Калошин улыбнулся:
– А это у нас Костя отличился. Вспомнил, как он сам в детстве сбегал от матери, когда та закрывала его дома. Ну-ка, герой, расскажи, – повернулся он к Воронцову.
– У нас в доме вход на чердак через чулан, по приставной лестнице, так же как у Каретникова. Вот я и забрался туда, покопался в соломе, нашел упакованную вазу, и обратил внимание на то, что доски на задней стороне чердака не закреплены. Сразу не увидеть – соломой закиданы снизу. А я, когда вазу вытаскивал, ее разворошил и увидел, что гвоздей нет. Отодвинул, и через проем спрыгнул на сарайчик, там совсем не высоко, метра не будет. А к сарайчику придвинута с другой стороны небольшая лесенка. По ней и вниз. А там огородом иди, куда хочешь. Мне-то, правда, приходилось за собой лестницу тащить на чердак из чулана и по ней уже на улицу. А здесь все проще. Не зная, даже не обратишь внимания, – чувствуя на себе всеобщее внимание, Костя рассказывал, бодро жестикулируя.
На этой положительной ноте совещание закончилось, все разошлись по своим местам, кроме Сухарева, Дубовика и Калошина. О чем говорили эти трое, осталось за дерматиновой дверью кабинета подполковника.
П р о д о л ж е н и е с л е д у е т…