Париж… до востребования

Глава 44. Нет безвыходных ситуаций

Александра.

Я убежала из "Парижских кошек" и опять кинулась в город, нырнула, погрузилась в него, чтобы искать утешения и защиты в тисках его каменных объятий.

Париж неизменно давал мне то, что я от него ждала. Не было случая, чтобы этот монстр мне не помог. Иногда Город мучил меня, ставил на колени, прежде чем пойти мне навстречу, заставлял склониться перед его могуществом, вынуждал ждать милости. Но я все равно любила его, любила по-разному: и светло, и чисто, и мучительно. Любила смену его настроений, когда он выбирался из скучной слякоти зимы, или приходил в себя после июльской пытки жарой и жаждой, любила облитого дождями мая, окутанного крышесносным ароматом цветущих лип. А как кокетливо он хорошел в самом начале осени, меняя свой цвет, уходя в теплую гамму рыжих, красных, желтых красок! Я восхищалась его мудростью и удивлялась вечной ребячливости. Я чувствовала город, как чувствуют близкого человека, разгадывая наперед его секреты и тайны. О, я много знала о нем, этом хитреце и лукавце! Городские тайны манили меня и страшили одновременно, но я копошилась в них с упорством насекомого и добиралась до разгадок, раскручивая медленно, но верно клубок его секретов.

Не знаю в чем тут дело, может, я была для него особенной, его непутевой любимицей, может, город любил меня в ответ на мои чувства с той же силой, что и я любила его, потому что моя любовь, мои мольбы всегда находили ответ. В трудную минуту я погружалась в его стихию, и он баюкал меня руками своих улиц, осушал слезы сквозняками, налетавшими с реки, пел мне песни обрывками мелодий из открытых окон, вечерами шептал сказки шелестом шин. Мне было хорошо в городе, в нем я чувствовала себя любимой блондинкой Кин Конга.

… Часа не прошло, как мозги просветлели и я обрела способность соображать. На поверхность сознания упорно лезло чувство стыда и разочарования. Так чувствуешь себя, когда проиграла спор, или после неприятного разговора, когда вышла из стычки побитой собакой. Вот тут на ум и начинают запоздало приходить остроумные ответы, задним умом соображаешь, как нужно было взглянуть, как повернуть профиль, где сделать паузу, а, главное, как нужно было себя вести. Но поздно, поезд уехал, и ты успела продефилировать перед всеми в роли посрамленной дуры и исправить уже ничего невозможно, придумай потом хоть миллион остроумных реплик, ты – уже дура! Ты уже создала себе репутацию, создала сама, своими собственными руками, ведь все слова, ответы, даже то, как ты выглядела в той, конкретной ситуации, пишутся в чистовик, набело, сразу – в печать, немедленно – марш в почетную книгу собственных фирменных глупостей и исправлению уже ничего не подлежит, ничего!

Я шла и, несмотря на самоутешительные рассуждения, не переставая, делала работу над ошибками. Не с того я начала, эх, это же надо было так по-дурацки, с порога объявить, что я ведьма! Куда меня понесло? Я и сама еще ни в чем не была уверена. До того, чтобы стать ведьмой мне еще лететь и лететь на своей ободранной метле! Я даже хорошенько со своими артефактами обращаться не умею. Не ведьма я, даже не пол-ведьмы! И ничего-то не умею, я – просто неудачница, лузер! А учиться надо… ох, как надо! Хорошо бы школу открыли по обучению нас, паранормальных, типа Хогвартса, где выпускают Гарри Поттеров. Ну, это все шуточки, а на самом деле делать-то что?

И зачем я отреагировала на слова Завадовского так глупо и по-детски, сорвалась, убежала? Просто нужно было в ответ высмеять его, сказать, что сам дурак и перевести стрелки на Андрея. Он ведь был со мной в подземелье, он знает, как было дело. Почему же он промолчал и позволил мне так лохануться? Напрасно я вспылила, только лишний раз показала, что я слабачка. Лучше всего было вообще не затевать это собрание. У меня не было плана, я ничего не продумала, я сама себя подставила. Еще вчера отругала Ратманова, а сегодня… Эх, да что там! Сделанного не вернешь.

