Глава 9
Варлам д' Аруэ смог вырваться к Виолетте только ночью. Незадолго до полуночи его высокая широкоплечая фигура возникла в дверях ее башни.
– Ты сегодня поздно. Лэмар будет недоволен, – после продолжительного поцелуя заметила женщина.
– Пытался улизнуть незаметно от Хевингема, – откликнулся Варлам. – Он стал очень подозрительным, постоянно лезет мне на глаза и пристает с глупыми вопросами. По-моему, он таким способом пытается следить за мной, чтобы я ничего не успел сделать тайком от него. Честное слово, я был готов задушить его собственными руками!
– Повремени. Вдруг он нам еще пригодится.
Виолетта и Варлам отправились в небольшое путешествие по коридорам, направляясь к комнате с пентаграммой. По дороге наместник сказал своей подруге:
– Виолет, тебе пора появиться при дворе. Ты так редко там бывала последнее время, что о тебе начали забывать. А я очень хочу, чтобы ты попробовала втереться в доверие к Хевингему и отвлекла его внимание от моей персоны.
– Я согласна. Но что будет, если Хевингем заподозрит обман? Мы проиграем?
– Пусть проиграем. Тогда терять уж точно будет нечего, и мы перейдем от увещеваний к угрозам.
– Что ж, надеюсь, мальчик сделает правильный выбор.
Они приблизились к нужной им комнате. Уверенной рукой Виолетта распахнула дверь и бесшумно скользнула внутрь. Один из факелов второй раз за этот день поменял место своего нахождения, переместившись из коридора в комнату. Повторилась и сцена с вызовом Лэмара. Заклинание, столб света, красно-белый туман, – и вот в центре пентаграммы уже стояла высокая костлявая фигура темного эльфа. Варлам и Виолетта подошли поближе к границе рисунка, и Лэмар тоже сделал несколько шагов им навстречу.
– Вы поздно меня побеспокоили, – заметил он. – Надеюсь, у вас есть что-то стоящее для меня. Не забывайте, у меня много хлопот с другим принцем.
– У меня есть для тебя кое-что стоящее, – холодно откликнулся на его слова Варлам, которого раздражала манера общения Лэмара: как король со слугами. – И, не побоюсь этого слова, даже важное. У меня появилась неплохая идея, как избавиться от среднего принца Лавандины – Феликса.
– Всего лишь Феликс? Даже не Элспет? Да он простак! – презрительно фыркнул Лэмар.
– Не торопись с выводами. Каким бы простаком Феликс ни казался, на самом деле он самое неподатливое звено во всей цепи. Согласно нашему плану Алые цветки должны умереть в ходе военных действий, чтобы никто не заподозрил нарочного вмешательства Кампанелы. Но Феликс трус, и война его пугает. Его на поле боя не затащишь и сухарем в голодный год. Скорее всего, когда трон Лавандины достанется ему, он окопается во дворце и носа оттуда не высунет. Это осложнит нам задачу. Поэтому я предлагаю заняться им в первую очередь, пока он не насторожен смертями отца и брата и не обременен властью. Я хочу подставить Феликса, подстроить такую ситуацию, чтобы его убили свои же.
Лэмар с Виолеттой заинтригованно переглянулись, и Варлам понял: его слова достигли своей цели. Он смог привлечь внимание союзников.
– Каким же образом ты собираешься так жестоко поиграть с принцем? – с улыбкой, полной коварства, полюбопытствовал темный эльф. Похоже, он даже забыл, что торопится к Эруалю.
– На южных границах Лавандины стали появляться темные эльфы, – начал издалека Варлам д' Аруэ, – те, кому удалось скрыться от преследования сподвижников Элебрута после его прихода к власти. Поговаривают, что их цель – однажды отпереть двери тюрьмы, где содержатся их опасные сородичи, поэтому они исследуют ближайшие окрестности и выискивают слабые места в охранной системе. Между делом они разоряют дома в деревнях и запугивают мирных жителей. О месте нахождения стоянки одного из таких отрядов стало известно принцу Элспету, и завтра вечером он собирается разогнать сборище этих неудачников. С собой он планирует взять Феликса, исходя из простого расчета: когда трон унаследует сам Элспет, то обязанности по охране порядка внутри страны перейдут к его младшему брату, а значит, его нужно обучать на практике всем тонкостям этого непростого дела. Поэтому Феликсу хочешь – не хочешь, а придется ехать с братом. Темных там немного, и Элспет уверен в успехе своей вылазки.
Этим мы и воспользуемся. Но мне понадобится помощь Виолет.
Обычно оставшихся в живых после таких облав темных эльфов, прежде чем заточить в пещере, держат запертыми в клетках на дворцовой площади, чтобы поощрить народ выслеживать и сдавать преступников, ну, и в качестве назидания: вот, что случается с теми, кто идет против короны. Попытка освобождения кого-нибудь из пойманных карается смертной казнью, независимо от сословия, возраста, пола и личных заслуг перед королем. Наш принц знает об этом. Но ведь он такой сердобольный! Он же спать спокойно не сможет, осознавая, что по его вине страдают другие, пусть даже темные. Кто-то должен надоумить его освободить их. Я полагаю, что Виолетта прекрасно справится с этой задачей. Она должна будет проникнуть во дворец под видом служанки, в подходящий момент пожалеть принца и убедить его пойти на риск, ведь, совершив столь милосердный поступок, он сможет успокоить свою совесть. Предложи ему свою помощь, если вдруг он проявит нерешительность. В тот момент, когда он будет открывать клетки преступников, его и должны поймать. Вот только все должно выглядеть естественно, чтобы невозможно было заподозрить, что кто-то приложил к этому руку.
Тут к Виолетте присоединюсь я. Я приеду в Лавандину ближе к ночи, уведу с дворцовой площади стражу и напою ее в ближайшем кабаке. Перед этим Виолет оставит мне в условленном месте записку, где укажет, в котором часу Феликс будет на площади. И, как только он соберется освобождать темных, я вытолкаю из кабака на улицу пьяных стражников. Увидев, что кто-то пытается открыть клетки, они поднимут страшный шум, перебудят всю округу и, конечно же, схватят преступника. А когда разглядят, кого схватили, на попятный будет идти уже поздно: к тому моменту вокруг соберется слишком много свидетелей. Элебруту ничего не останется, как казнить собственного сына.
Ну, что скажете?
– Очень неплохо, – первым отреагировал Лэмар. – Вот только что будет, если по каким-то причинам произойдет несовпадение во времени, и дворцовая стража застанет только убегающих темных, а Феликс успеет скрыться?
– Феликса задержит Виолетта. А как только увидит стражников, просто исчезнет, – сказал Варлам, ожидавший нападок со стороны темного эльфа. – Если же я не смогу вовремя выдворить стражу на площадь, и мы все-таки опоздаем, – то и пусть. Мы ничего не теряем.
– А меня беспокоит то, что мне придется показаться во дворце Лавандины, – встревожено произнесла Виолетта. – Вдруг там меня кто-нибудь вспомнит?
– Не волнуйся, – мягко улыбнулся ей Лэмар. – Я скажу тебе, как изменить внешность с помощью магии. А по возвращении мы вернем тебе твою.
Виолетта признательно улыбнулась в ответ.
– Так вы согласны с моим планом? – уточнил Варлам.
– Да, – сказал Лэмар.
– Да, – кивнула женщина.
– Лэмар, мы также хотим сказать тебе о том, – повернулся к темному эльфу наместник, – что Виолетта после истории с Феликсом будет много времени проводить во дворце, чтобы иметь возможность втереться в доверие к Хевингему. Если ты помнишь, мы договаривались об этом.
Лэмар кинул на Варлама неприятный пронизывающий проницательный взгляд, откровенно подозревавший, что причиной почти круглосуточного присутствия Виолетты в королевском дворце является не только Хевингем. Но ревность для мужа, которому еще утром официально представили любовника, уже была недопустимой роскошью.
– Будьте с мальчишкой поосторожнее, – только лишь предостерег темный эльф. – Из своей пещеры я смог проникнуть и в его сны. Иногда ему грезится будущее. Я увидел, что очень скоро он встретится с темным… и останется жив. Единственный темный, законно гуляющий на свободе и от которого можно уйти живым, это Витек. Если Хевингем встретится с ним, более того, сможет договориться о поддержке, он станет в два раза опаснее. Я бы не хотел, чтобы это произошло. Следите за принцем, не позволяйте ему покидать дворец без контроля со стороны верных вам слуг.
– Это будет сложно, но мы постараемся, – Варлам задумался над его словами.
"Этот странный Витек… Всюду он вмешивается. Что за злая шутка судьбы?"
Виолетта еще немного поболтала с мужем на отвлеченные темы, а затем отпустила его. Ее любовник наконец-то смог остаться с ней наедине.
Глава 10
– Доброй ночи тебе, темный. Надеюсь, в моей компании тебе не скучно.
Знакомые хриплые интонации прозвучали из самого темного угла комнаты. Эруалю снилось, что он сидит в маленьком тесном помещении, в котором не было окна, а единственный выход загораживала массивная дубовая дверь без замков и ручки. В помещении был только стол с едва теплившейся свечкой и колченогий табурет, на котором и сидел младший принц Лавандины. Эта скудная обстановка была ему давно знакома и страшно им ненавидима. Комната казалась Эруалю пыточной камерой, из которой не было выхода, а вход с непреодолимой силой затягивал его сюда каждую ночь.
Пристальнее вглядевшись в темноту угла, Эруаль сухо спросил, стараясь унять нарастающую нервную дрожь:
– Кто ты? Почему ты никогда не показываешь своего лица?
– Потому что не хочу тебя пугать, – с хриплым смешком отозвался Голос. – А что касается моего имени, то оно тебе ничего не скажет. Ты был слишком мал, когда оно было известно всей Лавандине. Но если ты так хочешь увидеть меня, я удовлетворю твое любопытство. Но не сегодня. Завтра. Завтра тебе будет жизненно необходимо увидеть мое лицо.
– С чего ты взял? – настороженность звучала в каждом слове принца.
– Я обещал предъявить тебе доказательства того, что ты темный, – сказал Голос. – Но не все сразу. Сегодня мне вряд ли удастся окончательно убедить тебя в своей правоте. Но на завтра я приберег свой самый сильный аргумент. Именно он потребует от меня показать свое лицо. Надеюсь, я тебя заинтриговал?
– Тебе нравится издеваться надо мной?! – с намечающейся истерикой в голосе воскликнул Эруаль, порывисто вскакивая.
– Что такое? Ты весь дрожишь. Неужели ты меня боишься? – насмешка и цинизм смешались в словах его собеседника.
– Никогда! Никогда ты не добьешься своего! Я не темный! Другие видят это, они продолжают любить меня!
– Другие тебя – да. А ты их? Так же открыто, искренне и доверчиво ты относишься к ним, как раньше? Ты стал молчалив и скрытен, Эруаль. А когда ты что-то держишь в тайне, значит, у тебя есть основания не доверять окружающим. Очень скоро они почувствуют это и начнут так же относиться к тебе. От любви до ненависти один шаг, как ты знаешь. И если порывы святой любви, какой бы крепкой она ни была, лишь на время облагораживают душу (а именно, на то самое время, пока ты любишь), то ненависть прочно оседает на самом дне и даже после своего исчезновения оставляет плодовитые ростки. И тебе не спасти свою душу от этого отравляющего чувства, потому что еще ни один темный не спас.
– Другие – пусть! Но я твердо знаю, что моя ненависть никогда не коснется тех, кто мне по-настоящему дорог! Их любовь спасет меня от проникновения того зла, которое несешь мне ты!
– А я вот далеко не так уверен в твоих словах. Заметь, сегодня ты в кои-то веки поссорился со своим учителем, хотя это очень сложно с твоим-то характером и… с твоей любовью к нему. Что, сегодня это спасло тебя от конфликта?
– Это была случайность, – пыл Эруаля как-то сразу угас. Он давно уже не спрашивал своего собеседника, откуда тот все знает о его дневной жизни. Тот имел обыкновение смеяться над такими вопросами и продолжал все знать.
– Кажется, ты обескуражен? – издевка вместо сочувствия закралась в Голос. – Похоже, я сегодня перестарался. Раньше времени огорчил тебя. А ведь ты еще не слышал моих доказательств.
– И слушать не хочу! – в отчаянии воскликнул Эруаль. – Все они фальшивые! Все твои слова – ложь! Хорошо продуманная ложь!
– Какое замечательное слово ты вспомнил! Ложь, – ехидно произнес Голос. – Позволь мне все рассказать тебе. Может, тогда ты вспомнишь еще одно слово – правда.
– Можно подумать, у меня есть выбор!
– Здесь у тебя ничего нет, поэтому не огрызайся. От кого, если не от меня, ты столько всего услышишь!
– Столько откровенного вранья?
– Столько непреложной истины, – Голос милостиво простил Эруалю и эту дерзость. – Итак, истина номер один. Начнем с твоей одежды…
– Одежды? – искренне удивился Эруаль. – А что с ней не так?
– Когда-то давно у эльфов она имела символическое значение, – охотно принялся пояснять Голос. – Вернее, не столько сама одежда, сколько ее цвет. Эльфы, облаченные в белое, считались светлыми, добрыми, справедливыми. Они никогда никому не вредили. Были эльфы, облаченные в черное. Чтобы тебе было проще понять, это сегодняшние темные эльфы, то есть прирожденные жестокие и коварные убийцы. Но были и эльфы в сером. Они болтались где-то посередине между первыми и вторыми, пока не завершали путь от Света к Тьме. А теперь задумайся, почему ты предпочитаешь серый цвет всем остальным?
Но этот обычай давно устарел! Сейчас все эльфы ходят, в чем заблагорассудится! – принц не сводил пораженного взгляда с темного угла, с которым, по сути, и общался, но не противиться сказанному не мог.
– Однако, это наводит на определенные размышления, правда? – хмыкнул Голос.
– Бред! – каким-то затравленным тоном воскликнул Эруаль.
– Я так и думал, что ты это скажешь. Ну да ладно. А теперь истина номер два. Ты ведь любишь своего учителя Витека?
– Не смей его трогать! Он… Он святой!
– О! И в мыслях не было. До Витека мне не допрыгнуть. Я просто хотел поговорить о нем. Вспомни свое детство. Вспомни первые дни, даже первые годы, когда ты только познакомился и стал часто общаться с ним…
Эруаль невольно вздрогнул.
"Я только сегодня утром вспоминал об этом! – подумал он. – Неужели он… это существо читает мои мысли?!"
Но, видимо, Голос все-таки мыслей не читал, так как не заметил реакции принца на свои слова и как ни в чем не бывало продолжал:
– Вспомни, каким он был на заре вашего знакомства. Он каждый день улыбался, был приветлив, бесконечно терпим, ни по какому поводу не выказывал своего раздражения, да даже просто недовольства! Он был воплощением милосердия и доброты. А что с ним стало теперь? На смену открытости и доброжелательности пришли совершенно другие чувства. Он стал резким, замкнутым и молчаливым, у него так редко бывает хорошее настроение. А уж его веселую улыбку можно получить только в награду за что-то сверхъестественное! Думаешь, почему он стал таким? Потому что все это время он жил бок о бок с темным, то есть с тобой. Близкое общение с такими, как мы, отравляет сознание тех, кто нас окружает, пробуждает в душе самые темные желания и наполняет ее самыми страшными пороками. Со временем это начинает проявляться все чаще, и тому эльфу, с которым ты наиболее дружен, становится все труднее устоять на пути Света. Ты толкаешь Витека в пропасть, принц, – Голос чуть было не добавил: "Из которой он с таким трудом однажды уже выбрался", но вовремя сдержался. Для таких откровений время еще не пришло. – Ты несешь Зло!
– Я несу Зло? – эхом повторил Эруаль, но уже в вопросительной форме. – Я причиняю боль Витеку?
– Не только ему, – подлил масла в огонь Голос, – но и всем, кто тебя окружает. Всем, кого ты любишь, и кто так любит тебя. Всем, с кем ты общаешься!
– Как же так? Я не могу… Я не хочу этого!
Со страшным криком Эруаль проснулся.
Глава 11
Слезы безудержным потоком катились по щекам принца Лавандины. Это был тот первый раз, когда он плакал. Обычно ему доставало сил, чтобы сдержать наплыв горестных чувств. Но сегодня он просто не мог остановиться.
– Нет, – путаясь в словах, беспорядочно шептал он, – нет, я не могу приносить в мир Зло! Нет, только не Витеку, не отцу, не братьям!.. Все это ложь! Обман! ЛОЖЬ!!! – в исступлении закричал принц, стукнув кулаком по матрасу.
В тот же миг он почувствовал, как чьи-то теплые руки тяжело легли ему на плечи, заставляя мигом утихнуть начавшуюся было истерику. Принц испуганно поднял полные слез глаза и столкнулся взглядом с излучавшими мягкий свет участия и сострадания глазами Витека. Спокойная, тихая улыбка слегка оживила его губы.
– Учитель! – с невероятным облегчением прошептал Эруаль и, как в детстве, уткнулся носом в его рубашку. Он почувствовал, как спокойствие и душевное равновесие вместе с чувством глубокой благодарности стремительно возвращаются к нему.
Витек сильнее сжал точеные плечи своего ученика и проронил:
– Эруаль, тебе не пристало плакать из-за таких пустяков, как страшные сны. Это не достойно мужчины. Смотри, что ты наделал. На улице плохая погода. Небо плачет вместе с тобой. Не жалеешь себя, пожалей хотя бы его. Ему ведь совсем не хочется после вчерашнего ясного и теплого дня проливать сейчас слезы. Дождик многим людям и эльфам портит настроение, вселяя в их сердца уныние.
– Учитель, а ведь вы любите, когда дождь? – заметил Эруаль, поднимая голову и вглядываясь в черную глубь глаз Витека.
– Люблю. Вода – моя стихия. Я люблю ее во всех проявлениях, – не стал отрицать тот. Убрав руки с плеч своего ученика, черноволосый эльф встал и сказал ему: – Приведи себя в порядок. А я принесу тебе завтрак.
Витек, провожаемый панически печальным взглядом Эруаля, вышел из комнаты. Принц боялся оставаться наедине со своими мыслями, поэтому поспешил встать и заняться (впрочем, без особого удовольствия) утренним марафетом.
Видимо, было еще очень рано, и разбойники, любившие гулять допоздна, еще спали, поэтому на Развалинах царили необыкновенные тишина и покой, прерываемые только шорохом капель дождя в густой листве деревьев да свистом ветра, с силой ударявшегося в пыльное потрескавшееся оконное стекло. Непогода пока еще не зверствовала, но явно грозила к вечеру разразиться сильнейшим ливнем.
Когда Витек вернулся, Эруаль был полностью готов и стоял возле окна, глядя на лес. Его бездумный взор был устремлен на лужи, поверхность которых разбегалась нескончаемым количеством кругов, едва ее касались длинные холодные капли; на струи дождя, призрачные, тонкие, которые, ударяясь о стекло, разлетались тысячей мелких брызг; на деревья, густая листва которых в отсутствие солнца казалась почти черной; на низкое свинцово-серое небо без проблеска голубизны.
"Такая же свинцово-серая у меня душа, – думал Эруаль, – без проблеска надежды; такие же черные у меня помыслы, которые кажутся мне благородными; такая же призрачная мечта о спасении; так же много кругов в аду, – и все их мне предстоит пройти".
Услышав шаги учителя, принц даже не обернулся.
– В такую рань я ничего не смог раздобыть, кроме стакана воды и пары ломтей хлеба, – произнес Витек, выкладывая все это на стол. – Не обессудь, роскошного завтрака не будет. Мы же в гостях у разбойников.
– Я не хочу есть, – как-то отстраненно откликнулся Эруаль, почувствовав ставшее уже привычным чувство отвращения к пище.
– Что у тебя за меланхоличное настроение, в котором ты постоянно пребываешь? – спросил Витек без тени раздражения упрямством и апатией ученика.
Приблизившись, он встал за его спиной и тоже стал смотреть на лес.
"Я должен сказать, – подумал Эруаль. – Эта пытка больше продолжаться не может. Рано или поздно по моим истерикам учитель сам обо всем догадается. Но я не могу, черт побери! Признаться в том, что я самостоятельно не смог справиться с каким-то Голосом, значит показать себя учеником, не достойным своего учителя! Не буду же я всю жизнь бегать к нему за помощью. И он не может постоянно принимать за меня решения. Я должен научиться справляться со своими трудностями сам!"
– Мне нечего вам ответить, учитель, – опустив голову, сказал Эруаль. Все демоны, так долго разрывавшие его душу, разом восторжествовали и снова жадно принялись вгрызаться в нее огромными острыми зубами, отрывая себе значительные куски.
"Если он ничего не расскажет мне, я не смогу ему помочь", – печально подумал Витек, видя, как мучается его ученик и с каким трудом даются ему эти обманчиво спокойные слова.
– Учитель, вы до сих пор сердитесь на меня за вчерашнее? – спросил принц и, не выдержав, обернулся. Он хотел видеть лицо наставника.
Холодная беспристрастность с удивительной точностью сохранилась на нем.
– Я хотел бы послушать твои объяснения, – откликнулся Витек.
– Я… не могу объяснить, – выдавил из себя Эруаль, снова уперев взор в каменные плиты пола. – Простите меня. Этого больше не повторится.
– Само собой, – Витек продолжал сверлить взглядом виноватое лицо своего ученика. – Однако, мне хотелось бы узнать причину, которая толкнула тебя на клыки вампирессы.
– Просто… мне было очень плохо.
– Надеюсь, это не из-за Ариадны?
– Ариадна… – Эруаль явственно вздрогнул. – Вы… знаете?
– Все знают. Твои чувства написаны на лице. Ее, кстати, тоже.
– Я знаю, что безразличен ей. Но, прошу вас, не травите мне душу! Позвольте мне просто любить ее! Пусть безответно, пусть безнадежно, но это лучше, чем навсегда убить в себе чувства к этой девушке!
– Как знаешь, – Витек передернул плечами. – Если все же захочешь поговорить, я в твоем распоряжении в любое время дня и ночи.
Развернувшись, черноволосый эльф направился к выходу.
– Учитель! – почти на самом пороге окликнул его Эруаль. Витек обернулся и спокойно взглянул в его лицо, выразив свой вопрос мимолетным движением бровей. – Вы всю ночь просидели со мной?
– Если тебя это действительно волнует, то да.
– Вы не спали из-за меня?
– Это не первая ночь, которую я провожу без сна из-за тебя.
– Вы оберегали меня от Катарины?
– Скорее, от тебя самого.
– Учитель, – не выдержав его взгляда, Эруаль резко отвернулся к окну. Затем, аккуратно подбирая слова, произнес: – Я бы хотел, чтобы мы виделись как можно реже. Только во время занятий и ни минутой больше.
Боль против воли прорвалась в слова принца.
"Если Голос был прав и я действительно темный, – при этом подумал он, – то Витек и в самом деле меняется и страдает по моей вине. Если я ограничу свое общение с ним, то уменьшится и мое влияние на него. Я должен уберечь Витека. Даже от себя самого. Любой ценой".
Наставник же ничего не ответил на эти более чем странные слова. Он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Оставшись один, Эруаль в отчаянии прислонился горячим лбом к прохладному стеклу и закрыл глаза. На длинных черных ресницах его дрожали капельки слез.
Ближе к полудню все разбойники стали стягиваться в Каминную залу на завтрак. В этот раз за столом возле камина сидело только три человека: Гло Картер, Венсан и Витек. Эруаль к завтраку не спустился, и его наставник, не желая вдаваться в подробности утреннего разговора, скупо обронил, что принца они могут не ждать. Венсан, в свою очередь, прямо и без всякого стеснения заявил, что когда Ариадна проводит ночь с Ником, в такую рань они обычно не встают, и начинать можно также без них. Услышав это, главарь разбойников переглянулась с черноволосым эльфом, и оба они мысленно возблагодарили Небеса за то, что в это утро легкомысленные слова Венсана не достигли ушей Эруаля.
