Царица-матушка ручкой вслед ему махнула, слезу горючую утёрла. Велит няньку старую позвать. Совет де нужен.
Нянька тут же пред светлые очи нарисовалась. За дверью стояла в полной готовности.
– Не горюй, говорит, царица-матушка. Живёт на заднем дворе дворцового сада, в избушке неказистой, баба деревенская. Топит свою избу по-чёрному, разводит живность всякую к царскому столу да яблоки по осени сушит. Многим словом да делом помогла. Позовём её. Может и нам пособит чем.
Сказано, сделано. Послали за бабой девку-чернавку. Баба вошла, в ноги царице-матушке кланяется. Нянька обстоятельно беду-огорчение обрисовала. Баба головой покачала, говорит:
– Подумать до завтра надо. Потяните время. Устройте лото на пяти картах. Ужин на семь перемен. Завтракайте степенно. Поговорите на разные темы. Я к тому времени что-нибудь придумаю.
Хоть и не терпелось царице-матушке проблему немедленно устранить, послушала она бабу. И игру в лото провела, и ужин организовала. От себя прогулку к пруду добавила. За завтраком так разговор повела, что царь-батюшка только диву давался, что с супругой творится? С каких пряников она такая ласковая да ироничная?
Как самовар опустел, девка-чернавка знак подаёт. Пришла, мол, баба. Царица-матушка машет, впустить велит.
Входит баба в палаты. За ней гуськом птицы красными лапами по паркету шлёпают. Шеи длинные, клювы оранжевые, глаза карие. Идут степенно, переваливаются. Царь-батюшка со строгостью в голосе вопрошает: