Глава 27. Дело сделано
Год 2018. Конец сентября
В подземелье было прохладно. В мокрой одежде, прилипшей к телу, я чувствовала себя неуютно. Марго стояла возле алтаря и, казалось, не обращала на меня никакого внимания. Я поняла, что сменить одежду мне не светит. Магиня была полностью сосредоточена на старой книге, которую достала с полки и теперь листала, осторожно переворачивала страницы, исписанные крючковатыми буквами.
Я попыталась заглянуть через плечо, чтобы лучше разглядеть что там изображено, но Марго меня отстранила.
– Не мешайте, Александра, вам это не понять, а вы меня отвлекаете, – с раздражением сказала она.
Время от времени женщина прикасалась к камню, который уже принял свой обычный вид, стал снова серым невзрачным булыжником. Марго опять что-то колдовала. Глаза магини внимательно скользили из-под очков-половинок по строчкам фолианта, а губы тихо шептали слова. Спустя где-то полчаса она нашла в книге то, что искала и с облегчением выдохнула.
– Ну, все, нашла…
Отойдя к письменному столу, Марго сделала записи на клочке бумаги и вернулась к книге.
– Александра, подойдите сюда, – я тут же подскочила к ней и вопросительно уставилась в глаза. Перед мадам Юсуповой я постоянно чувствовала себя маленьким человечком, который должен строго выполнять ее приказы, хотя изо всех сил старалась этого не показывать.
– Итак, – продолжила она, – внимательно слушайте и делайте то, что я вам скажу. Ваш артефакт подчиняется только вам, это первое, энергетика камня и ваша энергетика – суть одно и то же, это второе. В разделенном состоянии ваши энергийные сущности могут подвергаться риску, это третье.
С нарастающей тревогой я слушала своего ментора, предчувствуя, что она готовит какое-то магическое действо. Какому такому риску я могу подвергнуться? Почему? Мадам не удосужилась пояснить, словно я должна понимать ее с полуслова. О, Боже, Боже, Боже, каким образом надо мной сегодня еще будут экспериментировать? Чую, одним обмороком мне не обойтись!
– Вывод такой – ваши энергии необходимо соединить на физическом уровне, это усилит ваш потенциал и, – Марго потерла лоб, поправила очки и недоверчиво глянула на меня, – не даст темным возможность забрать камень. Ведь, если Рагар попадет к ним, то вы либо умрете, либо превратитесь в темную магиню с огромным потенциалом.
Ну, теперь хоть что-то стало понятно. Мадам боится, что я перейду на сторону темных. И что делать? Как эта ведьма нас с Рагаром соединять будет? Может, заставит меня проглотить булыжник? Вряд ли. Он просто мне в горло не пролезет. О, Боже, а вдруг она мне живот разрежет и туда его засунет! Все время, пока я общалась с этой женщиной, меня не оставляло чувство, что она ко мне относится очень скептически, словно я не тот человек, которому можно доверять, так, словно я не достойна ни Рагара, ни своего дара. Да я бы с радостью от всего отказалась, сама не хочу! Перспектива оказаться с камнем в животе пугала не на шутку. Слова мадам Юсуповой о моем возможном будущем привели меня в ужас. Все, отказываюсь и ухожу.
– Послушайте, Марго, а вы уверены, что я тот самый человек? У меня такое впечатление, будто вы в этом сомневаетесь. Ведь могут же быть ошибки? Я думаю, что это не я. Тут герой нужен, может, какой-то мужик-богатырь, сильный, бесстрашный, а я совсем не герой, да и не хочется мне. Бороться с темными, геройствовать – не мой жанр! Я люблю спокойную жизнь. Все мое геройство осталось в прошлом, в Москве. Я вам уже говорила. Проверьте, тут должна быть ошибка. Мне страшно. Я не хочу ни умирать, ни становиться ведьмой. Не хочу, чтобы вы засунули в меня чертов булыжник.
Маргарита грустно улыбнулась:
– Вот это именно то, что и вызывает у меня тревогу. Ваша неуверенность в себе. А то, что вы избранная, не сомневайтесь. Таких ошибок быть не может. Нужно обрести уверенность в себе и ваш внутренний дискомфорт исчезнет.
Легко сказать, но трудно сделать. Как ее обрести уверенность эту? Шел-шел и обрел? Что делать? В душе я понимала, что мне не отвертеться. Вот только у меня вопросик: как это она будет меня с Рагаром соединять на физическом уровне? Выбор небольшой: заставит проглотить, или зашьет его мне куда-нибудь. О, Боже, только не это! Мысленно я уже представила занесенный надо мной скальпель, или то, как я давлюсь камнем.
Тем временем Марго снова развернула на каменном алтаре пергамент с изображением пентакля, в его середину снова положила Рагар. Затем она стала расставлять по лучам пентаграммы заготовленные заранее предметы: плошку с водой, зажженную свечу, насыпала на третий луч горку земли, далее – пучок перьев, на четвертый конец пентакля положила кусочек дерева и последним, пятым, был магнит.
– Сначала нужно убирать негативные привязки, очистить и залатать дыры в оболочках вашей ауры. Это обычная процедура, практически бытовая магия – чистка. Для того, чтобы приступить к основному ритуалу прежде нужно очиститься, а затем уже перейдем к самому важному.
Она встала за моей спиной и начала обкуривать меня пучком дымящихся трав. При этом быстро шептала непонятные слова. Я же обреченно отдалась на волю магини и постаралась выкинуть из головы все сомнения. Старалась не думать о том, как она собирается засунуть в меня распроклятую каменюку.
Длилось это действо долго и мне было уже тяжело стоять, запах горящих трав кружил голову, хотелось пить.
Наконец Маргарэт закончила, громко произнеся несколько непонятных слов. С ее лица градом катился пот, женщина выглядела полностью истощенной.
Обессиленная Марго буквально упала в кресло, закрыла глаза, бросила руки на подлокотники, дыхание ее было тяжелым, я подумала, что она уже не сможет перейти ко второму этапу.
– Мне нужно немного передохнуть, потом мы продолжим, – словно отвечая мне, тихим голосом сказала магиня.
– Может, лучше завтра, или в другой раз?
Я сильно сомневалась, что у нее еще остались силы.
– Нет, дорогая, сегодня. Иначе будет поздно. Повторяю, сегодня очень благоприятный день для ритуала и камень хорошо чувствует ваши вибрации.
Женщина положила руки на колени ладонями вверх, закрыла глаза и застыла. Было понятно – она набирает силы. Я устроилась поодаль на диванчике и, незаметно для себя, задремала.
– Ну, все, хватит валяться, Александра! – над головой раздался громкий голос Марго.
От неожиданного окрика я подскочила с дивана и стала озираться вокруг. Улыбающаяся Марго трогала меня за плечо.
– Что? Отдохнули? Пора приниматься за дело.
Женщина выглядела собранной и полной сил. Она указала на каменный постамент и приказала:
– Раздевайтесь.
– Как это? Что, совсем раздеваться? Зачем?
– Да, снимайте одежду и ложитесь. Только не задавайте глупых вопросов, просто выполняйте то, что я вам скажу. И ни звука. Вы меня поняли? Полное молчание и подчинение, иначе ничего не выйдет.
Я разделась, сложила вещи на стул, стоявший возле стола Маргарет и полезла на каменный стол. В подвале было прохладно, да к тому же камень алтаря был холоден, как лед. Тело немедленно покрылось мурашками и выглядело как ощипанная тушка гусенка. Я невольно прижала ладони к груди, но Маргарэт велела вытянуть руки вдоль тела и закрыть глаза. Я внутренне приготовилась к тому, что сейчас меня будут резать.
В помещении царил сумрак. Марго потушила весь свет, оставила только толстые свечи по углам алтаря. Я закрыла глаза и застыла в ожидании. Через некоторое время я почувствовала, что магиня приступила к ритуалу. Она начала издавать ритмичные гортанные звуки, потом перешла на горловое пение. Голос отражался от каменных стен и потолка, наполняя все помещение, как будто уплотняя пространство. Потом я почувствовала, что мне на грудь положили какой-то предмет. Я осторожно приоткрыла веки и увидела светящийся голубым светом камень. Рагар опять ожил, по его поверхности пробегали синие молнии. Стало тепло, тело согрелось, а в том месте груди, где лежал камень кожа просто горела. Скрозь чуть приоткрытые веки я наблюдала за действиями женщины. В руках она держала тяжелую книгу и, раскачиваясь, нараспев произносила заклинания. Сияние, исходившее от камня, стало сильнее и ярче. Теперь и все мое тело было охвачено голубым светом. По коже струились змеевидные линии. Ощущение было такое, словно электрические разряды прожигали мою кожу. Я хотела пошевелиться, но не могла. Казалось, я в любой момент вспыхну и взорвусь осколками. Боль нарастала, я понимала, что теряю сознание… или умираю. А Марго все продолжала творить заклинания. Голос ее менял диапазон, то спускаясь до самых низких басовых звучаний, то взмывая вверх до, уже неслышимых человеческим ухом, частот. Все, что находилось в подземелье закружилось перед глазами, я совершенно утратила чувство реальности и, кажется, опять потеряла сознание.
