Глава 28
Утром, едва рассвело, Витек разыскал возле Развалин своего коня и, вскочив в седло, помчался в глубь леса. Разбойники еще спали глубоким сном, и его отъезд остался никем не замеченным. Он торопился, то и дело подгоняя своего и без того молниеносного коня, и тот не бежал – летел с такой быстротой, что деревья сливались перед глазами черноволосого эльфа в сплошную линию. Витек хорошо знал дорогу и не смотрел по сторонам. Через четверть часа бешеной скачки конь вынес своего хозяина к морю Элх в том самом месте, где расположились казармы лавандинских солдат. Спешившись и взяв взмыленного вороного под уздцы, Витек пошел к воротам лагеря.
Несмотря на ранний час, охрана не спала и сразу же пропустила бывшего советника Элебрута, стоило ему показаться в поле их зрения и назвать свое имя.
– Где я могу найти принца Элспета? – спросил он у запиравшего за ним ворота караульного.
– Он на тренировочной площадке, господин, – тот указал куда-то прямо.
Не выказав никакого удивления по поводу того, что в столь ранний час старший принц не спит, Витек оставил своего коня на попечение охранника и прошел дальше. Впереди он увидел широкую, посыпанную песком площадку в окружении высоких сосен, посреди которой были врыты деревянные манекены. Там в золотисто-розовом утреннем свете упражнялась с мечом одинокая фигура высокого стройного эльфа. Витек остановился поодаль, невольно залюбовавшись его быстрыми уверенными движениями, теми легкостью и силой, которыми может обладать только молодое тело.
Обычно из эльфов получались хорошие лучники. У них были зоркие глаза и, благодаря своему изящному телосложению и от природы бесшумным движениям, они хорошо умели прятаться. Но Элспет всегда использовал только клинок. Свой первый меч он подобрал возле тела убитого темного эльфа, когда, несмотря на свою юность и неопытность, горел желанием помочь отцу вернуть законную власть, и с тех пор с ним не расставался. Тонкий легкий, с острым длинным серебристым лезвием, темноэльфийский клинок удобно ложился в ладонь и казался продолжением руки своего хозяина.
Элспет обрушивал на мишени настоящие вихри ударов, прочная сталь со свистом рассекала воздух, во все стороны летели куски дерева. Казалось, это работает какой-то сумасшедший резчик, пытаясь стесать грубые деревянные куклы до изящных форм декоративных статуэток. В очередной раз крутанувшись на месте, старший принц заметил на краю площадки Витека. Он остановился, опустив меч и переводя дыхание. Черноволосый эльф не спеша направился к нему. Он учтиво поклонился принцу в знак приветствия и, к своему удивлению, получил в ответ глубокий почтительный поклон. Видимо, советник, опальный для покойного короля, все еще не утратил авторитета в глазах его старшего сына.
– Витек! Рад встрече. Как вы нашли меня?
Элспет был поразительно похож на Эруаля. Те же пепельно-серые волосы и глубокие синие глаза. Только взгляд их был взглядом Элебрута – умного, рассудительного, много повидавшего в жизни мужчины. В нем не было ни тепла, ни доверчивости, с которыми неизменно смотрел Эруаль. Характер Элспет полностью унаследовал от отца – честный, сильный, надежный. Не было никакой тайны в том, что все эти годы Элебрут видел в нем молодого себя и, наверное, поэтому любил больше других своих сыновей. Его рубашка взмокла от пота и прилипла к телу, волосы, для удобства собранные в хвост на затылке, растрепались и отдельными прядями падали на узкое строгое лицо.
– Истерский лес – мой второй дом. Здесь для меня шпионит даже трава, по которой ты ходишь, – улыбнулся Витек.
Элспет рассмеялся.
– Ах да! Я и забыл, что лучше вас никто не собирает информацию!
На самом деле о присутствии Элспета в Истерском лесу обмолвился вчера вечером один из разбойников, только что вернувшийся из лагеря Кампанелы. Витек по чистой случайности проходил мимо, когда тот весело болтал со своими товарищами в Каминной зале. Для разбойника эта информация не имела никакой ценности, он преподнес ее наравне с прочими сплетнями и тут же забыл, а Витек внезапно понял, что должен поговорить с будущим королем. Он мог дать ему шанс.
– Да, Элспет, ты очень кстати вспомнил об этом, – произнес черноволосый эльф. – Также, надеюсь, ты не забыл о моем безошибочном чутье. Я приехал не просто так, а потому, что хочу предупредить тебя.
Элспет нахмурился и молча продолжал смотреть на Витека, ожидая продолжения. Эта его привычка – никогда не нервничать и не задавать лишних вопросов, – безусловно, делала его любимцем не одного Элебрута.
– Смерти твоего отца и среднего брата – не случайность. Вспомни, когда и при каких обстоятельствах умерли в свое время твой дед и прадед. А главное, в какие сроки. В какие чудовищно короткие сроки. И как сразу же вслед за этим началось восстание темных эльфов. Элспет, я вижу, что история повторяется. Лэмар, наш враг, хочет вернуть себе власть над Лавандиной и освобождает дорогу к трону. Понимаешь, к чему я веду? Ты – следующий в его списке. Элспет, я бы советовал тебе немедленно вернуться в Лавандину и отдать приказ казнить Лэмара.
– Но Лэмар в тюрьме, – Элспет все еще продолжал хмуриться. – Оттуда он ничего не может нам сделать. Пещеры хорошо охраняются, ему не сбежать, а стены блокируют любую магию.
– У Лэмара очень длинные руки. И очень извращенный мозг. Наверняка на свободе у него остался кто-то, кто помогает ему.
– Все его сообщники заточены вместе с ним. А те жалкие остатки, что все еще скрываются в наших лесах, ни на что не способны. Витек, вы уверены в своих подозрениях?
– В противном случае меня бы здесь не было, – качнул головой черноволосый эльф.
– Хорошо. Через неделю состоится моя коронация. Я вернусь в Лавандину и решу, что нам делать с нашим врагом.
– Через неделю? Почему так поздно?
– Грядет сражение, – Элспет убрал со лба пару прилипших прядей. – До нас дошла информация, что Кампанела стягивает сюда, к самым берегам моря Элх, своих лучших воинов. Я должен мобилизовать все наши отряды здесь, чтобы не дать людям продвинуться дальше в лес.
– Элспет, ты хочешь сам возглавить армию? – Витек уставился на старшего принца своими непроницаемыми черными глазами.
– Это мой долг.
– Но ты будущий король, и в такое тяжелое время ты, как никогда, нужен своей стране. Ты не можешь рисковать своей жизнью. Особенно сейчас.
– Да, Витек, я король, – Элспет спокойно выдержал тяжелый взгляд бывшего советника, более того, ответил ему таким же, – и мой долг – защищать свой народ. Сражение предстоит тяжелое. Я не могу передоверить командование вторым лицам.
– Король не может все делать сам. В умении разделять и распределять обязанности и состоит его мудрость.
– Витек, поверьте, я ценю ваше мнение. Я и мои братья любим вас и привязаны к вам с самого детства. Но… Дети давно выросли. Время постепенно разжимает ладони взрослых, за которые нам всегда так привычно и легко было держаться. Как все мы сначала учимся самостоятельно ходить, так всем нам однажды приходится учиться самостоятельно выживать. Сейчас вы не вправе судить мои решения.
– Лавандина потеряла правителя, который столько лет был на троне. Для нее сейчас начнется непростой период привыкания к новому правлению. Наименее болезненно он может пройти только под твоим руководством. Ты – старший из всех сыновей Элебрута, и подсознательно тебя каждый эльф в Лавандине давно уже считает единственной достойной заменой твоему отцу. Ты легко усмиришь недовольных и успокоишь трусливых. Ты – прирожденный лидер!
– Именно поэтому я должен не просиживать штаны на троне, а вести свою армию в бой. Если Кампанела одержит верх, Лавандиной уже никогда не будет править ни один Алый цветок.
Вот оно… Упрямство Элспета, его уверенность в себе и неколебимое знание того, где именно и в какой момент он должен находиться. То, о чем предупреждал Элебрут в своей предсмертной записке. Он слишком любил и слишком хорошо знал своего старшего сына.
