Механический секрет графини Доунтон

Я развернулась и отправилась в свою комнату, чтобы там, оставшись один на один сама с собой, дать волю слезам.

Меня не выбила из колеи ссылка королевы, пренебрежение со стороны придворных дам, их слухи и обвинения, но Итан своим поступком разбил мне сердце. Мало того, что он начал играть, так ещё и лишился артефакта, блокирующего детородную функцию. Так что мой сын – юный граф Доунтон, вполне может быть отцом ребенка Виолетты Претси.

Я собиралась лить слезы, но вместо этого просто уткнулась носом в подушку и немного полежала, пытаясь выдавить хотя бы слезинку. Нет, горестные рыдания определенно не про меня. Вот скупая одинокая слеза – это вполне возможно, но такой вовсе не намочишь подушку, а, значит, ни к чему предаваться этому бесполезному занятию.

Послышался осторожный стук в дверь. Осторожный, но довольно громкий. Значит, это Итан. Нет, сейчас разговаривать с сыном я не стану, иначе наговорю много лишнего, о чем потом пожалею.

– Уходи, Итан! – крикнула я и вновь уткнулась лицом в подушку, пытаясь успокоиться и собраться с силами.

Это не катастрофа, а лишь очередное препятствие, которое необходимо преодолеть. Вообще, воспитание ребенка непростая задача, тем более, если стараешься сохранить с ним теплые отношения. Особенно сейчас, когда Итан уже не мальчик, но ещё и не мужчина. Терпение, только терпение! Лукреция Доунтон не из тех женщин, что впадают в отчаяние по любому поводу.

Но как же он мог проиграть артефакт! И неужели это его ребенка носит под сердцем Виолетта Претси?

Я завыла в подушку. Я слишком молода, чтобы становиться бабушкой. Тем более получить в невестки такую распутницы как Виолетта. А бедный Итан будет всю оставшуюся жизнь подпиливать рожки, ведь супруга не сможет усмирить свой нрав даже после свадьбы и рождения ребенка. Видела я таких, как она, в своей жизни немало. Причем как дам, так и джентльменов, которые просто по определению не способны хранить верность.

Не позволю сломать жизнь своему сыну! Пусть уж лучше нас отлучат от двора и лишат всех привилегий, чем он станет рогоносцем!

Решено! Буду до последнего стоять на том, что Итан не отец этого ребенка!

Вновь послышался стук в дверь. На этот раз уверенный и громкий.

– Входи, Розетта, – усталым голосом велела я своей верной помощнице.

Двери тут же распахнулись, и в комнату величественной походкой всплыла мисс Розетта.

Она прошла мимо кровати и, распахнув шторы, впустила в помещение яркий солнечный свет. Я поморщилась.

– Чего это вы развалились в постели в такое время, мисс Лукреция? – недовольно поджала губы дама.

– У меня был трудный день, – даже не думая подниматься, ответила я.

– Ещё и раскричались на весь замок, – продолжила Розетта, которая больше всего на свете не выносила ссоры. – Бедный мистер Итан ходит сам не свой…

Ну, вот началось! В наших конфликтах Розетта всегда принимает сторону Итана, даже если он совершил что-то из ряда вон выходящее.

– Что такого мог натворить бедный мальчик, отчего вы даже не захотели с ним разговаривать?

Я тяжело вздохнула и выложила Розетта все как есть от начала и до конца.

– Ох, – только и смогла вымолвить женщина, присаживаясь на краешек постели, отчего та продавилась под ее немалым весом.

– Так вот, милая Розетта, наш мальчик вполне вероятно в скором времени станет отцом. Или же мисс Виолетта нашла козла отпущения и решила повесить отцовство на Итана, не сумев вспомнить имена всех своих партнеров.

Я тоже присела на постели, чтобы оказаться со своей компаньонкой на одном уровне.

– Что же вы собираетесь делать? – доверительно заглянув мне в глаза, спросила она.