А Илья, ну, что Илья… он по натуре своей хам, скептик и деловой мен, с ним нужно говорить только, имея на руках факты, давить доказательствами. Обидно, конечно, терять его как партнера и друга, но это не я его гнала, он сам решил, что ни я, ни мой проект ему не подходим и соскочил с подножки моего вагончика… Ничего, справимся, где наша не пропадала. Доведу я свою затею до конца, вместе с Орели составим план действий и – вперед. Прорвемся… Вот время пройдет, покомплексую немного, слезу горючую пару раз пущу и снова буду готова для подвигов… Ничего-ничего, господа хорошие, вы все еще меня узнаете!

… И я секла себя розгами запоздалого раскаяния. Было стыдно, было горько, и я даже не знала, как снова покажусь на глаза тем, перед кем распиналась.

Нужно поговорить и с Орели, и с Крисом, да и с Андреем, объясниться, а то оставила людей в шоке, я же видела какими глазами на меня Орели смотрела, не только Илюшка был в шоке. Я хихикнула, вспомнив их лица. Крис, кажется, даже подавился жвачкой. В общем, мои друзья мне нужны. Если мстить за смерть Клода и копать под Ратус, то без них – никак. Да и без Маргариты тоже не обойтись. Я вся аж похолодела от мысли, что нужно будет просить "железную леди" меня обучать. Представила эту аристократку футы-нуты! Так и слышу: "Александра, будьте серьезны! Александра, у вас дар и нужно ему соответствовать!" Как занудная училка! Но делать нечего, звоню…

Мой звонок застал Марго на работе, в ателье, там, где мы познакомились когда-то, когда я искала платье для приема у Поля Мюриэля. Сказала, что у меня срочное дело и договорилась, что подъеду через полчаса. Мадам, как всегда сдержанная и строгая, на просьбу о встрече не задала ни одного вопроса, а коротко ответила: "Конечно, Александра, приезжайте".

Я приехала, как обещала, через полчаса на знакомую тихую улочку, круто поднимающуюся к вершине Монмартра. В ателье все выглядело по-прежнему: пахло пудровым ароматом засушенных роз, на стенах – элегантные бежевые обои в кремовую полоску, матовые бра в форме бутонов, платья на кронштейнах все также интриговали воображение роскошными тканями и вышивками, в глубине помещения слышался тихий стрекот швейной машинки.

Ждать, как в первый раз, мне не пришлось. Стоило распахнуть дверь, хозяйка бутика вышла из-за конторки, кивнула на мое приветствие и повела вглубь ателье.

Ее бюро находилось в дальней комнате, и каждая деталь интерьера там выглядела также элегантно, как и весь интерьер бутика. Я подумала, что все, к чему прикасалась Марго носит отпечаток утонченного стиля и какого-то особенного благородства. Мадам сделала приглашающий жест, показывая куда мне присесть.

– Так что случилось, Александра, вы в порядке?

– Нет, совсем не в порядке. Тут вот какое дело… – я замялась, не зная, как начать, – прежде всего, хочу извиниться за то, что столько тянула с ответом на ваше предложение.

Мне захотелось начать наш разговор, напомнив Марго о ее предложении стать моей менторшей в освоении ведьминских премудростей.

– Какое предложение? – Марго высоко подняла брови, откинулась на спинку кресла, сложила руки под грудью. Губы дрогнули, изогнулись в едва заметной усмешке.

Я ни секунды не сомневалась, что она прекрасно меня поняла, что она все помнила, но зачем-то делала вид, будто не догадывается о чем идет речь. Внутри булькнул яд раздражения.

– Марго, мне нужна ваша помощь, – я принялась нервно стаскивать с себя пальто, разматывать шарф, озиралась, ища место куда бы пристроить сумку, словом, суетилась, производя множество ненужных движений, – помните, как-то вы сказали, что предлагаете меня обучить… ну, там… всяким вашим… знаниям. Вам еще Агния Аркадьевна писала, хотела, чтобы вы мной занялись. Тогда я не была готова, тогда я еще многого не понимала, не верила в себя. Теперь мне это нужно… ваши уроки нужны, или как вы это называете. Срочно нужно…

– Так-так, раньше вы считали, что вам не требуются "всякие там знания", – Марго издевательски повторила мои слова, – а теперь вы вдруг все поняли, в себя поверили и готовы. Так? – мадам Юсупова усмехнулась. Должно быть я выглядела смешно и нелепо. Черт, я сама позвонила, напросилась срочно встретиться, а теперь под насмешливым взглядом Маргариты вся дергалась и суетилась, усаживаясь в кресле напротив, не в состоянии толком объяснить зачем пришла. – Что это вдруг? Какая такая надобность? Да еще и срочно!

Эта ее усмешка, этот издевательский тон начинали меня уже серьезно злить. В душе закипала ярость. Что за чертова ведьма! Ну уж нет! Я дала себе слово, что больше не позволю ей так высокомерно к себе относиться! Сделав каменное лицо, встала, вскинула брови и, как мне казалось, величественно и свысока посмотрела на стерву. Прямо ей в глаза уставилась и ледяным голосом произнесла:

– Послушайте, Марго, я вам благодарна за то, что вы мне помогли, за Клода и вообще… – я произносила слова, стараясь придать голосу небрежное безразличие, – я это ценю, но не могли бы вы сменить тон? Я и так вся на нервах. Я пришла к вам за помощью, а не за тем, чтобы вы издевались и насмехались надо мной. Агния Аркадьевна никогда бы себе не позволила такого отношения. Если не хотите, или не можете, то просто так и скажите. Справлюсь и без вас.

Если честно, я не ожидала, что мадам Юсупова так безжалостно и небрежно обольет меня ушатом холодной воды и будет сомневаться в моей готовности и намерении приступить к обучению. Что ж это за день такой! Явно не мой! Все только и хотят меня унизить и посмеяться! Нет, на сегодня я уже получила свою порцию ядовитых насмешек! Прочь отсюда, прочь от этой ведьмы!

Я собиралась с гордым видом покинуть бутик, подхватив предварительно свои вещи. Но в этот момент, когда я с достоинством встала со стула, пальто и сумка поползли на пол, я, охнув, стала их подбирать встав спиной к Марго вверх попой, а одежка моя, как назло, подала снова и снова… Цирк какой-то! Я снова в позе удобной для пинка! О, Боже, милосердный, когда же это кончится! Наконец мне удалось собрать в охапку свои вещи и я двинулась на выход.

– Постойте, Александра, куда же вы? – сзади раздался спокойный голос Маргариты.– Говорите, что вам нужно, я постараюсь сделать все, что от меня зависит.– в голосе Марго слышалась улыбка, нет даже не улыбка, просто гомерический хохот!– Только я думаю, это тяжелый случай, вас нужно учить не только магии, но и хорошим манерам, моя дорогая.– Я рванулась на выход.– Постойте, Алекс, куда же вы? Мы не договорили!

Остановившись на полпути к выходу, яростно крутанулась на каблуках.

– Знаете, я передумала, не нужны мне ни ваши замечания, ни ваши одолжения, мадам! Почему вы все время надо мной издеваетесь? Вас просила за меня моя наставница, вы ей обязаны, за вами долг. И обучать меня – это не милостыня Христа ради, а ваша обязанность вернуть этот долг. И вот еще: я больше вам не позволяю так со мой разговаривать, имейте это в виду! Я жалею, что пришла к вам, и помощь ваша мне не нужна, будь вы хоть самой главной ведьмой в мире!

Вскинув голову, быстрыми шагами я пошла на выход. Вот ведь стерва, с чего это она меня так невзлюбила? Спросить, что ли? Да ладно, наплевать, уже не интересно, если надо, я в Москву поеду. Там Агния Аркадьевна, она меня любит, она поможет… Всему научит… Только бы не разреветься от обиды, только бы поскорее выбежать за порог проклятого ателье и больше никогда, никогда не видеть и не слышать эту … Маргарэт Юсупофф… Тоже мне аристократка хренова!