– Витек, надеюсь, ты не собираешься покинуть мой кров сегодня? – спросила Гло Картер, бодро расправляясь со своей порцией яичницы. Она выглядела заметно лучше, чем вчера. Сухой кашель периодически надрывал ее легкие, но цветы Витека сделали свое дело, и приступы были намного слабее. – На улице жуткий ливень, и с моей стороны было бы просто непростительно отпускать куда-то тебя и твоего мальчика в такую погоду.
– Если ты позволишь, мы останемся еще на один день, – согласился черноволосый эльф. – Я думаю, Эруаль не будет против моего решения.
– Замечательно! – обрадовалась Гло. Затем, лукаво подмигнув старому другу, сказала: – Надеюсь, ты не будешь против съездить со мной вечером… кое-куда. У меня запланирована встреча с главарем еще одной разбойничьей банды. Мы с ним не поделили территорию.
– Будете выяснять отношения? – с безразличием в голосе уточнил Витек. – Тогда зачем там я?
– Ты же прекрасный дипломат! Ты поможешь мне урвать кусок полакомее. Заодно преподашь урок Нику. Он у нас единственный знаток ораторского искусства. Ему надо набираться опыта.
– Хорошо. Я поеду.
– А можно я тоже поеду? – оживился Венсан. – На тот случай, если главарь другой банды окажется несговорчивым!
– Нет, ты останешься здесь. Должен же кто-то заменить меня во время отсутствия, – воспротивилась Гло. Затем она повернулась к Витеку и сказала: – Помнишь, о чем ты меня вчера просил? Я нашла.
С этими словами старая разбойница протянула эльфу аккуратно сложенный листок бумаги светло-голубого цвета. Витек взял. Она оказалась атласной и очень приятной на ощупь. На такой бумаге обычно заключались договора с Небесным Светом. Развернув листок, эльф пробежал по строчкам быстрым взглядом и снова сложил его, как было.
– Благодарю, – он слегка склонил голову. – Ты оказала мне неоценимую услугу.
– Пойдешь сегодня? – коротко уточнила Гло.
– После завтрака.
– Я тебя умоляю, вернись к вечеру.
– Я не меняю данных обещаний.
Венсан переводил изумленный и одновременно настороженный взгляд с главарши на ее друга и чувствовал, что ничего не понимает.
«Надо же! Столько лет прошло, а у них все еще есть свои секреты», – подумал он, и улыбка появилась на его губах.
– Я хотел бы узнать еще кое-что, – тем временем произнес Витек. – Вам знакомо имя Катарина Ллотт?
– Конечно! Кати! Она вернулась вчера вечером! – мгновенно оживился Венсан. – Я познакомил с ней твоего ученика! По-моему, они друг другу понравились!
– Даже чересчур, – глаза Витека нехорошо сузились, голос его прозвучал как-то глухо и зло. – Кто она такая и откуда взялась? Расскажите мне.
– Катарина – наша давняя подруга, – принялся объяснять разбойник. – Она вампиресса, но она очень хорошая. Я понимаю, звучит по-детски, но это слово идеально ее характеризует. Конечно, чтобы выжить, ей приходится пить человеческую кровь, но… она редко убивает ради этого. К тому же сейчас, когда между Кампанелой и Лавандиной идет война, ей легче найти пропитание. На полях сражений остается много трупов. Из-за того, что ей постоянно нужна кровь, она испытывает жуткие комплексы. Она не хочет быть злом, она хочет приносить людям радость и счастье. Но, увы, для вампира это невозможно. Так что не удивляйся, если она подойдет к тебе с более чем странной просьбой научить ее добру. Это ее больной вопрос.
– И ничуть не больной вопрос! Это моя проблема, и над ней не стоит смеяться!
Венсан вздрогнул и обернулся. За его спиной стояла Катарина вместе с Догрызком. Она подошла к столу и села рядом с разбойником. Волк, свесив язык, улегся возле ее ног. Судя по его довольной и сытой морде, он с утра уже успел кем-то позавтракать.
– Кати! С возвращением! – улыбнулась вампирессе Гло. – Мы с тобой еще не виделись. Как ты? Налаживаешь потихоньку свои дела?
– Да. Нашла много интересного. Поездка стоила того, – нервозность проскальзывала в словах Катарины. Было заметно, что она чувствует себя неуютно и все время бросает осторожные взгляды в сторону Витека. Эльф же, наоборот, был само спокойствие и безмятежность.
