– Вот, – протянула Леночка пакет с пятаками, перешагивая Оксанин порог. – Можешь пересчитать, хотя здесь всё верно. А это что за рисуночки? – схватила она лист, принимаясь его вращать. – Как правильно?

– Так, – хозяйка квартиры развернула тот и, пометив карандашом, пояснила. – Светотень ещё не сделала.

– Хороший пузырёк, – изрекла Леночка. – Это пузырёк, я надеюсь?

– Флакон, – Оксана рассказала и о поступившем предложении, не упустив перспективу устройства по контракту в солидную фирму.

– Всё понятно, – гибкая фигура качнулась, присаживаясь на стул. – А я наработалась. Вот счастья жду, – рука потянулась к чудо – кошельку в желании продемонстрировать сокровище. Девушка не хотела сразу открывать тайну, для начала – заинтриговать. Это удалось с лихвой. Оксана ждала, проявляя всё большее любопытство. Сперва разгорелись глаза, после вверх поползли брови, а затем дошла очередь и до снисходительной улыбки.

К ужасу гостьи, кожаного друга на месте не оказалось. Леночка перерыла всю сумку, взятый под мелочь пакет и даже вывернула крохотный нагрудный кармашек.

На глаза навернулись слёзы отчаянья.

– Проворонила. Дура. Счастье потеряла.

Оксана смутилась, нахмурилась и, в отрицание повертев головой, твёрдо заявила.

– Счастье можно потерять, если оно есть. А у тебя его ещё не было.

– Бы-ыло, – размазывала тушь Леночка. – По пяточку, но моё.

Она вдруг подскочила, пересекла квартиру вдоль – поперёк и принялась вслух перечислять места вероятной пропажи.

– На улице нет. Я ничего не покупала. У тебя нет – не доставала.

– Дома, – подсказала Оксана. – Смотрела? Вспоминай.

Елена сжимала руки в кулаки и припоминала.

– Всё, – гробовой, как из преисподней, голос потряс воздух. Лицо выглядело не лучше. – Всё, – ещё раз добавила лишённая надежды девушка. – Это Маруся. Она стащила. Больше некому. Я считала деньги на балконе.

Оксана не хотела расстраивать подругу, а потому лишнего не спрашивала. Одно стало понятно – не хороший человек Маруся.

Елена, меж тем, продолжала отчаиваться.

– Ну, где её теперь искать? Все чердаки обходить? – рассуждала она сама с собой. – Пусть только появится, все перья выдеру и суп сварю.

Хозяйка квартиры ужаснулась решительности гостьи, постаравшись успокоить последнюю.

– Давай завтра пойдём к Руслану Олеговичу вместе? – предложило отзывчивое сердце. – Уверена, мы сможем найти тебе работу. А, может, ты сама ему понравишься, – глаза подались долу. – Он мужчина видный. Кажется, не женат…

Оксана не знала, что ещё сказать и замолчала. Чтобы хоть как – то оживить атмосферу и прервать натянутую паузу, она налила кофе.

– Ну, так, – решилась Леночка, выпив, не глядя. – Это, – палец указал на пакет с деньгами, – извини, беру обратно. Мне можно – я теперь несчастная, а верну, как только смогу.

– Ладно, – согласилась без пяти минут невеста. – Ты случайно Вадима не видела? Куда запропастился, ума не приложу, – обеспокоенный взгляд ушёл в сторону.

– Телефон на что? Позвони, – посоветовала Елена, упихивая пятаки в сумку. Та раздулась, словно радость почтальона. – Может, его Ян куда-нибудь забросил, – предположила подруга, окончив занятие. Её плечи резко дёрнулись, выражая сочувствие лишь на половину. – Не объявится завтра, отправляйся искать. Были такие, как их, – глаза Леночки сощурились, помогая мозгу вспомнить сказку. – Чук и Гек.

– Кай и Герда, – поправила Оксана. Это Герда пошла искать Кая. А утащила его злая Снежная королева. Я её рисовала. Она оставила мальчика у себя во дворце, и тот послушно сидел, составляя из льдинок слово “вечность “.

