Там ветер носит запах выброшенных на берег водорослей, таких зеленых и густых, как будто где-то в глубине русалка зацепилась своими роскошными волосами и оборвала несколько прядей; гудят, качаясь, сосны, и между этим огромным небом и огромным морем ты слишком маленький, чтобы быть взрослым.

***

День был припыленный, тускловатый, тихий и не по-августовски спокойный. В такой полусон курортные городки погружаются, проводив всех туристов, не раньше сентября-октября, но балтийская погода капризно кокетничала с людьми, вздумавшими в конце лета приехать отдохнуть на море.

"Сейчас у меня не летнее настроение, – говорила она, шурша волнами о гальку, – возможно, чуть позже, в сентябре". "Почему же вы не приехали в июле? – спрашивала она, качая ветром верхушки сосен. – Было несколько прекрасных жарких дней!" "Не знаю, получится ли прогреть воду выше двадцати градусов, – пожимала плечами она, кутаясь в облака, – на это уходит так много солнечной энергии!"

Но деваться людям было некуда, и они все равно приходили к морю – бродить по щиколотку в воде, сидеть и читать книгу, дышать морским воздухом.

На волнах качались жирные чайки, белые и пестрые, словно испачканные в песке. Поджидали, когда кто-нибудь остановится у перил променада и начнёт кидать в воздух кусочки хлеба, чтобы тут же взвиться стаей и, жадно крякая, носиться в воздухе, разевая красные клювы, подхватывая хлеб на лету и резко пикируя к воде за упавшими крошками.

По берегу бегал спаниель, разрывая носом песок и комки водорослей. Его шерсть была такая же серо-бежевая, как песок в пасмурный день, и такая же мокрая и спутанная, как водоросли. Хозяева – мужчина и женщина средних лет – сидели неподалёку на клечатом пледе и смотрели на горизонт.

Навстречу нам по берегу шли два мальчика с кроссовками в руках. Внимательно смотрели под ноги, иногда останавливались и шебуршали пальцами гальку. Поравнялись с нами и вдруг спросили: