Замкнутый круг

Я уже настроилась «чахнуть над златом», подсчитывая барыши и планируя расходы, и с чувством выполненного долга направилась к входной двери, чтобы запереть ее изнутри, но моей попытке изолироваться от общества внезапно воспрепятствовал не попавший в приемные часы клиент, который нагло возомнил, что для него не писан не только закон о неприкосновенности частной собственности, но и рабочий график гадального салона мадам Изольды.

–Прием окончен, запишитесь…, -начала я еще из-за двери, но тут вышеупомянутую дверь так резко толкнули снаружи, что меня едва не размазало по стенке, словно прихлопнутого комара. Я инстинктивно отпрянула в глубь помещения, намереваясь нажать тревожную кнопку, но когда я увидела, кто именно осмелился посягнуть на мои конституционные права, я откровенно пожалела, что мне не наведалась банда до зубов вооруженных грабителей. Звучит парадоксально, но шайку головорезов я боялась в гораздо меньшей степени, чем человека со спиралями татуировки на смуглом лице.

Спасла меня от позора и непосредственно сопряженного с ним провала даже не быстрота реакции, а скорее отточенные навыки самоконтроля. Я не завизжала от ужаса, не спряталась в панике за портьеру и не сиганула от страха под стол, всего лишь напряглась чуть больше обычного и на всякий пожарный расположилась поближе к тревожной кнопке.

Невзирая на то, что я успела морально подготовиться к худшему, он не собирался меня ни убивать, ни грабить, ни, тем более, зверски пытать. Несколько секунд он пристально рассматривал меня своими разноцветными глазами, поразительно живыми на фоне причудливой маски неподвижного лица, а затем вдруг с довольно заметным акцентом уточнил:

–Вы- Изольда?

Суровая реальность нанесла последний сокрушительный удар по слабо теплящейся в груди вере в совпадения. Этот дикарь при помощи кулаков выбил из несчастной Вероники мой адрес и осознанно пришел в салон, чтобы устроить мне выволочку за якобы имевшие место быть эксперименты над нефритовым амулетом. Что делать? Жать кнопку или лучше все-таки пока воздержаться от провокаций?

–Это я, – мобилизовав скудные остатки личного мужества подтвердила я, – но сегодня я уже не принимаю.

На покрытом извилистыми линиями татуировки лице продолжали жить одни глаза: угольно-черный и желто-зеленый. Но самое удивительное заключалось в другом: в устремленном на меня взгляде этих глубоких глаз с необычно удлиненным разрезом я не видела и тени агрессии.

–Я понимаю, что опоздал, – неохотно признал Ранги, и я невольно отметила, насколько контрастно и странно выглядят стремительно тающие снежинки на его стянутых к затылку волосах, – я не отниму у вас много времени. Мне очень нужна помощь сильного…, – он надолго задумался, подбирая подходящее слово, и, в конце концов, видимо, так и не нашел его в своем словарном запасе, – тохунга, тот, кто говорит с духами, я не знаю, как это правильно называется по-русски.

ГЛАВА VIII

–Ужасная погода! –неожиданно заявил успевший порядком замерзнуть выходец из Южного полушария и красноречиво передернул широкими плечами под тонкой тканью замшевой куртки, явно не предназначенной для суровых климатических условий последнего месяца столичной осени, -надеюсь, мне не придется зимовать в этом жутком городе!

За то время, пока мой незваный гость демонстрировал, что несмотря устрашающую раскраску своей физиономии, ему совершенно не чуждо ничто человеческое, я сумела оперативно отгородить свой разум возведенной в рекордные сроки ментальной стеной высотой, как минимум, с Эверест, и теперь чувствовала хотя бы слабую иллюзию защищенности. Истинные намерения татуированного визитера все еще оставались для меня довольно неясными, однако, я собиралась приложить все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы нам удалось разойтись с миром.

–Сегодня еще тепло, а вот через пару дней обещают почти минус двадцать, – проявляя чудеса крайне не свойственной мне дипломатии, я доброжелательно поддержала ни к чему не обязывающий разговор о текущих метеосводках, и после того, как по непроницаемой маске, успешно заменяющей туземцу лицо, мимолетно пробежала откровенно мрачная тень, поняла, что попала в яблочко, и следовательно, полученный эффект необходимо было усилить, – я слышала, что на конец ноября прогнозируются аномальные холода, говорят, температура может опуститься до тридцати градусов…Так что у вас случилось? Вы уверены, что пришли по адресу?

