История одной «нелюбви»

На новогодний корпоратив её отвез он. Полюбовался на неё в новом платье, и после слов «так бы и расцеловал!», поцеловал её в щёку.

С корпоратива она добиралась самостоятельно.

В январе следующего года они помирились, а в феврале она решилась пойти к психологу, и начала посещать его каждую неделю. Таблетки, которые ей выписал гастроэнтеролог, закончились приблизительно через месяц после этого, и очередную их партию она покупать не стала.

Одновременно с улучшением её состояния возобновились и их поездки по выходным в гостиницу, а весной она заговорила о первом их совместном отпуске в Крыму.

В июне они прожили три дня в доме у приятельницы её мамы в С., а потом она купила им билеты на самолет в августе и внесла предоплату за путевки в Судаке.

Лето пролетело счастливо в поездках по выходным в С., купании в Волге около города и катанием на велосипедах. Хотя прямо он ничего не говорил, но впереди замаячил призрак их совместного проживания.

Всё было очень хорошо, пока как-то после работы они не заехали в продуктовый магазин. Магазин недавно открылся, и он пошёл вместе с ней посмотреть на его ассортимент. К кассе, она с йогуртами на 100 рублей, а он – с пакетом зернового кофе, они подошли вместе, и он отодвинул свой кофе, чтобы было понятно, что платить они будут по отдельности.

В этот день она больше ничего ему не сказала, кроме «до свидания», когда выходила из машины. Как она обиделась и разозлилась! И на следующий день написала ему гневное и обидное письмо, после которого он ответил: «Всё кончено, я в Крым не еду!»

Несмотря на то, что она понимала, как её письмо может быть им воспринято, его реакция была для неё ударом, сравнимым со смертью близкого родственника. Но она собралась (не в первый же раз!). За день до отъезда в Крым он позвонил ей. Как описать её эмоции, когда на экране её телефона высветился его номер! Но он всего лишь предложил отвезти её в аэропорт.

Она уехала. По возвращению в аэропорту её опять встречал он. У него скрутило поясницу, но он всё равно приехал.

Они поужинали у неё дома. Она угостила его привезёнными фруктами, и они расстались.

Через неделю в их город вернулось лето, и она попросила поехать с ней на пляж пофотографировать её в купальнике на берегу Волги. Он согласился.

Солнце, жара, уединение и не проходящее несмотря ни на что взаимное притяжение снова сделали их любовниками. Но только в этот раз.

После непродолжительной переписки они опять расстались и не виделись до начала марта следующего года, когда под влиянием выпитого на рабочем корпоративе по поводу 8 марта шампанского и полученного от него по электронной почте поздравления, она не попросила его забрать её в этот день из ресторана. Он сразу согласился. Они встретились как старые знакомые, но вели себя сдержанно. Попрощались без надежды на продолжение, но через день она написала ему и предложила встретиться, чтобы заняться любовью. И он согласился.

Они не поехали, как она ожидала, в знакомый отель, и в её сердце забрезжила надежда, которая тут же умерла, когда он объяснил, что они едут в другую его квартиру, которую он купил в конце лета прошлого года. Она всё поняла – эта квартира была куплена для его сожительницы, а она должна была занять её место в «старой».

«Я всё испортила тогда, в августе прошлого года!», – думала она, вернувшись вечером к себе домой. – «Не могла подождать, потерпеть, дура! Как Иван в «Царевне-лягушке» – не дождалась одного дня и сожгла лягушачью кожу!». И написала ему длинное письмо, фактически предлагавшее вернуть всё «взад» и сделать то, что он собирался сделать в прошлом году.

Он ответил (он всегда отвечал ей, даже если она просила не делать этого). И из его письма она поняла, что ничего менять он не собирается, а если бы всё случилось, как он планировал осенью, то она бы поменялась с его сожительницей местами – переехала жить к нему, а он бы сделал своей любовницей ту.

Гневное письмо в ответ, и они расстались ещё на год.

В феврале следующего года неожиданно умер её психолог. И она как будто отпустила себя – позволила себе чувствовать, жить и радоваться жизни через чувственные удовольствия, которые психолог вроде как и не запрещал, но сказал: «Ты в этих отношениях 11 лет. Хочешь еще таких же одиннадцать лет?» А «таких же» она не хотела. Но и другие даже не делала попытки начать.

