Глава 50. Куда ты опять вляпалась, Алекс?
Андрей.
Я человек спокойный. Неважно, что творится вокруг, я всегда сохраняю спокойствие. Так я себя сам воспитал, так нужно было для моей работы в спецназе, так я имел возможность правильно оценивать любые ситуации. Контроль и спокойствие – мой девиз. Практически ничто не может вывести меня из себя. "Спокоен, как слон" – это про меня. У меня даже позывной, когда я служил был "Слон". Он сохранился среди моих друзей и сослуживцев до сих пор. Да и габариты мои ее подтверждали. Но с приближением "дня Ч", открытия выставки, мне все-таки становилось не по себе, это ведь моя первая выставка, персональная и где! В Париже! Да, крутой жизненный поворот. Мог ли я подумать, что такое когда-то возможно. Это все Саша, Сашенька, Сашулечка. Девочка оказалась просто гениальным арт-менджером. Благодаря ее усилиями я стал чуть ли не самым популярным открытием сезона В Париже! Черт возьми, просто чудо какое-то! Профессиональная девочка, ничего не скажешь!
До открытия экспозиции и инаугурации Фонда Заводовского оставалось два дня. Все, кто работал в "Парижских кошках" были на высоком нерве, носились, как ненормальные, все, кроме меня. Внешне, как обычно, я оставался спокойным. А что нервничать-то? Все идет по графику.
Каждый день, если не было дел в мастерской, приезжал в галерею. Там уже все было готово, оставались лишь мелкие штрихи. Последняя развеска. Это изнурительная и нудная работа. Стоило переместить одну картину и все приходило в движение, тотчас что-то ломалось в логике и гармонии расположения работ и приходилось по десять раз все заново перевешивать. Саша проводила все дни там же. Она приезжала рано и уходила из "Парижских кошек" поздно вечером. Ее дергали из Фонда, постоянно кто-то звонил из заграницы, какие-то оплаты-проплаты и всякие бухгалтерские терки, которые могла уладить лишь она. Я видел, что она смертельно устала, потому что, помимо дел в галерее, она самым невероятным образом делала еще множество других дел. Например, гоняла в типографию, ругалась с дизайнерами альбома и цветокорректорами, боялась, что они затормозят с печатью тиража.
Потом в самый неподходящий момент нарисовался ее знакомый декоратор-американец. Ему посчастливилось получить заказ у какой-то звезды телесериалов и нужно было срочно обставить тому квартиру на Манхэттене. Этот тип звонил и писал, присылал ей инструкции какие именно антикварные штуковины ему нужно найти. Этот имбецил америкос, без единого проблеска таланта, но с самоуверенностью гения, считал, что имеет полное право отнимать время у моей девочки. Я просил ее плюнуть на все и послать американца, хотя бы до тех пор, пока не откроется выставка, но Саша, добрая душа отвечала, что не может отказать, потому что он, во-первых, ее давний приятель, а, во-вторых, если она ему откажет, то и он ей тоже откажет когда-нибудь. Уверяла, что все успевает. Саша добросовестно гоняла на Марше о Пюс, пока не собрала этому придурку "посылочку" из нескольких контейнеров. Хорошо хоть отправкой занималась отдельная служба. Но это не все, что меня раздражало. Я видел, как каждый день после работы она торопилась домой и тут уже ничего не могло ее остановить. Она выскакивала из "Парижских Кошек", как ошпаренная. Сначала мне казалось, что она опять завела себе кого-то. Были даже подозрения, что помирилась с Д’Иссеньи, что вообще-то было маловероятно. Потом я уже просто не знал, что думать и решил за ней проследить. Наблюдения меня успокоили. После работы она ехала прямиком к себе и больше никуда из дома не выходила, но свет в ее окнах горел до глубокой ночи, а утром она подхватывалась на очень раннюю пробежку. Просто не представляю, как такой ритм жизни можно выдержать!
А вообще, она очень, ну, ооочень изменилась. Когда я только с ней познакомился, это была нежная нимфа, трепетная и беззащитная, теперь же эта была деловая парижанка, хваткая, смелая, резкая. Еще не вполне Марго Юсупова, но уже близко. И я не могу сказать, что эти перемены мне нравились. Мой идеал – это все-таки хрупкая фиалка, которая ищет моей поддержки во всем и смотрит на меня глазами беззащитного котенка, а Александра стала походить на дикую кошку, готовую из расслабленного ласкового состояния мгновенно перейти в атаку и царапаться. А ее глаза, меняющие свой цвет с желто-зеленого на темный и грозный, все чаще смотрели строго и оценивающе. Такие вот перемены происходили не только в моей жизни, что-то творилось и с девушкой, в которую я был влюблен.
В тот день, последний день февраля, я приехал в "Парижские Кошки" пораньше, привез последнюю работу, красивый парадный портрет Люка и Дени, сашиных друзей. Белокурый, с нежным, как у девушки лицом, Люк сидит в старинном кресле с высокой спинкой, его он специально привез в мастерскую для работы, а потом оставил, сказав, что это его вклад в мою обстановку, а черноволосый брутальный Дени стоит рядом. Он наклонился над Люком и улыбается, показывая на своего друга цветком пиона, китайским символом вечной любви. Про себя я называл картину "Декларация чувств". Друзья, когда увидели эту работу завершенной, пришли в полный восторг, Люк бросился на шею Дени и завопил, что он его обожает, а потом они оба бросились на меня.
В "Парижских кошках" я застал уже давно пришедших Сашу и Орели. Они, как всегда с утра, уточняли планы на день, и я успел расслышать, что Александра собирается в типографию, а потом еще хочет заехать на фирму, которая отправляет груз в Америку и забрать там какие-то документы. Уже перед тем, как ей уходить, Орели попросила Сашу забросить по дороге приглашения в мэрию.
Честно сказать, мне не хватало общения с моей девочкой наедине, поэтому я подумал напроситься ехать в типографию вместе. Все-таки это был альбом с моими работами и мне было не безразлично, каким он выйдет в окончательном варианте. Я, конечно, сто раз уже все видел, корректировал цвета и много времени провел в типографии, но это был хороший предлог, чтобы немного побыть с ней. Только я не заметил, как Саша успела проскочить мимо меня и исчезнуть прежде, чем я успел напроситься в попутчики. Орели тоже хотела что-то сказать ей вдогонку, но нашей подруги и след простыл.
– Вот, унеслась, как ветер, а потом будет ворчать, что я ей про сигареты не напомнила, нужно позвонить.
Девушка набрала номер, судя по всему, номер не отвечал.
– Потом перезвоню, если не забуду, – Орели вздохнула, – опять она телефон не зарядила!
Похлопала на меня глазками и ласковым голоском спросила:
– Андрей, а ты не мог бы сходить, тут совсем недалеко, купить ей блок ее шоколадных сигарет? Пожа-а-а-луйста, – девчонка сделала умоляющие глаза.
Я кивнул. Помощница стала объяснять, как найти бюро де таба26, где Александра покупала свои сигареты. Торопиться было некуда, заварил себе кофе по-арабски и устроился на кухне.
Пока я пил свой кофе и курил. На кухню заглянула Орели под каким-то предлогом. Приготовила кофе себе, достала сигарету. Я знал, что девушка мне симпатизирует, но не хотел быть причиной ссор между ней и Крисом. Несерьезно все это. Крис – отличный парень, но француз. И, как у всех французов, характер у него немного истеричный. Бедняга ревновал. Не хотелось, чтобы из-за меня они ссорились. Спустя некоторое время жених появился. Он еле сдерживал раздражение, на меня нарочито не смотрел. Девушка как раз только что, приготовив себе кофе, сидела напротив меня и вовсю кокетничала. Хитрющая француженка! Можно было, конечно, отшить девчонку, но мне хотелось воспользоваться моментом и кое-что выведать у нее. Я хотел сделать Саше подарок на открытие выставки и мне нужно было знать, что может доставить ей удовольствие.
– Орели, – от гнева и волнения голос Криса, которому молодой человек хотел придать басовитости и грозности, дал петуха и вышло очень смешно.
Орели покраснела и зло уставилась сквозь очки на своего парня.
– Ну, что тебе?
– Орели, – повторил Крис, – сколько раз можно тебя звать! – Девчонка поправила сползшие с переносицы очки, недовольно зыркнула на жениха, но тот не отставал. – Пошли, ты мне нужна. Быстро давай, – добавил жених уже басом. В мою сторону он, по-прежнему, ни разу не взглянул. Эх, молодой еще, глупый! Не нужна мне твоя Орели.
Веселая парочка. Я затянулся новой сигаретой – блаженство! Утро, кофе, хороший табак и мысли о той, что нравится до звезд в глазах.
Вот только блаженство продолжалось недолго. Неожиданно в груди закололо, да так больно, что я согнулся пополам, в глазах потемнело. Господи, что это было? И тут же: с Александрой сейчас, вот именно в этот момент, что-то происходит, что-то нехорошее. Она в опасности! Я даже не успел сообразить, что именно не так с девушкой, где ее искать, как ноги уже несли меня по улице.
– Андрей! – услышал сзади крик Орели.
Помощница Александры кинулась следом. Оглянулся, девушка стояла посреди переулка и размахивала моей курткой. Вот черт, я выскочил как был в рубашке, даже не подумал одеться. А, пошло оно все, какая там куртка!
Я бежал, расталкивая попадавшихся мне навстречу прохожих, сам не зная куда бегу. Какая-то неведомая сила направляла меня. Пересек улицу Сант Антуан в том месте, где она переходила в Риволи, обогнул детскую карусель и, свернув вправо, понесся по улице Франсуа Миро. Скоро я сообразил, что меня несет по маршруту, по которому шла Александра. Это был путь к бюро де таба, о котором говорила Орели. Я чувствовал, просто каждой клеточкой чувствовал, что с Сашей случилось неладное. Она не могла далеко уйти, она где-то поблизости и ей угрожала беда. Девочка моя, где же ты? Дай знак! Ё-моё, лишь бы успеть, Господи, помоги!
Я вбежал в табачную лавочку и бросился к прилавку, упал на него грудью.
– Где она? Где девушка?
Пожилой месье с роговыми очками-половинками на носу и в галстуке-бабочке выпучился, шарахнулся от меня, а немногочисленные покупатели попятились назад.
– Месье, Господь с вами, какая девушка? Я не знаю никакой девушки! О ком вы говорите? Успокойтесь, месье, что с вами? Вам плохо?
Несмотря на мой сумасшедший вид, мужчина быстро сообразил, что дело серьезное.
– Скажите, о ком вы говорите?
– К вам заходила мадмуазель, которая у вас покупает шоколадные сигареты, где она?
– А, мадмуазель Александра. Так она уже ушла, недавно, буквально несколько минут назад. Что-то случилось, месье? – на лице любопытного француза появилось выражение хорька, почуявшего сырое мясо.
– Куда она пошла, в какую сторону? Вы видели?
– Да нет, она взяла свой блок сигарет, пожелала хорошего дня и все.
Я не стал задерживаться дольше, бесполезно тратить время не бессмысленные расспросы, выскочил вон. Что-то подсказывало, что Саша, действительно, была здесь всего несколько минут назад. Дальше моя чертова интуиция заткнулась и я проклинал себя за то, что не пошел с Алекс. Схватившись за голову, я готов был вырвать себе все волосы, оглядывался по сторонам, крутился во все стороны. Прохожие быстро обегали меня, со страхом оглядываясь, потому что вид у меня был абсолютно безумный. Саша, Саша, где же ты!
Александра.
Сзади кто-то сильно дернул меня за рукав. Нервно дернулась, обернулась, прямо передо мной… Жорж Д’Иссеньи! Чувство было такое, словно меня ударили электрошоком. Но упасть в обморок не успела. Бывший любовник подхватил меня под локоть и поволок в кафе через дорогу. Все произошло так стремительно, что я не успела ничего сообразить и даже не попыталась выдернуть руку из захвата, просто перебирала ногами, спотыкаясь. почти падая. Только, когда Жорж впихнул меня в кафе и буквально бросил на стул, встал передо мной, заслоняя от зала, я стала, как рыба, хватать ртом воздух.
– Принесите воды, мадам плохо! – крикнул Д’Иссеньи в зал. Буквально через секунду официант поставил на стол стакан с водой.
– Ах, Алекс, Алекс, какая же ты чувствительная, – издевательски произнес бывший.
– Что тебе нужно? – задать этот глупейший вопрос – это все, на что меня хватило, хотя по-хорошему, нужно было кричать в голос и звать на помощь.
– Мне много чего надо. Но, прежде всего, приходи в себя поскорее и поедем, нужно поговорить…
– Я закричу, я сейчас скандал устрою!
Мне казалось, что я выдала тираду грозным громким голосом, но не тут-то было! Голос куда-то пропал, я едва прошелестела свои угрозы. Голос, мой голос пропал, исчез, я просто что-то сипела. Голос отказывался мне подчиняться.
И тут дама за соседним столиком, до того сидевшая ко мне спиной, повернулась и улыбнулась красными губами. Еще один шок! Вот тут-то мой организм решительно запросился в обморок.
– Ну-ну-ну, – сказала эта дама, – что это ты все время норовишь свалиться людям под ноги. Не время для обмороков, дорогая. Хорошо воспитанные барышни так себя не ведут.
О, боги! Это была она! Эта женщина, слишком хорошо мне известная, как ведьма Марина Морлан, уже сидела на стуле рядом, цепко вцепившись в мою руку.
Ее карминные губы улыбались, а ясные глаза были серьезны, смотрели жестко и безжалостно. Я хорошо помнила этот взгляд. И, словно это было вчера, перед глазами возник отделанный деревом и кожей кабинет Налимовича. Я словно воотчию увидела всех, кто находились тогда в том кабинете – и губернатора Залкин, и советника правительства Кумарева, самого хозяина банка и, конечно, эту самую Марину Морлан. А сейчас ведьма была передо мной собственной персоной.
Она искала меня долгих десять лет и вот теперь в Париже в крошечном уличном кафе вблизи заплеванной и заполненной прохожими площади Сан Поль, она, наконец, поймала меня. И помог ей в этом мой когда-то так любимый мной мужчина, мой бывший любовник, Жорж Д’Иссеньи.
В обморок я, конечно, не упала, но отчаяние меня все-таки охватило. Плотно так охватило. Все получилось именно так, как я не хотела. И не потому, что Марина была такой сильной магией, не потому что Жорж оказался банальным предателем и манипулятором, все это я уже давно знала и страха не было. Был эффект неожиданности и пульсирующая мысль о том, что, если эти гады маня убьют, то открытие выставки не состоится.
Пальцы Морган, как присоски впились в мое запястье и избавиться от них можно было лишь отрубив либо ее, либо мою руку. Захват ведьмы парализовал все тело, мне трудно было даже поднять веки, не то, что кричать и звать на помощь. Должно быть, я выглядела, как больная, как человек при смерти.
– Жорж, – Марина обернулась к Д’Иссеньи, – где ваша машина? Нужно барышню увезти подальше, ну, хотя бы к вам домой.
– Машина недалеко, на площади Бодойе в подземном гараже. Но везде вокруг одностороннее движение, чтобы ее подогнать сюда, то со всеми объездами, светофорами и пробками это займет полчаса не меньше, а, может, и больше. Придется тебя сопроводить пешком, – это Жорж обратился уже ко мне.
Мой Смартик стоял там же, в это самом паркинге. Черт, черт, черт! Может, можно что-то придумать, как-то вывернуться и убежать от этой парочки, может, на парковке это легче будет сделать? Но как? Хватка Марины меня обездвижила, тело ослабло, голос не слушался. Эта чертова ведьма меня парализовала.
А, между тем, совершенно не стесняясь моего присутствия, Морган и Д’Иссеньи переговаривались между собой.
– Знаете, Д’Иссеньи, это, конечно, удача, что получилось перехватить мадмуазель Фелан, – вальяжно рассуждала Марина, – только как теперь среди белого дня тащить ее куда-то, привлекать к себе внимание… Нет, Жорж, вы все-таки до сих пор еще отравлены этой женщиной. Я вижу вас насквозь. Поэтому так по-дурацки и вышло, увидел—схватил—потащил. Нужно было в сторонке ее перехватить, – лукавая улыбка появилась на лице ведьмы, – согласитесь, что она все еще вам нравится.
– Не ваше дело, дорогуша, поэтому заткнитесь и не смейте высказывать ваши догадки, а то я вышвырну вас не только из этого кафе, но и из страны.
О, эта самоуверенная мерзавка не знала характер графа Д’Иссеньи! В его силах было скрутить ее в бараний рог. Я внутренне радовалась: пауки в банке, чтоб вы друг друга перекусали!
Но самонадеянная ведьма не успокаивалась:
– Только попробуйте и я тут же дам знать о вашем поведении сами знаете кому.
Я поняла, что моя поимка не была преднамеренной. Скорее всего, дело была так: Морлан явно не оставила идею отыскать меня в Париже, рыскала по городу и почувствовала мое присутствие именно в этом районе, поэтому и крутилась здесь, а уж Д’Иссеньи что здесь делал – не знаю. Хотя, нет, можно догадаться, ведь он прекрасно знал место моей работы. Караулил, негодяй. Только на что надеялся? Между нами все уже давно кончено, об этом он тоже знал. После попытки в кафе любовные аргументы у него иссякли, но желание добраться до Рагара осталось. Крутился рядом, хотел разнюхать. Ненавижу! В который раз задала себе вопрос: как можно было быть такой дурой? Да, дурой! Не видеть, не чувствовать, что он – фейк, обманка. На секс повелась, идиотка!
А с Морлан все понятно. Я обладала яркими опознавательными характеристиками, по которым опытный маг мог меня вычислить, здесь меня подвел Рагар, засветил. Думаю, это не была целенаправленная парная охота двух хищников, просто так совпало, что эти двое оказались в том же месте, в то же время, увидели на улице, а потом просто проследили и поймали, как куропатку в силок. Досадно! Запоздало припомнила советы Маргариты о том, что голову нужно использовать по назначению и все время думать о безопасности, быть на чеку, черт бы меня побрал! Если бы я включила сторожок, не думала о чем попало, кроме безопасности, то и не попалась бы! А теперь поздно, Саша, пить боржими…
Глава 51. Найти, только бы ее найти!
Андрей.
Со мной впервые в жизни случилась паническая атака. Первые минуты после того, как я понял, что упустил Сашу, были самые ужасные. Я знал, что с ней произошла беда, но не мог, просто не мог никак сообразить, как действовать. Да, да, да! Я – боевой офицер, спецназовец, побывавшей у черта в заднице, растерянно метался посреди Парижа и был не в состоянии собраться с мыслями, холодным рассудком оценить ситуацию. Бежать обратно в галерею? Звонить Орели, сообщить, что Саша исчезла? Заявлять в полицию? Паника парализовала разум, да, это была паническая атака, и лучшее, что я мог придумать, это набрать номер Марго Юсуповой. Хвала небесам, телефон был со мной. Я имел привычку всегда держать телефон в заднем кармане брюк и, хоть эта привычка стоила мне нескольких гаджетов, которые хрустнули подо мной, но только благодаря ей я в тот момент не остался без связи, ведь, когда я бросился за Сашей, ни о чем, кроме как найти девушку, я не думал. Номер Марго был на автоответчике. Я матернулся и прокричал автоответчику, что у меня срочное дело, Саша пропала, и пусть Марго звонит мне немедленно, иначе я сам доберусь до ее логова и для нее это будет полный п…ц! Марго перезвонила быстро.
– Андрей, что случилось?
Ей не нужно было долго объяснять. Как только я сказал, где и когда пропала Саша, мадам ответила, что в полицию идти – только время терять, можно это сделать позже, а сейчас мне следует обойти по очереди все ближайшие магазины и кафе, держать телефон наготове, потому что она скоро приедет, уже выходит. Если бы меня так не оглоушила ситуация, я бы и сам это сообразил обежать близлежащие бутики, спросить не заходила ли туда Александра. Спокойный голос Марго, ее сдержанные интонации привели меня в чувства, стало стыдно.
В первом же кафе, ближайшем к табачной лавке, мне ответили, что девушка, которую я описал, к ним не заходила и все, что происходит на улице, их не касается. То же самое повторилось и в других местах. Беготня и расспросы заняли где-то минут двадцать пять. И тут я запоздало сообразил, что на противоположной стороне тоже полно и магазинов, и кафе, вся улица Франсуа Миро состояла из них.
Звонок Марго застал меня в магазине игрушек, где я пытался вытрясти душу из молоденькой продавщицы. Я был настолько не в адеквате, что даже не подумал, зачем Саше магазин игрушек. Полный дурдом!
– Андрей, я нашла место откуда ее похитили. Быстро ко мне.
Я вбежал в кафе. Оно оказалось через дорогу, прям напротив Табака. Кафе, куда затащили Сашу, было просто на противоположной стороне! Я – и-д-и-о-т! Если бы я зашел сразу сюда, то застал бы Александру и того, кто ее похитил! Я разминулся буквально на несколько минут! Заскрежетал зубами, но толку-то теперь психовать!
Маргарита уже расспросила официантов. Когда я ворвался, весь запыхавшийся, потный, безумный мадам сразу сказала:
– Это были Д’Иссеньи и Морлан.
Первое имя мне было, конечно, знакомо, а про Морлан я ничего не знал и спросил у Марго.
– Это враг, – исчерпывающе ответила мадам Юсупова на мой вопрос.
Вид у женщины был задумчивый, отрешенный какой-то, она размышляла и мешать ей вопросами я не осмелился.
Юсупова попросила принести нам по чашке кофе на уличный столик под навесом и только после того, как нам его принесли, сняла перчатки и соизволила дать более расширенный комментарий.
– Марина Морлан десять лет назад хотела убить Александру. Это очень сильная магиня и подлая темная тварь. Она, как и Д’Иссеньи, охотится на артефакты и на носителей светлой энергии. Морлан не человек, это – сущность из темного мира. Здесь она приняла женский образ. На самом деле те, кто проникают из темного в человеческий мир, не имеют пола, здесь они становятся мужчинами, или женщинами по собственному выбору. Они воруют светлую энергию где только можно. Потом они ее конвертируют в негатив.
То, что говорила Марго, в тот момент было для меня не существенно! Кто-то у кого-то что-то ворует… бред… Саша пропала, ее похитили! Вот единственное, что драло мне душу на части! Где она сейчас? Что с ней? Бывший любовник и какая-то темная баба похитили Сашу, а я не знаю где ее искать!
– Почему именно Саша? Вон сколько народа, – обвел глазами улицу, – воруй их энергию сколько угодно, хоть захлебнись энергиями! Почему Саша? Десять лет охотилась! – хлопнул ладонью по столику. – Что этой гадине нужно?
Я крикнул так громко, что женщина, неторопливо шедшая мимо по узенькому тротуару, отскочила на проезжую часть улицы и чуть не попала под мотоцикл. Женщина истерически вскрикнула, мотоциклист обругал ее, разразилась настоящая уличная сцена со скандалом.
– Им всем нужно только одно – энергия, не всякая, а именно светлая энергия. Александра для Морлан лакомая добыча, потому что она – неиссякаема, она вся – светлая энергия. Сейчас нет времени вам все разжевывать, потом…
– Послушайте, Марго, – это чинное сидение за столиком, этот поток людей, двигавшийся вдоль улицы, спокойный тон мадам Юсуповой, все меня раздражало, – ну, что мы здесь расселись, нужно же что-то делать!
– Да? Делать? А что именно? Ваши предложения, я вся – внимание, – мадам Юсупова уставилась на меня злющими глазами. – Я говорила Александре, предупреждала ее, что нужно быть очень, очень, очень осторожной, что нужно держать глаза открытыми, а уши нужны не для того, чтобы ими хлопать!