– Александра, стойте, – голос Марго догнал меня уже у входной двери и слился со звяканьем колокольчика.

Я не собиралась останавливаться, но в тот момент, когда я распахнула дверь и уже почти переступила порог, что-то словно стреножило меня и я чуть не растянулась на полу. На какую-то долю секунды подумала, что зацепилась ногами за что-то, за какой-то кусок ткани, за что-то брошенное на пол, но молниеносно сообразила, что это Марго опутала меня, остановила каким-то заклинанием. Даже не знаю, что меня заставило уже почти в падении поднять руку, где на пальце был надет перстень, подарок Агнии Аркадьевны и сделать хлесткое движение, словно я обрубала оплетающие меня путы, и вовремя – это помогло сохранить равновесие и не растянуться во весь рост на пороге.

– Ах, Алекс, Алекс, что же вы такая нетерпеливая! Глупое вы дитя!

Голос за спиной… Хоть тон Марго оставался таким же насмешливым, в нем появилось что-то новое, словно она и вправду жалела дитя неразумное. Хозяйка бутика обошла меня, загородив собой входную дверь, стала напротив. Она, как мне казалась, была довольна тем, что показала насколько несложно ей было справиться со мной, но и я не чувствовала себя униженной. Освободившись одним взмахом руки от ее пут, я дала знать этой гордячке, что тоже кое-что могу. Вскинула подбородок и гордо изрекла:

– Вы думаете, я совсем бессильная и не могу вам сопротивляться…

– Дорогая моя девочка, – неожиданно мягко перебила меня Марго, – нет, пока не можете… пока… но вы не бессильная… скорее наоборот, просто нужно слушать старших и не делать глупостей.

Марго стояла передо мной и уже серьезно, без насмешки оглядывала меня, словно увидела впервые.

– Жаль, что вы так мало времени провели с нашей общей патронессой. Агния Аркадьевна угадала ваш потенциал и оценила ваши способности, жаль только, что не успела вас обучить… В том числе манерам… Жаль…

Женщина тихонько развернула меня в сторону своего кабинета и, не успела я оглянуться, как опять сидела на прежнем месте. Хозяйка устроилась напротив, подперла подбородок сложенными в замок пальцами и уставилась куда-то поверх моей головы. Воцарилось молчание, лишь едва уловимые шорохи иногда раздавались в тишине кабинета.

Когда Маргарита заговорила, в ее голосе слышалась непритворное сочувствие.

– Не глупите, Алекс, конечно, я буду вас учить. У меня незакрытый гештальт, – она улыбнулась грустной улыбкой. – В отличии от Агнии, у которой были ученицы и я – одна из них, мне до сих пор не встречалась та, которой по судьбе предназначено стать моей восприемницей. Нам, ведьмам, следует оставить после себя продолжательницу нашего дела. А про мои долги вам лучше не знать, это ведьминские долги, вернуть их необходимо, иначе они перейдут на близких людей, а если таковых нет – то на весь ковен, которым я управляю, – Марго грустно усмехнулась. – Но не буду вас загружать, это мои дела и только мне их решать.

Я вытаращилась на Марго. Вот не ожидала… Что случилось? Очень интересно, какие именно у нее долги? И что такое "ведьминские долги"? У нее свой ковен? Да, Серафима что-то говорила… А, впрочем, это, действительно, не мое дело. Сердце уже перестало сильно биться, я вернула себе способность соображать и вести себя адекватно. Хоть и запоздало, поняла, что, кажется, опять сделала глупость. То прошу о встрече, то кидаюсь вон с криками, что мне ничего не нужно! Господи, почему, ну, почему я каждый раз выставляю себя в самом нелепом виде! Что такое особенное сказала Марго, что я набросилась на нее, как Моська на слона! Прощения что ли попросить? Но не успела и рта открыть, как мадам Юсупова сама произнесла:

– Простите меня, Сашенька, я вечно забываю, что вы, в сущности, еще совсем не готовы к тому, что собираетесь взвалить на свои плечи. В моих глазах вы, как ребенок неразумный, которому в руки попала ядерная бомба. Вы – хорошая девочка, Саша, здесь Агния не ошиблась, она мне так и написала, и еще написала, чтобы я помнила о том, что вы абсолютный новичок в нашем деле и начинать с вами нужно практически с нуля. У меня давно не было, нет, вообще никогда не было таких ситуаций, я имею ввиду, у меня нет опыта обучения кого-либо. Но мы справимся!

Марго улыбнулась, хлопнула себя по коленям и встала с места.

– Вот что я предлагаю, Саша, вы сейчас идите домой, приводите себя и свои нервы в порядок, а для этого отключите телефон, никаких интернетов и переписок с друзьями, включите музыку, лучше – классику, что-нибудь из Шопена, или Дебюсси, романтическое, наберите душистую ванну, а потом ложитесь спать. Завтра я сама к вам приеду, думаю, ближе к вечеру, я позвоню предварительно, и мы займёмся нашими делами…

– Хорошо, Марго, – я обрадовалась тому, что мне не пришлось каяться в грехах и ошибках и решила уточнить план действий. – Значит, уже завтра начнем? То есть, вы начнете меня обучать? Да? Что-нибудь нужно приготовить? Может, место для занятий подготовить? А то у меня нет ничего такого… ну, специфического… ну, вы понимаете! Может купить что-то?

– Да, Саша, вам нужно купить по списку все, что я напишу.

Маргарита стала быстро писать на листочке светло-лиловой бумаги с такой же виньеткой, как и на визитной карточке ателье.

В списке оказались вещи, которые, как мне казалось, не имели никакого отношения к тому, чем мне предстояло заняться. Ну, церковные свечи, это понятно, черные свечи – тем более понятно, но фольга, бичевка, мелок, бумага для черчения, кисти и краски! Я могла еще понять натуральные масла, которые, кстати, стоили бешеных денег, или, например, котелок, который мне нужно было найти, скорее всего на помойке, или в лавке старьевщика, а сургуч, а автомобильная краска! Ладан, мускус, какие-то особенные ароматические курения… много непонятных предметов. В списке Марго было около полусотни наименований. Не уверена, что сумею купить все это за один день. Может, что-то можно не покупать? Но магиня предупредила, что все это лишь базовые вещи, без которых не обойтись. Да, и еще она сказала, что мне предстоит многое делать своими руками.

Я прикинула очень приблизительно сколько все это могло стоить. О, Господи, если каждый раз мне нужно будет делать такие закупки, то все, что я зарабатывают, уйдет на эти колдовские штучки.

Ладно, сегодня оставлю на потом проблемы, покупки, ссоры, обиды, все – до завтра. Сейчас ехать домой и, как мне посоветовала ведьма, отключиться от мира, выключить компьютер, телефон, запереть дверь на все замки.

Дома я поняла, что отдых мне и вправду просто жизненно необходим. Нервотрепка отняла слишком много сил, поэтому я сделала так, как велела Марго, и после душистой ванны, где я растворила все свои горести и обиды, заснула, едва коснувшись подушки.

На следующий день я решила на работу не ходить, телефон отключила.

Глава 45. Наша первая встреча

Андрей.

Алекс выскочила из галерей как будто ей на хвост кипятка плеснули. Наверное, опять пошла бродить по улицам. Я уже заметил, если что-то не так, если ей нужно прийти в себя, для нее такие хождения по городу – релаксация, после она словно сил набирается, становится спокойнее, что ли. У нее, как она мне однажды намекнула, какие-то там свои отношения с городом. Вот дурочка романтичная, фантазерка.

Как-то Алекс сказала, что с Клодом они часто просто бродили по Парижу и он рассказывал ей всякие истории, городские предания, загадочные, страшные, иногда смешные, всякие исторические курьезы, что Клод раскрыл ей этот город со всех сторон и так она полюбила его навсегда.

Полюбить навсегда… очень в духе и в характере Александры. Она все делает до самого конца, "навсегда", все чувства до самой глубины. Такая вот натура. Как только за все годы в этом непростом и подлом мире она сумела сохраниться такой? В этой девушке самым невероятным образом сочеталась наивность подростка, хрупкость и, в то же время, опыт взрослого человека, многое испытавшего, побывавшего в таких передрягах, что, мама, не горюй.

