Игра в ассоциации

5. Мастер-класс

В одиннадцать часов Саша открыла дверь, на пороге стоял Двинцев, снова с букетом цветов.

– Доброе утро, – поздоровался Михаил и виновато заметил, – я не оригинален и опять с цветами, если честно, просто не придумал, что Вам подарить. Хотя нет, сначала хотел купить торт, но потом подумал, что торт, как-то совсем банально и решил цветы.

– Спасибо, на самом деле, можно было ничего не покупать.

– А Вы сладкое, вообще, едите? – Михаил продолжал топтаться в дверях.

– Сладкое, вообще, ем, – улыбнулась Саша, – Вы проходите, Миша.

– Ну, раз едите, тогда… Заноси! – крикнул кому-то Двинцев.

В квартиру зашел коренастый, довольно молодой мужчина с огромной коробкой в руках.

– Здрассти, – пришелец поздоровался с Сашей и спросил у Двинцева, – хозяин, куда ставить?

Двинцев молча кивнул на журнальный столик, сюда, дескать ставь.

– Это, что такое? – спросила Саша, изумившись размерам коробки.

– Тортик, – засмеялся Михаил, – маленький, надеюсь вкусный, тортик.

– Он же огромный, – ахнула Саша, – как будто у нас банкет намечается.

– А он всегда всё с запасом покупает, – встрял коренастый дядечка, – если торт, то огромный, если цветов, то сто штук. Гигантоманией страдает.

«Какой неприятный тип», – подумала Саша. А сама сказала:

– А мне дарит стильные и совсем не огромные букеты.

– Не огромные, – хмыкнул дядька, – видать жадничает, – и сам засмеялся своей удачной, как ему показалось, шутке.

– Что ты несёшь?! – оборвал его Двинцев, – такой букет дороже твоих ста штук стоит. Извините, Саша, не обращайте на него внимание. Это он шутит, как всегда неудачно. – И ещё раз извинился, – простите, даже не представил его – это мой директор, зовут Геннадий Устинов. Но, все зовут его Гуся.

– Очень приятно, – мило улыбнулась Саша, – рада знакомству.

Рада она не была и приятно не было, Гуся ей категорически не понравился, но правила приличия и роль хозяйки диктовали свои условия.

– Проходите, пожалуйста, – пригласила обоих мужчин Саша.

– Саш, Гуся спешит, – безапелляционно ответил за Устинова Михаил, – он мне просто любезно помог коробочку поднять.

– Чтобы он ручки свои золотые лишний раз не напрягал тяжестями всякими. – Пояснил Гуся и кивнул Саше, – извините, действительно спешу. Всего Вам хорошего.

Несимпатичный гость откланялся и покинул квартиру. «До чего же неприятный тип», – ещё раз подумала Саша.

– Гуся он славный парень, – как бы извиняясь, сказал Двинцев, – и администратор высокого класса: и современный, и в то же время, как старые импресарио, все ходы-выходы знает. Образован неплохо, иностранными языками владеет, я им доволен.

«Как будто мои мысли подслушал и стал оправдывать своего друга», – мысленно удивилась проницательности коллеги-пианиста Саша. Конечно, ничего не сказала, улыбнулась и пригласила Михаила к столу.

– Саш, да Вы просто идеальная хозяйка! Так всё вкусно, мне кажется, я ничего подобного ни в одном ресторане не ел, – восхищался Двинцев, – удивительно, совсем молодая, а всё умеете. Вы специально учились?

– Специально не училась. Просто росла в семье с папой и дедушкой. И как-то рано поняла, что поскольку я единственная женщина в семье, должна вести хозяйство. Конечно, у нас всегда были домработницы, всякие помощницы. Но, как-то так сложилось, я очень рано стала чувствовать ответственность за своих мужчин. Вот и научилась готовить. У меня отец, когда в Москве, только дома ест. Надоедают рестораны, как бы не было вкусно – всё не дома, а ездит он много.

– Это правда, на гастролях бывают моменты, когда начинаешь чувствовать себя совсем бездомным и никому не нужным. Последнее время работаю гораздо больше в Европе. Гуся даже мне всё время говорит, что жить где-то там было бы удобнее и выгоднее. А я отсюда уезжать не хочу. Люблю домой возвращаться. Правда, меня никто не ждёт. Так что, завидую Вашему папе. – Двинцев помолчал, глотнул кофе и сменил тему, – Саш, а что же мы торт не пробуем?