– Тебе видней, ты у нас специалист по сказкам. Но наш мальчик скорей будет составлять слово “джип “, оно короче, а смысла больше, – проговорила девушка, злясь на свою беспечность. – Мне пора. Если что, звони. Или я приду. Например, завтра.

Не утруждая себя стеснительностью, Леночка ещё раз напомнила, кто после невесты является главным лицом на свадебной церемонии.

– Свидетели, – заявила она.

– А я считала – жених, – возразила Оксана, решив, что подруга шутит.

– Ничего подобного, – ответила та безапелляционно. – О чём вы думаете? – с этой фразой Елена покинула приветливую квартиру, направляясь в ближайшую галантерею.

До магазина было рукой подать. Свернуть за угол и перейти дорогу. За это время молодая, интересная особа умудрилась чуть не угодить под колёса автомобиля, поругаться со старушкой, выгуливающей собаку без намордника, а заодно с самой собакой. При отсутствии денег, Леночка становилась очень агрессивной. Она это знала, а потому смело шагнула в пасть маленького монстра с потёртой временем вывеской “Галантерея”.

Звякнув, колокольчик тронул сердце, но томительное предчувствие, отозвавшись на миг, тут же растаяло.

Елена огляделась.

Тучная дама неопределённого возраста, выбирающая хрустальную вазу, умудрилась разбить одну из представленных, не желая расплачиваться за случившийся конфуз.

Суета у прилавка привлекла внимание.

– Вы разбили, вы и платите, – не унималась продавщица, перекрывая посетительнице путь к отступлению.

– Хрусталь бьётся на счастье, – убеждала пышка, в свою очередь тщетно пытаясь протиснуться к выходу.

– У кого как, – не менее решительно оттесняла её ответственная за отдел.

В этой атмосфере Леночка попросила подать ей самый большой кошелёк.

– Какой? – поинтересовалась для проформы служительница кожаного культа, не отрывая глаз от сцены в посудном ряду.

С последующими словами “я его беру“, Елена выложила сорок пять рублей.

Кассовый аппарат, вздумав брыкаться, отказался выдать чек, и пока новая лента занимала место старой да рваной, девушка решила оглядеть внутренность приобретения.

Глазам предстала удивительная по потрясению картина. В новом, только что приобретённом кошельке, что и не подумали замаскировать под кожу, аккуратно расположились сложенные по порядку хрустящие купюры.

– И вот этот, – промурлыкал голосок. – Я возьму в подарок, – пальчик, в противовес самому дешёвому, указал на наиболее дорогой из существующих в магазине.

Приобретя его на деньги первого, Леночка, отойдя к столику для покупателей с нетерпением осмотрела содержимое. В отличие от дерматина, солидный итальянский портмоне не являл денежных знаков, что девушку по большому счёту ничуть не огорчило. Улыбка прочно заняла место на светящемся от радости лице.

Кошелёк во всех своих отделениях служил выставкой для кредитных карточек.

“Наконец-то счастье“, – отметил помутившийся рассудок, дав команду ногам отправляться домой. Нужно было придти в себя, успокоиться и ещё раз убедиться в очевидности происходящего.

Глава 36
Нежданное искушение

где героине предстоит выбор

Следующий день ознаменовался для Оксаны великими переменами в карьере.

– Прекрасно, – наконец, произнёс Руслан Олегович, не отрывая глаз от первого рисунка. – Этот нам подойдёт.

Художница или “дизайнер“, как выразился мужчина, постаралась сделать заказанную работу необычной до степени вопроса. Он же и последовал.

– Материал?

– Стекло, хрусталь, – это уже вам решать, каким будет коллекционный вариант. А для широких продаж – нанесение фактуры изнутри.

На эскизе отчётливо проглядывалась картина – букет васильков, колокольчиков и еще каких-то нежно-розовых мелких цветов. Первый луч солнца едва тронул бутоны, и те, осторожно, не спеша отзывались на его утреннюю, изменчивую ласку.

– Угу, – промычал Руслан Олегович, раздумывая. – Угу. Ну что же, – он позвонил по телефону и, сказав кому – то “оформите“, обратился к Оксане. – Работа принимается. Оплата в форме Вам удобной. Распоряжения отданы. На счёт Ильи Ильича, – человек встал, обходя широкий стол. – Не утруждайте себя его извещением. Мы обо всём договорились. И вот ещё что. – Тут Руслан Олегович подошёл к шкафу, достал плетёную папку, открыв её перед Оксаной.