Маргарита была в гневе. Хоть лицо оставалось бесстрастным, а уголки губ даже были приподняты в улыбке, но глаза! Не дай Бог попасться ей в минуту гнева. Убьет. В тот момент я понимал почему Саша боялась мадам Юсупову. Эта элегантная дама, в которой с первого взгляда угадывалась безукоризненная аристократка, могла, при необходимости, элегантно и хладнокровно пырнуть финкой, или заехать коленом по яйцам, а потом улыбнуться и царственно удалиться.
– Ну, вот что, молодой человек, прежде чем что-то делать, я должна подумать. Не в моих привычках бежать впереди свистка паровоза, как говорят у вас в России. Расплатитесь и пойдем.
Даже, несмотря на трагизм ситуации, я не мог не восхититься самообладанием этой дамы. Класс, просто супер! Я кинул на столик монеты за кофе и пошел вслед за Марго.
Александра.
Двигаясь как автомат, схваченная жесткой рукой Марины, я тупо шагала в сторону подземной стоянки на пляс Бодойе. Странный это был паралич. Я двигалась, все видела и слышала, но тело было словно деревянное и я не могла издать ни звука.
Морлан шагала справа, а Жорж поддерживал меня под локоть – с другой стороны. Франсуа Миро улица узкая, движение машин одностороннее, на тротуаре так мало места, что два человека, идущие навстречу, расходились боком. Наша тройка шла, занимая все пешеходное пространство. Прохожие расступались, словно чувствуя, что лучше уступить место.
Мои спутники, или, скорее похитители, доволокли меня до спуска в гараж. Марина просто приложила руку к электронному замку, он запищал и открылся, а потом она потащила меня вниз по решетчатым железным ступеням. Когда Д’Иссеньи открыл дверь машины, ведьма толкнула меня на заднее сиденье, так и не отпуская моей руки.
– Куда едем? – спросил у Морлан бывший любовник.
– К вам домой, дорогой месье Д’Иссеньи, к вам домой, там мы сможем спокойно поговорить с госпожой Фелан, у меня к ней очень много вопросов.
Жорж вывел авто наружу из глубокого чрева гаража, и мы промчались по Риволи, по Елисейским полям, пересекли границу города через пляс Майо. Когда Ля Дефанс был уже почти рядом, Жорж свернул влево, я поняла, что мы, действительно, едем к нему домой.
Первое, что бросилось в глаза, когда меня заволокли в квартиру, были картины на стенах. Вспомнила вон тот большой портрет Тамары Лемпика. Странно, но вместо того, чтобы думать о том, что меня могут замучить и убить, думала о том, что я люблю эту художницу. Удивительное дело! Меня похитили, угрожают всеми казнями египетскими, а мои мысли о каких-то картинах. Пока ехали, я взяла себя в руки, страх ушел, плохо было то, что голос исчез и было неприятно ощущать хватку Марины.
Обвела глазами комнату. Здесь ничего не изменилось. Вспомнила, как отдавалась любовнику на вот этом самом диване, стало неприятно. Именно на этот низкий диван меня толкнула ведьма.
Я знала, первое, что сделает Морлан – обыщет меня. Будет искать Рагар. Ведьма не могла представить, что теперь я сама была вполне таким увесистым артефактом. Но, если раскинет мозгами, то рано, или поздно догадается. Хорошо, что перстень был со мной. Его она не учуяла, судя по всему. Не хватало только, чтобы эта тварь его стащила. Но, если Марина уберет от меня руки, мне нужно лишь полсекундочки, чтобы ее саму парализовать. Подобный трюк я уже делала с портье в Негреско, а после постоянной практики в заклинаниях и ведьмовстве, я уже знала, как нужно действовать. Жаль, что меня захватил врасплох бывший любовник, я просто не успела воспользоваться силой перстня. Только бы освободить руки.
Но Марина, по-прежнему, крепко держала мое правое запястье, а кольцо Агнии как раз и было надето на средний палец правой руки. Только бы, только бы она не вздумала с меня стащить мой артефакт. Вся надежда была на подарок Агнии Аркадьевны, он поможет мне освободиться.