Витек вздохнул и, повернувшись, чтобы уйти, не без боли в обычно ровном голосе проронил:
– Будь осторожен.
– Витек, вы не задержитесь? – спросил Элспет. – Мы могли бы вместе позавтракать.
– Прости. Мне нужно спешить. Увы, даже вдали от королевского двора забот у меня меньше не стало.
– Я провожу вас.
Вместе они дошли до ворот, и будущий король сам подвел бывшему советнику его коня. Эльфы обнялись на прощание, и Витек вскочил в седло.
– Не тревожьтесь. Через неделю я буду в Лавандине, и Лэмар больше никогда вас не побеспокоит.
– Я тебя предупредил. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, мальчик.
Сразу же по возвращении Витек заглянул в комнату, где лежал Варлам. Всю ночь он просидел рядом с ним, опасаясь, как бы тому не стало хуже. Наместник все еще был без сознания, но в его состоянии ничего не изменилось. Позволив себе отлучиться только на завтрак, Витек снова вернулся к постели пострадавшего, где и просидел весь день. Он машинально готовил мази и менял повязку, делал холодные компрессы, если замечал, что температура тела у Варлама начинает подниматься, но мысли его были заняты исключительно Элспетом. Он раз за разом прокручивал в голове их разговор, и все яснее понимал: в Лавандину принцу уже не суждено вернуться. Он выбрал бой, потому что видел в Кампанеле главную угрозу для своей страны. Но настоящая опасность исходила изнутри. Только Витек понимал, что один Лэмар был страшнее всей Кампанелы, но все, что он мог сделать – это предупредить старшего принца. В остальном Элспет был прав: дети давно выросли. Они в состоянии сами принимать решения.
"Ах, если бы Эруаль был хоть немного похож характером на своего брата! – впервые подумалось Витеку. – Все могло бы пойти совсем по-другому".
Глава 29
Варлам д' Аруэ пришел в себя на следующий день. Сначала он не понял, где находится. Безрадостный обветшалый потолок, готовый в любой момент рухнуть на голову, потрескавшиеся стены и пол, в котором в некоторых местах не хватало плит, скудная меблировка комнаты – все это заставило его подумать, что он в плену. Но потом он обратил внимание на распахнутые настежь окна и приоткрытую дверь и вынужден был отказаться от этой мысли. Наместник Кампанелы попытался подняться и сразу же почувствовал резкую боль в левой ноге. События двухдневной давности, – последнее, что он помнил, – вспышкой озарения пронеслись в сознании. В тот же миг Варлам почувствовал на своем плече уверенную руку, и чей-то голос над ним произнес:
– Лежите.
Варлам послушно опустился на подушки и скосил глаза, чтобы рассмотреть говорившего. Над ним стоял черноволосый эльф с лицом какого-то странного землистого цвета, высокий и стройный. Он мог бы даже показаться красивым, если бы в его глаза не закралось бесприютство, а в черты лица – холодная суровость. Голос у него тоже был какой-то странный, вобравший в себя хриплые нотки давно курящего человека и не имеющий ничего общего со звонкими эльфийскими голосами.
"Неужели темный?" – вглядываясь в это смутно знакомое лицо, прикинул про себя Варлам д' Аруэ. Невольно ему вспомнились слова Лэмара: "Единственный темный, законно гуляющий на свободе… это Витек…" Мужчине сразу стало понятно, почему ему кажется знакомым это лицо. Варлам хоть мельком, хоть один раз в жизни, но где-то видел советника Элебрута. А таких знаменитых эльфов так просто не забывают. Однако, желая наверняка исключить возможность ошибки, Варлам осведомился:
– Ваше имя Витек?
– Да. Но вы можете не беспокоиться. Лавандина не имеет отношения к тому, в каком положении вы сейчас находитесь. Нападение на вас – чистой воды недоразумение.
– Хорошенькое недоразумение! – Варлам издал хриплый смешок. – Хотите сказать, что та волчара покусала меня случайно? Даже не по вашему приказу?
– Именно это я и хочу сказать, – спокойно подтвердил Витек, даже бровью не поведя.
– И это не происки ненормального Хевингема?
– Нет.
– Ну да! Если бы на меня натравили волка по его указке, мы бы сейчас с вами не разговаривали. Мне бы уже освобождали местечко в фамильном склепе.
Прекратите наговаривать! Что может сделать вам, опытному и дальновидному политику, тринадцатилетний ребенок?
– Хорош ребеночек! Я в его возрасте не совмещал в себе такое огромное количество пороков. Я знаю, вы взялись помочь ему, – Варлам унял нарастающее в нем раздражение и заговорил спокойным тоном. Теперь он пристальным взглядом смотрел в глаза Витека и, удивляясь и радуясь про себя, замечал, что черноволосый эльф так же открыто смотрит в лицо своего собеседника, не торопясь отводить взор от его узких серых глаз. – Витек, вы ведь умный человек… эльф, то есть. Неужели вы не понимаете, что Хевингем не в состоянии править страной? Он безумен, и он в два счета уничтожит Кампанелу. Вы этого добиваетесь? Хотите таким способом выиграть войну?
– Я разговаривал с Хевингемом, и он не произвел на меня впечатления безумца. Я полагаю, он вправе занять трон своей страны. Что же касается меня, то к войне я больше не имею никакого отношения. Как и к политике Лавандины вообще. Алые цветки отреклись от меня, и я покинул страну.
– Что? Вы в опале? Ваши эльфы в своем уме? Как можно было прогнать вас после всего того, что вы для них сделали?
– Не будем об этом. Что случилось, то случилось, – Витек недовольно поморщился. – Скажите, я могу вас кое о чем спросить, рассчитывая на откровенный ответ?
– Полагаю, что можете. Здесь я полностью в ваших руках и кое-что должен вам за спасение своей жизни. Только не требуйте невозможного: коммерческие и военные тайны я вам не выдам даже под пыткой, – откликнулся Варлам. Он решил не ссориться с бывшим советником Элебрута, наоборот, попробовать наладить с ним хорошие отношения, раз судьба подбросила ему такой шанс. Как знать, может, удача улыбнется Варламу, и он сможет привлечь Витека на свою сторону. Подумать только, самого Витека! Эльфа, которого все боятся и уважают за его хитрый и коварный ум и слова, никогда не расходящиеся с делом.
– Не знаю, является это для вас тайной или же нет, – произнес черноволосый эльф, – но я бы хотел побольше узнать об одной кампанельской провинции – Шеэ. По собственной инициативе она вышла из состава вашей страны и присоединилась к Лавандине. Но жители Шеэ оказались оборотнями. Вам наверняка известно это обстоятельство. И вам также должен быть известен способ, как их усмирить, ведь оборотни не нападали в землях Кампанелы. Я хотел бы просить вас рассказать мне об этом способе.
– Нет никакого способа, – криво ухмыльнулся Варлам д' Аруэ, едва поняв, о чем идет речь. – Хотите знать правду? В Кампанеле люди из этой провинции не были оборотнями и ни на кого не нападали, потому что жили в окружении таких же людей. Но ни для кого не было секретом, что как только жители Шеэ встречались с эльфами, они превращались в волков и начинали проявлять агрессию. Эльфы для них что-то вроде раздражающего фактора. Зная об этом, я отдал приказ владельцу этой провинции подать прошение о присоединении в Лавандину, и все прошло как нельзя более удачно. А что, Шеэ до сих пор доставляет вам проблемы? Я уж думал, вы там всех давно перебили.
– Значит, снова война, – задумчиво проронил Витек. – Война как средство избавления от этой напасти.
– Расплачивайтесь за свой хитрый ход со смертью правителей Кампанелы, – равнодушно передернул плечами Варлам. – Нам теперь тоже несладко.
– Не слишком ли высока плата? За гибель двоих отдавать сотни жизней ни в чем не повинных эльфов? – суховато заметил Витек. – Не подумайте, это не упрек. Я же знаю, что имею дело с Варламом д' Аруэ. Всем известно, что ваше имя почти не разделяется со словами "жестокость" и "холодный расчет".
– Мне было бы гораздо приятнее, если бы мое имя было неотделимо от таких слов, как "правитель" или "король", – самонадеянно заявил Варлам. Затем, пристальнее вглядевшись в лицо своего собеседника и наконец-то решившись, заговорил: – Послушайте, Витек. Помогите мне занять трон Кампанелы. За это, положитесь на мое слово, я вас облагодетельствую. Да, я жестокий и расчетливый, но и вы не можете не понимать, что сейчас вы для меня – козырная карта в рукаве и идеально вписываетесь в любой возможный расклад. Как известно, Элебрут мертв, и вы можете стать моим советником. У нас это принято, и король никогда не принимает важные решения в одиночку. Я дам вам титул наместника – это самый высокий титул в Кампанеле. Вы ни в чем не будете нуждаться. Только окажите мне услугу, о которой я вас прошу. Вы даже можете не участвовать во всем этом деле. Только не помогайте Хевингему!
– Вы всерьез полагаете, что я способен предать Кампанелу в руки жадного и деспотичного человека, который всегда думает только о себе? Конечно, это вражеская страна, но в ней живут ни в чем не повинные мирные люди. Я беспокоюсь за то, что с ними будет, если власть получите вы.
– А вы думаете, ваш Хевингем не жаден и не деспотичен? Он не меньше моего любит поживиться за чужой счет. Его планы на Кампанелу еще смелее моих. Наше с ним различие только в одном: Хевингем глуп и не знает меры, он забудет о вас, едва взойдет на трон, и уже на следующий день доведет страну до разорения. Я же знаю, как не торопясь и с максимальной выгодой растащить это сокровище по кускам, и, хорошо зная и высоко расценивая таких выдающихся личностей, как вы, щедро воздам вам по заслугам.
– Я никогда не думал о себе, неужели вы еще не поняли этого? Мне жаль Хевингема. Он пережил большую утрату по нашей вине. Я сделаю все, чтобы облегчить его страдания.
– Страдания? Да он знать не знает, помнить не помнит, что это такое! – невольно вырвалось у возмущенного Варлама, но, видя, как полнятся досадой и гневом черные глаза его опасного и благородного собеседника, осекся. Восстанавливать Витека против себя не входило в его планы. – Вы не верите мне. Потому что я всегда на виду, и вы достаточно наслышаны обо мне, чтобы сформировать нелестное мнение. Преимущество Хевингема в том, что он всегда в тени. Ему легче прикинуться в ваших глазах жертвой, тогда как я себе такой роскоши позволить не могу. Но я могу доказать вам, что вы ошибаетесь на его счет. Как всякому малолетнему амбициозному безумцу, за неимением единомышленников обреченному вести затворнический образ жизни, ему все же хочется хоть с кем-то поделиться своими планами. И он ведет дневник. В нем он своей собственной рукой обнажает свое истинное лицо. Это то единственное доказательство моей правоты, на которое вы просто не сможете закрыть глаза.
– Вы так уверенно говорите. Дневник у вас? – спросил Витек. Внешне он оставался абсолютно спокойным.
– Да. Я хотел показать его Королевскому Совету Кампанелы, чтобы изобличить Хевингема. Но я готов отдать его вам в обмен на ваше обещание не помогать принцу прийти к власти. Разоблачение Хевингема перед Королевским Советом в тот же день даровало бы мне трон Кампанелы, но, зная, что оставляю за своей спиной не только его, но и вас, я бы все время оглядывался. Я не считаю необходимым бояться принца, но было бы слишком беспечно с моей стороны не питать опасений на ваш счет. Поэтому я готов удлинить свой путь к власти в обмен на уверенность в том, что не встречу на нем вас.
Варлам говорил и не отрывал глаз от лица черноволосого эльфа, пытаясь прочесть на нем хоть какие-то чувства. Он не врал. Про дневник прознала и выкрала из спальни Хевингема шустрая Виолетта. Быстро поняв, какие перспективы открывает перед ними эта простая ученическая тетрадка с коряво нарисованными королевскими гербами на обложке, колдунья передала ее наместнику в неудачный день его встречи с Катариной, и если бы не досадное недоразумение, в ходе которого д' Аруэ чуть не лишился ноги и на два дня выбыл из действительности, он бы сейчас готовился к коронации, а не лежал, прикованный к скрипучей кровати в разваливающемся разбойничьем замке.