–Нет, – отрицательно помотал головой Ранги, видимо, еще полностью не отошедший от живописно обрисованной мной перспективы на собственной шкуре ощутить все особенности столичной зимы и потому пребывающий в отстраненной задумчивости, – если вы мне не поможете, я буду искать другого тохунга.

–Идите за мной, – обреченно выдохнула я и решительно шагнула в распахнутую дверь гадальной комнаты, – расскажете мне о своей проблеме. Верхнюю одежду можете повесить в шкаф.

Я отчаянно старалась придерживаться делового тона, и ни взглядом, ни жестом не выдавала охватившего меня желания немедленно провалиться сквозь землю, причем, сделать это, по возможности в настолько глубокие слои земной коры, чтобы пронизывающие разноцветные глаза не смогли даже приблизительно вычислить моего местонахождения, но с каждым мгновением показное безразличие давалось мне все сложней и сложней. Расхожее выражение «обстановка накалилась» внезапно приобрело для меня далеко не фигуральное значение: стоило расставшемуся с курткой гостю перешагнуть через порог, как густо пропитанный ароматами благовоний воздух моментально затрещал, словно наэлектризованная синтетика, и перед моим внутренним зрением в ассортименте предстали синеватые искры, гаснущие прямо на лету, и тут же разгорающиеся вновь. Движимая непроизвольно включившимся инстинктом самосохранения, я молниеносно спрятала хрустальный шар под стол, выдернула из розетки зарядное устройство для мобильного телефона и для пущей уверенности проверила наличие огнетушителя, положенного мне по требованиям техники безопасности и являющегося непременным объектом бесчисленных проверок со стороны госорганов. Пеногон, к счастью, никуда не делся, и при виде его предупредительно-красного корпуса мне сразу стало легче на сердце. А я еще хотела отвязаться от наседающих на меня пожарных инспекторов посредством дачи взятки и не заморачиваться на приобретении спецсредств. Все-таки жадность иногда не такое и плохое качество: сравнив расходы на спецсредства с заоблачными суммами, на которые недвусмысленно намекнули проверяющие, я предпочла один раз основательно потратиться, чем ежеквартально задабривать нечистых на руку чиновников.

Окутавшую нас тишину смело можно было назвать абсолютной. Я вложила немалые средства в звукоизоляцию гадального помещения и в процессе существенно влетевших мне в копеечку экспериментов с представленными на рынке шумопоглощающими материалами, наконец, добилась нужного результата. Это была моя личная территория, и отныне только мне одной принадлежало право наполнять ее отголосками настойчиво стучащейся в плотно зашторенные окна жизни или оставить вокруг первозданное безмолвие застывшей вечности.

Ранги сидел точно напротив меня – напряженный, собранный, готовый к броску хищник. Мне оказалось вполне достаточным всего лишь несколько секунд посмотреть на него вживую, чтобы никогда больше не задаваться сакральным вопросом, безобразен он или все-таки, красив. Однозначно, это была красота: непостижимая, чужеродная, выходящая за рамки привычных стандартов. Расположение спиральных линий на золотисто-коричневой коже худощавого лица с четко очерченными скулами, тонкими губами и узкой переносицей аристократического, с горбинкой, носа вблизи казалось еще более сложным и запутанным, однако, элементы татуировки, несомненно, находились в прочной логической взаимосвязи, доступной для понимания лишь самими носителями древней и загадочной культуры, готовыми мужественно терпеть изуверский ритуал ради того, чтобы добровольно обречь себя на пожизненное хождение в маске.

–Маори называют человека, у которого нет та моко «папа-теа» – пустое лицо, а большинству пакеха почему-то кажется, что это у меня нет лица, – он спокойно позволил мне рассмотреть его в подробностях и, по всей вероятности, решил нанести превентивный удар до того, как я немного отойду от первоначального шока и дам выход жестоко терзающему меня любопытству, – хотите еще что-то спросить?

–Вообще-то я здесь для того, чтобы отвечать на вопросы, а не задавать их, -природной любознательности я не просто наступила на горло, а еще и как следует потопталась на этом самом горле обеими ногами. Маори, пакеха… Что-то знакомое…Если доживу до вечера и доберусь до дома, то интернет мне в помощь!

–В этой стране только два человека не расспрашивали меня насчет та моко. Второй из них – это вы, – практически неуловимое движение затерявшихся среди спиральных линий губ, явно, призвано было символизировать улыбку, но я скорее догадалась об этом по выражению разноцветных глаз. Из-за глубоких надрезов, повредивших ключевые мышцы, мимика Ранги навсегда осталась скупой, будто старый ростовщик, и именно эта обманчивая неподвижность таила в себе вгоняющую меня в дрожь опасность, – у первого я покупал снаряжение для бейсджампинга, и он сказал мне: мне не важно, есть у тебя лицо или нет, главное, чтобы у тебя были деньги.

