вытащила кучу старого тряпья, порвала его на длинные лоскуты и сунула в руки девочки:

– Вот, возьми. И тщательно обмотайся, чтобы не пачкать юбки и ноги. И меняй их почаще. Если не хватит, приходи, я еще дам.

В разговоре о месячных, девушки позабыли примерить новую сорочку и оставили до лучших времен.

8

После сцены повергнутого ангела Мей сделалась фавориткой в доме утех и другие девушки начали ей даже завидовать. Она приносила хороший доход, что Эшли начала ей выделять на выходных большую сумму на мелкие радости. Нельзя сказать, что остальные были менее красивы или не столь сексуальны, но они все уже имели уставший вид, как заезженные кобылы, а китаянка обладала какой-то скрытой внутренней энергией, словно никогда не уставала. И это сводило клиентов с ума. Каждый стремился подзарядиться от нее. Этой ее сексуальности и жгуче-хладнокровной выдержки не хватало остальным. В Мей словно горел внутренний огонь, который еще больше разгорался по мере того, как она становилась лидером среди ее соперниц. Видя такой спрос, Эшли не замедлила повысить цену на ее услуги.

И еще одно преимущество китайской кошки было в ее магии исцелять. Хромые, импотенты, сердечники с отдышкой спешили поставить перед ней мешочки с золотым песком. И она быстро оправдывала их ожидания. Даже после первого сеанса с ней они выходили окрыленные и старались накопить побольше для новых встреч. Многие хвастались восстановленным здоровьем, что слава о горячей лекарше распространилась далеко за пределы города. К ней стали съезжаться любопытные мужчины, у которых были те или иные проблемы со здоровьем.

Меделин, увлеченная врачеванием своего взрослого друга-врача, не могла упустить из вида такой феномен. Но хитрая Чин ни с кем не хотела делиться своими секретами, а ее исцеленные и влюбленные клиенты просто разводили руками. Да и кто бы рассказал, что происходит внутри запертой комнаты какой-то девчонке-невидимке.

Завидовала успеху китайской соперницы и добрая по натуре Эльвира. Даже ни столько из-за того, что та уводила большую часть щедрых клиентов, ведь до нее Эльвира была фавориткой, сколько из-за того, что девушка надеялась побольше заработать, отложить, припрятать и потом продолжить счастливую жизнь с Эндрю. Но как-то препятствовать и вредить сопернице было ни в ее правилах. Как и другие девушки, она попыталась сблизиться с Чин и стать ее как бы подругой, но та всех одинаково держала на определенной дистанции, оставаясь вежливо-дружелюбной, но в меру прохладной.

Но как-то случайно, одетая в свой плащ-талисман, Меделин прибирались в комнате Мей, забралась за шкаф протереть углы и неожиданно Чин вернулась. Не заметив чужого присутствия, она отодвинула нижний ящик комода и оттуда вытащила маленький сундучок. Положила его себе на колени и открыла. Меделин только разглядела малюсенькие синие флакончики и набор длинных тонких иголок.

Чин открыла один флакончик, капнула на кончик пальца смалянистую жидкость и помазала виски.

До носа девочки донесся слабый, сладковатый аромат. Она втянула ноздрями воздух, чтобы надольше запечатлеть его в себе. И тут чихнула. Мей вздрогнула и повернулась в сторону шкафа. Быстро прикрыла крышку сундучка и подошла к сконфуженной уборщице. Поняв кто перед ней, облегченно вздохнула:

– Ах, это ты. Я уж подумала кто-то заслал ко мне шпионов.

Девочка виновато съежилась. Мей протянула ей руку:

– Не бойся, вставай.

Меделин взяла крепкую руку Чин и поднялась, все еще виновато поглядывая то на китаянку, то на ее тайный ларец.

Чин усмехнулась:

– В нем мало толку, если не знаешь как этим пользоваться. Так что бесполезно следить и воровать.

Лицо девочки исказилось гордым недоумением: она не собиралась ничего красть, просто оказалась тут случайно, незамеченная благодаря плащу.

Чин отступила два шага назад и чуть свысока, прищуренным, изучающим взглядом рассматривала непрошенную гостью. Затем, успокоившись, усмехнулась и пригласила жестом присесть рядом.

Меделин послушно села на край кровати, не отрывая взгляда от таинственного снадобья.

– Знаешь, мой отец был искусным лекарем при дворе главного министра. Я была старшей. И хотя он мог вылечить практически любую болезнь, не понятно почему, все его сыновья, все мои младшие братья, умирали без видимых причин, не достигнув двух лет. Потому он решил многое, что знал сам, передать мне.

– Хмм… – сделала она перерыв, вспоминая своего отца, свою жизнь далеко отсюда. И затем встала и подошла к окну: – Я носила мужскую одежду, чтобы меня считали парнем и помощником главного лекаря. Н-да… А потом переворот. Нам пришлось бежать. Защищая своего хозяина, отец взял удар на себя. Но жертва была напрасной. Министра тоже нашли и убили через два дня. Я села на корабль, который должен был отвезти нас в Корею, но то ли я ошиблась с маршрутом, то ли предатели повсюду, человек, который взял деньги и обещал нас спасти, продал торговцам людьми, и мы попали в Новый Свет. А здесь все дороги для беженцев из моей страны вели прямиком в шахты. И тут никому не было дела до того, кем ты был когда-то и где-то там… позади океана…

Видно было, она закончила свой короткий рассказ, длиною в полжизни. И боль, сжигающая ее изнутри, никогда не утихала. Ей некому было мстить и некуда идти. Никого не осталось, ради кого бы она могла бороться. Но ей следовало выжить самой или сдаться. И она выбрала этот непростой путь исцеляющей проститутки.

Меделин тихо встала, подошла сзади и обняла Мей, склонив голову ей на плечо.

Молча, без лишних слов, они почувствовали боль одиночества, которая разъедала их обеих. Без слез и обвинений.

– Хм… – вздохнула Мей спустя какое-то время, – зато тут я снова стала девушкой и мне не приходится притворяться парнем.

Это показалось ироничной шуткой и обе девушки понимающе улыбнулись. Каждая из них в свое время скрывалась: одна под мужскими костюмами, другая в длинныйй безликий плащ с капюшоном. И каждая прятала свои мечты глубоко внутри, что никто не мог проникнуть так глубоко и удивиться их богатому опыту и воображению.