Я видела, что несусь в пространстве, меня окружает сине-черная пустота и тишина, такая, от которой можно оглохнуть. Далекие звезды мерцают в пустоте. Состояние полета восхищало, чувство свободы и осознание того, что я могу сделать все, что только пожелаю, наполняло душу восторгом. Все страхи и тревоги исчезли. Я лечу в бесконечном просторе, наслаждаясь этим невероятным полетом. Из яркой точки, которую я приняла за звезду, возникшую далеко впереди, начинает разрастаться голубоватое сияние. И, наконец, передо мной появилось лицо человека, которого я уже увидела в глубине Рагара, Он смотрит своими лазурными очами и как будто говорит: "Ничего не бойся, мы вместе", я окунулась в сияние и отключилась.
Сквозь забытье я поняла, что не слышу голос Марго, а образ человека с сияющими глазами исчез. Полет прекратился. Открыла глаза и увидела, что лежу под одеялом на мягком диване в гостиной.
Хозяйка сидела напротив и с абсолютно невозмутимым видом пила чай.
–– Ну вот вы и проснулись. Как чувствуете себя? Ничего не болит? Голова не кружится?
Она была как всегда аккуратно причесана, безупречно одета, лицо спокойное, на губах улыбка. Изящные пальцы, унизанные перстнями, крепко держали ручку чашки.
С трудом оторвала голову от подушки, ощупала себя. Одежда была на мне. Как это произошло? Ведь совсем недавно я лежала совершенно обнаженная на каменном алтаре в подземелье. Как я поднялась из подполья наверх? Кто меня сюда перенес? Кто одел?
Огляделась, за окном было светло, значит наступил новый день. Мы пробыли в подземелье всю ночь.
– Доброе утро, – я привстала над подушкой, оглядывая комнату. – Как я здесь оказалась? Что это было? Марго, что вы сделали?
Отхлебнув из чашки, не отвечая на мой вопрос, Марго поинтересовалась:
– Чаю хотите? Я только что заварила прекрасный чай. Выпейте, а потом поговорим.
Она налила в тонкую фарфоровую чашку крепкий напиток и протянула мне.
– Пейте, пейте. Лучше станет. Это лучший чай на свете – Пуэр Роо Роо. Вижу, что вы хорошо выспались, вставайте, нужно поговорить.
Я сделала глоток и с тревогой посмотрела на хозяйку.
– Не смотрите так испуганно, Александра, с вами все в порядке. Ритуал прошел успешно. Если вы хотите спросить, что с вами произошло, то в двух словах поясню: ваша сущность гармонизировалась. Вы соединились с Рагаром и теперь можете жить спокойно… ну, относительно спокойно, – она усмехнулась каким-то своим мыслям.
– И что это значит? Марго, не говорите загадками! Я ничего не понимаю! Меня начала раздражать неизвестность и этот покровительственно-небрежный тон, с которым мадам Юсупова отвечала на мои вопросы.
– Не злитесь, дорогая, вам потребуется время, чтобы почувствовать вашу новую силу. Должно пройти, как я предполагаю, несколько недель, а, может, и дольше, возможно, пара – тройка месяцев. Энергия камня не может сразу адаптироваться в биологическом теле. Подождите, сами почувствуете и все вопросы отпадут сами собой. Камень поменял свое физическое качество, и вы вобрали его энергию. Вы и он теперь единое целое. На физическом уровне.
– Это значит, Рагар проник в меня? Растворился во мне что ли? Вы его в меня зашили? Это так? Марго, объясните!
– Ну что вы глупости какие несете! Зашили! А насчет растворился, то это ближе к истине. Можно сказать и так. Рагар ждал появления на свет биологического носителя. Нужна была коэрентная энергия, то есть именно ваша энергия, чтобы произошло слияние. Это логично и неизбежно. Энергия обряда, его вибрации послужили проводником, а сам обряд был физическим экспериментом, если хотите. Все укладывается во вполне объяснимые, даже с точки зрения классической науки, рамки.
– И что мне теперь с этим делать, как жить дальше? Я теперь что-то вроде футляра для этой каменюки?
– Да живите себе на здоровье, на внешнем уровне ничего не поменялось. Ваша жизнь – это ваша жизнь. Просто теперь ваша энергетика должна измениться. Но это произойдет не сразу. Я думаю, вам нужно успокоится, хорошо все обдумать и, если будут вопросы – обращайтесь.
Ха, просто жить! Энергетика поменялась! Как легко все у нее получается! Даже для моего неподготовленного для всяких таких манипуляций умишки понятно – я теперь другая.
– А как я почувствую, что энергетика поменялась?
– Просто почувствуете. Всему своё время.
Глава 28. Где же ты, мой художник?
Ницца. Канун Нового 2019 года.
Мне казалось, что в душе Жоржа происходила борьба. Наверное, он не знал, как поступить. Да, я верила, он любит меня и переживает за мою жизнь, но был связан неизвестными мне обязательствами. Ему нужно было выбирать – я, или они, этот чертов непонятный Ратус. Было страшно оттого, что я совсем не была уверена кого же он выберет. Надеюсь, его любовь ко мне победит.
Инстинктивно я прижалась к груди Жоржа. И вдруг мне послышался сдавленный вздох, но, может, мне просто показалось. Может, Жорж был не таким уж твердокаменным, каким хотел казаться. Спрятала лицо у него на груди, изо всех сил обвила своего мужчину обеими руками. Про себя искала слова, чтобы он почувствовал, что, несмотря ни на что, доверяю ему и ищу у него защиты. Мы ведь вместе, и вдвоем нам ничего не страшно.
И внезапно чувство гнева, чувство протеста против власти Марины, Ратуса и прочей нечести как пламя вспыхнуло у меня в груди. Почему я должна бояться какой-то паршивой ведьмы и бегать от нее? Почему меня она так пугает? Чего мне опасаться какую-то Марину? Подумаешь, колдунья! Однажды уже огребла от меня по полной, а ведь тогда я еще даже не знала о своих силах. Да и Ратус этот! Ну что такого это тайное сообщество может мне причинить? Теперь сила Рагара была во мне и это они должны меня бояться! Вспомнила как ведьма раздавленной змеей корчилась у моих ног на полу в кабинете Налимовича! Я засмеялась, вспомнив перекошенное от страха лицо этой гадины! Так чего же я так паниковала? Верно сказала Марго: мне нужно перестать бояться. А с Ратусом тоже разберемся!
Да, я попала в сложную ситуацию, но жизнь продолжается и у меня много козырей и против Марины, и против Ратуса. Во мне сила артефакта, который, если верить Марго, самый мощный в мире. Так чего же отчаиваться! Просто нужно верить в себя.
– Слушай, давай пройдемся, – предложила я Жоржу, – погуляем по Ницце, не сидеть же здесь до скончания века. Даже, если эта парочка и поселилась в Негреско. Я просто сменю отель, чтобы не встречаться с ними.
– А зачем тебе отель? У нас есть целая вилла. Не дури, Алекс, собирай вещи и поедем обратно, – Жорж улыбался, нисколько не сомневаясь, что я не откажусь. – Знаешь, позвоню-ка я Налимовичу и выясню где они сейчас и какие у них планы.
Он вынул из кармана телефон и набрал номер.
– Господин Налимович, это Жорж Д’Иссеньи… Нет, у меня нет новостей, но в случае, если они появятся, где мне вас найти? Уезжаете… понятно… Возвращаетесь в Париж? Летите в Москву? Понимаю… Ну, тогда, если будут новости, я дам вам знать.
Жорж повернулся ко мне:
– Они уехали, сейчас в аэропорту ждут посадки в самолет, летят обратно в Россию.