–Замечательный подход, на нем, пожалуй, и остановимся, – не то осмелела, не то обнаглела я. Ментальная стена пока держалась, и в ней до сих пор не появилось ни одной трещинки, но бурлящий поток дикой, концентрированной энергии способен снести любые укрепления, и стоит мне случайно дать себе слабину, как в защитном сооружении возникнут первые бреши.

–Мне нужно найти в столице одну…, – желто-зеленый глаз новозеландца-маори блеснул нерешительным сомнением, а угольно-черный обжег меня ярким пламенем непоколебимой решимости, – одну женщину…

–Давайте попробуем, – я подсознательно ожидала от эксцентричного клиента чего-нибудь эдакого и, получив банальный заказ на поиск пропавших без вести, вдруг испытала некоторое разочарование. Сейчас он сунет мне фотографию своей очередной подружки и начнет самозабвенно пытать меня, в каком направлении та сделала от него ноги после внепланового сеанса рукоприкладства. Это, конечно, малость повеселее, чем давно опостылевший мне розыск заблудившихся в метро престарелых родственников, не вернувшихся домой отпрысков и уклоняющихся от уплаты алиментов мужей (данная услуга относилась к числу моих персональных нововведений, и единственной моей просьбой к осчастливленным матерям-одиночкам было не выдавать недобросовестным отцам источник информации, так как у злостных алиментщиков вполне могла созреть идея отомстить за подставу), но все же как-то мелковато

–Фотография женщины и примерные обстоятельства ее исчезновения, – я вынула карты из колоды и вопросительно посмотрела на своего татуированного визави. Авось, дело будет плевое и мне удастся обойтись без использования хрустального шара, иначе на таких посетителей никакого реквизита не напасешься!

–Она не исчезала, – сходу огорошил меня туземец, – я никогда ее не видел, я не знаю, как ее зовут, но в пророчестве сказано, что когда она окажется рядом со мной, хеи-тики даст мне знать. Я уверен, что она в столице, но не знаю, как ее найти.

Здрасте, приехали… Нашествие психов продолжается. Похоже, у придурковатой Барби и ее возлюбленного один диагноз на двоих, и это, в принципе, не удивительно. Но вот с какого перепуга они оба тащатся ко мне с интервалом в несколько часов и как мне теперь выходить из этой щекотливой ситуации, сохранив жизнь, здоровье и здравый рассудок в придачу? Если блондинку еще можно было безнаказанно выгнать отсюда взашей, то с этим дикарем я при всем желании в одиночку не справлюсь, а значит придется брать на вооружении подсмотренную в художественных фильмах излюбленную тактику психиатров и действовать с «пациентом» исключительно лаской.

–Задачка не из легких, – с хорошо разыгранной грустью констатировала я, – а скажите мне… Как к вам обращаться?

–Меня зовут Те Ранги Моэтара из Нгати-Фатуа иви, – затуманенное сознание ничуть не помешало моему клиенту без малейшей запинки оттараторить весь этот непроизносимый набор слов и торжествующе обратить на меня выжидающий взгляд разноцветных глаз, видимо, надеясь на бурное изъявление восторга с моей стороны. Но так как я тоже была не лыком шита, деланно равнодушное выражение моего лица составило достойную конкуренцию каменной отрешенности непроницаемой маски.

–Поступим следующим образом, Ранги, -с энтузиазмом предложила я, – расскажите мне все, что вам известно о той женщине, которую вы хотите разыскать с моей помощью. Я ведь должна от чего-то оттолкнуться, вы согласны? И кстати, что такое хеи…

–Хеи-тики – это…, – Те Ранги быстро расстегнул верхние пуговицы своей рубашки и порывисто стянул через голову печально знакомую мне вещицу, – вот, это священный талисман маори, тохунга вакаори вырезал его из пунаму в день моего рождения, и я не расстаюсь с ним уже тридцать два года. Пророчество гласит, что если мужчина -арики из народа маори и женщина – арики из народа патупаиарехе вместе поднимутся на мыс Реинга и одновременно прикоснутся к хеи-тики, то им откроется путь в страну предков.

–Ранги, послушайте меня, – осторожно прошептала я, не отрывая зачарованного взгляда от покоящейся в раскрытой ладони маори нефритовой фигурки, – я уверена, что вы говорите важные и правильные вещи, но я навряд ли сумею вам помочь. Во-первых, я слабо ориентируюсь в предмете разговора, а во-вторых…

–Вы можете, – на полуслове перебил меня Те Ранги, – вы управляете маной, и у вас ее очень много. Хеи-тики нагревается только рядом с настоящим тохунга, а сейчас он словно горит в моей руке. В пророчестве говорится, что чем ближе патупаиарехе, тем ярче свет. Видите, как он светится? Значит, она совсем рядом!