Я видела, как Розетта волнуется за Итана, ведь она любит его, пожалуй, ничуть не меньше, чем я. Мисс Розетта моя дальняя родственница со стороны матери из обнищавшего дворянского рода. В детстве мы дружили. Розетта всегда была пышечкой, хохотушкой и очень милой девушкой, однако удачно выйти замуж, в отличие от меня, Розетте не удалось. Она жила у дальних родственников, выполняя домашнюю работу, словно прислуга. Когда я вышла замуж за графа, сразу вспомнила свою подругу детства и позвала ее к себе в качестве компаньонки. С тех пор мы стали неразлучны. Розетта помогала мне в воспитании Итана с самого его рождения и, порой мне казалось, что компаньонка испытывает к мальчику настоящие материнские чувства. Любые свои приступы ревности я гасила усилием воли, ведь замечательно, когда в жизни ребенка есть ещё один любящий его человек.

– У Георга 17 есть кольцо, уличающее человека во лжи, – ответила я. – Если мисс Виолетта солгала, его камень засветится алым цветом. С помощью этого артефакта король Аврании уличил во лжи многих своих подданных.

И именно с его помощью допрашивал герцога Ричарда Пьетто в следственном управлении Верегоса, после чего советника казнили.

– Его величество согласится применить такой редкий и мощный артефакт для столь мелкого вопроса, как беременность одной из придворных дам?

Я задумалась. Действительно, Георг пользовался кольцом крайне редко и лишь в политических целях. В личные дела своих придворных король никогда не вмешивался, но, думаю, ради меня он сделает исключение.

– Я сумею убедить его величество, – ответила я с лёгкой улыбкой.

Розетта тут же недовольно покачала головой. Ей совершенно не нравились мои близкие отношения с королем Аврании, т она этого не скрывала.

– Из-за них вы не можете найти себе достойного мужчину и повторно выйти замуж, – любила говорить Розетта, на что я лишь пожимала плечами.

Пожалуй, она права. Ни один джентльмен, обладающий здравым умом и инстинктом самосохранения, не станет переходить дорогу королю.

– Что ж, хоть какая-то польза от этой связи, – через какое-то время сказала компаньонка.

– Но до возвращения его величества, я вынуждена забрать Итана с собой на прииски.

– Это верное решение, – похвалила меня Розетта. – Я тоже отправлюсь с вами.

В том, что компаньонка решит сопровождать меня и Итана, я даже не сомневалась. Я и сама без своей верной помощницы, как без рук. К тому же нужно будет приглядывать за юным графом Доунтоном, пока я буду заниматься делами приисков, а лучше Розетты с этим никто не справится.

– Несомненно, милая. Знаю, что я всегда могу рассчитывать на твою помощь.

Несомненно, тот факт, что меня окружают преданные люди, помогает мне справляться с любыми испытаниями. Но так было не всегда. Время, когда я только стала графиней Доунтон, я вспоминаю с содроганием. Я была очень молода и одинока, к тому же почти сразу же после свадьбы забеременела. Тогда я поняла, что мне нужен рядом кто-то, кто сможет выслушать и утешить. Таким человеком для меня стала Розетта и остаётся моей компаньонкой и подругой по сей день.

– Дорогая, прошу, передай мистеру Лисману, чтобы велел горничным Фионе, Дафне и Жанетт тоже собрать вещи для поездки. Ещё я планирую взять с собой мистера Гибсона, если он, конечно, будет не против.

При упоминании извозчика Розетта смущенно покраснела. Компаньонка давно и бесповоротно была влюблена в мужчину, но он в упор не замечал ее чувств. Возможно, совместная поездка сблизит этих двоих и, наконец, подруга найдет свое счастье.

– Ещё пусть мистер Лисман соберёт механических помощников и солдат, я же приготовлю саквояж с артефактами и прочими полезными штучками…

– Вы что собираетесь взять все механизмы, какие есть в доме?! – в ужасе воскликнула женщина.

– Конечно же, не все – только те, которые можно сдвинуть с места!

Нужно быть готовой ко всему. Мало ли что может понадобиться на новом месте!