Накануне 8 марта она написала ему СМС с предложением начать встречаться для секса, без каких-то обязательств, надеясь встретиться с ним уже в один из праздничных дней. Он ответил согласием, но не в эти праздничные дни.

Они встретились через неделю. Её хорошее настроение задало тон всей их встрече, и она чудесно прошла в его маленькой квартирке, предназначавшейся для переселения в неё сожительницы, а теперь ставшей «гнёздышком» для их встреч.

Так прошла весна. Ей понадобилась небольшая операция, чтобы удалить зуб, но он не отвёз её в клинику и не забрал её оттуда по окончанию процедуры. Писал СМС поздно вечером – спрашивал о самочувствии. Она злилась на эту «заботу».

От прикладывания льда для остановки крови из ранки, оставшейся после удаления зуба, она простудилась и заболела. Не так, чтобы уйти на больничный, но с насморком и плохим самочувствием. И она сказала, что виноват в её болезни он. Точнее не он, а её близкие отношения с ним, потому что за год, который она прожила без него, она ни разу не почувствовала даже лёгкого недомогания. И если его устроят платонические отношения с ней, то они продолжат встречаться, но секса больше не будет.

Он согласился, и начались их «братские» отношения. Для него они были мучительны, для неё – нет. В июле они как раньше ездили после работы купаться в Волге, только теперь делали это в купальниках.

В конце августа она уехала отдыхать, в начале сентября – он тоже, а после возвращения домой, по её инициативе, они опять встретились как любовники в его «конспиративной» квартире. Но жизнь без близости с ней не изменила его, и через несколько дней после этой встречи она в очередной раз написала ему прощальное письмо, на которое он не ответил.

 Год закончился для неё на побережье Средиземного моря в Турции: предвкушение в течение десяти дней новогодних каникул смотреть на снег и серые дома за окном заставило её рискнуть и купить тур в «несезон».

Она надеялась, что такая необычная встреча Нового года поможет изменить жизнь в следующем, но, не считая начавшейся в апреле пандемии коронавируса и поездки в сентябре в отпуск в другой лес на берегу теперь не реки, а озера, ничего нового в её жизни не произошло. 8 марта она опять возобновила отношения с ним, которые продолжились в том же формате, что и раньше.

Как-то уже осенью в очередной раз после их встречи на его «конспиративной» квартире, когда он как обычно торопился домой, она ехала в его машине в слезах, которые не хотела ему показывать, но не могла остановить. Он понимал, почему она плачет, и ему было это тяжело и неприятно.

Через несколько дней, когда он вёз её с работы домой, она была холодна и молчалива. Он никогда не умел разрядить обстановку в их обострившихся отношениях, поэтому они ехали молча. Он так гнал машину, что на какое-то время она забыла о своих переживаниях, потому что боялась не доехать до дома живой и невредимой.

Прошло ещё несколько дней без общения. Наконец он опять приехал за ней на работу и по дороге до её дома спросил, нужен ли он ей без возможности поучаствовать в покупке дома (её мечтой было жить в своём доме). Она спросила про его «конспиративную» квартиру, на что получила ответ: «Ты же знаешь для чего она покупалась». И она поняла, что он решился отселить свою сожительницу.

Наступило время воплощения в жизнь её надежд. Почти полгода он обустраивал жильё для своей бывшей подруги: менял сантехнику, покупал мебель, бытовую технику. Их интимные встречи прекратились из-за отсутствия места для встреч, но она была готова подождать – ведь впереди её ждало «светлое» совместное с ним будущее!

Её, правда, «слегка» напрягала перспектива проживания в однокомнатной квартире (она никогда не жила в таком маленьком пространстве) с совмещенным санузлом. Вообще ей больше нравилась его «вторая» квартира, хотя и более маленькая. Но эти сомнения хотя и беспокоили её, но она была счастлива ожиданием долгожданных перемен.

Первый «звоночек» прозвенел перед Новым годом.

Она предложила встречать праздник у неё дома с её близкими. Он с сомнением, но как будто согласился. В гипермаркете, в который она попросила её отвезти, он увлечённо выбирал и согласовывал продукты на новогодний стол, но когда она заняла очередь в кассу, спросил: «Я тебе больше не нужен?» Ей хотелось ответить, что он нужен, чтобы расплатиться за всё, что они выбрали, но как обычно ничего не сказала.