Уф, какое облегчение! Что ж, ситуация с визитерами, кажется, разрядилась. Правда, какое-то сомнение все-таки скребло душу и вопросы к Д’Иссеньи еще были, например, думает ли он продолжать сотрудничать с Ратусом? Очень хотелось задать ему этот вопрос, но лучше подождать, когда у него уже будет решение. Рано еще, нужно отложить на пару дней, или на после возвращение в Париж. А пока мне самой следовало поторопиться со своими делами. Я ведь должна найти художника. Времени на поиски Ратманова оставалось немного. Только как его искать, художника этого? Плана розысков этого гения-нелегала у меня не было. Может, у Д’Иссеньи с его связями и знакомствами попросить помощи?
– Послушай, любимый, мне все-таки нужно найти Андрея Ратманова. Ты можешь мне помочь? Он здесь где-то в городе, или поблизости. Я тебе много раз говорила о нем. Наш с Ильей проект нужно ускорять. Завадовский нервничает, я не могу вернуться без результата. Понимаю, понимаю, праздники и люди заняты, но, все же, если бы ты мог мне помочь… Это трудно, я знаю, он нелегал, но все же… постарайся, любимый.
Я смотрела на Жоржа жалостными глазами и он, на секунду задумавшись, ответил:
– Попробую, думаю мы сможем его найти, мне только нужно сделать пару звонков. А потом поедем на виллу. Договорились?
Сейчас Д’Иссеньи, как я понимала, был готов сделать для меня все, что угодно, лишь бы я больше не брыкалась и вернулась с ним на виллу.
По горящим глазам любовника и по тому, как он обнимал меня, я не сомневалась, чего он хочет.
– Так ты согласна? Возвращаемся? – нежно поцеловал меня в шейку. В ответ я чмокнула его в нос.
– Да, возвращаемся. Сейчас только покидаю вещи в чемодан и отправимся. Знаешь, милый, я уверена, что все будет хорошо. Никто не испортит нам праздник, и я не боюсь этих уродов.
Сила Рагара медленно, но верно делала меня уверенной в себе. Пусть теперь меня боятся. Страхи отступили, я видела наше будущее с Жоржем в радужном свете. Эх, знать бы чем обернется мое решение вновь довериться Д'Иссеньи! Все-таки я оставалась наивной простушкой.
Д’Иссеньи подхватил меня на руки и закружил по комнате.
– Алекс, я думал, ты решила от меня уйти. Я очень обидел тебя… Прости, любимая.
– Уйти от такого прекрасного любовника? Кто тогда будет меня ублажать в постели и учить всяким неприличным штучкам? Я еще не все перепробовала. Вот, когда всему обучишь, тогда и свалю!
Лучше бы я так не шутила, Д’Иссеньи явно решил, что я его провоцирую на любовную игру и заявил, что готов дать мне урок хоть сейчас, но даже, если я стану магистром в сексе, то и тогда есть более высокие уровни и он будет продолжать обучение. Пришлось отбиваться и обещать, что как только окажемся на вилле, я стану самой прилежной ученицей.
Мы вернулись в дом на горе. Я была рада очутиться в комфортной обстановке, а Жорж немедленно потянул меня в спальню. Уже по дороге он начал стаскивать с меня одежду. Свитер, майка, белье – все полетело на пол. Мой нетерпеливый любовник пытался и с себя срывать одежду, в чем я ему неловко помогала, так что весь путь от входной двери до спальни был устлан нашими шмотками.
Спустя час, стоя под душем, я философски размышляла о том, что любовь и секс способны решить самые запутанные ситуации.
На другой день Жорж сообщил, что нашел адрес Ратманова. Как это ему удалось я не знаю, важен был результат! Теперь только увидеть и поговорить, нет, уговорить этого непризнанного гения сотрудничать со мной. А потом сообщить Завадовскому и расслабиться.
По информации, которую Жорж получил из своих источников, художник обитал в старом многоквартирном доме в верхней части города. Лифта не было, пришлось подниматься по лестнице на пятый этаж. Но Андрея Ратманова по адресу, который раздобыл Жорж, не оказалось. Там уже жили другие люди и о том куда съехал прежний жилец они не имели ни малейшего представления. Я обошла других жильцов, они тоже ничего не могли сказать. Ратманов, по их словам, был хоть и очень доброжелательным, но довольно скрытным человеком, ни с кем близко не общался. Правда, кто-то из жильцов недавно видел его в городе. Уже хорошо, значит он все еще не уехал из Ниццы. Тогда я решила обзвонить галереи, те, что нашла в интернете. Может, он отдавал свои картины на комиссию? Хотя вряд ли, для официального оформления купли-продажи нужны французские документы. Но чем черт не шутит. Но в галереях о русском художнике Ратманове никто не слышал.
