На одной из остановок в вагон буквально влетела группа то ли обкуренных, то ли подвыпивших подростков. А заподозрили их в приёме допинга по причине неадекватного поведения, благодаря которому молодые люди сразу же привлекли к себе всеобщее внимание. Громкий смех без повода и глупые реплики, сказанные на весь трамвай, заводили их ещё больше. Создавалось впечатление, что школьников просто распирает от гордости. То ли возрастом своим гордились, то ли отсутствием даже намёка на воспитание? Немногочисленные пассажиры бросали на чересчур весёлую компанию недовольные взгляды, некоторые даже возмущались (не слишком громко), но это не действовало. Какое дело неугомонным подросткам до остальных?
Кондуктор, предугадывая события благодаря житейскому опыту, неохотно встала и подошла, соблюдая дистанцию. Судя по её виду, сказать она хотела много, но попросила лишь оплатить проезд, что искренне удивило буйных пассажиров. Ведь школьникам положен бесплатный проезд. Только вот документы, гарантирующие такой проезд, отсутствовали. Ну что сделать, забыли. Причём все сразу. Терпеливо выслушав сначала объяснения, а потом и возмущения, кондуктор повторила свою просьбу. Ответ последовал незамедлительно:
– Да нам… две остановки, – заикаясь, начал самый смелый. – Чего мы должны платить за Д В Е остановки? – Возмущённо спросил он же, выделив в своей речи слово «две».
– Оплачивайте проезд или выходите, – невозмутимо повторила женщина.
– Нет денег. Ясно? Закончились.
– На пиво есть, а на проезд нет?
– У нас проездные, не слышали, что ли?
– Предъявите.
– Та дома они, дома. Чего, домой сбегать?
– Тогда выходите.
– Да заплати. Пусть отстанет, – брезгливо сказал другой, словно предлагал сделать большое одолжение.
– Чего я должен платить? Я же сказал: денег нет. Карманы вывернуть?
Нежелание подчиняться общепринятым правилам окончательно вывело из себя остальных пассажиров. С первых секунд проникнув к подросткам антипатией, теперь они не стеснялись выказывать своё недовольство. Посыпались взаимные оскорбления. Слов никто не подбирал, и уступать никто не собирался.
Агата вышла, предпочтя остаться в неведении, чем же закончится неприятная история. Проводив трамвайчик взглядом, она облегчённо вздохнула, когда он исчез за поворотом. Оглянувшись по сторонам, Агата, не выбирая направления, пошла наугад. Город пестрил огнями. Нарядно украшенные витрины манили к себе, навеивая иллюзии о сладостных моментах жизни. Но Агата беспечно проходила мимо, не веря призрачным обещаниям. Голубые глаза выдавали хорошее настроение. А то, что оно было с примесью грусти, не огорчало. Так даже лучше. Бесшабашная радость была ей не по нраву. Агата считала, что именно это разлагает самое ценное, что есть у человека – душу. И не важно, что так думала только она. Смотреть на жизнь своими глазами и иметь собственные суждения не так уж и плохо.
Надышавшись пьянящим вечерним воздухом и налюбовавшись сверкающим городом, Агата отправилась домой. Спальный район, в котором она жила, сильно отличался от центра. Магазины не такие стильные, огни не слишком яркие… Да и вообще привлекательного мало. Резкий контраст повлиял на настроение. Оно быстро скатывалось куда-то вниз, неуклонно приближаясь к нулевой отметке. Опять возникло горькое чувство… унынья.
Сойдя с трамвая, Агата перешла дорогу. Несколько горящих фонарей – единственный источник света – почему-то погасли именно, когда она появилась. Тёмная безлюдная улица настораживала, заставляя ускорить шаг. Но проходя мимо гаражей, Агата остановилась. Сначала она подумала, что ей послышалось, и пошла дальше, но сделав несколько шагов, притормозила. Всё-таки кто-то плакал. Негромко, глотая слёзы, прикрывая рот то одной рукой, то другой. Видимо, чтобы не привлекать внимания. Чьё? Улица одинока как никогда. Даже удивительно.
Агата подошла ближе и присмотрелась. Ей удалось разглядеть девичий силуэт, но приблизиться к нему не решалась.
– Что случилось? Почему вы плачете?