–Оденьте амулет, Ранги, – остекленевшими от ужаса глазами смотреть, как из виртуозно обработанного куска зеленого нефрита жадными щупальцами простираются ко мне незримые энергетические нити и яростно пытаются вонзить в мое тело бесчисленные жала, ничего при этом не делая, было выше моих сил. Не знаю, что за дрянь ко мне таскает на ежедневной основе эта «сладкая парочка» психопатов, но я больше не намерена терпеть подобного издевательства над своим разумом. Создавалось впечатление, что амулет Те Ранги представляет из себя живой организм, своего рода паразита, жаждущего прикрепиться к моей ауре и… Не знаю, зачем. Возможно, чтобы тянуть из меня энергию или для чего-то еще.. В любом случае, с меня хватит!

Ментальная стена рушилась, и мне казалось, что составляющие ее кирпичики валятся мне в аккурат на голову. Ранги выполнил мою больше напоминающую мольбу просьбу и вернул свой амулет обратно на шею, но не только не отказался от намерения добровольно-принудительно привлечь меня к розыскным мероприятиям, но и, не став тянуть кота за хвост, незамедлительно приступил к его практической реализации. Часть стены шаталась, но стояла, и пока защитное сооружение не превратилось в мою могилу, я должна была избавиться от маори любой ценой.

–Я обжег ладонь! Смотрите, это контур хеи-тики, – с неуместным ликованием сообщил Те Ранги, – такого с ним еще ни разу не происходило.

Желание посоветовать моему татуированному клиенту обратиться в приемный покой муниципальной больницы отпало, не успев оформится в слова. В обведенных извилистыми линиями разноцветных глазах вспыхнул и тут же погас настолько безумный огонек, что я невольно вспомнила о тревожной кнопке. Надо было нажать ее еще в самом начале, так нет же!

– Я не буду искать другого тохунга, – окончательно и бесповоротно принял решение Те Ранги, – я расскажу вам, как выглядят люди-патупаиарехе, и вы мне поможете.

ГЛАВА IX

Вообще-то помощь срочно требовалась мне. Желательно, скорая, и, предпочтительно, психиатрическая. За пять лет занятий прикладной магией я неоднократно читала и слышала, что большинство гадалок рано или поздно сходит с ума и, если уж говорить начистоту, я изначально знала, на что шла. Не то, чтобы я считала себя особенной и свято верила, что чаша сия меня благополучно минет, но я и не подозревала, что лишусь рассудка в столь юном возрасте, даже не успев заработать себе на обеспеченную старость. Неужели я ухитрилась понацеплять на себя такую кучу чужого негатива от своих отчаявшихся клиентов, что моя нервная система не выдержала регулярного давления и демонстративно объявила забастовку?

Так как перспектива провести остаток жизни в палате с белым потолком и мягкими стенами меня, однозначно, не прельщала, ситуацию необходимо было выправлять своими силами, пока надвигающееся семимильными шагами помешательство не переросло в ту стадию, на которой спасать придется не меня от общества, а общество от меня. Вот только воплотить свою бесконечно здравую задумку в жизнь, когда некоторые особо настырные представители вышеупомянутого социума бесцеремонно тычут тебе в лицо золотисто-коричневую ладонь с четким отпечатком нефритового амулета в самом центре, да еще и пытаются при этом выяснить твое мнение относительно причин произошедшего?

Судьба-злодейка поставила меня в откровенно двойственное положение. С одной стороны меня так и подмывало открытым текстом напомнить Те Ранги, что он находится в цивилизованной стране, где придерживаются рационального мышления и оперируют логическими категориями, а со своими традиционными верованиями ему лучше вернуться на родину и обратиться к тамошним служителям языческого культа. Но ведь я сама жила исключительно за счет активной эксплуатации своих паранормальных способностей, и, следовательно, как никто другой, должна бы понимать, что сверхъестественные явления – это такая же неотъемлемая часть нашей реальности, как и утренние пробки на столичных улицах.

–Жаль, что вы не похожи на патупаиарехе, – разочарованно произнес Те Ранги, бросил полный глубокого сожаления взгляд на свою обожженную руку и после недолгого молчания добавил, – но она так близко, что хеи-тики ее чувствует! Кай хамути, почему я до сих пор не могу ее найти?