3 глава

К утру следующего дня во внутреннем дворе замка появилось целое нагромождение саквояжей, свертков и крупных механизмов. Создавалось ощущение, что в поездку собирается не одна графиня в сопровождении своих приближенных, а целый район.

– Ну и зачем тебе столько вещей, матушка? – недовольно пробурчал Итан, обходя получившуюся гору и бросая в нее свой небольшой чемоданчик.

– Хочу, чтобы все необходимое было под рукой, – туманно ответила я.

На самом деле я была привязана не только к тем людям, что меня окружают, но и к обстановке, поэтому постаралась взять как можно больше вещей, напоминающих о доме. Все равно пришлось нанимать целый дирижабль для перелета, так к чему экономить? Тем более, что всю работу по сбору вещей выполняла не я сама, а механические помощники. Руководила ими, конечно, я лично, но разве это работа?

Эти ловкие создания с тоненькими металлическими конечностями могли справиться практически с любым делом в рекордно короткий срок. Как только мода на них появилась среди аристократов, я тут же приобрела себе с десяток таких, разгрузив тем самым прислугу от каждодневных обязанностей. Правда в итоге моя забота вышла мне же боком, потому что молоденькие служанки в конец разленились, не желая делать по дому абсолютно ничего. Даже ту работу, с которой механические помощники справлялись плохо, девушки не спешили брать на себя. Мистер Лисман просто с ума с ними сходил, каждый день упрашивал меня сменить персонал или вовсе отказаться от услуг людей, полностью переложив их на механические плечи помощников. Но я не люблю увольнять людей, к тому же искренне верю, что любой может исправиться. Сейчас же выпала неплохая возможность перевоспитать строптивых служанок. Вряд ли им понравится на севере больше, чем в столице, поэтому дворецкий получит рычаги управления. Он в любой момент сможет пригрозить служанкам оставить их на приисках в моих новых владениях, доставшихся в "наследство" от герцога Пьетто-бывшего советника короля.

Вообще, пережив ночь, я поняла, что эта поездка на прииски драконитов, которую организовала для меня королева Шарлотта, будет как нельзя кстати. Она поможет переждать время до возвращения короля, спасти Итана от нежеланного брака с Виолеттой Претси и возвысит меня в глазах общества. До последнего, конечно, мне не было особого дела, но все же я мать, и от моей репутации зависит и жизнь сына.

– Дирижабль вылетает в пять вечера, – напомнила я сыну. – Будь готов к этому времени.

– Да я уже готов, – пожал плечами юноша. – Навещу друзей до отлёта…

– Никаких встреч с друзьями, Итан! – резко возразила я.

– Но, матушка! Я должен сообщить о том, что меня не будет какое-то время в Верегосе! – граф Доунтон, как всегда, вспылил, ведь он терпеть не мог, когда что-то происходит не так, как он хочет.

– Слухи о нашем отъезде дойдут до твоих друзей ещё раньше, чем дирижабль поднимется в воздух, – ответила я не терпящим возражений тоном. – Не удивлюсь, если им уже и так все известно, но мистер Льюис Бритси и Натан Моррес решили переждать бурю в своих родовых замках под крылышками родителей.

Лучшие друзья Итана – выходцы из уважаемых семей, должно быть, до смерти напуганы беременностью Виолетты, ведь любой из них вполне мог оказаться на месте Итана. Вряд ли в ближайшее время они будут стремиться к общению с мистером Доунтоном, ведь побоятся очернить свою репутацию.

– Ты плохо думаешь о моих друзьях, – обиженным голосом сказал парень.

– Вовсе нет, просто каждый в первую очередь заботится о собственной шкуре. И в этом, поверь, нет ничего плохого.

Я действительно так считала. Кто же ещё позаботится о тебе лучше, если не ты сам? Дружба дружбой, любовь любовью, а собственная жизнь важнее, ведь она у тебя одна и второй не будет.

– Итан, не вздумай покидать замок в мое отсутствие! – строго наказала я сыну.

– Куда ты собралась?

– Мне нужно завершить кое-какие дела в столице до отъезда, – ответила я и торопливо поспешила к воротам замка.