Усадив меня на диван, Марина устроилась рядом. Что-то прошептала и отпустила запястье, но я все равно оставалась в прежнем оцепеневшем состоянии. Скорее всего, она наколдовала, чтобы я не могла двинуть ни единым пальцем. Я прокашлялась, почувствовала, что голос вернулся. Хотя, чем мне это могло бы помочь? Заорать что ли погромче? Нет, бесполезно, никто не услышит, а, если и услышит, то не придет.
– Д’Иссеньи, дайте прикурить, – потребовала колдунья, доставая из ридикюля тонкую сигарету.
Жорж, не посчитал нужным подойти, просто кинул ей золотую зажигалку. Марина ловко поймала вещицу, рассмотрела ее, одобрительно хмыкнула и прикурила.
– Ну, вот что, дорогие мои любовнички, – цинично усмехнулась Марина, – мне нужен Рагар. Я хочу его получить и получу. Насколько я понимаю, у этой барышни в данный момент его нет. Но я просто кожей чувствую, что он где-то рядом. Так что будем делать? Давайте, признавайтесь, мадмуазель Фелан, – Марина сузила глаза и, выдохнув мне в лицо сигаретный дым.
Я молчала. Д’Иссеньи небрежно держа сигарету в длинных пальцах, вскинул на меня глаза и тоже промолчал. По его виду было ясно, что той информацией, которую я так по-глупому выболтала ему в Негреско, он с Морлан не поделился. Чутье подсказывало, что, кроме того, что дамочка была ему неприятна и явно раздражала, он был совсем не расположен делиться артефактом, в том случае, если я вдруг возьму и отдам его. Да и, зная меня неплохо и, помня мое упрямство, мужчина хорошо понимал – Марине ничего не обломится.
В голове у меня бродили всякие разные идеи по поводу освобождения и по поводу того, что со мной собиралась делать Марина, и еще о том, что, если не удастся выбраться, то открытие выставки накроется медным тазом! И опять на меня накатило: ну как я могла так по-глупому попасть в лапы темной! Забыла я про опасность. Марго тоже хороша, обещала, что Жорж не приблизится ко мне. Правда, она предупредила, что Марина магиня опытная и сильная, может ее защиту разрушить. Что ж, так и вышло.
Тем временем Морлан устала ждать ответа и повернулась ко мне:
– Ну, мадмуазель Фелан, есть идеи? Я ведь не буду долго ждать. Вы, надеюсь, не сомневаетесь, что заставить вас ответить я могу на счет раз-два-три?
– Нет у меня ничего, – буркнула я.
– Где ты его спрятала? Не станешь говорить – замучаю! Все равно скажешь!
И она, не откладывая на потом свое обещание, стала плести заклинания. Никогда раньше я не видела, как это делается настоящими колдуньями. Выражение "плести заклинания", которое встречалось мне разве только в сказках, наводило на мысль, что кто-то что-то действительно плетет. Берет какую-то нить и начинает из нее делать узор, или паутину. Но в реальности ведьма сосредоточилась, ее глаза закатились под веки, пальцы с острыми красными ногтями скрючились, губы зашевелились. Зрелище не для слабонервных. И мне показалось, или действительно, я услышала шипение? Да! Так и было, из горла женщины раздалось нечто среднее между шипением и свистом, и из ее приоткрытого рта стал выползать черный дым. Он был похож на дым от сигареты, но чернее и еще он клубился. С ужасом я смотрела как в нем проявляются очертания каких-то существ. Боже милостивый, спаси и сохрани! Это были змеи, я видела их гибкие длинные тела!
Марина приблизилась к моему лицу и твари стали обвивать мою шею, а еще они полезли мне в рот!
Я задыхалась, слезы покатились из глаз, я старалась сделать вдох, но это лишь позволяло тварям глубже залезать мне в горло. Я чувствовала, как их чешуйчатые тела скользили по коже, обвивали, сдавливали шею, забивали рот и уже почти совсем перекрыли мне дыхание. Я теряла сознание. Последнее, что видела – глаза бывшего любовника. Он с выражением дикого ужаса смотрел на меня, на змей, на Марину.
В угасающем сознании мелькнула мысль: "Это конец!"
… – Хотите выпить, Морлан? – голос Жоржа звучал спокойно.