Видя мое разочарование, глядя в мое расстроенное лицо, Жорж предложил:
– Не расстраивайся, еще не вереч, придумаем как еще можно его поискать, – давай просто походим по городу. Посмотрим на новогоднюю декорацию, съедим по мороженому. Может, повезет, вдруг встретим твоего гения прямо на улице?
– Да как встретим? Я и лица-то его не знаю… Хотя, давай просто погуляем… Кто знает…
По старым улочкам города, мы пробродили до вечера. Когда стемнело и я проголодалась, Жорж предложил зайти в кафе. Местечко оказалось уютным, в стиле "а ля Прованс" – кружевные зановесочки, скатерки с вышивкой, на полках желто-синяя керамическая посуда. Мы заказали графин местного вина, жареные на огне рыбу и овощи.
Утолив голод, расслабившись от еды и тепла, я спросила у официанта не знает ли он где уличные художники могут продавать свои работы. Сказала ищу одного знакомого. Молодой человек ответил, что иногда местные художники выносят свои работы на Английскую набережную, но там их гоняет полиция, правда, можно сходить на рынок, поинтересоваться у торговцев картинами, или заглянуть в галереи.
– Сходите на Кур Салейя, там завтра антикварный день, может, там найдете того, кто вам нужен. Там художники иногда продают картины прямо с рук.
Предновогодняя Ницца нарядилась в ёлки, осветилась гирляндами лампочек, пахла крепами и воздушной сахарной ватой, кружились старые карусели, раздавались детские восторженные голоса.
Когда-то мы с Клодом любили уезжать на Рождество из Парижа. Это были наши маленькие приключения, мы заказывали гостиницы в небольших городках, где чувствовалась местная атмосфера, наслаждались покоем, неторопливой жизнью провинции, прогулками по окрестностям. В такие дни мы чувствовали взаимную близость особенно остро. Нам было так хорошо и спокойно в обществе друг друга, в душе царила гармония и счастье. Это было с Клодом, это было давно и то счастье давно ушло вместе с ним. Такое не повторяется. Новая реальность с другим мужчиной, которого меня угораздило полюбить, пришла и завладела моей жизнью. То, что было прошло, жизнь есть жизнь… Но куда деться от воспоминаний?
Мне всегда нравилась предновогодняя атмосфера. Все взрослые как будто впадали в детство, улыбки на лицах, прогулки в обнимку. Обычно прижимистые французы не жалели денег на подарки, устраивали семейные посиделки за столиками кафе и ресторанов, веселясь от души. Школьные каникулы наполняли атмосферу праздника детскими голосами, а мне, глядя на гуляющие счастливые семьи, хотелось улыбаться. Мы прошатались до ночи, любуясь праздничной иллюминацией.
А с утра пораньше, наскоро выпив кофе, дожевывая на ходу круассан, я уже торопилась на Кур Салейя в сопровождении невыспавшегося Д’Иссеньи. Жорж ворчал, что спешить некуда, могли бы еще поспать, никуда мой художник не денется и, вообще, вряд ли я найду этого Ратманова. Но я чмокнула его в щеку, велела на брюзжать и заявила, что у меня хорошее предчувствие и вообще день прекрасный, солнце светит и не надо меня злить с утра пораньше!
Несмотря на раннее утро, рынок был уже полон, народ бродил вдоль павильонов, броканты, ежась от утреннего холода, пили свой кофе из бумажных стаканчиков, собравшись группками, переговаривались с коллегами, лениво поглядывая на проходящих мимо людей. Я сразу взяла направление на те павильоны, где продавались картины.
На таких открытых рынках продается все – и старье и новодел, а цены – на любой кошелек. Можно за копейки, совершенно случайно приобрести ценную вещицу, а можно и пролететь с покупкой и приобрести китайский новодел по цене подлинника эпохи Мин. Но это удел лохов и американских туристов, которые искренне верят, что в Европе все, что продается у старьевщиков, имеет историческую ценность. Правда, броканты часто привозят на продажу довольно ценные вещи, например, мебель, или редкий коллекционный фарфор со всеми сертификатами подлинности.
В Париже тоже есть блошиный рынок, известный во всем мире – Марше о пюс. Туда приезжают ото всюду знатоки антиквариата, декораторы совершают обязательное паломничество в поисках предметов искусства, чтобы выискать для своих клиентов вещи под заказ. В многочисленных павильонах галерей можно увидеть предметы, достойные музеев, картины знаменитых художников прошлого, открытки, редкие кружева, куклы из фарфора и многое-многое другое. А на улицах в палатках идет торговля дешевой одеждой, обувью, скобяным барахлом. Чернокожие торговцы выставляют множество изделий из девева, выдавая их за старинные культовые предметы. Парижская барахолка огромна, она как целый город, бродить по ней можно часами.
Кур Салейя в Старой Ницце значительно отличается от Марше о пюс. Он гораздо меньше. Этот рынок располагается на старинной площади в форме карэ. По периметру лепятся друг к другу многочисленные ресторанчики и кафе, а посередине – ряды палаток, павильонов, или просто прилавки из досок. Рынок работает ежедневно с утра до обеда. Каждый день недели отведен разным товарам, от овощей, фруктов и цветов до всевозможных вещей категории "люкс", картин, или антикварной мебели.
День, когда я отправилась на Кур Салейя был понедельник, день антикваров и брокантов. И я надеялась там хотя бы что-то разузнать о моем художнике.
Часа за два я уже обошла почти всех продавцов картин и антиквариата и поняла, что Жорж был прав: так мне художника не найти. Можно было уходить. Торговцы картинами на мои вопросы, не знают ли они русского художника по имени Ратманов, все, как один, отвечали, что нет, никогда не слышали о таком.
И тут в павильоне, куда еще не успела заглянуть, я зацепила боковым зрением картину. Портрет девушки в три четверти оборота. Девушка только что обернулась на чей-то зов. Губы полуоткрыты, глаза смотрят прямо в глаза, челка метнулась вслед движению головы. И я просто остолбенела! Это был шедевр! Я не могла ошибиться. Портрет, который я увидела, мог украсить любую коллекцию. Мой инстинкт опытного галерейщика и искусствоведа сразу отреагировал на эту картину. Художник, написавший это произведение, несомненно обладал незаурядным талантом. И я тут же поняла – это был он, тот, кого я искала – Андрей Ратманов, только он мог быть автором этого портрета.
Я стояла перед картиной, не в силах оторвать взгляд. Хозяин павильона подошел ближе, но не отвлекал. Спустя некоторое время он все же поинтересовался:
– Мадам, я вижу вам понравилась эта работа. Прекрасная вещь. У меня бутик в городе, если хотите увидеть другие произведения этого мастера, у меня есть еще парочка его картин. Обычно, я привожу сюда антиквариат, но этот художник принес сегодня утром эту вещь и попросил ее продать. Я, конечно, беру свою комиссию, но цена очень интересная. Хотите знать какая?
Чтобы торговец не слишком наглел, я постаралась сделать незаинтересованное лицо. Но опытный продавец уже успел понять, что я хочу купить портрет и приготовился нагонять цену. Ха-ха, он не знал с кем имеет дело! Про цены на живопись я знала все, так что обдурить меня ему вряд ли удастся!
– Да, месье, мне нравится эта работа. Неплохая, неплохая… Сколько вы за нее хотите? А кто автор?
– Это один русский художник, он здесь живет в Ницце. Настоящая русская школа живописи.
– Так сколько стоит?
Брокант назвал цену, раза в три превышающую то, на что он реально мог рассчитывать. Я сделала разочарованное лицо. Посмотрела на него с укоризной и небрежно озвучила свое предложение.
– Мадам, вы хотите меня разорить, – месье с печальной улыбкой посмотрел на меня сквозь дорогие очки. – Эта вещь уйдет сегодня же за мою цену, сделайте усилие, если картина вам нравится.
До разорения ему было явно далеко. Судя по внешнему виду, он был совсем не уличный торговец. Все в облике этого господина говорило о том, что дела его идут отлично, а палатка на Кур Солейя – это дань традиции, когда антиквары и броканты, даже высокого уровня, демонстрируют здесь экспонаты из бутиков, чтобы завлечь потенциальных покупателей в свои магазины.