Я обернулась вслед и поймала упрямый взгляд голубых глаз Итана. Надеюсь, он выполнит мой указ и не покинет замок до вечера. Хотя, хорошо зная характер сына, я больше чем уверена, что он улизнет из дома, как только мы с мистером Гибсоном отъедем от ворот замка и скроемся за поворотом.

Я посетила модистку, которая тут же подогнала под мои размеры меховое манто и с десяток шерстяных платьев.

– Ох, бедная мисс Лукреция, отправиться на север Аврании – это такое испытание! – тягостно вздыхала мадам Рене, строча на швейной машинке идеально ровный шов.

Лучшая модистка Верегоса редко работала руками сама, в основном поручая дела своим помощницам, как живым, так и механическим. Она садилась за швейную машинку лишь в редких, особых случаях, какой был сейчас. У меня совершенно не было теплой одежды для поездки, ведь в Верегосе всегда жара. А поручать свой гардероб кому бы то ни было, кроме мисс Рене, я не могла. Лишь она знала мой вкус, размер и могла с точностью подобрать фасоны нарядов, подчёркивающие мою элегантность и статус.

– Вы знаете самое ужасное не то, что в горах холодно! – проникновенным шепотом сказала женщина, останавливая машинку. – Ходят слухи, что там творятся ужасные вещи!

Ох, уж эти слухи! Не удержавшись, я закатила глаза. Хорошо, что мисс Рене этого не увидела, ведь обижать модистку я не хотела. Мало ли кто и во что верит. Кто-то в ужасных монстров, обитающих под кроватью, кто-то в вечную любовь, а кто-то в нечто, убивающее людей на приисках драконитов.

– Говорят, что ни один человек не вернулся с этого гиблого места, – все так же шепотом продолжила мисс Рене.

Ещё бы! На прииски отправляют осуждённых на пожизненный срок за особо тяжкие преступления. Но слухи твердят о том, что люди погибают в горах в ужасных мучениях. Я уверена, что этим домыслам есть вполне логическое объяснение. Скорее всего, их специально распускают, чтобы люди боялись преступить закон. Думаю, в скором времени я выясню правду говорят люди или страшная молва не более, чем детские сказки.

– Как скоро будет готов мой новый гардероб? – спросила я у мисс Рене.

– Я подключила к пошиву всех своих помощников, отложив остальные заказы. Думаю, к вечеру мы успеем смастерить несколько достойных вас нарядов.

– Благодарю, дорогая, право не знаю, что бы я без вас делала, – я искренне улыбнулась тоненькой немолодой даме в рыжем парике, которая по праву считалась лучшей модисткой столицы.

– Ради вас, дорогая Лукреция, я готова отказать самой королеве, – заговорщицким шепотом сказала дама и подмигнула мне ярко-накрашенным глазом.

Вскоре я покинула ателье мисс Рене, занимающее огромное двухэтажное помещение, сквозь панорамные окна которого были видны механические манекены и снующие туда-сюда швеи. В том, что мисс Рене справится с работой, я не сомневалась. Модистка не раз выручала меня, в последний момент, подгоняя по фигуре сногсшибательный наряд для королевского бала, которые королева Шарлотта любила проводить спонтанно. Я же в ответ щедро оплачивала услуги мисс Рене и ее помощниц. Иногда расходы на мои наряды и украшения выливались в немыслимые суммы, но ничего не поделаешь – красота требует жертв. Такой союз устраивал нас обеих, оттого модистка и отложила остальные заказы.

Я напоследок бросила взгляд на окна ателье, где трудились, словно пчёлки в улье, швеи мисс Рене, и решительно направилась к паромобилю, где меня ждал мистер Гибсон.

– Заедем ещё в одно место, – сказала я, начиная заметно нервничать.

– Куда пожелаете отправиться, мисс Доунтон? – вежливо поинтересовался извозчик, нарядившийся сегодня в черный фрак и высокую шляпу-цилиндр, отчего выглядел точь-в-точь как богатый аристократ.