Девушка не ответила. Даже не пошевелилась. Только негромкое всхлипывание свидетельствовало, что перед Агатой не каменная статуя, а живой человек. Она подошла ещё ближе, и только тогда та, которая издавала печальные звуки, немного ожила.
– Всё в порядке.
И отвернулась, спрятала заплаканное лицо, как будто его можно было разглядеть в темноте. Поверить в то, что «всё в порядке» сложно, но не затевать же по этому поводу спор? Навязывать себя не в правилах Агаты. И сейчас, не изменяя себе, она ушла бы, но этот голос, тонкий и дрожащий, перевернул всё в душе. Он был ей знаком. Она слышала его, и не один раз. И сразу узнала.
Подойдя к девушке, Агата взяла её за плечи и развернула к себе.
– Аня, что с тобой? Что случилось?
В ответ Аня только замотала головой, не в состоянии выдавить из себя ни слова.
– Кто тебя обидел?
Поняв, что бесполезно задавать вопросы, Агата обняла Аню за плечи.
– Пойдём. Я проведу тебя домой.
Как по заказу зажёгся фонарь. Всего лишь один, но этого было достаточно, чтобы разглядеть порванную одежду и ссадину на лбу, которая ко всему ещё и кровоточила.
– Да что же с тобой произошло?
Аня, казалось, не слышала ничего. Слёзы катились по щекам тонкими ручьями. Погружённая в себя, она принялась бормотать, пряча лицо в ладонях. Обрывки фраз сложно было связать воедино. Расспрашивать не имело смысла. Вместо этого Агате хотелось утешить, успокоить девушку, чтобы хрупкие плечи перестали дрожать.
– Я отвезу тебя в больницу.
Реакции не последовало. Тогда Агата повторила медленней и громче. На этот раз Аня услышала, и идея ей не понравилась. Но Агата и не думала уступать.
Выйдя к дороге, Агата задумалась, как же ей доставить Аню в больницу. Не на трамвае же они поедут. Вызвать такси? Ни одного номера Агата не знала. Оставалось только ловить попутку. Она взглянула на часы: время позднее. Если бы не обстоятельства, она бы на такое не решилась… Вот именно, что обстоятельства. Отбросив все сомнения, Агата вытянула руку. Одна из машин сначала проехала мимо, потом затормозила и вернулась. Ещё не успев наклониться к окну, Агата уже услышала вопрос:
– Вам куда?
– …В больницу… Отвезете?
– Садитесь.
Агата обрадовалась, услышав положительный ответ. Усадив Аню на заднее сиденье, она села рядом. Уточнив ещё раз куда именно ехать, больше Агата не произнесла ни слова за всю поездку. Впрочем, водитель тоже был безмолвен. Никаких вопросов и реплик, ни одной попытки заговорить. Любопытство не мучило незнакомца, и это Агату вполне устроило.
Аня уже не плакала. Уставившись в одну точку, она молчала, оставаясь ко всему безучастной. Достав из сумки платок, Агата кое-как вытерла кровь на лбу и на щеке. Но Аня, казалось, и этого не заметила. Мыслями она была так далеко, что достучаться до неё не представлялось возможным.
…Больница… Как же Агата не любила больницы. Эти длинные выкрашенные в белый цвет коридоры, люди в таких же белых халатах… Здесь цвет чистоты обезличивал, и все, кто попадал сюда, сливались воедино, становились однородной массой. Агате казалось, что от долгого нахождения в этих стенах сознание утрачивает ясность, расплавляется, расплывается, напоминая картины непревзойдённого Дали. Предчувствуя, что скоро всё поплывёт перед глазами, Агата вскочила со стула. Поёжилась, взглянула на часы. Уже перевалило за одиннадцать. Ночь прильнула к единственному окну в конце коридора и пристально смотрела на одинокую посетительницу, изучала, устрашала… Агате захотелось домой, в тёплую постель… накрыться одеялом с головой и… «Сон забирает одну треть человеческой жизни. Много. Значит можно с этим подождать…».
Наконец дверь всё такого же белого цвета (какой ещё она может быть?) открылась. Аня стояла на пороге, и лишь лёгкое прикосновение врача заставило её пошевелиться. Агата сделала шаг навстречу и замерла, заглянув в серые глаза. Отрешённость немного отпустила, а на её место пришла… Агата не могла понять, чего именно во взгляде этой девочки больше: отчаяния или боли. Тихая, скромная ученица десятого класса, о которой почти все педагоги не могли сказать больше одного предложения. «Серые мышки» – именно к этой категории относили Аню – не интересны окружающим. Ведь она сама не могла не только о себе заявить, но и голос повысить. А помочь ей никто не хотел. Уж слишком тяжёлое это дело – копаться в чужой душе. Да ещё в такой, где на поверхности ничего нет. Но там, глубже, слишком много хитросплетений.
Агата невольно наблюдала за сероглазой девочкой, пытаясь понять, безразличие ли скрывается за смущением или наоборот. Закомплексованность бросалась в глаза, и причина крепко укоренившихся фобий в голове пятнадцатилетнего подростка была Агате известна. Отличаясь от сверстников, и при этом, убеждая себя, что не в лучшую сторону, Аня добровольно отстранялась от всех, пряталась за своими иллюзиями, искренне веря, что они её защитят. О том, как мечты могут разочаровывать, ей ещё предстояло узнать. А на данном этапе жизни… Немодная и неновая одежда, отсутствие макияжа и лёгкости в поведении, чрезмерная скованность – в школе это отличный повод для насмешек и издёвок. Но тихая и неприметная Аня не сетовала. Агата никогда не слышала от неё жалоб. Только молчание… в ответ на всё, что с ней происходило.
После разговора с врачом, Агата и Аня покинули больницу. Когда они оказались на улице, опять возникла проблема, как добраться теперь уже домой. Но этот, казалось бы, сложный вопрос сам собой разрешился, когда, отделившись от дерева, к ним подошёл едва знакомый водитель.
– Вы? Вы ещё здесь?
Незнакомец не спешил отвечать. Взгляд его проницательных, умных глаз скользнул по Агате, задержался на Ане, и только после этого он сказал:
– Идёмте. Отвезу вас обратно.
– Вы столько ждали, чтоб отвезти нас обратно? – не переставала удивляться Агата.
– Ловить попутку в такое время – не самая хорошая идея.
Замечание верное, но оно ничего не объясняло.
– Это ведь моя головная боль. Вы ничем нам не обязаны.
– А я по собственному желанию.
– Какие у вас благородные желания…
– Будем спорить или всё-таки поедем? – спокойно спросил незнакомец.
Агата не ответила – поняла, что в этом нет необходимости. Всю дорогу она молчала и смотрела в окно, лишь изредка посматривала на немногословного благодетеля. Подумала, что лицо его ей знакомо, и только. Больше никаких подробностей память не выдавала. От такого незначительного факта или по наивности, но было ей спокойно оттого, что этот случайный встречный рядом.
Выйдя из машины у самого подъезда, Агата поблагодарила за помощь, молчание, поданную руку. При свете фонарей она задержала взгляд на незнакомце. Сомнения подтвердились: сегодня они встретились не в первый раз. Словно прочитав её мысли, мужчина сказал:
– Да, не в первый раз мы встречаемся. Во второй.
– …Я так и подумала… Только не могу припомнить, когда и где…
– Я вас чуть не сбил неделю назад.
– А-а… – Агата мгновенно всё вспомнила. – Вы меня узнали?
– Узнал. Поэтому остановился. На красный больше не переходите?
– Уже целую неделю…
– Что ж…
– Я отведу Аню домой.
– Что вы так торопитесь прощаться? Я так понимаю, здесь живёт Аня. А вы где?
– Тоже здесь. Аня на третьем, а я на втором. Прямо под ней. Вон её окна… – Агата запнулась, когда увидела тёмные окна – чего она никак не ожидала. – Странно, что свет не горит. Мама Ани должна быть дома…
– У вас тоже темно.
– Потому что меня нет… Нам пора… Спасибо за всё…
– До свидания, – попрощался незнакомец и сел в машину.
Только тогда Агата тихо сказала:
– Прощайте, мистер Икс.
Поднимаясь на третий этаж, Агата невольно вспомнила всё, что ей было известно о семье Ани… Семья, к сожалению, громко сказано. Из родителей только мать и была. Отец – личность неизвестная. Во всяком случае, Агата никогда его не видела. Только слышала, что он давно то ли ушёл, то ли сбежал, и судьбой дочери не интересовался. Неудачи в личной жизни сильно подкосили Анину маму. Зациклившись на себе, она старалась утопить печаль на дне стакана, что никак не получалось. Но Ольга Александровна не сдавалась. Стаканы увеличивались, а вместе с ними и количество содержимого. Аня пыталась бороться, но получалось у неё плохо, так как мама ничего плохого в своём увлечении не видела.