– Ой, я и забыла. Конечно, давайте попробуем. – Саша встала, хотела притащить коробку, но Михаил её опередил.

– Давайте я сам, – поднял коробку и засмеялся, – с тортиком я действительно погорячился, – водрузил на стол коробку, снял крышку.

– Да, роскошный, – восхитилась Саша и взяла телефон, чтобы сфотографировать красавца и засмеялась, – невозможно удержаться, уж очень хорош.

– Главное, чтобы вкусный был, – улыбнулся Михаил и признался, – я, честно говоря, ужасный сладкоежка, – разрезал торт, выбрал самый красивый кусочек и протянул Саше тарелку, – пробуйте.

Торт был действительно очень вкусный. На несколько минут Саша и её гость притихли и углубились в дегустацию. Сосредоточено ели торт, потом посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Вы оказывается не меньшая сладкоежка, чем я, – сказал Двинцев, – очень рад, что Вам понравилось.

– Действительно, очень вкусный торт, – кивнула Саша, – но надо остановиться, а то я уже играть не смогу.

– Да, действительно, давайте заниматься. А то получится, что я совершенно бесполезно приехал.

– В любом случае, не бесполезно, – засмеялась Саша, – я Вас завтраком накормила, Вы меня тортом угостили. Всё не бесполезно. Но заниматься, давайте.

Саша показала Михаилу свою программу. Она прекрасно видела, что он не в восторге. Восторгаться было особенно нечем. Хотя сыграла она вполне сносно, и Михаил её даже похвалил: дал несколько советов, показал какие-то свои приёмы. Работать с ним было интересно и легко. Саша даже не заметила, как прошло три часа.

– Саш, отдохните немножко, – сказал Михаил и предложил, – хотите пока я Вам что-нибудь сыграю?

Саша кивнула. Двинцев сел за рояль, заиграл.

«Так интересно, – подумала она, – папин старенький Bechstein в руках молодого музыканта звучит как-то совершенно иначе. То ли тоже помолодел, то ли вспомнил молодость. По-особенному звучит».

Михаил играл вдохновенно. Саша заслушалась. Оба окунулись в какую-то другую, музыкальную реальность и даже не заметили, как в комнату вошел Сашин отец.

Первый очнулся Двинцев, закончил музыкальную фразу, остановился, встал навстречу гостю-хозяину.

– Добрый день, Андрей Семёнович.

– Ой, папа! – вернулась из волшебного мира мечтаний Саша, – а ты, что не позвонил?

– Я звонил, – усмехнулся отец, – но ты не слышишь, занята очень.

– Мы занимались, – начала оправдываться Саша, – а телефон, даже не знаю, где положила. На кухне что ли оставила?

– Михаил, так неожиданно Вас здесь увидеть, – Андрей Лавров пожал руку коллеге, – я даже не знал, что Вы знакомы с моей дочерью.

– Мы познакомились два дня назад, – проинформировал родителя Двинцев, – Саша была на моём концерте, потом зашла за кулисы, нас Вернер познакомил.

– Ну да, Вы же его ученик, – кивнул Андрей Семёнович.

– А вчера Михаил предложил со мной позаниматься, вот мы сегодня позавтракали и занимаемся, – сказала Саша.

– Не знал, что Вы два дня знакомы и уже завтракаете вместе, – прокомментировал сказанное Лавров.

– Андрей Семёнович, Вы не так поняли, – почему-то смутился Двинцев, – я пришёл утром, мы действительно завтракали и теперь занимаемся, – и сделал комплимент, – Ваша дочь замечательно готовит.

– Это она умеет, – подтвердил отец и спросил, – а играет?

«Ну, началось! – расстроилась Саша, – сейчас два известных пианиста обсудят, как бездарно я играю. Будут, щадя меня, стараться говорить аккуратно, но получится всё равно, невесело». Но вдруг Двинцев сказал:

– Знаете, Андрей Семёнович, я послушал Сашу, и мне понравилось. У неё есть своё лицо. Техникой нужно заниматься – это правда. И программу Аркадий Ильич подобрал, очень подходящую именно ей, и по эмоциям, и по образу.