Молчание длилось больше минуты, и все это время Витек смотрел в пол, словно борясь сам с собой за низменное право столь недостойным образом узнать истинные мысли отсутствующего здесь человека. Наконец, он поднял глаза и спросил:
– Когда я смогу получить дневник?
– Хоть сейчас. Он во внутреннем кармане моего камзола. Надеюсь, вы его не сожгли.
– Все ваши вещи в этой комнате, сложены на стуле. Вы можете быть уверены в том, что кроме меня к ним никто не прикасался… Варлам, вы все больше бледнеете. Вам тяжело? Вам больно?
– Да вот, нога некстати разнылась, – д' Аруэ досадливо поморщился.
– Выпейте это, – Витек протянул ему чашку, которую тут же взял с прикроватной тумбы.
Наместник принял ее, при этом задержав взгляд на руках эльфа. Сделав пару глотков, он позволил себе заметить:
– Вы, кажется, тоже не совсем здоровы. У вас кисть перебинтована. Тоже укусили?
Витек с необъяснимой тоской взглянул на свою руку, на которую ему тоже пришлось наложить повязку, и неохотно откликнулся:
– Да так… Считайте, что неудачно подрался. Надеюсь, вы не расцените как ловушку мое предложение остаться здесь до вашего выздоровления? У вас сильный организм. Мои лекарства помогут вам быстро пойти на поправку.
– Вот уж никогда не думал, что мою жизнь будут спасать враги-эльфы! – хрипло рассмеялся Варлам д' Аруэ.
– Я сам никогда об этом не думал, – кисло подтвердил черноволосый эльф.
Он прошелся по комнате и, взяв со спинки стула камзол наместника, быстро перерыл карманы, вытащив из одного тетрадку, на мягкой черной обложке которой золотистым карандашом были нарисованы неуверенной детской рукой гербы Кампанелы.
– Это дневник? – уточнил у внимательно наблюдавшего за его действиями Варлама эльф.
Тот согласно кивнул. Но Витек не успел открыть тетрадь. В дверь тихонько постучали, и черноволосый эльф незамедлительно дал разрешение войти. Порог перешагнула Катарина. Кинув сначала любопытствующий взгляд на Варлама д' Аруэ и не без радости отметив, что выглядит он по-прежнему плохо (девушка не оставляла надежды на то, что наместник умрет и избавит Витека от забот), она затем посмотрела на черноволосого эльфа и сказала ему:
– Внизу стоит какой-то мужчина с охраной из семи эльфов. На их плащах лавандинские трилистники. Они хотят видеть Эруаля. Вы не знаете, где он? А то я его везде ищу, с ног сбилась.
– Посиди с нашим общим знакомым, а я сам поищу Эруаля, – попросил Витек, кивая на Варлама. – У тебя появилась идеальная возможность, чтобы объясниться с ним и принести свои извинения.
Витек с Катариной поменялись местами: девушка присела рядом с кроватью кампанельского наместника, а черноволосый эльф вышел в коридор, унося с собой дневник Хевингема де' Мортеро. Эруаля он обнаружил в одной из комнат на первом этаже в компании известной троицы – Ариадны, Венсана и Ника. Последние усиленно готовились к предстоящему ограблению. Корвен метал в нарисованную на стене мишень кинжалы; Бетт рисовал на клочке бумаги примерный план действий; Ариадна, сидя на подоконнике с Эруалем, развлекала его хрониками ограблений шайки Гло Картер. Принцу, может быть, было и не очень интересно, но ему определенно нравилось общество рыжеволосой красавицы, и потому он внимательно слушал. Колдовство Витека помогло: пережив в один день потерю двух дорогих ему эльфов, Эруаль до сих пор продолжал себя чувствовать хоть и неестественно, но благотворно спокойно, и, хоть мысли его нет-нет да и возвращались к ужасной казни брата и душераздирающей предсмертной записке отца, они уже не ранили сознание настолько, чтобы смысл разговора ускользал от него.
Увидев на пороге Витека, Ариадна обрадовалась и пригласила его присоединиться к ним. Тот, естественно, отказался, сообщив, что зашел только за тем, чтобы забрать Эруаля. Очутившись с ним наедине, в коридоре, Витек передал ему сообщение Катарины. Принц мгновенно насторожился.
– Мне это не нравится. С чего бы это посол Лавандины стал меня разыскивать? – с явным беспокойством в голосе проронил Эруаль.
– Может быть, ты зачем-то понадобился Элспету, – без особой уверенности предположил Витек. Он сказал это вслух просто так, чтобы не молчать. В глубине души он знал ответ. Вернее говоря, чувствовал.
– Пойдемте со мной, – предложил Эруаль.
Его учитель выразил свое согласие легким кивком.
Они спустились в Каминную залу и вышли на улицу. Перед Развалинами разместилась целая делегация эльфийских всадников – все высокие, стройные, чем-то неуловимо похожие один на другого. Вдобавок ко всему, одежда у них тоже была одинаковая, сочетавшая в себе серые и желтые тона. Лишь один из них носил другие цвета – багрово-красные. Как свежепролитая кровь! Именно он соскочил с коня навстречу вышедшему к нему принцу и отвесил низкий поклон.
– Господин Делсон? – Эруаль узнал посла. – Что вы хотели?
– Принц, у меня для вас прискорбная весть, – с подлинным страданием в голосе и взгляде произнес Делсон, с трудом удерживая обуревающие его чувства.
– Что-то с Элспетом? – не дожидаясь продолжения, догадался Эруаль, чувствуя, что голова его идет кругом, и смысл происходящего начинает ускользать от него. Рука учителя, уверенно легшая ему на плечо, вернула принца к действительности. Чувствуя, что выходит из себя, он крикнул: – Ну, говорите же! Не молчите!
– Элспет погиб, даже не успев короноваться, – сказал Делсон. – Вчера, в ходе сражения у моря Элх. Теперь вы должны занять трон. Я приехал, чтобы забрать вас. Вы нужны Лавандине.
Эруаль в задумчивости опустил голову и прикрыл глаза, пытаясь свыкнуться со своей новой ролью – ролью короля. Со стороны могло показаться, что он о чем-то напряженно думает, но на самом деле в голове принца не было ни единой мысли. Это было уже знакомое ему состояние полного ступора, так часто посещавшее его в последнее время.
Пока Эруаль разбирался с собственными чувствами, Витек, помнивший, как важна была для Элспета победа в этой битве, спросил у Делсона:
– Чем закончилось сражение?
– Нам удалось задержать армию Кампанелы, но не разгромить. Думаю, что в скором времени люди предпримут еще одну попытку. Принц Элспет сделал очень много, и победа досталась бы нам, но на стороне врага был Небесный Свет. Сами понимаете, ни одна земная сила не в состоянии противостоять силе сверхъестественной…
Господин Делсон продолжал говорить что-то еще, но Витек уже не слушал.
"Небесный Свет? Варламу тоже нужна была эта победа?.. Да нет… Лэмару был нужен Элспет… Значит, следующий в очереди мой договор".
– Принц Эруаль, простите мне мою настойчивость, но нам лучше поторопиться, – окликнул будущего короля лавандинский посол.
Он обернулся, и один из всадников по его знаку подвел Эруалю свободную лошадь. Витек принял поводья вместо него и почти силой впихнул их в безвольные руки своего ученика. Тот посмотрел на черноволосого эльфа потерянным взглядом и тихо пробормотал:
– Учитель, но я не хочу… Я не хочу быть королем. Я не справлюсь! Я ненавижу политические интриги! Вам не жалко бросать меня на растерзание власти?
– Я больше чем уверен, что из тебя получится прекрасный правитель, – спокойно сказал Витек. Душа его невыносимо болела, предчувствуя долгую разлуку, но по лицу понять это было совершенно невозможно. – Ты будешь достойным преемником своего отца на троне. И не потому, что в тебе течет кровь Алых цветков, а потому, что ты мой ученик. А я верю в тех, кому посвятил свою жизнь.