– Как это не прискорбно, но нужно заехать перед отъездом к моей матери, – хмуро ответила я.

Мистер Гибсон едва заметно вздохнул и бесцветным голосом сказал:

– Как пожелаете, мисс Доунтон.

Желания ехать к матери не было никакого, но если я этого не сделаю, она просто сживет меня со свету по приезду. И отчего женщина, которая меня родила и вырастила, норовит при каждой встрече уколоть побольнее?

Я ехала, глядя на проплывающие мимо улицы города, и предавалась унынию. Практически ничто не способно вывести меня из колеи, но каждый визит в родовое гнездо, вышибает почву из-под ног, потому что моя матушка очень склочный и вечно всем недовольный человек, пытающийся свалить на других вину за свои несчастья.

Каменное строение прошлого века, где я родилась и выросла, а ныне проживала моя матушка, располагалось на окраине Верегоса. Это был не самый богатый район, но все же довольно престижный по меркам столицы.

По мере приближения к родительскому дому лицо моего извозчика становилось все более мрачным. Знаю, что мистер Гибсон недолюбливает мою матушку, впрочем, как и все окружающие – от соседей до старых друзей. Вытерпеть склочный характер уже не молодой, но все ещё бодрой и привлекательной дамы, пожалуй, мог лишь глухонемой и ко всему прочему слепой, да и то, скорее всего, матушка и его нашла бы способ довести до белого каления.

– Вы можете остановить паромобиль возле соседнего дома и подождать меня, не попадая в поле зрения моей матушки, – сказала я.

Я уверена, что угрожай мне реальная опасность в виде грабителей или разбойников, мистер Гибсон меня бы не бросил, но встречаться с мисс Стоун извозчик не захотел.

– Благодарю, мисс Лукреция, я именно так и поступлю, – с облегчением ответил мужчина и, пока я не передумала, припарковал транспорт напротив изгороди соседнего дома.

Я недовольно покачала головой, ведь надеялась, что несмотря ни на что извозчик будет сопровождать меня, словно доблестный рыцарь, приняв часть огня на себя, но, увы, мистер Гибсон решил воспользоваться моим предложением и трусливо отсидеться в паромобиле, пока я общаюсь с матушкой.

Я горестно вздохнула, покидая машину, и бросила на извозчика взгляд полный осуждения.

– Ну, что же вы так на меня смотрите, мисс Лукреция? – виноватым голосом спросил мистер Гибсон. – К сожалению, я никак не могу облегчить вашу непростую долю.

Я поморщилась. Конечно же, он прав. Со своей матерью общаться я должна сама, ни на кого эту непростую обязанность перекинуть не получится.

Я оснастила дом мисс Фионы Стоун новейшими механическими разработками, наняла самых вышколенных слуг, обладающих хладнокровным нравом, окружила ее богатством и роскошью, но вот живое общение с дочерью могла дать лишь я – единственный ребенок и груша для битья одновременно.

Я шла нарочито медленно, оттягивая неизбежный момент встречи. Ой, что начнется, когда матушка узнает о моем отъезде.

В голове я уже несколько раз прокрутила наш разговор от начала, где мисс Стоун неодобрительно поджимает тонкие губы и качает головой, произнося в своей привычной манере "Я же говорила, что тебе нужно было снова выйти замуж и жить как замужняя дама, а не шастать по балам" до момента, когда я, истратив все доводы и остатки терпения, покидаю родовой замок, громко хлопнув дверью, а затем мучаюсь угрызениями совести.

Я прошла по каменной дорожке до ворот, нажала на рычажок и громко произнесла в динамик тифона свое имя.

Шуршание и возня по ту сторону продолжались около минуты, затем тифон затих и вскоре на дорожке внутреннего дворика показалась невысокая фигура механического помощника, а за ним чуть крупнее мисс Фионы Стоун.

С лязгающими звуками человечек приблизился к воротам и без видимых усилий распахнул их.

– Доброе утро, матушка, – сказала я, проходя во внутренний дворик, благоухающий цветочными ароматами.

– Здравствуй, Лукреция, – осматривая меня с ног до головы, сказала мама недовольным голосом. – Что-то ты все реже и реже стала навещать свою старую мать.

Ну, всё! Сейчас начнет упрекать меня в том насколько я неблагодарная и невоспитанная.

– Сегодня вечером мы с Итаном отправляемся на север, – решила я сразу огорошить мать, избежав потока упрёков в свой адрес.

– Что ты натворила?! – сдавленно охнула маркиза Стоун, картинно хватаясь за сердце, правда, забыв с какой стороны оно располагается в человеческом теле.

– Я получила часть полномочий советника и еду на прииски драконитов, выполнять свои новые очень важные обязанности, – это была не совсем правда, но знать о том, что королева приревновала меня к Георгу и решила избавиться от соперницы в его отсутствие, матери было ни к чему. Она и так всю жизнь считает, что я все делаю неправильно. Давать женщине повод думать, что она права, я не хотела, поэтому решила всеми способами попытаться убедить, что я рада этим полномочиям и поездке.

– Упомянув поездку на север, ты сказала "мы"! Не хочешь ли ты сказать, что мальчик отправляется с тобой в это ужасное место?!

Мальчик, который вполне вероятно в скором времени станет папашей, был единственным человеком во всем белом свете, кто не раздражал мою матушку. Она считала Итана едва ли не ангелом во плоти, любя его искренней ни к чему не обязывающей любовью, которую по какой-то необъяснимой причине не могла дать мне.

– Да, Итан едет со мной. На это есть очень весомые причины, которые я тебе озвучивать не намерено, – довольно резко ответила я.

После моих слов губы мисс Стоун обиженно задрожали. О, нет! Кажется, назревает очередной спектакль с проливанием горьких слез, выкрикиванием обвинений в мой адрес, заламываньем рук и прочими картинным жестами из дешёвого спектакля. Я тут же поспешила исправить допущенную оплошность, резко сменив тему разговора.

– А отчего ты встречаешь меня сама? Неужели мистер Дэвид заболел?

Я испытывала искреннюю симпатию к дворецкому матушки – пожилому мужчине с железным стержнем, который выносил характер своей хозяйки уже более десяти лет кряду.

– Я рассчитала всю прислугу, и дворецкий также входит в их число! – гневно сверкая глазами, ответила мисс Стоун. При этом у нее был такой высокомерный вид, словно все, кроме матушки мелкие насекомые.

– Я больше не стану заниматься поисками людей, способных вынести твой нрав! – вспылила я.

Сколько можно? Она то и дело увольняет прислугу по любому поводу. О мисс Стоун уже ходит дурная слава, и заманить на территорию ее дома достойных работников становится все труднее и труднее с каждым разом.

– Естественно тебе нет до моих проблем никакого дела, – горестно вздохнула матушка, – а я, между прочим, уже несколько дней нахожусь в обществе одних лишь механических помощников.

– А кто же в этом виноват? Нечего было выгонять мистера Дэвида и всех остальных!

– Но они совершенно невыносимы! – всплеснула руками матушка. – Устроили настоящий бунт на корабле. Мистер Дэвид заявил, что если я ещё раз повышу голос и буду говорить в оскорбительном тоне, он сделает все, чтобы ко мне в дом не устроился ни один приличный работник.

У меня от удивления вытянулось лицо. Ну, надо же, а казался таким холодно спокойным, видно за прошедшие десять лет у мужчины накопилось столько обид, что он просто не смог сдержаться.

– К людям нужно относиться добрее, матушка, – сказала я. – И совершенно неважно у кого какой статус в обществе. Вспомни, были времена, когда мы тоже были на грани бедности. И если бы не мой брак с графом Доунтоном, вполне вероятно, что я стала бы либо чьей-то компаньонкой, либо гувернанткой, либо служанкой.

Говорить о том, что и матушке тоже пришлось бы найти для себя работу, я не стала. Ни к чему так сильно волновать немолодую женщину, ее лицо и без того после моих слов покрылось красными пятнами.