Отец слушал, и на его всегда довольно суровом лице, появилось выражение напоминающее улыбку. Естественно, ему было приятно слышать похвалы профессионала в адрес дочери.

– Ну хорошо, друзья, я Вас оставлю ненадолго, пойду, приведу себя в порядок, переоденусь. Потом пообедаем вместе. – И обратился к Саше. – Накормишь, дочь?

– Ну, конечно, – откликнулась Саша, – разве когда-то бывало иначе?

Двинцев засобирался, сказав, что с удовольствием в следующий раз позанимается с Сашей, что не будет мешать, что Андрею Семёновичу нужно отдохнуть…

Господин Лавров прервал выступление молодого коллеги и сказал:

– Михаил, я очень рад Вашему знакомству с Сашей, рад Вашему визиту и буду рад, если Вы не откажитесь с нами пообедать.

Сашу так порадовало расположение отца, что она попросила:

– Михаил, если у Вас есть время, не отказывайтесь пожалуйста, – улыбнулась и добавила, – Вы же не всё успели попробовать.

Двинцев уехал только вечером. Как-то так получилось, что они очень легко нашли общий язык с Сашиным отцом. У них оказалось много общих знакомых и не меньше тем для обсуждения.

Саша удивилась, её отец не просто сходился с людьми, а тут с лёгкостью расположился к молодому коллеге. К концу визита называл «Миша» и на «ты», прощаясь, приглашал в гости.

Когда Михаил уехал, отец сказал дочери:

– Хороший парень. Способный. Неглупый. Карьеру грамотно строит. Мне приятно, что он так к тебе расположен. – И спросил, – а о чём Вы шептались, когда ты его провожала?

– Да мы особенно ни о чём не шептались. Просто он предложил со мной ещё позаниматься. Я не отказалась. Договорились на среду.

– От таких предложений не отказываются, дочь. – И, как всегда строго спросил, – а к Аркадию Ильичу ты, когда идёшь?

– В пятницу, – доложила Саша и добавила, – я и вчера была, но мы не занимались, Сардор приезжал. Плов готовил.

– Я знаю, он мне звонил. Жаль, что не повидались.

– Он тоже жалел.

– Двинцев тоже там был? – поинтересовался отец.

– Нет, он вечером ко мне приехал.

– Вечером? – со значением переспросил отец.

– Он вечером приехал, потом уехал и приехал уже утром. Ты ничего не подумай, папа, – оправдывалась Саша.

– Я и не думаю. Хороший парень, – повторил свою оценку Андрей Семёнович, – он мне понравился. Ладно, пойду спать. Устал. Спокойной ночи.

Саша поцеловала отца, такие нежности были нечастым явлением в их доме, но сейчас почему-то у неё было такое настроение, что захотелось.

– Спокойной ночи, папа.

6. Двинцев. Сандра и профессор

В пятницу Саша примчалась к Вернеру с некоторым опозданием. Московские пробки коснулись и её. Последние дни Михаил Двинцев, практически постоянно её сопровождал. Встречал после лекций, приезжал к ней домой заниматься, вечером предлагал какие-то развлечения. Самым необычным было то, что строгий Андрей Семенович, любые предложения Михаила приветствовал и в его сопровождении безоговорочно отпускал дочь везде.

Вот и сегодня Двинцев подвозил Сашу на занятия к Вернеру. Был конец рабочего дня, трудящиеся продвигались по домам и, конечно, машина пианиста, хоть и пыталась бороться с затруднениями движения, но у неё это не слишком хорошо получалось. В результате Саша опоздала.

– Аркадий Ильич, извините, – залепетала она, заходя в квартиру к профессору, – такая жуткая пробка, никак невозможно было вырваться.

– Ты купила машину? – ехидно поинтересовался профессор. – Не знал, что у тебя были такие планы. Или водитель со своим транспортом появился?

– Водитель появился, – Саша взглянула на профессора, он посмеивался и, явно был в приподнятом настроении.

– Как же его угораздило в пробку попасть, он же всегда так лихо ездит? – продолжал допрос учитель.

– Да сейчас, как не езди, всё равно пробираться сложно, – ответила Саша.

– А, что ты его на улице бросила? Взяла бы с собой.

– Да он по каким-то делам отъехал, где-то тут недалеко. Через два часа вернётся.

Забавно, они ни разу не назвали имени, но явно говорили об одном и том же человеке.