Каждый раз, когда я думал об Александре, меня не оставляло чувство, будто ее судьба уже давным-давно прописана в каких-то скрижалях и ведет ее по только для нее намеченному пути. Даже, когда сбивается, путается, тормозит и пятится назад, какая-то неведомая сила ставит ее опять на предначертанную дорогу.

Когда я был очень молодым, мечтал о будущем, я создал себе образ девушки, которую хочу встретить и с которой хочу по-настоящему серьезных отношений. Придумал ее вплоть до малейших деталей, до родинок на теле, до завитков волос на затылке, цвета глаз. Подсознательно хотел именно такую, как задумал, на меньшее не был согласен.

Недостатка в женском внимании у меня не было никогда. Нет, я не бегал за юбками, девушки сами искали моего общества. А я что, дурак отказываться? И не только молоденькие девушки встречались мне на пути, мне нравились и дамы постарше, опытные в любви, доставлявшие мне гораздо больше чувственных удовольствий в сравнении с неопытными глупышками. Так что опыт общения с женщинами имеется, я этим не кичусь, но факт есть факт. Не могу сказать, что я какой-то одержимый женолюб, но от хорошего секса не откажусь, а кто откажется? Пару раз у меня возникали длительные связи, но я не был заточен на что-то серьезное. Не знаю, чего я ждал от отношений, может, и не ждал ничего, просто я думал о ком-то необычном, о той, что наполнит и сердце, и душу без остатка. Мои случайные подружки, наверное, чувствовали это и не пытались меня стреножить, да и невозможно это было, ведь я жил в ожидании идеала.

И вот я встретил женщину своей мечты. Только эта мечта принадлежала другому. Наташа… даже имя мне нравилось, это было мое любимое женское имя.

Мне нужно было выразить ее образ на полотне. Я написал ее портрет буквально за несколько часов. Когда я закончил, сам глазам не поверил, портрет отражал все мои к ней чувства. Те, кто его видел, задавали один и тот же вопрос: "Это твоя девушка?". Когда уезжал из России, взял этот портрет с собой во Францию. Совершенно бессознательно почувствовал, что нужно взять.

Не знаю, почему у меня возникла идея продать эту картину, и как мне вообще в голову пришла такая мысль! Я дорожил этой своей работой, никогда не думал продавать наташин портрет, хотел держать все время перед глазами. Но однажды, в самый канун Нового года у меня что-то засвербело, я подумал, если мне суждено встретить Александру, тогда я называл ее Наташей, то сейчас, или никогда. Я просто физически почувствовал, что она в Ницце, рядом, нужно только постараться ее встретить. И я сделал то, что сам назвал "подманить судьбу". Мне казалось, нет, не казалось, я был уверен, что стоить выставить портрет, как маяк, как призыв о встрече, и картину должна купить именно она, только ей он дастся в руки.

Не смог придумать ничего лучшего, как отнести портрет знакомому антиквару, месье Бруно. Он выручал меня иногда, когда была уж очень острая нужда в деньгах, брал мои работы и выставлял их в рыночные дни на Кур Салея. Хитрый жадный жук, не знаю за сколько он продавал мои картины, но мне он явно платил не более двадцати – двадцати пяти процентов от вырученного. Меня и это устраивало. Где бы я мог еще, вот так нелегально, но быстро продавать свои работы? Я принес портрет накануне рыночного дня и попросил месье Бруно выставить его на продажу. Тот взглянул и поинтересовался:

– Ваша девушка? Угадал? Очень хороша! Она русская? Русские женщины обладают каким-то магнетизмом. Вот смотришь на этот портрет и как будто тянет смотреть и смотреть, – антиквар прищурился, глядя на портрет, видно думал за сколько сможет его продать. – Хорошо, я возьму. Оплата по результатам продажи. Идет?