– Ни к чему вспоминать об этом, Лукреция! – торопливо ответила мама и опустила глаза в пол. – Идём лучше в дом. Я заказала в кондитерской шоколадные пирожные, как чувствовала, что ты сегодня заедешь.

Матушка не хотела вспоминать о том непростом времени, когда отец проиграл все наше состояние и даже замок у нас собирались забрать за долги. Но я себе напоминала об этом часто для того, чтобы знать – всякое в жизни может случиться. Сегодня я богатая и уважаемая в Верегосе женщина, а завтра все может измениться по воле случая или по стечению обстоятельств.

Конечно у меня был и план Б и даже Ц и Д. Денежные запасы я хранила не только в банках Верегоса, но и за границей в нескольких королевствах под чужими именами, имелось там и имущество. Но все равно, я не была до конца уверена в том, что буду всегда на коне. Войны, мятежи, предательства – от этого не застрахован никто. Я лишь надеялась, что меня и моих близких беды обойдут стороной, но была к ним готова на всякий случай.

Обстановка в родительском доме с момента моего переезда в родовое гнездо графа Доунтона почти не изменилась. Разве что некоторые предметы мебели были заменены на аналогичные. На то она и матушка – совершенно не любит перемены. Впрочем, это качество характера я унаследовала от нее. Но заключалось оно вовсе не в том, чтобы не менять абсолютно ничего вокруг, окружая себя всяким хламом столетней давности, а моей любви и привязанности к одним и тем же людям. Я не любила менять прислугу, приближенных, так как прикипела к людям, которые были переданы мне, душой. Многие не понимали этой странной на взгляд прочих аристократов дружбы с компаньонкой, извозчиком, дворецким и поваром, но я увидела в этих небогатых людях, не обладающих титулом, родственные души. Таковым был, как ни странно, и король Аврании. А вот эта многолетняя связь как раз никого не удивляла. У каждого мужчины, неважно монарх он или простолюдин, есть дама сердца. И вполне логично, что король Георг 17 выбрал в качестве таковой самую привлекательную женщину из ближнего окружения – меня. Я же была не против таких слухов, ведь они скрывали от сплетниц то, кем я являюсь на самом деле. Отличное прикрытие для главной шпионки его королевского величества, не так ли?

Красивая, высокомерная, богатая, избалованная жизнью и мужским вниманием графиня Лукреция Доунтон – вот кем я являлась для глаз общественности, но на деле все было несколько иначе. Скрытная, изворотливая, хитрая! Вот как бы я охарактеризовала саму себя. Я – это глаза и уши его величества короля Аврании как в нашем королевстве, так и в соседних, которые я так люблю посещать ради "развлечения".

Мне удалось раскрыть несколько заговоров, остановить мятеж и выявить столько предателей в окружении монарха, что я уже сбилась со счета. Но вот советника герцога Ричарда Пьетто я просмотрела. И это был огромный промах. Но на этого человека, которого Георг 17 считал другом с раннего детства, не мог подумать никто. Ведь Ричард Пьетто всегда был предан королю, по крайней мере, искусно это показывал. На самом же деле в уме хитреца все это время зрел безумный и в то же время гениальный план свержения монарха. К счастью, осуществить задуманное герцогу не удалось. Только вот вычислить и остановить предателя на этот раз удалось не мне, а кучке городских стражей из особого отдела.

К промахам я не привыкла, но унывать не собиралась.

– Чаю? – спросила матушка на удивление милым тоном.

– Не откажусь, – ответила я, присаживаясь на стул с высокой спинкой перед большим овальным деревянным столом.

– Том, налей мисс Доунтон чашку травяного чая, – обратилась женщина к механическому помощнику.

– С каких это пор "железный хлам" превратился в Тома? – удивлённо воскликнула я.

Когда я в сопровождении мистера Гибсона вошла в дом матушки с механическими помощниками, ее возмущению не было предела. Механический хлам – это самый безобидный отзыв, какой я получила на свой подарок. Но я настояла на том, что помощники остались в доме, чтобы хоть как то облегчить жизнь несчастных слуг скандальной мисс Стоун.