Я почувствовала азарт. Мне очень хотелось купить портрет, но правила игры предполагают торг. Я не собиралась раскрывать свои карты, говорить, что я профессионал. Может, все-таки поднять свое предложение? К тому же, если я куплю картину по интересной для броканта цене, я буду иметь право спросить, как мне найти художника, автора портрета. Я прокручивала в голове тактику покупки.
И тут вмешался Жорж. Он незаметно подошел и стоял у меня за спиной. Д'Иссеньи отвлек хозяина вопросом о том, где находится его бутик и когда можно зайти, чтобы ознакомиться с тем, что он продает. Завязалась беседа. А я в это время сделала вид, что отвлеклась на другой товар и отошла подальше. Понятно, Жорж взял на себя роль покупателя. Ну, что же, пусть поторгуется, может заставит торговца сбавить цену. Но, если честно, то я готова была купить портрет по любой цене, просто правила рынка обязывали к тому, чтобы завязать торговлю.
Спустя некоторое время Жорж помахал мне рукой, подзывая присоединиться к разговору:
– Дорогая, познакомься, это месье Бруно, и, оказывается, он хорошо знал моего деда. Раньше у него был антикварный магазин в Париже. Я пригласил месье пообедать с нами. Приятно встретить коллегу дедушки. И мы уже договорились о цене. Я купил портрет. Это мой тебе подарок. Знаешь, мне кажется, что эта девушка похожа на тебя.
Я еще раз присмотрелась к портрету. Пожалуй, что Жорж был прав, сходство определенно было. Если говорить о внешности девушки на портрете, то это был, как мне показалось, несколько обобщенный образ, мечта художника об идеальной женщине. Но кого бы ни изобразил автор, работа была прекрасна и я была счастлива получить ее в подарок, хотя это было не в моих правилах, я не поощряла порывы Д’Иссеньи делать мне дорогие подношения. Но в этот раз я не стала отказываться и возлюбленный получил награду в виде заслуженного поцелуя.
С месье Бруно мы условились о встрече в ресторане неподалеку.
– Так у тебя дед был антикваром? – я не была посвящена в подробности генеалогии Д’Иссеньи, но, судя по фамилии, думала, что он из аристократов. При нашей первой встрече Жорж что-то рассказывал про свою семью, про детство, не вдаваясь в подробности, но я не слишком внимательно его слушала, больше думала о том нравлюсь я ему, или нет.
– Да, по линии матери. Вообще история довольно интересная. Мама из семьи, где все были брокантами и антикварами из поколения в поколение. А по линии отца я происхожу из нормандской аристократии. Знаешь, браки, подобные браку моих родителей, раньше считались мезальянсом. Да и сейчас общество все еще придерживается кастовых принципов при заключении браков. Впрочем, так везде. Разнорабочие не женятся на дочерях академиков. Так было, есть и будет, это жизнь. Но моему рождению предшествовала интересная история. После второй мировой войны семья отца обеднела, просто-напросто разорилась. Один из родственников отца был биржевым брокером, неудачно сыграл и прогорел, а дед доверил этому родственнику все свои деньги. Так что все, что осталось у деда – замок в Нормандии, где он и бабушка жили всю свою жизнь. К моменту знакомства моих родителей замок уже давно был в плачевном состоянии, денег на его восстановление не было. Дед долгое время пытался его продать богатым иностранцам, но безуспешно, слишком много нужно было вложить, чтобы привести его в порядок. Эта развалина приносила одни лишь убытки. Нужно было платить налоги, да и содержание замка, даже и не пригодного для жизни, стоило дорого. Семья экономила буквально каждый сантим, чтобы свести концы с концами. А вот предки моей матери не бедствовали. Они колесили по всей Франции в поисках старинных вещей, раритетов. Их бизнес, хоть и хлопотный, приносил хороший доход. Они скупали по мизерной цене всякое старье, потом то, что было найдено, приводилось в порядок и продавалось как антиквариат. Жили матушкины родители намного лучше обедневших аристократов Д’Иссеньи. Так однажды отец мамы появился в замке. Он узнал, что недвижимость выставлена на продажу и решил попытать удачи, поискать "сокровища", это обычная практика.