Откуда это всё было известно Агате? Такое сложно утаить, особенно если скрыть и не пытаются, а наоборот, выставляют на всеобщее обозрение. Именно так и поступала Ольга Александровна, желая таким поведением вызвать жалость к себе. Агата пересекалась с ней очень редко, но успела оценить её тяжёлый характер и, пожалуй, самое главное «достоинство» – умение слышать только себя.
– У тебя ключи есть? – Спросила Агата, не зная, какой ответ обрадует.
Аня лишь отрицательно качнула головой. Тогда Агата позвонила. Тишина за дверью насторожила. Агата позвонила ещё раз, и ещё раз, и, наконец, послышалось усталое шарканье, в котором отчётливо звучало недовольство. Напряжение скользнуло по вискам, участив сердцебиение. Не надеясь на приятную беседу, Агата мысленно подбирала слова, выстраивая их в не слишком замысловатые предложения, но, когда дверь распахнулась, все мысли разлетелись в разные стороны, оставив вместо себя пустоту. Неподвижные мутные глаза смотрели спокойно, без истерики рассказывая, как же всё опостылело, включая визиты соседей в столь позднее время. Заметив дочь, Ольга Александровна недовольно скривила губы.
– Что ты натворила? – Вопрос прозвучал безразлично: ни участия, ни заботы в голосе.
Но вместо Ани ответила Агата:
– Здравствуйте, Ольга Александровна. Аня ничего не натворила.
– Ей же лучше.
– Вы позволите войти?
Пропустив дочь, мать опять встала в ту же позу, перегородив вход.
– Уже поздно.
На другой приём никто и не рассчитывал.
– Что ж, поговорим здесь. Я возила Аню в больницу… – Голос дрогнул, но Агата продолжила: – На неё напали и избили.
– И что?
Равнодушие соседки стало раздражать.
– У неё лёгкое сотрясение мозга, ссадины и синяки по всему телу. Но это не самое страшное. Она очень подавлена из-за случившегося.
– Сидела бы дома, ничего бы не случилось.
– …Её вины здесь нет.
– Тогда зачем пришли?
– Привести вашу дочь и узнать, собираетесь ли вы что-то предпринять.
– Например?
– …Заявление написать… Аня ведь пострадала…
Лицо Ольги Александровны искривило недовольство.
– Ага! Спешу и падаю!
Агата только набрала воздух, но промолчала.
– Было бы из-за чего бучу поднимать, – продолжила мама Ани. – Жива, и хорошо. А то, что получила, так это ей на пользу пойдёт. От пары синяков ещё никто не умирал.
– …Что… Что вы говорите? Она так плакала…
– Уже, как я погляжу, не плачет.
– …Вы ничего не сделаете?
Повернувшись боком, показывая, что разговор подошёл к концу, Ольга Александровна выпалила напоследок:
– Ваше дело учить, а всё остальное вас не касается. Ишь ты, благодетельница нашлась здесь. Никто вас ни о чём не просит. Как-нибудь сами управимся.
Обшарпанная дверь с грохотом закрылась, оставив Агату наедине с собой. Когда шок немного отступил, она чуть не принялась барабанить в дверь, коря себя за то, что оставила Аню с этой женщиной. Нет-нет. Это не женщина, а чудовище… Тут-то Агата вспомнила, что это чудовище – её мать! Ничего не оставалось, как развернуться и уйти.
Шум раздражал утомлённое бессонницей сознание. Даже в учительской его было слишком много. И куда от него деться? Присев за стол, Агата опустила голову, чувствуя, что глаза вот-вот закроются. О том, как будет вести урок, она старалась не думать. Да и вообще думалось с трудом: лишь суффиксы и окончания, без точек и запятых… Бунт в голове, не иначе.
– Агата Георгиевна, вы плохо спали?
Подняв голову, Агата сразу же наткнулась на искажённое улыбкой лицо Игоря Константиновича. Совпадение ли то, что он преподаёт физику? В школьные годы Агата не любила физику. Может, поэтому и он ей не нравился?