– Вокруг меня ни единой живой души, оттого я вынуждена общаться хоть с кем-то, – горестно вздохнула матушка.

Попытка вызвать мою жалость не удалась. Я бы хотела сказать "сама виновата", но прикусила язык. Ни к чему нарываться на очередной скандал.

Человечек, слегка поскрипывая не смазанными шарнирами, подошёл и поставил передо мной фарфоровую чашечку с дымящимся напитком, правда, сделал это довольно неловко, едва не расплескав содержимое на белую скатерть.

– Растяпа! – рявкнула мисс Стоун.– Неуклюжий кусок железа!

Я усмехнулась. Определенно матушка никогда не изменит свое отношение к окружающим. Не удивлюсь, если через какое-то время механические помощники тоже устроят мятеж.

– Вижу, тебя забавляет моё несчастье, – с осуждением сказала мама. – А как же иначе? Небось, ждёшь не дождешься, когда я перейду на тот свет…

Старая песня началась. Нужно как можно скорее попрощаться, пока матушка совсем не разошлась на тему того, как все ее не любят и с каким трепетом ждут ее смерти.

Механический помощник поставил передо мной тарелку со сладостями. Матушка же присела на стул напротив моего и внимательно посмотрела на меня.

– А ведь я знаю, чем ты занимаешься во дворце, – сказала она, со смаком растягивая слова.

Я удивлённо взглянула на женщину. Неужели она действительно догадывается?

Прежде не замечала за матерью прозорливости, но кто знает, что скрывается за маской брезгливого пренебрежения к окружающим?

– И чем же я на твой взгляд там занимаюсь?

Мама недовольно поджала губы и ответила:

– Я знаю, что ты фаворитка короля!

Я рассмеялась. Вот это новость! Вот удивила, так удивила!

– Как тебе не совестно так поступать с ее величеством королевой Шарлоттой? Разве я тебя так воспитывала? Разве показывала своим примером распутство? Создатель наградил тебя привлекательной внешностью, Лукреция, а вот добродетелью обделил!

– Ну, все, с меня хватит! – я резко отодвинула стул, отчего ножки противно проскрипели по паркету, и поднялась на ноги.– Я пришла, чтобы попрощаться с тобой. Я уезжаю на прииски и не знаю, когда вернусь в столицу. Но ты вместо того, чтобы нормально поговорить, накинулась на меня с обвинениями. Впрочем, чему я удивляюсь? Ещё ни одна наша встреча не прошла без ссоры. Надеюсь, что за время моего отсутствия ты одумаешься и перестанешь обвинять меня во всех грехах.

Я прошла до порога и, обернувшись, добавила:

– И на этот раз наймом прислуги тебе придется заняться самой!

Я вышла из родового замка, хлопнув дверью.

Красная от злости и досады я быстро дошла до соседнего дома, где меня ожидал мистер Гибсон.

– Ну как прошло? – спросил мужчина, но увидев моё выражение лица, тут же все понял без слов.

Мистер Гибсон молча завел мотор паромобиля, и мы тронулись в путь. По дороге мы заехали в несколько лавочек, вновь посетили модистку мисс Рене, у которой я забрала свои новые наряды, но покупки меня не радовали. Как всегда, после встречи с матерью мне приходилось долго восстанавливать свое душевное равновесие. Вот вроде бы ничего такого она не сказала и не сделала, но ощущение было такое, словно на меня вылили ушат помоев. При каждой встрече матушка норовит уколоть меня побольнее, показать, что я никчемная, живу неправильно и у меня все из ряда вон плохо. Я и сама так начинаю думать, ведь, как бы не старалась, отгородиться от мнения родительницы не получается.

Ещё помотавшись немного по городу, заезжая то в одно место, то в другое, мы, наконец, решили возвращаться домой.

– Мистер Гибсон, давайте заедем в ресторанчик у пристани, – попросила я. – Мое материнское сердце чувствует, что мистер Доунтон вовсе не ожидает моего возвращения в замке.