Я знал, что он меня наколет, знал, что это опытный торгаш и никто кроме меня не согласился бы на такие условия, никто, даже самый забулдыжный лох не стал бы так продавать свое детище, но я кивнул и ушел из его лавочки. Конечно, я мог бы и сам простоять целый день на рынке в ожидании появления своей женщины-мечты, но была работа – нужно было выходить в море, а я не мог подвести свою команду и во мне была стопроцентная уверенность, что Наташа рядом и она непременно найдет картину, а, значит, найдет и меня.

Для меня начался марафон ожидания, я ждал мою мечту. Через день я пришел к антиквару. С замиранием сердца услышал, что портрет продан, а покупатель просил меня связаться с ним. Я спросил кто это был и Бруно сказал, что один месье, состоятельный парижанин купил его в подарок своей возлюбленной. Я был просто ошарашен, нет, просто убит! Как? Какой такой парижанин? Это должна была быть она, Наташа! Почему? Какой-то другой человек купил портрет и теперь мне ее не найти… Это был удар. Я не увижу ее… Кажется, я застонал в голос от досады и разочарования. Бруно сунул мне деньги, на которые я даже не посмотрел и дал листок бумаги с телефоном покупателя, и еще сказал, что сейчас сам ему позвонит и предупредит этого покупателя, потому что со мной хотели встретиться лично и немедленно, просил подождать полчаса, но я сослался на занятость, быстро написал записку, объяснил антиквару, что ждать не могу, а в записке написал, что буду ждать на набережной. Хоть выясню кем был этот богатый тип.

По крутой улочке я спустился к морю. Был очень яркий солнечный день. Такие дни бывают лишь зимой, когда солнце слепит какой-то нестерпимой белизной, а отражение от морской поверхности делает просто невозможным смотреть не только на воду, но и вокруг. Глаза начало резать и они предательски наполнялись слезами. Пришлось надеть темные очки. Я не знал, то ли это были слезы разочарования, то ли это средиземноморское солнце безжалостно выжало из глаз лишнюю влагу. В каком-то запоздалом остервенении я стал колотить руками по железному парапету, я просто в голос рычал от осознания, что это все! Я не найду свою мечту и жизнь превратится в тоску! Как я мог довериться какой-то гребаной интуиции! Идиот, какой же я идиот! Я колотил по железу, пока не почувствовал, что вот-вот собью руки до мяса. Окей, мужик, возьми в себя в руки и перестань истерить, как баба, еще не все потеряно, лучше подожди, может, этот парижанин придет сюда, и ты его расспросишь. Подожди, еще чуть-чуть… А, если не придет, то я вернусь к Бруно и припру его к стенке, выдавлю из него все подробности, пусть эта жаба в мельчайших деталях расскажет про того, кто купил картину. Ну, не могла меня судьба так облапошить!

Закурив сигарету, я стоял, прислонившись спиной к парапету, скользя взглядом по беспечной толпе, неторопливо гуляющей по Английскому бульвару. Эти улыбающиеся люди приехали сюда, чтобы встретить в Ницце Новый год и искренне наслаждались солнцем, морем, теплом южного города. Дети носились с бессмысленно радостными криками взад и вперед, кружили возле родителей, требовали добавить к их беспечному счастью еще мороженого, еще воздушных шариков и просто уделить им еще внимания.

Я ждал, казалось, вечность, еще раз закурил сигарету, быстро, рваными вдохами прикончил ее и уже собрался уходить. Какой толк ждать неизвестно кого, какого-то месье парижанина. Что за дела могут быть у него ко мне? Хочет еще купить картин, хочет что-то предложить? Мне от него ничего не нужно. Придется идти пытать Бруно, а если ничего не узнаю, то… Я уже не знал, что тогда буду делать! Разочарование от невстречи с Наташей еще не вполне поглотило меня, но я знал, что через короткое время меня накроет волна отчаяния и я не только не смогу ни с кем общаться, но даже приблизиться к себе не дам! Сегодня я точно напьюсь! Я очень редко позволял себе такое, просто не любитель, никогда не видел в этом никакого удовольствия, но сегодня был тот самый день, непременно надерусь, как свинья.