– Проходи, Сашенька, позанимаемся, – пригласил Аркадий Ильич и засмеялся, – а то мы с тобой прямо какие-то двоечники и прогульщики.

– Я эти дни занималась и очень много, – гордо сказала Саша, – так что я не двоечница.

– Ну, пойдём, покажешь свои достижения.

Саша вошла в гостиную, где стоял рояль, на диване сидела Сандра. «Вот это да! Красавица в своём репертуаре, профессор не устоял», – Саша восхитилась способностям одноклассницы.

– Привет, Саш, – как-то осторожно поздоровалась Сандра и испытующе посмотрела на подругу, видно ждала реакции.

Но, реакции не последовало. Саша решила не оценивать ситуацию. Хотя, честно призналась себе, что не в восторге от встречи в этом доме с госпожой Зарукаевой.

– Привет, – кивнула Саша и пошла к роялю.

В комнату зашёл профессор, обратился к своей ученице:

– Ну что, начнём?

– Не буду мешать, – Сандра встала, – пойду с ноутом на кухне посижу.

– Ты нам нисколько не мешаешь, – начал было Аркадий Ильич. Но, Сандра покачала головой и вышла.

Вернер посмотрел на Сашу, сказал:

– Не осуждай.

– Я не осуждаю. Как я могу Вас осуждать.

– Не судите и не судимы будете, – как бы про себя процитировал профессор фразу из Евангелия.

Саша ещё раз посмотрела на него и открыла ноты. Сыграла произведение целиком, подняла голову, ещё раз посмотрела на Аркадия Ильича.

– С Двинцевым много занималась? – спросил Вернер.

– Несколько раз, по три часа, – она даже не удивилась, что он не спросил, занималась ли она, вообще, с его учеником, а поинтересовался сколько времени. Видимо, что занималась, для него было совершенно очевидно.

– Молодец Мишка, видимо, его, как он говорит «фишечки» и тебе подходят. Переняла моментально. Здорово сыграла. Он сумел сделать, то что я за несколько месяцев не смог, – и ещё раз похвалил, – молодцы и ты и Миша. Отец слышал?

– Слышал. У него теперь Двинцев лучший друг, – усмехнулась Саша, – прямо удивительно, как легко Андрей Семёнович попал под его обаяние.

– Мишка славный парень. Я рад, что Андрей это оценил, – сказал профессор и обратился к Саше, – ну, давай, показывай, что ещё наработали.

Саша сыграла всю программу. Учитель остался доволен. Когда занятие завершилось, Аркадий Ильич предложил:

– Может быть, чаю попьём, пока твой провожатый не приехал?

– С удовольствием, – кивнула Саша.

– Сашуня! – окликнул профессор, обращаясь не к Саше Лавровой.

«Сашуня, – позабавилась Саша, – попробовал бы кто-то нашу звезду так назвать». Сандра заглянула в комнату.

– Сашуня, мы закончили. Приготовь чай, пожалуйста.

«Сейчас она ему такой чай покажет, – предвкушала Саша, – мало не покажется». Саша подумала, что нужно пойти и заварить чай самой, благо на кухне у Вернера она ориентировалась прекрасно. Но, Сандра повела себя совершенно для себя нетипично. Она улыбнулась профессору, кивнула и пошла исполнять поручение.

– Высший пилотаж! – не удержалась от оценки Саша, – Шекспир «Укрощение строптивой». Вы гений, Аркадий Ильич, просто виртуоз!

– Тоже мне гения нашла. Просто с твоей подругой никто толком, никогда не говорил. Родители любили, как умели: кормили, одевали, баловали, думаю, даже слишком, возили по заграницам, дарили подарки. Мальчишки восхищались её внешними данными, но никто толком с ней не говорил, совсем. Знаешь, у меня впечатление, что она всю жизнь в одиночной камере просидела, а сейчас на свободу вышла. Наговориться не может. А я, иной раз, стараюсь просто слушать. Хорошая девочка. Но мне кажется, что у нее никого близких нет. Вы же нечасто общаетесь?

– Сейчас нечасто, – согласилась Саша, – мы и в школе общались компанией, а не индивидуально, кто-то с кем-то, а сейчас вообще редко видимся – у каждого своя жизнь.

