У Мирона был Colt's

Сам дед Сухинин рассказывал о том, откуда ему стало известно про эту мексиканскую покровительницу преступности. Отвечал очень уклончиво и неясно. Мирон хоть и верил своему последнему другу безоговорочно, но всё равно не мог не замечать нестыковки в его воспоминаниях о прошлом.

Илья Ильич временами рассказывал, что при позднем правлении Сталина ему было уже за семьдесят, и в этом же временном отрезке погибла его любимая невестка Людмила. То начинал рассказывать о временах ещё куда более ранних, и где он тоже вспоминал себя уже немолодым. А время от времени мог обмолвиться фразой о том, что живёт на земле уже не первую сотню лет. Мирон не знал, с чем это связано, то ли Илья Ильич действительно уже путался в своих воспоминаниях и сбился со счёту своих прожитых лет. Или же дед всё же не хотел признаваться в том, сколько на самом деле лет он живёт на Земле.

Тимофеечкин в своих мыслях склонялся больше ко второму варианту, но у деда ничего не выпрашивал. И не собирался выкладывать его тайны. Ему вполне хватало и того, что старик сам с удивлением ему рассказывал. Одной из самых часто повторяющихся историй Сухинина была история про Santa-Novia. Эту легенду дед пересказывал Мирону так:

“В Мексике в 1839 году должна была состояться свадьба. В брак вступили местные молодая красотка и тридцатилетний бандит-грабитель. Наивная девушка любила своего суженого до беспамятства, и вот наконец в один прекрасный день ее мечта сбылась, и у них должна была состояться свадьба. На церемонию бракосочетания собралась много гостей: друзья жениха, подружки невесты и родственники. Невеста была в очень красивом белом платье и фате. Она сама себе сшила этот наряд в надежде понравиться своему любимому жениху. Но время шло, гости уже устали ждать, а жених все не торопился вести свою суженую под венец. В конце концов невеста загрустила и со слезами на глазах пошла искать своего возлюбленного.

Он нашёлся в трактире, пьяный, он целовался взасос с какой-то грудастой пышнотелой бабой. Увидев свою невесту в слезах, жестокий мужчина не стал просить у нее прощения. А, наоборот, сказал, что, если уж он так понравился обеим девушкам, то сам сделает выбор, он не в состоянии, и предложил своей невесте и любовнице сыграть в русскую рулетку. Мол, с той, кто выиграет, он и сыграет свадьбу сегодня. Он достал из кобуры свой необычный револьвер, курок у него был из чистого золота. А на рукоятке была цветной эмалью была изображена красная роза.

Безжалостный жених прокрутил барабан и протянул его своей невесте. Девушка, вся дрожа от слёз и страха, взяла в руку протянутый ей Colt's. И тут же, не раздумывая, поднесла его себе к виску. Прогремел выстрел, жених поседел от ужаса, увидев, что его мажорной снесло полчерепа. Хмель мигом испарился, и он со страхом и отвращением наблюдал, как прекрасная девушка, которая любила его всем сердцем, теперь, словно сорванная белая роза, утопает в луже собственной крови…

Когда горожане узнали об этом, жениха жестоко убили члены его же банды – его собственные лучшие друзья. А невесту стали чтить за такую чистую и незабвенную любовь к бандиту. Так и появился культ Santa-Novia, страшный особенно популярным в Мексике в начале двадцатого века. Именно поэтому Santa-Novia больше всего одаривает удачей тех, кто женился не просто так, а по большой любви. Именно на той, кто судьбою предназначена. Конечно, помочь в чем-то всемогущая Santa-Novia может и холостякам, и тем, кто женат не по любви. Но настоящей покровительницей она станет лишь тому, кто встретит свою.

Дед рассказывал эту историю не один раз, но Мирону особенно запомнился тот вечер, когда Сухинин не просто в очередной раз рассказал эту историю, а в подтверждение своих слов подарил Мирону точно такой же Colt’s, о котором шла речь в легенде про Santa Novia. С золотым курком и красной розой на рукоятке. Хотя по хитрой ухмылке Ильи Ильича да и по виду самого револьвера тоже было понятно, что это не тот Colt’s, а какой-то современный новодел, специально сделанный под старину, Тимофеечкин все равно плакал от счастья…

Часть 2 Глава 3

***

Со времён, когда Мирон был маленький и не вылезал из дома деда Сухинина. Задеть всё очень сильно изменилось. Домишко заметно обветшал, без трудолюбивой Тамары и сад, и огород пришли в запустение.

И поэтому приехавшие к нужному дому Гороховы с Татьяной Олеговной и Айко увидели не такую благодатную картинку, какой она была много лет назад.

И хотя Тимофеечкин-младший часто приезжал сюда из Москвы и даже из-за границы, но сделать ремонт или как-то облагородить это жилище ему не приходило в голову, а быть может, он просто не желал ничего менять и хотел, чтобы всё в доме оставалось как при бывшем хозяине.

За жизнь Мирон привык к богатству и роскоши, но в доме Ильи Ильича гостил с удовольствием. И был даже рад тому, что родители эмигрировали в Ниццу. Когда Тимофеечкину-старшему исполнилось семьдесят пять лет, Розе Михайловне каким-то чудом всё-таки удалось допилить старика до того, чтобы он согласился бросить завод, Маломздовск и Россию.

И теперь, когда Мирон выкраивал время для того, чтобы посетить город, в котором родился, он мог с чистой совестью проводить время в доме Ильи Ильича. Ни перед кем не оправдываясь и не спрашивая разрешения.

Об этом он мечтал с самого детства! Дом деда Сухинина стал для него местом силы. Чего нельзя сказать о новых жильцах – Гороховых. И всё бы ничего, если бы не ещё одно необъяснимое происшествие, приключившееся с Евгением, ещё до того, как он успел перешагнуть порог съёмного жилища.

Лида со щенком и Николаевой вышли из машины первыми, а Женя задержался, потому что нужно было загнать авто во двор, ведь ему ещё предстояло выгружать тяжеленные сумки и компьютер. Глушить мотор он не стал, вышел, открыл ворота. Вернулся, снова плюхнул свою тяжелую жирную тушу в водительское кресло, заехал во двор и заорал от боли!

Вдруг его голову сжало от страшного давления. Болела не только голова, но и кишки, все внутренние органы! Такую боль ощущал Горохов, словно внутри его образовался какой-то вакуум и он вот-вот взорвётся изнутри. Из носа хлынула кровь, и не просто, как иногда случается, а так, что ему показалось, что у него аж переносица хрустнула и сломалась. Женя подумал, что у него из ушей тоже потекла кровь, но нет.

Зато, что было совсем уж невероятно и необъяснимо, зеркало заднего вида и зеркала на его авто лопнули одновременно, и стекла его очков тоже. В ужасе, боясь повредить глаза, он сбросил разбитые очки с лица. Они упали под ноги, под педали. Все в глазах Жени тут же расплылось, он потерял очертания окружающих и полностью дезориентировался. Истошно орал и плакал, шмыгая с@пливым носом.

Его бежевая замшевая куртка уже промокла от крови, в крови было и сидение, и руль, и руки несчастного. Всё это, быть может, продолжалось не дольше минуты. Но Горохову показалось, что прошло не меньше двух часов с тех пор, как у него всё же получилось открыть дверцу и вывалиться из машины. Он лежал в грязной каше снега и не мог подняться ещё минут десять.

У нас слаб, и у него было такое чувство, как будто его только что избила толпа гопников. Голова не на шутку болела, особенно затылок. «Лида! Лида! Помоги мне», – кричал бедолага, но на его зов никто не откликнулся.

Когда давление нормализовалось и боль отпустила несчастного, ничего не оставалось, как самому кое-как подняться и на нетвёрдых ногах зайти в дом. Он ждал, что жена, увидев его состояние, кинется ему на помощь. Но ни в гостиной, ни на кухне никого не было!