– Я не выспалась, – ответила Агата, надеясь на понимание со стороны учителя физики. Напрасно.
– И по какому поводу вас замучила бессонница?
– Может быть, я поздно легла спать. Сразу уснула, но рано встала, поэтому не выспалась. Такой вариант вам в голову не приходил?
– Возможно. Тогда почему же вы поздно легли спать? – не унимался Игорь Константинович.
– Об этом я не собираюсь вам рассказывать.
– Я и не ждал от вас покаяний.
– Каяться мне не в чем. Да и вы не священник. Или я ошибаюсь?
– С бессонницей сложно бороться. Но у меня есть пару рецептиков. Если хотите, я с вами поделюсь. – Эльга Леонидовна бесцеремонно вставила свою реплику, что, впрочем, уже никого не удивляло.
– Спасибо, но я не страдаю от бессонницы, – поспешила заверить Агата.
– Разве? А мне показалось…
– Вот именно – вам показалось.
– А я с удовольствием выслушаю ваши советы. Бывает, редко конечно, но всё же. Полночи мучаюсь. Никак уснуть не получается. Чтением только и спасаюсь. – Дарья Денисовна смотрела поверх очков, сдвинув брови. Агата засомневалась, что ДД заинтересовала только последняя часть разговора, ведь до этого момента она внимательно слушала, делая вид, что изучает классный журнал.
– Ну конечно я с вами поделюсь. И вам расскажу, Игорь Константинович.
– О нет! – Замахал руками Щетников. – Мне это ненужно.
– Неужели ученики вас не доводят?
– У меня крепкие нервы, – не переставал улыбаться учитель физики.
– Это пока. Вы ещё молоды.
– Когда возникнет такая проблема, я обязательно с вами проконсультируюсь.
– Если я буду жива к тому времени. Не забывайте, молодой человек, о моём возрасте.
– Вы ещё всех нас переживёте.
В учительскую вбежала Света. Слегка запыхавшись, она мгновенно стянула лёгкий разноцветный шарфик и забросила его в сумку. Опаздывать всегда и везде вошло у неё в привычку. На работу тем более. И не важно, что жила она в нескольких остановках от школы. Как ей это удавалось, оставалось для Агаты загадкой.
– Всем доброе утро.
– Допустим, доброе оно не для всех.
– На себя намекаете, Игорь Константинович? – Агата смотрела исподлобья, стараясь выразить во взгляде всё, о чём не могла сказать вслух. Но секунду спустя смягчилась. Вглядевшись получше, ей даже стало жаль угловатого, в чём-то несуразного, но с большим апломбом молодого мужчину в смешном костюме тёмно-коричневого цвета. Ему всего-то чуть больше тридцати, но неудовлетворённость жизнью говорила в нём так громко, что не заметить и не услышать было невозможно. Ехидно-снисходительное отношение к людям всего лишь маскировка немалого количества комплексов, и Агата это понимала. Но понимал ли это сам Игорь Константинович? Скорее нет, чем да. Иначе он давно бы заметил, с какой лёгкостью отталкивал от себя окружающих. И только какое-никакое воспитание не позволяло ему наслаждаться одиночеством в полной мере.
Света глянула на часы и снова заторопилась.
– Вот-вот прозвенит звонок. А я ещё не привела себя в порядок.
– Вам это и не нужно, Светлана Сергеевна. Вы отлично выглядите.
– Спасибо, Игорь Константинович. И всё же пару минут я потрачу на себя.
– Конечно, конечно. Это ваше право.
Педагогический коллектив дружно забегал по учительской, спешно заканчивая все свои дела. Взяв журнал десятого класса, Агата встала и направилась к двери. Идти заранее в класс не хотелось, но и здесь оставаться дольше не было никакого желания.
– Надеюсь, ваши красные глаза не помешают вам вести уроки.
Агата даже не удостоила учителя физики взглядом.
– Если помешают, позову вас на помощь.