Сандра внесла поднос с чаем и водрузила его на рояль. «Сейчас получит от профессора „на орехи“ за такую фамильярность по отношению к инструменту», – подумала вредная Саша. Но, Аркадий Ильич мягко сказал:

– Сашунечка, пожалуйста, никогда на рояль ничего не ставь. Для этого журнальный столик есть.

Сандра молча взяла поднос и переставила на стол, спросила:

– Саш, ты с лимоном?

Саша кивнула.

– С лимоном.

– И конфеты бери, очень вкусные, – на правах хозяйки угощала Сандра.

Компания мирно пила чай, когда у Саши зазвонил телефон.

– Миша приехал, – сказала она, взглянув на дисплей.

– Пригласи, пусть зайдёт чайку попить с нами, – предложил профессор.

Саша пригласила, но Двинцев отказался, сказав, что сегодня у него не очень много времени.

– Пойду, – заспешила Саша, – а то получится, что я его задерживаю.

Она попрощалась с профессором и Сандрой, отметила, что подруга совершенно не собирается домой, застегнула шубу и побежала по лестнице вниз. Даже работающий лифт в старом профессорском доме, как обычно, не внушил ей доверие.

– Как позанималась? – поинтересовался Двинцев.

– Хорошо. Аркадий Ильич нас с тобой хвалил. – Саша случайно назвала Михаила на «ты» и смутилась. – Извините за моё «ты». Не нарочно получилось. Как-то вырвалось.

– А мне кажется правильно получилось, вполне можем такое обращение друг к другу закрепить. Если ты не возражаешь?

Саша улыбнулась, она не возражала. Обратный путь оказался быстрее, бордовый Maserati остановился у Сашиного дома.

– Миш, извини, я опять у тебя отняла столько времени, ты же куда-то спешил.

– Я никуда не спешил, – ответил Двинцев, явно собираясь выходить из машины.

– Но, ты же отказался к Вернеру зайти, потому что у тебя какие-то дела.

– Я отказался, потому что нас ждет твой отец. Он пригласил меня в гости.

– Да?! А почему я не знаю? – удивилась Саша.

– Ты против?

– Нисколько. Я рада. Просто Вас же с Андреем Семёновичем нужно чем-то кормить, раз уж у нас званый ужин.

– Нас ничем кормить не нужно, тем более, мы сами о себе позаботились, кстати, и о тебе тоже, и заказали всё в ресторане. Хотя ты, разумеется, готовишь вкуснее, но потерпим. Так что пошли, – пригласил Двинцев Сашу к ней же домой.

7. Саша вышла замуж

Саша вышла замуж. Произошло это как-то само собой. На протяжении нескольких месяцев Двинцев бывал у них дома почти каждый день. Перед экзаменами много с ней занимался, часами общался с Андреем Семёновичем, играл с ним в шахматы – оба оказались заядлыми шахматистами. Часто приглашал Лаврова с дочерью на свои выступления. Водил Сашу в театры и рестораны.

Как-то так случилось, что очень быстро всё пространство вокруг неё было занято одним человеком – Михаилом Двинцевым. И это обстоятельство её нисколько не раздражало. Правда нельзя было сказать, что она влюблена. Скорее приняла его постоянное присутствие, как данность. Хотя, Михаил ей нравился, а его внимание, ставшие традиционными цветы и подарки, были приятны и повышали самооценку.

Одним словом, когда Михаил сделал ей предложение, она, долго не раздумывая, согласилась, понимая, что это именно тот исход, к которому всё шло. Отец был очень доволен и выбор дочери благословил, считая Михаила человеком своего круга, вполне способным составить счастье его Саши.

Получив одобрение отца и согласие дочери, Двинцев преподнёс невесте кольцо с бриллиантом и справедливо посчитал вопрос решённым.

Пышной свадьбы не было, потому что Михаил полагал, что они люди публичные и совершенно незачем перемены в их личной жизни делать достоянием широкой общественности.

На роспись в ЗАГС были приглашены только самые близкие: Сашин отец, Аркадий Ильич с Сандрой и ещё пара давних друзей Андрея Семёновича. Со стороны жениха не было никого, кроме вездесущего Гуси, и нескольких журналистов. Двинцев сказал, что лучше самим пригласить знакомых и адекватных «акул пера», чтобы подали событие в том свете, в котором его необходимо подать.

