Когда-то у меня была маленькая планета с тремя вулканами, двумя действующими и одним потухшим, и цветком. А потом я поссорился с цветком и улетел. Улетел, чтобы посмотреть мир, потому что сорок три заката в один день – это очень мало.

Казалось, что меня не было дома чуть больше года, но… Я стоял там, где раньше росла моя роза, и не узнавал этот мир. Он стал больше, и вряд ли один или даже три баобаба смогли бы занять его весь.

Я смотрел на ставшую огромной поляну, на которой под стеклянными колпаками росли цветы, смотрел на усеянное незнакомыми звёздами небо – и не понимал. Боялся и не понимал. Не понимал и боялся, но знал, что это – моя планета. Мои розы. Мои вулканы. Мои звёзды.

В кармане что-то завозилось, и я вынул из него и опустил в траву нескладный комочек, похожий на облако. Да, мой лётчик не умел рисовать красиво, но всё равно это был барашек. Маленький, нескладный, громко блеющий. И так жаль, что нужно обязательно надеть на него этот намордник.

А впрочем… Я оглянулся: травы вокруг было столько, что вряд ли мой новый друг станет есть цветы. Да и баобабов ему должно хватить.

– Ты кто? – раздался приглушённый голос.

– Я? Маленький принц, – ответил я и внезапно понял, что говорю неправильно. Не так, как обычно.

– Маленький? – голос рассмеялся. – Давно тебя не было, маленький. Наклонись ко мне, посмотри на себя.

– Наклониться? – я оглянулся, пытаясь понять, с кем говорю, и увидел перед собой маленькое озеро. Такое маленькое, что поначалу даже не заметил его в густой траве. Увидел, опустился перед ним на колени и посмотрел на своё отражение.

Я не узнал себя. И узнал. Это было так странно. Мои волосы, мои глаза, мой рот, мой нос… Моё лицо, но и не моё. Оно было совсем не таким, к какому я привык. Я словно бы вырос. Но почему?

Мой лётчик не говорил, что такое может быть. А впрочем, я ведь провёл на его планете целый год, а на ней все растут. И мой лётчик тоже вырос. Стал старше на целых триста шестьдесят пять рассветов. Или закатов. Мне кажется, для него это были закаты. И от этого становится грустно.

– Ты уже не маленький, – произнесло озеро. – Но всё ещё принц.

– Я понимаю, – кивнул я, поднимаясь и снимая щит, который подарил мне рыцарь на одной из планет. Он рассказал, что только чистые духом и верные самому главному могут носить его. Что ради такой чести он совершил больше тысячи подвигов, посвятив их самой красивой. Но самая красивая вышла замуж за самого богатого и поселилась с ним на другой планете. И теперь этому щиту нужен был новый хозяин.

– Для щита нужен меч, – добавило озеро.

– А для меча нужна жертва. Меч без жертвы – простая железка. Так говорил рыцарь, – я посмотрел на щит. – Но жертва – это плохо. Мой лётчик не хотел, чтобы мне было плохо, а я не хочу, чтобы было плохо кому-нибудь в моём мире. И в других мирах.

«За любовь! За верность! За свободу!» – написано на щите. Но это неправильно. Ведь свобода, верность и любовь должны быть просто даны, без жертв, без насилия, без условий. Улыбнувшись, я кивнул себе и, размахнувшись, запустил щит в самый центр озера. Он плюхнулся на воду, словно упавший с баобаба листок, но уже через секунду скрылся в тёмной глубине.

– Бе-е-е, – раздалось из-за спины. Я обернулся, посмотрел на облачного барашка, который скакал вокруг одной из роз, рассмеялся и узнал свой голос. Тот самый, который пропадал, когда я простужался, и которым задавал все свои вопросы. Голос детства, голос, который можно очень легко потерять, но если очень постараться, то так же легко найти. Главное – оставаться собой.

– Как тебя зовут? – спросила Роза.

– Маленький принц…