Обрадованный присутствием молодой девушки, Венсан заметно оживился и принялся развлекать ее веселыми разговорами. Гло же придвинулась поближе к своему другу и тихонько спросила:
– Вы не поладили с Кати?
– Был инцидент, – не стал отрицать тот.
– На более подробное объяснение я, естественно, могу не рассчитывать?
– Конечно.
– Витек, ты всегда был скрытным, но не до такой же степени! Или ты перестал мне доверять? – нахмурилась Гло.
– Если девушка захочет, она все расскажет тебе сама, – Витек, избегая дальнейших расспросов, поднялся. – Извини, я должен идти. Сама знаешь, куда.
Эльф направился в сторону выхода. Некоторое время Катарина нервозно сидела в зале, а затем, ошибочно решив, что Витек ушел из-за нее, без слов вскочила и побежала вслед за ним. Она легко нашла его на веранде под аркой центрального входа. Он стоял и вчитывался в строчки, написанные на голубом листке. Спиной почувствовав чужое присутствие, эльф обернулся.
– Вы избегаете моего общества? Оно вам неприятно? – недовольно крикнула Катарина, даже сквозь шум непогоды непременно желая быть услышанной. Ее глаза сверкали решимостью.
– Не преследуй меня и не пытайся говорить со мной. Мы птицы разных полетов, – откликнулся Витек. – Если ты меня не послушаешь, наживешь себе смертельного врага.
– Но мы должны прояснить ситуацию! Я не хотела зла Эруалю, правда! Он сам меня об этом попросил! Причину я не могу объяснить, иначе я выдам его тайну. Но вы должны верить мне! Мы с Эруалем успели подружиться! Спросите его сами!
Катарина замолчала, а черноволосый эльф так ей ничего и не ответил. Он даже прикрыл свои черные глаза, словно раздумывал над чем-то.
– Ну простите меня! – не выдержала его молчания Катарина. Однако, ее просьба больше была похожа на требование. – Я ошиблась. Но я хотела помочь Эруалю! Он выглядел таким несчастным, что у меня сердце разрывалось на него смотреть! И знаете что? Мне кажется, что он несчастлив именно из-за вас! Вы к нему слишком жестоки!
Черные глаза Витека просто обожгли Катарину убивающим взглядом. Вампиресса порядком струхнула, но от своих слов не отступилась.
– Парень чахнет прямо на глазах! А вы не проявляете никакого участия!.. Ну что вы молчите?! Ответьте мне что-нибудь!
– Какая ты глупая, – горечь сквозила в словах эльфа, тайная печаль сменила выражение гнева в его глазах. – Спроси у Эруаля, кто является лучом света на его жизненном пути, и внимательно послушай, что он ответит. Если бы он считал, что мне безразлична его судьба, разве он поехал бы со мной в Истерский лес? Разве он бы оставил свою семью?
– Так вы все знаете и нарочно не хотите вмешаться? – ахнула девушка.
– Он не просил меня о помощи. Я считаю, что он находится в том возрасте, когда без его позволения я уже не должен вмешиваться в его жизнь. Если он считает, что в состоянии обойтись без меня, пусть будет так. Но своим отказом он связывает меня по рукам и ногам. Что касается тебя, Катарина, то ты никогда не получишь моего прощения. Я бы простил, если бы ты попыталась укусить любого, даже меня самого. Но только не Эруаля. Для меня он важнее жизни. Его спокойствие и счастье для меня превыше собственных. Тот, кто посмеет нарушить их, поплатится жизнью…
Витек мог продолжать говорить, но вынужден был прерваться, так как увидел слезы на глазах Катарины. Опустив голову и хлюпнув носом, она спросила:
– Я никогда не заслужу вашего хорошего отношения? А я так надеялась! Знаете, и Ари, и Ник, и Венсан, и Гло, и Эруаль, и даже другие разбойники – все они исключительно хорошего мнения о вас! Они видят в вас верного друга, талантливого педагога и благородного эльфа. И… я подумала, что вы-то уж точно сможете научить меня добру!