Саша была расстроена, что ей не удалось позвать всех членов «Александр – секстета», но ей объяснили, что так как никакие особенные празднования не запланированы, то и приглашать большое количество гостей совершенно необязательно. Тем более, буквально через несколько часов после оформления брака Саша с Михаилом улетали на неделю в Швейцарию, куда должна была приехать Сашина мать познакомиться с новоиспеченным зятем.

Ещё одно разочарование постигло Сашу тогда, когда она узнала, что в свадебное путешествие они едут не вдвоём с Михаилом, а вместе с его директором.

Она была этим обстоятельством неприятно удивлена и осторожно спросила Двинцева, зачем им нужен, господин Устинов. Михаил ответил, что Гуся его директор: получает зарплату, обязан сопровождать своего артиста везде, решать любые вопросы и устранять проблемы.

Саша промолчала, для себя объясняя своё молчание тем, что, скорее всего, Михаил прав.

Так сложилось, что эта первоначальная формулировка, что муж всегда прав, утвердилась и перешла, как непререкаемый постулат, на их дальнейшую жизнь. И Саша со временем с этим смирилась и приняла свою новую семейную жизнь такой, какой её нарисовал и осуществлял господин Двинцев.

8. Матвеич приглашает на работу

Телефон разрывался, но в обозримом пространстве его нигде не было. «Как всегда забросила куда-то, – ворчала на себя Саша, – днём с огнём не сыскать». Она шла на звук и наконец нашла гаджет под ворохом нарядов, которые решила разобрать.

– Алё.

– Лаврова, привет! – Матвеич, как всегда, «взял с места в карьер», – дело есть на сто тысяч.

– На сто тысяч? В какой валюте? – поинтересовалась Саша.

– Возьми себя в руки, – хмыкнул Матвеич, – ты же никогда не была меркантильной, – потом добавил, – хотя о деньгах речь тоже пойдёт.

– Очень интересно. И, что же за дело?

– Слушай, помнишь, ты в прошлом году с моей командой песни записывала?

– Помню, конечно. Опять что-то записать потребовалось?

– Хуже. Не записать. Нужно с нами на гастроли поехать.

– На какие гастроли, шутишь что ли?

– Да мне не до шуток. Там понимаешь, какая штука вышла, мы работали уже не первый месяц, всё было клёво. У меня девчонки красивые, в мини юбках, под твою фанеру стояли, рты открывали, попами трясли. А недавно на концерте нас один продюсер заметил и предлагает на фестиваль поехать. Очень мы ему приглянулись.

– Здорово! Поздравляю! А я при чём?

– А ты при том, что фонограмма то твоя, тебе и ехать нужно. Там работать нужно живьём. Поняла?

– Куда ехать?

– Да недалеко, в Новгород. На три дня. Если всё хорошо пройдёт, может, этого продюсера зацепим. Он мужик продвинутый, известный. Может, слышала Артемьев? Роман Артемьев. – Саша не слышала. – Ну, конечно, когда тебе, слышать витаешь там, в своих классических облаках, – оценил познания подруги в попсовых сферах одноклассник.

– А, когда ехать-то нужно? – заволновалась Саша.

– То есть ты согласна, – не спросил, а утвердил Матвеич, – отлично!

– Нет, подожди, что значит согласна?

– А, что тебя, как всегда папа не отпустит? – засмеялся Матвеич.

– Папа тут ни при чём, – буркнула Саша, «папа не отпустит» – это была для её одноклассников «притча в языцех», строгий Андрей Семёнович вечно с трудом отпускал дочь на всякие мероприятия, а сейчас он был действительно ни при чём, – я у мужа спросить должна.

– Господи! – простонал Матвеич, – где такую женщину найти, для которой мужчина: папа или муж авторитет, он может ей что-то запретить или разрешить, отпустить или не отпустить. Где такие водятся?

– Ты хоть какую-то найди, а то всё шляешься, – усмехнулась Саша, – или уже нашёл?

– Никого я не нашёл. Не везёт мне, одинокий я, – посетовал Матвеич, – вон Алекс с Шуркой в пятом классе решили, что поженятся и сейчас, наконец, заявление подали. Скоро на свадьбу пойдём.

– Заявление подали, здорово! Я даже не знала.

– Да никто ещё не знает. Только я, потому, что их возил заявление подавать, у Шурки же машины нет, а хотелось всё красиво, на машине, с цветами. Сама знаешь, Шурка же любит из всего праздник делать. Он меня и попросил. Ну, так чего, Сашка, – вернулся к «своим баранам» Матвеич, – едем покорять родную страну?