– А вы разве не поедете со мной?
– В Лавандине мне делать нечего.
– Но как же я буду жить без вас? Без ваших советов? Вы помогали даже моему отцу, который был намного мудрее и опытнее меня, а мне отказываете! Витек, хотите, я отдам власть вам? – неожиданно предложил Эруаль, и его слова заставили Делсона подавить крик возмущения, готовый вот-вот вырваться из его горла. Словно не замечая реакции посла, принц продолжал: – Вы умный, справедливый и честный. Лавандина достойна такого правителя, как вы. Вы идеально подходите на эту роль. Вас знают и уважают во всех кругах общества, вы прекрасный дипломат и дальновидный политик, вы лишены себялюбия и всегда думаете об окружающих, вы хорошо разбираетесь в людях и умеете общаться с ними, вы всегда точно знаете, когда и с кем можно договориться миром, а когда нужно прибегнуть к угрозам… Витек, вы справитесь лучше меня!
– Но я не принц. При живом наследнике меня на троне не потерпят, – откликнулся Витек, впрочем, не испытывая по этому поводу никакого сожаления. – Даже если бы это было возможно, я все равно отказался бы. И причина моего отказа известна тебе лучше всех.
Одними губами, так, чтобы разобрал один Эруаль, он добавил:
– Ведь я – темный.
Но младший принц Лавандины неожиданно разозлился, услышав отрицательный ответ. Он вдруг вскочил в седло, круто развернул лошадь и, уже тряхнув поводьями, обернулся к учителю и произнес таким тоном, будто проклинал:
– В таком случае, я вас заставлю!
И он помчался по тропинке прочь от Развалин. Посол и семеро сопровождавших его эльфов поскакали следом, не желая потерять принца из виду.
Эруаль гнал свою лошадь во весь опор. Он ни капли не сожалел о том, что так холодно и грубо расстался с учителем. Сейчас он больше, чем когда бы то ни было, походил на темного. Когда, услышав весть о трагической гибели брата, он стоял в оцепенении, осознавая, что теперь настала его очередь унаследовать трон, Эруаль неожиданно понял, что это прямая дорожка к его смерти. Он сам не понимал, чем было вызвано это странное чувство, но он боялся возвращаться в Лавандину и брать власть в свои руки.
"Темный у власти! Витек хотя бы может преодолеть себя, а я себя – нет! – раздраженно думал Эруаль. – Почему он не хочет понять меня? Почему отказывается помочь? Ведь Витек и в самом деле прирожденный правитель! Что же, поздравляю тебя, Лавандина! Более бездарного короля, чем я, тебе вряд ли придется увидеть!"
А Витек провожал ученика, стоя возле Развалин и глядя ему вслед долгим грустным взглядом. Он был удивлен минутной вспышкой гнева всегда покорного Эруаля, но не чувствовал себя обиженным, потому что понимал его причину. Это был удивительный эльф, который мог понять каждого, но не каждому простить. Эруаля он прощал. Всегда.
"Я не смог уберечь тебя. Простишь ли ты мне это? – думал черноволосый эльф. – Я отдаю тебя, самое дорогое, что у меня есть, в руки своего заклятого врага. Мне больно и тяжело это делать. Но твой покойный отец, король Элебрут, дал мне в свое время совет: жертвовать малым, чтобы достичь большего. Готов ли ты, мой милый Эруаль, принести себя в жертву ради блага своего народа? Хотя… теперь уже все равно. Пути назад нет. Если бы Элспет остался в живых и стал королем, он бы справился с Лэмаром и прекратил войну. Ты – нет. Прощай, Эруаль. Едва ли нам с тобой еще доведется свидеться".
Витек отвернулся. На минуту чувства завладели им: его обычно бесстрастное лицо отразило страшную боль, с губ сорвался горький стон, в уголках глаз блеснула предательская влага. Всего минута – и уже в следующий миг он снова был собран и спокоен. По привычке расположившись на изъеденных временем и обстоятельствами ступеньках, Витек открыл дневник Хевингема и углубился в чтение.