В незнакомом доме полуслепой Горохов совсем растерялся и не знал, что делать, кроме как кричать: «Лида, Лида, где ты??? Лида, иди сюда!» Но ответом ему было молчание. Кое-как Горохов на ощупь добрался до раковины. Под его ногами звякали стеклянные бутылки из-под пива и лимонада, за ногу прицепился проклятый липучий целлофановый пакет. Горохов покрутил старый скрипучий, ржавый кран в надежде ощутить спасительную свежесть холодной воды. Но кран лишь загудел, словно какой-то доисторический зверь, весь задрожал и плюнул в раковину сгусток ржавчины. Что-то страшное и мистическое померещилось Евгению в этом, хотя и неприятном, но вполне себе бытовом звуке.

В конце концов, он не выдержал и всё-таки утёр рукавом куртки кровь и с@пли. Потрогал переносицу, нос не болел, но кровь всё ещё хлестала, что заставляло его думать, что вот-вот он, обессиленный, упадёт в обморок и умрёт. «Лида, помоги мне!» – заорал он сильнее прежнего. Наконец, Николаева и его супруга спустились с верхнего этажа на кухню.

Обе женщины были в ужасе, увидев же в таком состоянии, и заговорили, заговорили в один голос: «О боже, Женечка, что это с тобой?!» – в панике воскликнула Лида. «Вас что, избили???» – удивлённо спросила Татьяна Олеговна.

«Я не знаю! Я не знаю! Мне стало плохо…» – невнятно бубнил Горохов, всхлипывая. «Давай я помогу тебе, дорогой мой, о боже, – прочитала Лида, – снимаю куртку с мужа. Подожди, подожди, не надо рукавом вытирать, сейчас я тебе полотенце дам», – заботливо говорила она, усаживая толстяка супруга на табуретку.

«Кто это вас так?» – не смогла унять своего любопытства Николаева. – «У нас в городе таких хулиганов нет, чтоб избить человека средь бела дня, тем более незнакомого, приезжего… Вы что, оскорбили кого-то?»

Услышав такие слова в свой адрес, Горохов аж взвизгнул, впадая в истерику: «Какой оскорбили?! Какой оскорбили?! Да у вас тут в городе вообще какая-то чертовщина происходит, то вороны об лобовуху бьются, то зеркала!!! Все на моей машине лопнули, и мои очки, вы понимаете, сами по себе очки лопнули, у меня из носа кровь пошла, я чуть не сдох, валялся в грязи, как старая тряпка, звал вас на помощь, а вас никого нету, где вы были?!» Лида, вытиравшая кровь с лица мужа мокрым полотенцем, поняла, что этот вопрос адресован больше ей, чем Татьяне Олеговне, и аж вздрогнула от такого напора, ответила, едва сдерживая слёзы: «Ой, Женечка, прости, милый, мы не слышали, Айко сбежал, по-моему, ему здесь очень не понравилось, и на него что-то нашло, он побежал наверх. И мы пошли его искать, по-моему, он пробрался на чердак и плачет там… Вот мы как раз спустились для того, чтобы тебя позвать, помочь дверь открыть, а тут такое, мы же не знали, что тебе плохо, Женечка, скажи, пожалуйста, ради бога, что случилось, скажи правду! Какую правду?!! – вызверился на неё Евгений. – Ты что, совсем тупая, что ли?! Ты не понимаешь русских слов?! Пока ты там за своей шапкой бегала, я чуть не сдох. Лида всё-таки расплакалась, но заботиться о муже не перестала, попила минеральной водички сама и передала её супругу. Он с жадностью высосал ее всю до дна, попил, и в ссору вмешалась Николаева: «Ну что ж вы так кричите! Мы-то не виноваты, что с вами случилась такая неприятность. Да, мы занимались собачкой, но он маленький, беззащитный щенок в чужом доме, а вы взрослый половозрелый мужчина, а ведёте себя, уж извините меня за выражение, как истеричка!»