– Саш, я даже не знаю, я на сцене только на рояле играла, петь не пела никогда.

– А мы тебе клавиши поставим, будешь петь и на клавишах играть. Прикольно получится. Ну, не капризничай, Саш, мне очень нужно, – заканючил Матвеич, – ну, пожалуйста!

– Саш, я даже не знаю, получится ли у меня, – продолжала сомневаться Саша.

– Безусловно, получится! – заверил бывший одноклассник, – даже не сомневайся!

– Потом ты сказал, что у тебя девочки красивые стояли, я вроде не так хороша, как для попсовой картинки нужно.

– Ты что, Сашка, говоришь то? Ты смотришься в сто раз лучше. Они хорошенькие девчонки, но так, «дворняжки», а ты королева.

Матвеич умел припечатать. Саша даже не нашла, что ответить и решила оставить без внимания Беловское неоднозначное высказывание, только уточнила:

– Ты мне не ответил, когда ехать-то?

– В конце месяца, двадцать пятого, на три дня. Двадцать пятого рано утром уедем, двадцать седьмого вечером вернемся. Концерт двадцать шестого.

– Ладно, Саш, я вечером с мужем поговорю, он как раз с гастролей приезжает и о результатах тебе перезвоню или СМСну.

– Хочешь, я с ним поговорю, – предложил Матвеич.

– Нет, Саш, вот этого точно не нужно.

Это было действительно не нужно. Саша знала наверняка, что её муж, возможность подобного общения, даже рассматривать не будет. Вернее не возможность общения с Сашиным одноклассником, а вообще какие-либо переговоры с незнакомым человеком о ситуации, так или иначе связанной с его женой.

Нельзя сказать, что события происходящие в жизни жены его сильно интересовали, Саше даже казалось, что скорее они его совсем не интересуют, просто будучи человеком гордым и, в некоторых проявлениях, даже высокомерным, он не рассматривал возможности пустого общения с малознакомыми людьми. Но, поговорить с ним Саше было нужно.

Живя с отцом, она привыкла, что в какой-то степени всегда находится в подчинении. Нельзя сказать, что Двинцев ставил ей какие-то условия. Но Саша понимала, что его известность диктует определённый стиль поведения и достаточно ограниченный круг общения. И муж, и отец всегда говорили о том, что очень просто дать повод, для ненужных разговоров и пересудов. И очень сложно любую негативную молву или статью, заглушить или заставить забыть. Поэтому, она должна в полной мере соответствовать статусу семьи, не давать поводов для обсуждения и интервью и общаться только в кругу, определённом мужем и отцом.

Отец говорил дочери, что Двинцев на ней и женился только потому, что понимал из какой она семьи, и что она отвечает требованиям, которые он предъявлял к своей будущей спутнице жизни.

Саше подобные разговоры не очень нравились, но она понимала, что, скорее всего, отец недалёк от истины.

Двинцев приехал с гастролей, поужинал, прилёг отдохнуть, и Саша подумала, что это подходящий момент, чтобы с ним поговорить. Она зашла к нему в кабинет, где муж обычно проводил вечера, когда бывал дома, где стоял рояль, и он занимался, готовясь к концертам, где изредка принимал немногочисленных друзей. Это была его территория, которую Саша посещала нечасто. По крайней мере, в его присутствии.

Стороннему взгляду такое общение молодых супругов, могло бы показаться странным. Но, во-первых, в их доме редко могли быть «сторонние взгляды», а во-вторых, Саша была приучена к чему-то подобному в доме своего отца. У Андрея Семёновича был кабинет, где он отдыхал, готовился к выступлениям, общался с друзьями. Дочь там бывала редко, да и большого стремления к этим посещениям не проявляла, потому что обычно туда отец вызывал её «на ковёр», чтобы отчитать за какую-то провинность, или сказать, что он не доволен её игрой на рояле, или ещё что-то – всегда не слишком приятное. И поэтому Саша легко приняла такую модель общения и в своей семье.

– Миша, если ты не занят, мне нужно с тобой поговорить, – Саша заглянула в кабинет Михаила.

– Заходи, – радушно пригласил муж, – слушаю тебя.