Девушка замерла. “Шанс“, – отметила голова, изо всех сил стараясь не терять крупицы здравого смысла.

– Это контракт. Предварительный, разумеется, с основными отправными точками. Мне бы хотелось, чтобы Вы его как следует прочитали. Внимательно. И сообщили о своём решении.

Оксана взяла бумаги, положила их перед собой на стол, чтобы руки, слегка дрожавшие не выдали нахлынувшее волнение. Имя её красовалось в строках со всеми паспортными данными, что немало позабавило, а сумма в полной мере отвечала затраченному времени в будущие три года.

– После подписания контракта, – Руслан Олегович потёр переносицу, вновь водружая очки, – Вы направляетесь в Сан – Тропе на повышение квалификации.

Девушка, готовая поставить подпись под договором хоть сейчас, спешно вытащила шариковую ручку, но была остановлена.

– Не торопитесь, в этом сейчас нет необходимости.

Оксана взметнула непонимающий взгляд, в следующую секунду перешедший в настороженный.

– У нашего концерна такая практика, – начал Руслан Олегович медленно, словно с трудом подбирал слова. – Не каждой будущей сотруднице, – повторял, словно читал мысли, импозантный мужчина, садясь в кресло, – мы даём возможность реализации творческого потенциала. Говоря откровенно, – лицо устремилось в даль, к высокому, проплывающему верблюдом облаку, – нам не выгодно брать на работу женщину, обременённую личными проблемами.

Девушка подалась вперёд.

– Позвольте мне закончить, – опередил жестом хозяин кабинета. – Я не говорю, что у вас сейчас трудности частного характера. Но они появятся после замужества. Естественно, вы захотите иметь детей. И это правильно с обывательской точки зрения, – иначе, зачем связывать отношения семейными узами? Но год в чужой стране…, – Руслан Олегович сделал паузу. – Выражусь предельно ясно. Вам предстоит выбор: построение карьеры, либо замужество со всеми вытекающими последствиями. А ещё я располагаю сведениями, что через неделю должна состояться ваша свадьба.

– Мне удастся совместить, – с пылом попробовала защититься Оксана.

– Дело не в том, что удастся вам, – человек жёстко прервал поток словесности. – Контракт или замужество. Это последнее слово. Все последующие значения не имеют. О своём решении вы известите меня через день.

После сказанного, Руслан Олегович поднялся, взглянул на часы, давая понять об окончании встречи и, сопроводив проект контракта приглашением на бал, посвященный презентации новых духов, галантно попрощался.

– “Вот так, – рассуждала Оксана. – Думала, что придётся отказываться от одного, а предложили отказаться от другого”.

Хотелось с кем – то посоветоваться.

– Ну, что, подруга?

Рядом с Оксаной притормозил красивый сверкающий автомобиль.

– Садись, что ли, подвезу, – за рулём сидела Леночка, высунувшая голову и щурившаяся от солнца.

– Удобная машина, – отозвалась Оксана, поднимаясь на ступеньку. Она не соврала, желая сделать комплимент выбору владелицы. Авто был основательным и солидным.

– Ещё бы не удобно. Ролс-Ройс, как – никак, – прыснула от смеха преобразившаяся Елена. – Чем я хуже королевы Англии? И голову к коленям пригибать не надо. Ули, ули. Спортивные машины что? Скорость и только. А хороших автомобилей, как хороших людей, бывает мало.

Объясняя свою новую философию, основу которой теперь составляло положение в обществе, Леночка часто стала повторять слово “респектабельность “.

– Разговорилась, – щебетала девушка, на полную катушку вкушая счастье. – У тебя как дела? Видела своего Руслана Олеговича?

– Видела, – односложно ответила пассажирка, глядя прямо перед собой.

– Домогался? – Елена никогда не удерживалась в рамках воспитания, если человек сам рассказывал о теме, интересующей другого собеседника.

– Если бы, – грустно ответила Оксана. – С этой проблемой я бы справилась.

Леночка удивилась. Никакого другого объяснения изменённому настроению она найти не могла.

– Притормози где-нибудь, – попросила девушка, решившая показать предложенный ей контракт.

Автомобиль остановился.

– Ну – у, – протянула Елена всматриваясь в текст. Предмет договора, обязанности сторон… Что тебя не устраивает?

Оксана передала на словах случившийся полчаса назад разговор с перспективным работодателем.

– Где этот пункт на бумаге? – Леночка перечитывала и не находила.

– Естественно, его нет, это же противозаконно. Неприём на работу по признаку пола или что – то в этом роде.

– Тогда чего опасаться? Не понимаю. Подписывай и выходи замуж.

– Я так не могу. – уклонилась Оксана. – Это значит обмануть.

– Не могу лгать или не хочу? – испытывала автолюбительница терзающуюся душу, возвращая назад контракт.

– Наверное, не желаю.

– Другое дело. Определились, – Елена повернула ключ зажигания и мягко нажав на газ, тронулась. – Тогда подписывай и всё. Замуж выйдешь через пять лет. Вот обрадуешь Ежа, – подруга усмехнулась, а в глазах, как в омуте, запрыгали бесята. – Упускать такую возможность, – она выдержала паузу и, взглянув на загрустившую невесту, сменила направление. – С другой стороны…Что тебе работа? Вадим обеспечит. Родишь и примешься за карьеру матери. У тебя в том листочке написано: моё счастье – ежедневный поиск пропитания тяжёлым физическим трудом в суровых условиях Заполярья? Нет? Значит, не всё потеряно.

Оксана чувствовала себя отвратительно, как человек, у которого одновременно болят и живот, и голова, а таблетки пить нельзя, потому что аллергия.

– Я не предполагала возможность выбора, – наконец, произнесла она, вновь знакомясь с содержимым листа, самой же написанным.

– Это называется искушением, – Елена вышла из автомобиля. – Идём. Увидишь настоящие терзания.

Девушки вошли в арку и, пройдя по безлюдному ряду, завернули к стеклянной двери, с призывающей вывеской. Место являлось непростым, как решила Оксана, иначе тут были бы заметны хоть какие – то передвижения.

– Самый ювелирный из ювелирных, – пояснила Леночка, освоившись со своим счастьем за прошедшие сутки с невероятной лёгкостью. – Что ещё нужно простой российской девушке? – засмеялась она.

– А не боишься, что приестся? – поглядывала Оксана на владелицу несметного богатства.

Та широко улыбнулась, поигралась цепочкой и, наклонившись, проговорила.

– Никогда. Да ещё с такими, как вы, друзьями? Я в хорошем смысле.

– Елена Ильинична? – дверь распахнулась под внимательнейшем проявлением учтивости. Молодой человек спортивной наружности, одетый на показ, склонился в почти японском поклоне. – Снова к нам. Такая честь.

– Да, – окинула взглядом Елена. – Что же салон у вас такой тёмный? Чувствуешь себя, словно в сейфе. – Леночка застучала каблучками по нежно – розовым мраморным плитам, направляясь к самой большой витрине, скрывающей за бронированным стеклом ожерелье из жёлтых и белых камней.

– А почему цены нет? – тихонько поинтересовалась у неё Оксана.

– Стоимость пишут на карточке и подают со стаканом воды, – улыбнулась Леночка, любуясь игрой диамантов. – Я твой самый большой друг, – произнесла она вещице.

– А зачем со стаканом воды? – поинтересовалась подруга полушёпотом. Не очень хотелось, чтобы смотрящие делали неверные выводы.

– Чтоб клиент в обморок не упал, – Елена засмеялась, присаживаясь для выбора украшений. – А тебе что нравится?

– Не знаю, – пожала плечом художница. – Всё, конечно, красиво, но для меня, если честно, важно носить. Значит, что – то в меру скромное.

– Что же это? – наигранно задумалась Леночка. – Косточка от вишенки?

Палец задержался на представленном гарнитуре.

– Я ведь сказала, в меру скромное. Чтобы меня из – за этого, – Оксана глазами указала на предметы, – не захотели грабить и убивать.

– Ну, насмешила. Стало быть, надо надеть рубище и жить в тайге. Там будут грабить только ленивые медведи, если захотят полакомиться припасённой тобой на зиму бузиной.