У Лиды аж лицо перекосило, когда она услышала эти слова. За время их супружеской жизни многое бывало, они ругались и даже очень сильно ругались. Но Лида знала, что Горохов человек впечатлительный, обидчивый, и всегда старалась контролировать свои слова и эмоции, даже если очень сильно злилась. А тут эта библиотекарша, абсолютно посторонняя тётка, выдала такое, что ее муженёк уж точно не сможет стерпеть. И, конечно же, оказалась права, истеричная реакция Горохова не заставила себя ждать, он едва не подавился водой, когда разъярённо рявкнул на тётку: «Да пошла ты на @уй! Вы обе пошли на @уй! Дуры полоумные!»

Злой, как чёрт, Горохов вырвал из-под себя табуретку и шваркнул её на стенку чуть выше головы Лиды. Она взвизгнула, а табуретка разлетелась на запчасти.

Ошалевший Горохов пулей вылетел из дома, прихватив с собой куртку, он в истерике запрыгнул в машину и пытался ее завести. Лида в слезах выбежала за ним во двор и кричала: «Женечка, ну куда ты?! Женечка, подожди! Тебе нельзя за руль в таком состоянии, вдруг тебе снова плохо станет». В ответ муж лишь грязно ругался визгливым тоном – тоном резаной свиньи.

Татьяна Олеговна, как ни странно, совсем не обиделась и уходить не собиралась, а наоборот, улучить минуту, пока Гороховы скандалили во дворе, вместо того чтобы спасать скулящего Айко, принялась куда-то звонить по своему мобильнику. Ее разговор длился недолго, но, похоже, она успела сказать своему собеседнику все, что хотела, до того, как в дом опять явилась заплаканная Лида и произнесла, всхлипывая:

– Уехал… Уехал всё-таки…

– Ну и хорошо, пусть поедет, проветрится, а то ещё, не дай бог, на тебя выкинулся. Ему нервишки полечить бы…

– Что вы такое говорите?! Вы что, не видите, в каком человек состоянии, кто вас вообще просил вмешиваться?! Вы кто такая?! Вы нас не знаете, вы мужа моего не знаете, и не вам рассуждать, что хорошо, а что плохо!!! Вам понятно?! Ничего нам не надо от вас, мы больше не собираемся задерживаться в этом доме и в вашем городе!!! Женя приедет, и мы немедленно уедем!!! Ясно вам?!

Горохова была уверена, что на такой выпад библиотекарша немедленно отреагирует и закатит скандал. Но, к ее удивлению, тётка была настроена миролюбиво и сказала успокаивающим тоном:

– Успокойтесь, Лидочка, успокойтесь…. Я же не думала, что он такой нервный…. Вернётся ваш муж, перебесится и вернётся…..

– Вам легко говорить, а у него только что приступ был! Да к тому же он же не видит ничего без очков, вы понимаете, вообще ничего не видит, у него в глазах всё расплывается! А он ещё и за руль сел в таком состоянии…. Из-за вас, между прочим, кто вас просил вмешиваться?!

– Лидочка, успокойтесь, вы просто на взводе, ну сами подумайте, причём тут я?! Я всего-то что и хотела, так это заступиться за вашу собачку…. Я-то не знала, что он у вас контуженный, муженёк ваш…. И часто такое бывает???

– Ой, блин! Бедный Айко! Он там что, застрял где-то?! Какой ужас! Что за проклятье-то такое на мою голову!

И Лидия снова поднялась на второй этаж, а затем на чердачную лестницу. «Айко! Айко! Хороший мой пёсик… Айко!» – звала она щенка беспрестанно.

Навязчивая библиотекаря поднялась за ней. Чердачная лестница была очень узкая, вдвоём на ней было неудобно, и Лида подумала в адрес Николаевой: «Вот что за человек-прилипала! Уже и посылали ее! И говорили, что ничего не надо, нет, она всё равно привязалась, как банный лист! И ходит за мной след в след! Вот бывают же такие люди…. А с виду такая интеллигентная…. Может, ей что-то надо от меня? Да-нет, что ей может быть нужно??? Скорее всего, просто за деньги так сильно переживает, которые не получит, если мы от дома откажемся…»

Ну, выяснять отношения с надоедливой тёткой было не время и не место. Оказалось, что непослушный Айко так испугался в чужом доме, что забрался, хоть и не на сам чердак, а застрял в завалах барахла прямо тут, на самом верхнем пролете чердачной лестницы. «Вот чёрт!» – вслух воскликнула Лида. Я впервые обрадовалась, что не одна здесь. Куча хлама была такая грандиозная, что девушка побоялась, как бы её саму тут не завалило…

Айко жалобно скулил, и Лида, превозмогая страх и брезгливость, начала самоотверженно разгребать этот дедов бардак. Татьяна Олеговна тоже не стояла без дела и помогала спасать Айко.