Агата вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Идя по коридору, она так же, как и в первый рабочий день, старательно обходила препятствия, и останавливалась, когда навстречу ей неслись ученики младших классов, боясь быть сбитой с ног. Зайдя в класс, Агата наткнулась на толпу учеников вокруг одной из парт. Посмотрела и отвернулась, не увидев в этом ничего необычного. Смех, сопровождавшийся жуткими комментариями, подкорректировал её позицию. Агата подошла ближе и только тогда увидела, что десятиклассники внимательно смотрели что-то на телефоне. Они настолько были увлечены просмотром видео, что не сразу заметили присутствие учителя. А заметив, растерялись.
– Что смотрите?
По недовольному взгляду Тулина Агата поняла, что её совсем не ждали.
– Фильм.
– Видимо, очень смешной.
Сдавливая смех, некоторые отвернулись.
– Смешной.
– Я могу взглянуть?
– Вам не понравится, – бросил Тулин.
– Откуда ты знаешь?
– Вы такое не смотрите.
Тулин спрятал мобильный. Впрочем, Агата и не собиралась настаивать.
Прозвенел звонок, а вместе с ним в класс влетали остальные ученики.
– Рассаживайтесь скорее. Урок уже начался.
Подождав немного, когда все успокоятся, Агата открыла журнал.
– Начнём с домашнего задания. Кто хочет блеснуть знаниями? Смелее. Инициативу я оценю.
– А перекличка? Вы забыли отметить отсутствующих.
– Не надо выкрикивать. Я и так вижу, кого нет.
– У неё уважительная причина.
Удивлённый взгляд Агаты впился в крашеную блондинку. Будущая модель, если не завянет до этого времени.
– У неё – это у кого?
– У Росиной.
– Тебе известна причина отсутствия Ани?
Вздохнув, девушка закатила глаза.
– Слышала, что она не совсем здорова…
– И что же с ней случилось?
– …Упала… и ударилась об камень.
И сама же засмеялась, уверенная, что удачно пошутила. Но наткнувшись на взгляд Агаты, замолчала.
– Надеюсь, ты так же смело расскажешь об итогах Первой мировой войны. Это было домашним заданием – на тот случай, если ты забыла.
Просьба учителя ввела девушку в ступор.
– Что же ты молчишь, Ира? Мы все тебя внимательно слушаем.
Ира снова закатила глаза.
– Ну… Мм… А можно в следующий раз ответить. Я не готова, – наконец-то призналась девушка.
– А на следующий урок ты подготовишься?
– …Да… Обязательно.
– До сих пор я слышала от тебя одни обещания.
– Ну, я подготовлюсь, обязательно. Просто вчера у меня не было времени.
– Если ты не изменишь отношение к учёбе, у тебя всегда не будет времени.
– Я выучу домашнее задание на следующий урок, вот увидите, – с подозрительной улыбкой пообещала Ира.
Зная, что обещание не будет исполнено, Агата, всё же, сделала вид, что поверила.
– Что ж, раз ты обещаешь… Не подведи саму себя.
В больших карих глазах мигал знак вопроса, свидетельствуя о том, что их обладательница ничего не поняла.
– Так кто ответит на мой вопрос?
Но вместо ответа Агата опять услышала вопрос:
– Агата Георгиевна, а что случилось с Росиной?
– Это вы мне скажите, что случилось с Аней? Я так поняла, вы знаете.
– Никто не знает.
– Как же так? Ира вот знает.
– Я не знаю, что с Росиной. – Обиженно буркнула девушка. – Мы с ней не подруги.
– Об этом мне известно. – Агата воспользовалась паузой, чтобы уйти от неподходящей темы разговора с классом. – Ладно. Давайте вернемся к уроку. Итоги Первой мировой… Кто расскажет?
– Как прошёл рабочий день?
Игорь Константинович любезно открыл перед Агатой дверь, пропуская её вперёд. Сдержанное «спасибо» в ответ. Поправила чёлку, сбитую ветром, и вперёд без промедлений. Не хотелось утомительных разговоров… бессмысленных, пустых. Не до них… Не до него… Сумку на плечо и стук каблуков по ступенькам, по асфальтированной дороге…
– Вы куда-то торопитесь?
– Да, Игорь Константинович. Тороплюсь, – не сбавив шаг, ответила Агата.
– За вами не угнаться.
– Так вы и не гонитесь.
Агата едва повернула голову в сторону собеседника, увидела знакомую улыбку, и вновь отвернулась. Мыслями она была не здесь, не с учителем физики, колкости которого уже не задевали.
– Вы так и не ответили на мой вопрос.