Я огляделся, ища глазами куда бы выбросить окурок, и вдруг увидел ее! Это была Наташа, такая, как я ее и представлял. Она переходила через улицу, пропустив поток машин, и шла ко мне. Нет, не ко мне конкретно, а к тому месту, где я стоял. Боже, до чего ярко блестят и как красиво развеваются под ветром ее рыжеватые волосы, словно ореол из золота, а глаза, какие необыкновенные зелено-карие глаза, а походка! Ко мне приближалась моя богиня! Вот, говорят, что мужчины не теряют сознания от эмоций, а я был на грани…

Она прижимала мобильник к уху и говорила громко и нервно, почти кричала, не то спорила, не то ругалась. Разговор был очень эмоциональным. До меня долетали обрывки фраз. Я стоял почти рядом, но она меня не видела, просто ни на кого не обращала внимания и, когда окончила разговор, сделала жест, словно хотела забросить телефон подальше, или шмякнуть его об асфальт. Губы девушки дрожали, мне показалось, что она всхлипнула. Все, что я понял из обрывков услышанного, это – ее кто-то сильно обидел. Кулаки сжались, сердце тоже сжалось. Какая такая сволочь ее обидела?! Мне по-настоящему захотелось искалечить мерзавца!

Девушка еще раз издала нервный всхлип, совсем по-детски провела ребром ладони под носом и стала оглядываться, явно ища глазами того, кто написал ей записку: "Приходите на набережную".

Да, вот так и произошло наше знакомство. Судьба не обманула, мы встретились и встретились именно там, где я загадал.

После первых слов, уже не помню каких, я позвал ее в кафе, и она согласилась. Мы присели на террасе. Оказывается, Наташа тоже меня искала! Но совершенно по другому поводу. Она стала рассказывать, как совершенно случайно увидела у кого-то из знакомых мои работы, как они ей понравились и как она решила меня найти, чтобы пригласить на проект. Боже милостивый! Она меня искала! Я изо всех сил старался, чтобы на моей физиономии не было идиотского выражения счастья, а сам смотрел на нее и не верил в это самое счастье.

Еще раньше от Клода я знал, что Наташа владела картинной галерей и занималась организацией выставок. Знал, что она любит свою работу и ее галерея была хоть и небольшой, но довольно известной в Париже.

Трудно представить, как только ей в голову пришло, не зная ни имени, ни точного места жительства отправиться на поиски человека, зная о нем только то, что он художник, который, предположительно живет в Ницце! Надеяться найти невесть кого, к тому же нелегала в большом курортном городе, кишащем приезжими! Авантюристка еще похлеще меня! Только русские со своей бесшабашностью и надеждой на авось способны на такое. Но главное, все получилось, мы нашлись! Это было чудо, это был знак судьбы. И судьба была щедра, она дала мне шанс, и я знал, что уже не отпущу эту девушку, потому что она и есть моя судьба.

Александра.

События, случившиеся сразу после разрыва с Д’Иссеньи, отвлекли, не позволили мне утопиться в горечи от предательства еще недавно так любимого мужчины, а разум постарался погасить шок и не дал уйти в кошмар воспоминаний о насилии. Вспоминать было гадко, противно и, не знаю почему, безумно стыдно. По приезде в Париж, я рассказала Орели лишь часть из того, как обошелся со мной Д’Иссеньи, постыдилась описать подробности, но и от того, что я смогла рассказать, подруга пришла в ужас, смотрела на меня глазами полными слез и все повторяла: "Как же так, Алекс, ведь он любил тебя, как же такое возможно!". Да, возможно… А сцена в кафе, когда он меня выследил? Вспомнишь – вздрогнешь! Д’Иссеньи готов был вообще меня убить! Мадам Юсупова пообещала, что Жорж ко мне не приблизится, что она поставила защиту, не позволяющую ему приближаться ко мне, но все же предупредила, что опытный маг ее может снять. Теперь я жила со страхом неопределенности, а вдруг в один прекрасный, то есть совсем не прекрасный день, передо мной появится разъяренный Д’Иссеньи. Правда, теперь я была умнее и, даже, если он и застанет меня в врасплох, то перстень Агнии мне в помощь!