Когда щенка наконец освободили, Горохова почувствовала благодарность к этой женщине, которая ещё минуту назад была ей ненавистна. Ну теперь она держала на руках собачку и приговаривала: «Айко, Айко, миленький, мой хороший, мой! Ты зачем так напугал маму?! Ах ты непослушный малыш…»

Шпиц был счастлив снова оказаться на руках у ласковой «мамы», и они все втроём вновь спустились на кухню, предварительно запихав хлам на место.

После счастливого спасения собачонки напряжение между женщинами улеглось само собой. И хотя у Лиды по-прежнему скребли кошки на душе из-за ссоры с мужем, но все же она подумала, что Татьяна Олеговна действительно тут не виновата, и даже почувствовала потребность извиниться перед ней. Лида долго обдумывала, не знала, как начать разговор, но всё же решилась:

– Татьяна Олеговна, вы извините нас, что так получилось… Вообще-то, знаете, Женя не такой… Ну просто его нельзя задевать так открыто, в лоб. К нему подход нужен…

– Да уж… Нежные мужики пошли… Слабонервные… Ведут себя хуже кисельных барышень из института благородных девиц…

– Ну, знаете, это не вам судить! Вы человек нам чужой, посторонний, и в ваших оценочных суждениях мы не нуждаемся…

В душе Лиды снова начинал вскипать гнев. Она мучилась от дилеммы: позвонить Горохову или нет? С одной стороны, ей хотелось позвонить, услышать его голос, убедиться, что всё хорошо и что он скоро приедет домой. А с другой – она очень боялась звонить: мало того, что он плохо видит из-за близорукости, так ещё и отвлечется на телефонный звонок, если вдруг сейчас за рулём.

А эта тётка всё не уймется и лезет со своим дурацким мнением! Кто её вообще спрашивает, что и как должно быть в их семье?! В общем, мириться с Татьяной Олеговной она передумала и стала мечтать, чтобы та поскорее убралась восвояси. Лида даже стала обдумывать, как же ей сказать об этом, но всё же, чтобы не показаться совсем уж хамкой, не выставлять же её взашей. Хотя, по мнению Гороховой, она вполне этого заслуживала…

Ничего в голову не приходило, и Лида начала издалека:

– Вы знаете… Мы передумали… Мы не останемся в этом доме… В вашем городе действительно творится что-то очень странное…. По дороге сюда мы оказались в гигантской, невероятно огромной стае ворон…. Потом Жене стало плохо. Айко застрял, это всё как-то странно… Да и вы же сами говорите, что бывший хозяин здесь сектант, то ли колдун?

– Кто??? Я говорю?! Я ничего такого не говорила.

– Как? Как это не говорили, когда мы ехали сюда, вы нам все уши прожужжали про старика, которого все боялись, Сухой, кажется…

– А… Да нет, что вы! Сухинин, я вам рассказывала про деда Сухинина. Так это же давно было, дед пропал и ещё в 90-е, а боялись мы его, когда были детьми, ещё в моём детстве. Когда мне было лет 10–12, а сейчас мне 45. Лидочка, о чём вы говорите? Какое плохое место? Какой колдун? Бог с вами! Ворон у нас много, ну и что, значит, экология хорошая, птицы в плохом месте жить не будут… Плохо, когда птиц и прочей живности нет, вот это плохо… А когда птиц много, что плохого? А мужу вашему стало плохо, вы меня, конечно, извините, ну, ему похудеть бы не мешало… Разве можно себя так запускать? Сколько он весит, килограмм 100–120? Так тут любому рано или поздно поплохеет…

Лидии сказанное Татьяной Олеговной показалось вполне логичным, и она даже растерялась и не знала, как парировать этой женщине. При этом то, что библиотекарша критикует ее мужа, продолжала её страшно раздражать, и она не нашла ничего лучше, чем сказать:

– Вы знаете, мы с Айко, пожалуй, пойдём, встретим папу на трассе при въезде в город… У него всё равно все сумки в машине. Я не хочу здесь оставаться… Пойдёмте, вы закроете за нами дверь.