– Вот, – решила подыграть Оксана, слегка обидевшись. – Это нравится.

Леночка одобрительно кивнула.

– А теперь смотри, – совсем тихо проговорила она, вставая. Девушка незаметно уронила кошелёк так, чтобы хоть кто – то из персонала это увидел. – Ничего не говори, – с этими словами Елена направилась к выходу. – Присматриваемся, – пояснила девушка молодому человеку. – Вот денежек поднакопим, какую-нибудь скважину откачаем и к вам.

Улыбаясь, подружки вышли.

– Сейчас начнутся шекспировские страсти, – проговорила Елена, неторопливо идя к машине. – Кошелёк найден. Отдавать сразу или посмотреть? – девушка изображала муки сомнений, словно сама стояла за стойкой. – Конечно, отдать. Клиент ведь перспективный. Но и вовнутрь заглянуть хочется. Заглядываем и что?

– Что? – переспросила Оксана, заразившись весёлым нравом.

– Ни – че – го. Ни рубля, ни кредитки. Сейчас, – Леночка повернулась спиной к салону.

Позади и впрямь распахнулась дверь.

– Как хорошо, что Вы не уехали, – закричал молодой человек, догоняя. – Вы обронили. Вот, – и протянул кошелёк.

– Раз так, пойдёмте тратить деньги, – заявила Леночка, приведя человека в состояние ужаса.

Вернувшись в ювелирный магазин, она на глазах изумлённой публики раскрыла портмоне и, извлекая из него кредитную карту, указала на приглянувшуюся вещицу.

Глава 37
Чудеса в губернаторском доме

в которой вечер преподносит сюрпризы

В саду при доме губернатора, – в самой исторической точке города, – кто – то был.

Семён Иванович, здешний сторож, вот уже пятнадцать лет в одно и то же время обходивший своё хозяйство в 23.40., увидел свет. Всё бы ничего, кабы Иваныч злоупотреблял горячительными напитками или там наблюдал свечение почаще – пусть раз в год. Но нет. На службе он вовсе не пил спиртного, да тем более в такую жару, и гуляющих средь листвы мерцающих шаров никогда ранее не отмечал.

Место работы сторожу очень нравилось. Часто оставаясь один, он даже представлял строительство этого здания. Как покрикивает архитектор, недовольный ходом работ и не устаёт повторять, для кого строится сей дом – для самого государя императора или высочайшей фамилии во время пребывания оных.

В отсутствии императора в доме полагалось жить губернатору. Случалось ли останавливаться тут Александру первому, Иваныч не знал. Да и не интересовался, решив этот вопрос для себя раз и навсегда.

Теперь здесь был музей.

Люди заходили всё больше приезжие. Смотрели вдумчиво, говорили тихо.

Хранитель выглянул в окно ещё раз. Там, у большого раскидистого дуба, в трепещущих от ветра упругих листьях, пробивался луч, да не какой-нибудь фонарно – карманный, а расплывчатый, с тающим ореолом. Иваныч не был человеком робкого десятка. Он поднялся на второй этаж и посмотрел оттуда.

“Нечто“, – как назвал про себя сторож, – переместилось к кустам. Пройдя над ними, оно принялось пугать старика, словно собака, выпрыгивающая из конуры и бросающаяся на прохожего, сдерживаемая исключительно крепкой цепью.

Второго раза Иваныч не выдержал. Глотнув воды и подхватив ружьишко, вида которого боялись разве что галки, охранник истории бросился защищать вверенный ему участок.

В тени дерева никого не оказалось.

– “Видно испугались“, – решил сторож, подняв глаза к небу.

Августовские звёзды стали ближе и ярче. И даже млечный путь стал заметен благодаря черноте. Ветер, пришедший с реки, облюбовал тяжёлые старые вязы, посаженные у забора невесть когда и, побыв на открытом пространстве, стремился укрыться в ветвях.

– Хорошая погода, – сказали совсем рядом с клумбой.

Иваныч собрал всё мужество, чтобы не выронить ружьё и вцепился в него пальцами.

– “Грабители“, – решило туловище, быстренько повернувшись на голос.