– На какой?
– Как прошли уроки?
– Как обычно.
– Коротко и ясно. Вы себе не изменяете…
– С вами? Вот ещё.
– Что-что?
– Говорю, что у меня срочное дело.
– Значит, не хотите мне уделить минутку, вторую.
– У меня их нет лишних минуток.
И вроде бы всё предельно ясно, но Игорь Константинович не отставал и никуда не сворачивал. С минуту он шёл за Агатой и молчал, изучая её затылок, пока не споткнулся. Выругавшись, остановился и посмотрел на незамеченный им бугор. Агата тоже остановилась.
– Всё нормально?
– Вполне.
– Значит, за вас можно не переживать?
– А вы за меня переживали?
– С чего вдруг? Нервы у вас железные, спите хорошо. В жизни полный порядок… С такими показателями вы – последний человек, за которого нужно переживать.
– Раз я такой надёжный, провожу вас домой.
– Не нужно. А то опять споткнётесь.
– И всё же…
– Обещаю: на красный цвет перебегать дорогу не буду. Всего хорошего.
Не дожидаясь ответа, Агата ринулась вперёд. Она не оглянулась, а завернув за угол, облегчённо вздохнула, почувствовав, что Щетников больше не смотрит ей в след.
Задвинув учителя физики в самый дальний угол, Агата зашла в родной подъезд, но прошла мимо двери своей квартиры и поднялась на третий этаж. Позвонив один раз, она сделала шаг назад. Не хотела смотреть в глаза Ольге Александровне с такого уязвимого расстояния. Этого и не произошло. Сначала Агате показалось, будто дверь открылась сама по себе, но потом из-за неё выглянула Аня. В длинной пижаме и босыми ногами, она молча смотрела то ли на гостью, то ли мимо неё, после чего опустила голову и, развернувшись, поплелась в комнату, почти прошептав «проходите». Агата зашла и прежде, чем закрыть за собой дверь, поискала глазами выключатель. Прислушавшись и услышав только тишину, она разулась и прошла в комнату.
Поджав ноги под себя, Аня сидела на подоконнике, отвернувшись к окну. Но всё, что там, за стеклом её совсем не интересовало. Безразличие в серых глазах ничем не разбавлялось. От этого комната, и улица, и всё вокруг казалось таким же унылым и серым. Агата подумала, что попала в царство грусти, и от этого ей захотелось взять краски и разукрасить мир заново во все цвета радуги… Как хочется иногда быть волшебницей…
– Здравствуй, Аня.
Аня медленно повернула голову. И, кажется, улыбка мелькнула на бледных губах… Или показалось?
– Здравствуйте, Агата Георгиевна.
– Как ты?
Аня снова отвернулась, прислонившись лбом к стеклу.
– Не знаю… Нормально.
– Ты одна?
– Да. Мама ушла…
– Когда придёт?
– Не знаю.
– А ты когда в школу собираешься?
Аня съёжилась, словно от холода.
– …Если бы можно было, я бы совсем не вернулась.
– Но вернуться надо, – твёрдо сказала Агата, перечеркнув остальные варианты.
– Я просила маму, чтобы она меня в другую школу перевела… – Пожаловалась Аня. Она уже поняла, что желание сбежать учитель истории не одобрит, но не сдержалась. – Ей эта идея не понравилась.
– Почему? Почему ты хочешь перейти в другую школу?
– Так будет лучше…
– Для кого?
– Для меня.
– Аня… – Агата сделала шаг вперёд. – В том, что произошло накануне, участвовали… твои одноклассники?
Молчание… Сейчас оно было тяжёлым, как небосвод на плечах у титана Атласа. Походив на неуклюжую игру бездарного пианиста, тишина резала слух, строя гримасы в зеркале. Невыносимо… Либо уши закрыть, либо уйти… Агата предпочла заглушить молчание словами.
– Аня! Если тебе есть, что мне рассказать…
– Пожалуйста, не спрашивайте меня ни о чём. Я вас очень прошу… Не спрашивайте. Пожалуйста…
Дрожащий голос испуганной девочки задел до глубины души. Агата мысленно обругала себя, пожалев, что вообще спросила об этом.
– Не надо… Не плачь. – Агата подошла к Ане так близко, что могла рассмотреть каждую складку на лбу. – Я больше не буду спрашивать.
«Зачем мне об этом знать? Не зачем…».
Аня успокоилась. Склонив голову на бок, она провела пальцем по стеклу.
– …Сегодня целый день пасмурно. Я всё жду, что пойдёт дождь. Но мои ожидания напрасны.
– Но это пока… Вечером… возможно…
– Я люблю дождь.
– А я нет.
– Он не отвлекает. Наоборот – помогает сосредоточиться.
– Дождь навивает грусть.
– Вы боитесь грусти?
– Нет. Но она мне порядком надоела. И тебе не стоит ею увлекаться. Грусть как опиум: легко затуманивает разум, и к ней быстро привыкаешь.
– Как-нибудь объявлю ей бойкот.
– Для этого есть отличный повод. – Агата придала своему голосу бодрости, желая подать пример. – В следующую пятницу весь твой класс идёт в театр. Надеюсь, к этому времени ты поправишься и пойдёшь вместе со всеми.
– Я не пойду, – резко ответила Аня.
Опешив, Агата спросила немного погодя:
– Ты не хочешь в театр?
– Хочу. Но не пойду.
– Очень жаль… Я тебя записала…
– В другой раз.
– Конечно… Знаешь, сегодня в классе…
Приподняв голову, Аня уставилась на Агату.
– Что? Что сегодня произошло?
– …Ничего не произошло. Просто… Все хотят пойти.
– А я не хочу.
…Агата не просила Аню проводить её до дверей. Лишь обернулась напоследок. Девочка всё так же смотрела в окно, уйдя в себя с головой. Там, в своих мечтах она, возможно, была счастлива. И именно по этой причине никого не приглашала. Утратив всякий интерес к реальности, она бродила по просторам своих миров, снова и снова пересматривая всё, что было создано ею, придумано и старательно разрисовано. Ночами напролёт она создавала иную реальность, не сетуя на постоянное недосыпание. И каждый раз, ложась в постель, она надеялась, что останется в сказочном мире навсегда. Но разочарование было неизбежно…
Ничего не сказав, Агата выключила в коридоре свет и вышла, захлопнув дверь. Оказавшись между вторым и третьим этажами, она остановилась. Что-то хотела сделать, но никак не могла понять, что именно. Ничего на ум не приходило. Мысли вихрем проносились в голове, сменяя друг друга. Кадр за кадром. Зацепиться сложно… невозможно. Решив, что пустота иногда бывает нелишней, Агата закрыла глаза и потрусила головой, словно вытряхивала всё её содержимое. Добившись желаемого результата, она спустилась к своей двери. Ключи где-то затерялись в сумке, и ей пришлось основательно порыться, чтобы найти их. А когда нашла, наконец, подняла голову и увидела перед собой одноклассника Ани – Илью.
– Здравствуйте, Агата Георгиевна.
Обычная приветливость куда-то подевалась. Агата даже не попыталась натянуть улыбку. Вежливость и фальшь так сложно перепутать, особенно в такие моменты.
– Здравствуй ещё раз.
Взволнованность сразу бросилась в глаза. Высокий, с развитой мускулатурой светловолосый парень стоял, переминаясь с ноги на ногу. Агата бы рассмеялась, если бы ни хмурый взгляд. Что ещё случилось? И почему они идут к ней? Агата ведь не классный руководитель. Но не выслушать она не могла.
– Что случилось?
– С чего вы взяли, что что-то случилось?
– Если я ошиблась, значит, до завтра.
– …Вообще-то случилось.
– Тогда выкладывай. Ты же за этим пришёл.
– …Да… Хотел вам… кое-что показать.
– Показывай, не тяни время.
Илья достал из кармана телефон, нажал нужные кнопки и протянул его Агате.
– Смотрите.
И Агата смотрела…
«Ночь, улица, фонарь, аптека…". Почему-то именно эта строчка пришла в голову. Свет от фонарей действительно тусклый и (О! Как же вы правы, Александр Александрович) бессмысленный. Зачем его снимать? И такую знакомую улицу, по которой Агата ходит каждый день? Никого. Ни одного прохожего. Как в тот вечер… А, может, это он и есть? Да разве отличишь один вечер от другого? Чьи-то голоса за кадром, вдалеке. Они всё слышнее. Уже видно кому они принадлежат… Лучше бы это оставалось тайной…