– Помнишь, я тебе как-то говорила, что записывала песни для группы, у них руководитель – мой одноклассник Саша Белов.

Муж кивнул, Саша не была уверена, помнит ли он, наверняка, на его взгляд, столь незначительное событие, но в данном случае – это было не так важно.

– Ну вот, а сейчас он меня попросил съездить с ними на гастроли. Будет фестиваль, там должен быть живой звук, и мне нужно с ними выступить, – почему-то было сложно говорить, Саша была уверена, что Двинцев воспримет эту информацию негативно.

– Тебе, что не хватает денег? – поинтересовался Михаил.

– При чём тут деньги? – не поняла Саша.

– Мне казалось, что работать артисты ездят, чтобы получить гонорар. Или я ошибаюсь?

– Нет, ты не ошибаешься. Но, в данном случае, это не главное.

– А, что главное? – начал раздражаться Михаил. – Есть же причина, по которой моя жена едет на какие-то непонятные гастроли, в обществе каких-то сомнительных музыкантов и не может даже сформулировать ради чего.

– Ну, если люди просят помочь, – Саша постаралась пропустить мимо ушей «сомнительных» музыкантов, чтобы не вступать в ненужную полемику.

А музыканты были вполне приличные: все с образованием, неплохо слышащие, а главное, любящие музыку. Когда Саша была на записи, её это обстоятельство приятно удивило. Но в разговоре с господином Двинцевым, это вряд ли имело значение.

– Почему нужно отказывать, если у меня есть время, и я могу с ними выступить?

– Не можешь, хотя бы потому, что ты моя жена. И мне не нужно разговоров, что ты выступаешь неизвестно с кем, на каких-то заштатных площадках.

Саша представила, как она сейчас ответит ему: «Я всё решила. На гастроли поеду. В твоём разрешении не нуждаюсь», встанет и гордо выйдет из комнаты, но вместо этого она сказала:

– Миш, ну отпусти меня, пожалуйста. Там меня никто не увидит, фамилии у нас разные, никому не придёт в голову, что жена Михаила Двинцева поёт с какой-то неизвестной группой.

– Ты хочешь сказать, что тебе хочется поехать? – усмехнулся Михаил.

Саше показалось, что впервые за разговор выражение его лица чуть смягчилось, обычно это была, по определению Саши, «насмешливая отстранённость», а тут вдруг мелькнул интерес, конечно, может быть, она выдавала желаемое за действительное, но так хотелось в это верить.

– Хочется, не хочется, сама не знаю, – честно призналась она, – Белову хочу помочь, это правда. – Подумала и добавила, – а вообще, может быть, и хочется поехать.

– Не понимаю, чего тебе не хватает? – ворчал Двинцев, – всё есть: прекрасная квартира, машина, часть моих гонораров идет сразу тебе на карту. Никто в расходах тебя не ограничивает и отчёта не спрашивает. Покупаешь, что хочешь, салоны, спортклубы, дорогие шмотки. Подарки я тебе делаю регулярно. Что ещё женщине нужно?

«А действительно, что ещё нужно, такая шоколадная жизнь», – думала Саша, но иногда от этой жизни хотелось наложить на себя руки. От тоски, от пустоты, от одиночества.

Какое одиночество, при наличии такого роскошного красавца мужа? Муж действительно был, семьи не было. Было два разных, в общем, чужих человека, по не известной причине, оказавшихся под одной крышей.

Когда Саша это поняла, что-то менять было уже поздно. Отгремела шумная, шикарная свадьба, которую Двинцев всё-таки организовал, когда они вернулись из, так называемого, свадебного путешествия. Организовал, решив, что такое событие, если оно правильно организовано, само по себе шикарный информационный повод. Сам он это решил, или кто-то подсказал, но торжество было организовано роскошное, информация, о котором появилась на первых страницах глянцевых журналов. До обложек не дотянули, потому что классический жанр в котором работал Двинцев, как сказал кто-то из его приятелей, «до обложек не дотягивал». Переезд в его великолепную квартиру. Многочисленные свадебные подарки, которые Саша разбирала не одну неделю. И интервью, которые бесконечно после свадьбы давала молодая пара. Журналисты, какие-то съёмки, фотосессии вдвоём и с Сашиным отцом, всё это на какое-то время, отвлекло Сашу от реалий её довольно странной семейной жизни.