“Преступницей“ оказалась молодая женщина, без опаски и ложной скромности представившаяся Русланой. Назвав себя, она окинула сад хозяйским взглядом и пошла по асфальтовой дорожке вглубь.

– Куда это? – опомнился Иваныч. – Вы здесь что? – “делаете “, добавилось чуть позже и в уме. – “Грабители так нагло себя не ведут“, – отмечал рассудок, пытаясь поворочать мыслями.

– Гуляю, – донёс ветер.

Будто было обычным явлением прохаживаться в двенадцать часов ночи не где-нибудь, а на территории музея.

– Здесь нельзя гулять, – пошёл вдогонку Иваныч, перебросив ружьё на другое плечо. – Мало ли кому где захочется погулять, – продолжал он подходить, сохраняя, меж тем, дистанцию. – Я может, хочу пройтись по саду в самом Кремле. И что? Не положено, – сам себе ответил старик. – Правильно. Надо знать, кому где положено.

– Так давайте погуляем в Кремле. По саду, – отозвалась женщина, оборачиваясь к собеседнику. Она вдохнула прохладный воздух и на мгновение прикрыв глаза, продолжила. – Там многие гуляют.

– Кому полагается, тот и гуляет, – упрямо отвечал Иваныч.

– Хороший ты, дедушка, сторож, – улыбнулась Руслана Олеговна, ничуть не думая уходить. – И говоришь ты всё правильно. А жаль…

Чего было жаль молодой особе Иваныч не понял, новый яркий свет, струящийся из комнат на верхнем этаже дома заставил его обернуться.

– Пройдёмте – ка, – строго проговорил он, пытаясь выглядеть солидным и злым, для чего хмурил лоб, сталкивая брови друг с другом.

“Суетная какая – то ночь“, – подумал Иваныч, стаскивая ружьё. В траве стрекотали цикаты, живя полной жизнью, перелетали с травины на травину светлячки, а дед, привыкший к солнечным часам, находил всё это беспорядочным и нелепым.

Нарушительницы территории Русланы рядом не оказалось. Тогда Иваныч бросился обратно в дом, справедливо полагая, что шайка действительно существует и мерцающие галлюцинации только хорошо спланированное ограбление.

– “Кого они хотят украсть? – соображал сторож, кряхтя поднимаясь по лестнице. По расположению комнат выходило, что первого губернатора. – А какая, собственно, разница? – вопрошал он себя. – Хотят ведь”.

Свет несколько ослаб, как в театре перед началом представления. Палец, до того нажавший кнопку вызова вневедомственной охраны, опустился на курок. В зале текла приглушённая и ровная беседа. Старик, крадучись, прислушался.

“При допросе пригодится“, – решил он и встал, не обнаруживая себя до поры до времени.

– Алексей Петрович, как же так, голубчик?

– Верно, верно, – отзывался тот, кого называли по имени – отчеству. – Люблю я их маленьких. Ходят толпой, скуку давят. А по мне пусть такое движение, чем вовсе никакого.

– А я лето люблю, – поддержал первый собеседник. Тепло. Птицы щебечут. Помните, воробей в позапрошлом году залетел? Целых два часа ловили?

– Да, да, – зашумели оживлённо ещё голосов пять.

– “Ба, тут не один, а целая группа”, – спохватился Иваныч, сожалея о скудности своего боекомплекта.

– Хоть бы кто догадался меня в порядок привести, – продолжал женский контральто с лёгким немецким акцентом.

– “А вот и Руслана“, – подумал сторож, с опаской выглядывая из укрытия.

Что этого делать не стоило, Иваныч понял потом. А так, выйдя из – за угла почти на середину зала, он стал самым немым из присутствующих.

Люди, чьи портреты составляли гордость губернаторского дома, ожили, выйдя из своих рамок, у кого какие были и общались друг с другом, выражая мнения и пользуясь предоставленными художниками картинными предметами. Так, если Алексей Петрович, – первый генерал – губернатор, – располагал книгами, он их и читал, и перечитывал. У других государственных деятелей дела обстояли по – разному: где с кувшином и чаркой, а где и вовсе безо всего.

Выражение лица Иваныча заставило портреты нехотя вернуться к прежнему расположению. Свет погас. Звуки стихли. Только за окном послышалось цоканье копыт. Спустя минуты две, в двери постучали.