– Лидочка, ну что вы, не надо пороть горячку, ну куда ты собралась? Может, он за город не выезжал, ты же сама говоришь, что он плохо видит. Может, решил покататься здесь тихонько по городу, а ты пойдёшь неизвестно куда, будешь там стоять, ждать…

– Я сейчас ему позвоню и спрошу…

– Да не надо никому звонить, зачем??? Пусть он остынет, перебесится. А ты начнешь названивать, и вы опять ругаетесь ещё сильней… К тому же, уже скоро должен Даур Дамирович подъехать…

– Кто такой Даур Дамирович???

Даур Бжалава попал на блатную должность личного помощника Мирона, можно сказать, по блату. Он ещё только родился, а его отец уже не первый год работал у Пантелеймона Всеволодовича водителем. Отец начальника очень уважал и редко говорил о нём плохо. Когда Даур подрос, то часто стал ездить с отцом на работу в гараж. А со временем и вовсе сменил отца на посту и стал шафером у Тимофеечкина-младшего.

По работе пусть хоть и в строго официальной манере, но всё же им приходилось общаться каждый день. И вскоре Бжалава пропал под валяния Мирона. Он был на 8 лет моложе своего начальника и привязался к нему почти так же сильно, как в своё время Мирон когда-то к деду Сухинину. Даже развёлся с первой женой, которой это не нравилось.

Он был по-настоящему счастлив, когда Тимофейчкин перевёл его из водителей в личные помощники. Стал доверять деликатные поручения и ещё больше приблизил его к себе.

Мирон не мог не оценить эту глубокую преданность, какую проявлял к нему Даур. Как человек расчётливый, он хорошо понимал, что люди – это ценный ресурс. А вернее, и преданные тебе люди – это не только очень ценный ресурс, а ещё и трудно восполнимый. Тут Мирон при всей своей циничности и независимости мог бы построить с Вудро Вильсон, который в 1912 году баллотировался в президенты США под этим лозунгом.

Так, недолгое время спустя, Мирон и Даур стали настоящими друзьями, готовыми в любой момент и в любой ситуации прийти на выручку друг к другу. А потом в их компанию влился ещё и Дмитрий со смешной фамилией Липовый, который возглавил службу безопасности Мирона и тоже завоюет его доверие и особое расположение к себе.

Хотя Бжалава и Липовый оба были «особыми приближенными к императору», но, находясь в служении Тимофеечкину, они исполняли абсолютно разные функции. Даур – доверенное лицо, а Дмитрий обязан был обеспечивать его безопасность. Каждый занимался своим делом, хотя их сферы и интересы, конечно, пересекались. Например, Бжалава обязан был согласовывать рабочий график Мирона, маршрут его передвижения и многое другое. Но коллеги хорошо ладили между собой. Вот и сейчас, когда Николаева позвонила, на встречу с Лидой вызвался поехать Липовый, но Даур отказался от помощи друга и сказал, что поедет сам. Хотя и знал, что эта поездка, скорее всего, окажется формальностью, ведь не успеет он ещё доехать до места назначения, как Липовый пробьёт фамилию и имя девчонки и будет знать о ней всё, включая дни менструативного цикла.

Но все же ему первому хотелось увидеть ее воочию, а вдруг она действительно та самая. В какой-то степени такое желание возникло у него даже из ревности к Мирону, он представил, как сам будет ему докладывать о том, что наконец-то ездил в Маломздовск и 100% убеждён, что это она! Как Тимофеечкин будет счастлив! А он, Даур, очень радуется, когда начальник счастлив, для него это важно так, будто-то бы он его родной брат. То же было и с Липовым, поэтому в их отношениях присутствовало даже соперничество, но не в пикантном плане, конечно, а в общечеловеческом.

Стоило только Татьяне Олеговне сообщить фамилию, имя будущей квартирантки, как Липовый тут же принялся формировать банк данных о Гороховой и ее близких. И уже к вечеру у него было готовое досье с фотографиями и паролями от всех социальных сетей и банковских карт. Он знал о ней все. В том числе, что в октябре прошлого года она связывалась с их спецотделом, который был создан для того, чтобы заниматься поиском избранных, проще говоря, людей со сверхспособностями.

Да, как это ни покажется странным, но по всему миру для Мирона Тимофеечкина искали не только магические артефакты, способные творить чудеса, но настоящих экстрасенсов. В отличие от тех, что показывают по телевизору, их было катастрофически мало.

За всё время работы спецотдела, которое существовало под патронажем службы безопасности, а значит, была вверена Дмитрию Леонтьевичу Липовому. Его людям удалось найти лишь пятерых человек, Лида Гороховая среди них была шестая. Если бы такой спецодотдел существовал в государственной структуре, то его уже давным-давно бы следовало расформировать за неэффективностью. Но Мирон не собирался этого делать и на все отчеты своего начбеза реагировал с олимпийским спокойствием. Он знал, что положительного результата нет не потому, что люди плохо работают или воруют деньги, а потому что его действительно нет. И никто в его бригаде не смеет заниматься очковтирательством ради красивых отчётов.

Избранных на свете было по пальцам пересчитать. Да и среди тех, кого удалось найти, уже были потери в связи с естественной убылью. Хотя избранные обладают таким долголетием, что можно считать их бессмертными, но все же от трагической гибели они не застрахованы. Кому служили самым ярким примером два человека: Глотова Прасковья Андреевна – целительница. Особой приметой Глотовой было то, что безымянный и мизинец на левой руке у нее срослись от рождения.

На момент, когда её обнаружил Липовой, бабушке было 107 лет и умереть она не собиралась. Но погибла от руки правнука-алкаша, который в приступе белой горячки ударил её по голове табуреткой. Липовому крепко врезался в память тот случай, тогда от Мирона он получил втык за то, что старуху не уберегли.

Константина Григорьевича Золотько тоже было очень трудно забрать. Этот безносый сифилитик умер в 55 лет, несмотря на то, что на его лечение потратили уйму денег и даже возили на Тибет в места силы.

По правде говоря, этот безнос и мужик и не стоил того, телепат из него был не лучше, чем балерина. Но всё-таки он был избранный, а значит, по мнению Мирона, вполне достоин того, чтобы бороться за его жизнь до последнего.

Остальные трое были ещё несовершеннолетними детьми, и дар пока у них был очень слабый. Поэтому Мирон велел не вмешиваться в их жизнь. И они были, хоть и под надзором могущественной структуры, но всё же разбросаны по разным частям света, и каждый жил своей жизнью, пока не наступит час икс. И Тимофеечкин не призовет их к себе на службу.

Конечно, с одной стороны, он очень расстраивался из-за того, что ему не удаётся сколотить армию боевых экстрасенсов, как он мечтал всю жизнь. Но с другой, он надеялся и ждал, и был рад, что у него по-прежнему есть мечта и есть к чему стремиться.

Он сделал очень многое для того, чтобы добиться поставленной цели и искать себе подобных по всему миру. Никто не давал объявление в газету в стиле «Алло, мы ищем экстрасенсов!» Нет, такого не было! Всё гораздо-гораздо сложнее, настолько сложнее, что обывателю даже трудно в это поверить.

Для поиска избранных были сохранены специальные психоделические антенны, замаскированные под обычные вышки мобильной связи.

А на коробках сока, на лимонадных крышечках, в книгах или на бирках одежды делали надпись, похожую на рукописный почерк. «Есть проблемы? Решим! Если позволишь: +7 916-213-66-09». Текст сообщения и номер телефона могли, конечно, отличаться. Реклама по телевизору и в интернете не использовали. Эксперты Липового посчитали это лишним. По их мнению, в поисках избранного обязательно должна вмешиваться сама свадьба. Таким образом, не придётся отсеивать тех, кто позвонит лишь потому, что ему накапали на мозги рекламой, а так будут звонить рандомные люди, ведомые проведением. Часто ли люди вообще звонят по незнакомым номерам? Нет! А им и не нужно было, чтоб звонили часто. Они искали только избранных.

Ну просто позвонить по указанному телефону не означало, что человек сразу попадает в разработку. Как только начинал идти дозвон, на мозг человека через слух начинали действовать вибрации, которые учёные-разработчики назвали «Нефилимы», если уж совсем примитивно, то это – радиальные н@рк@тик. На обычных людей он абсолютно никак не действует, их даже не подключают к бот-оператору спецотдела. Тут отсев происходит очень просто: «Нефилимы» не подействовали? Значит, это обычный гражданин без сверхспособностей, и на звонок либо вообще не отвечает, либо связывают с оператором какого-нибудь забулдыжного телефона доверия. А вот если н@рк@тик смог затуманить рассудок, значит, «коготок увяз – всей птичке конец!»

И хоть звонок избранного был для спецотдела настоящей сенсацией, сразу Липовому они не докладывали, ждали, чтобы избранный себя ещё как-то проявил, и всяко подстраивали ход его жизни под нужный сценарий. Это опять же делалось для того, чтобы не идти против судьбы человека. Ведь пойти против судьбы для избранного, как и для любого другого человека, – это неверный способ сломать свою жизнь…

Поэтому, когда Николаева позвонила и сообщила о том, что в дом старика Сухинина заселяются квартиранты, у Даура аж внутри всё заклокотало от радости. Он знал, что этот дом в Маломздовске – «медовая ловушка», в которую они ловят избранную, да не просто избранную, а девку, которая должна стать женой Мирона.

О том, что «мышеловка» сработала, он незамедлительно сообщил начбезу, тот связался со своим спецотделом и выяснил, что да, достаточно Горохова Лидия обладает каким-то даром. Но каким, специалисты пока не знали, у них имелось основание полагать, что экстрасенсорные способности наследственным путём она получила от отца. Но смущало то, что её особую примету установить так и не удалось.

Хотя вся команда была, конечно, очень рада найти избранную, но ещё никто толком не знал, насколько сильный у неё дар, это во-первых. А во-вторых, то, что «избранная» не значит «суженная», и наличие сверхспособностей ещё не означало то, что она и есть та самая надуманная Мирон Тимофеевич невеста.

Ну вот когда уже два этих фактора сошлись воедино, тут уж у приближённых Тимофеечкина засосало под ложечкой!

Они знали, что когда Мирон женится на невесте, которую ему нагадали, кто может обрести такую власть, что нынешнее его положение покажется жалким существованием. И, конечно, они надеялись подняться вместе с хозяином, ведь они же друзья…

Липовый сдерживал себя из последних сил, чтобы не доложить обо всем Мирону. Он листал в руках пухлую папку с досье Лидии Гороховой, и его аж трясло! Особенно когда он смотрел на фотографии этой девушки. На более ранних из них она была очень красивая. Свеженькая и сочная, словно налитая спелая виноградинка в каплях росы.

А на более поздних, её внешность была изуродована болезненной худобой, но самое интригующее – теперь она была поразительно похожа на Мирона! Словно его сестра-близнец.

И начбез не знала, радоваться этому или, наоборот, огорчаться. Такое потрясающее внешнее сходство наводило на мысль о том, что Лида действительно та, которую Мирон и его бригада так долго ищут, а с другой стороны, ведь если это его сестра или какая-то родственница, то они не могут пожениться, а значит, поиски невесты нужно будет продолжать и дальше…

Поэтому докладывать хозяину было ещё рано. Всё-таки необходима была «разведка боем», и Дмитрий Леонидович вынужден был ждать, пока из Маломздовска вернётся.