– Сейчас, – крикнул сорвавшимся на петуха голосом сторож. Ружьё, задевая лестничные перила, бряцало, издавая звучание бьющейся костяшки. – Иду, – ещё раз погромче озвучил присутствие человек, открывая засов, предварительно выглянув в окно.

– Что тут у вас? – не слезая с коня, проговорил старший патрульный.

Иваныч открыл было рот, но перевёл взгляд с одного мужчины на другого. Он вдруг осознал весь ужас своего положения: “Портреты разговаривали “, – скажи и нет работы.

– Здесь женщина ходит, – нашёлся сторож. – Может, не одна. Манила в Кремль. Подозрительная.

Отношение конных патрульных не сказать, чтобы очень изменилось. Такие, которые периодически звали в Кремль, в городе случались и прежде. Обойдя сад и никого не увидев, люди снова взобрались на коней. Вдруг, те вздрогнули и слегка подались назад.

– Тпру, Огонёк. Стоять, – молодой человек погладил по гриве друга, а, подняв голову в направлении беседки, замер.

От неё, в сторону Михайловского сквера, мимо самих стражей порядка, проследовали иные, странные всадники.

– Господи, – прижал ружьё Иваныч. – Эти – то откуда?

– Может, опять фильм снимают? – решился заявить шёпотом молодой патрульный.

– Не, – капитан для уверенности, огляделся. – Мы бы знали. Да и массовки не видно.

Картина, представшая перед глазами случайных свидетелей странного проишествия впрямь выдалась необычная.

На матово – белых, с лунными бликами конях, неспешно, переговариваясь друг с другом в полголоса, ехали всадники в одеждах второго гренадёрского Фанагорийского имени князя А. В. Суворова полка. О том поведал патрульным Иваныч, за многие годы служения приобщившийся к истории.

– Начало века. Двадцатого, – уточнил сторож безрадостно.

На это капитан заинтересованно прищурился.

Ехали бы себе на Вознесенский мост и ехали, вот только помимо окраса коней возникла ещё одна деталь, заставившая стражей порядка не лезть на рожон.

Незнакомцы внезапно развернулись, словно только что увидели стоявших у входа в губернаторский сад.

– Чего им надо? – с плохо скрываемым волнением спросил хозяин Огонька.

– Познакомиться хотят, – приободрил старший. – Видишь, зовут?

И, правда. Люди беззаботно улыбались и махали руками, вроде, как приветствовали.

– Ну, как же. Пойдите, – проговорил Иваныч, закуривая. – Да вместе с ними и сгинете. Вон, свет – то от них какой. Не людской. Малиновый.

– Да что ты в самом деле, – разозлился капитан. – Сейчас выясним, – нога пришпорила коня.

А тот возьми и не поедь. Встал, как вкопанный, взглянул на своих собратьев да заржал, что есть силы.

Кони под пришлыми седоками занервничали. Сдерживаемые всадниками, они вдруг подались в сторону и, отдав последний киноварный свет в ночь, растаяли.

Вместе с ними растворились и люди.

– Это всё фонари, – после некоторой паузы заявил всадник. – Поехали, Григорий, всё спокойно. А ты, дед, иди и ничего не бойся.

Иваныч, наблюдая за удаляющимися наездниками где – то в глубине души радовался. Не он один столкнулся нынче с небывальщиной.

Тем временем, минуя Народный переулок, Руслана Олеговна вышла к Первомайскому бульвару. Фонари, разлив жёлтый свет, вырывали из темноты фигурки спешащих домой людей. В опустившейся на город тишине, прерываемой изредка шуршанием колёс по ровному асфальту, женщина чувствовала себя так, словно была хозяйкой званого вечера.

Неожиданно, по неведомому взмаху, Первомайский бульвар ожил. Небо над ним прояснилось, явив день, и между стройными рядами канареечных скамеек появились в невероятном количестве горожане, когда – либо проходившие здесь ранее, века с восемнадцатого по нынешние сутки. Кружились карусели. Играла музыка. Люди, отмечая невероятность чужих костюмов ничуть не смущались, а лишь приветствовали гуляющих кивком и разговаривали друг с другом вполголоса.