Первая половина прозвучавшей из уст маори фразы меня до такой степени обрадовала, что я едва сдержала рвущийся из груди вздох облегчения. А то на основании непростых взаимоотношений, установившихся у меня с коварным нефритом, в голову мне грешным делом пришла мысль о своем высочайшем предначертании и вытекающей из него необходимости отбиваться подручными средствами от желающих исполнить древнее пророчество любой ценой. Попробуй потом докажи этому варвару, что я кроме как картишки раскинуть, да над шариком поколдовать, ничего толком и не умею. А в данном конкретном случае моя хата, то есть гадальный салон, как говорится с краю, так что чем можем, тем поможем, но не более того!

–Вы совсем не похожи на патупаиарехе, – с горечью повторил маори. Разноцветные глаза изучали меня под разными углами, но и это бестактное сканирование не принесло Те Ранги даже призрачной надежды, и разочарование в его взгляде сменилось неприкрытой обидой, в то время как я готова была танцевать от счастья, – я очень часто вижу ее во сне, почти каждую ночь – мне снится, как она ведет меня по лесу на Аотеороа, я держу ее за руку и чувствую ее ману, но нас окружает такой густой туман, что я не могу разглядеть ее лица…Я нашел это место, я часами стоял там и ждал, когда она выйдет из тумана, но так никого и не дождался. Тохунга сказал, что люди-патупаиарехе навсегда покинули Аотеороа, когда туда пришли пакеха, белые, и эту женщину нужно искать где-то на севере. Я жил в разных странах, переезжал из города в город, но хеи-тики оставался холодным, и только здесь он впервые нагрелся. В то утро я проснулся от его тепла и сразу понял, патупаиарехе в столице. Сегодня я должен был прыгать со Стены Троллей в Норвегии, я получил визу, купил билет, но никуда не поехал. Я найду ее, даже если мне придется остаться в столице на всю зиму, и мы вместе вернемся на Аотеороа.

–Если вы никогда не видели эту женщину, откуда вам известно, как она выглядит? – догорающий огонек ближайшей ко мне свечи судорожно дернулся и окончательно погас. Еще минут двадцать и в комнате воцарится уже не таинственный сумрак, а кромешный мрак. И это в разгар светового дня! Так не пора ли потихоньку закругляться?

–Каждый маори знает про патупаиарехе, – агонизирующие свечи отбрасывали на лицо Те Ранги рваные, дрожащие отблески, и спиральный узор татуировки внезапно показался мне парализующе жутким. Из ментальной стены, отделяющей мой разум от погружения в пучину безумия, выпал еще один кирпичик, – наши предки называли их «люди тумана». Они плохо переносили яркое солнце, жили в глухих чащах и появлялись либо ночью, либо в пасмурные дни. Маори никогда не воевали с патупаиарехе, но тохунга все равно относили их к табу, потому что они слишком отличались от обычных людей. Женщина, которую я ищу, обязательно должна обладать бледной кожей, очень светлыми волосами и серо-голубыми глазами. Вот почему я сказал, что вы на нее не похожи, хотя хеи-тики и указал на вас.

Я слушала Те Ранги, затаив дыхание, и когда он, наконец, закончил говорить, скопившийся у меня в легких воздух с шумом вырвался наружу, вследствие чего помещение моментально погрузилось во тьму, так как для того, чтобы задуть и без того едва живые свечные огарки, с легкостью хватило бы и мимолетного дуновения. Энергетическая стена рухнула с оглушительным грохотом, и я кратковременно потеряла ориентацию в пространстве. Клиническая картина здорово напоминала сотрясение мозга, и я не на шутку испугалась.

–Изольда? – встревоженно позвал Те Ранги, – где у вас тут свет включается?

–Нигде, – с неожиданной грубостью отрезала я, – толкните дверь, прямо у вас за спиной.

Солнечные лучи зеркально отражались от свежевыпавшего снега и пронзительно били в окна прихожей. Пока я самозабвенно упражнялась в постройке фортификационных сооружений и, развесив уши, слушала совершенно несусветную чушь, на улице, по всем признакам, успело существенно похолодать. Хлюпающая слякоть сдала прочно удерживаемые на протяжение последней пары недель позиции и уступила место настоящему зимнему морозцу. Судя по атакующим форточку ледяным порывам, резкое понижение температуры в довершение ко всему сопровождалось еще и обжигающим ветром, норовящим выстудить оставленную без присмотра прихожую.

Если я болезненно щурилась от непривычно яркого солнца и долго не могла открыть слезящиеся глаза, то мой клиент, напротив, с видимым наслаждением подставлял татуированное лицо под иллюзорное тепло давно уже не греющих лучей. Здесь, за порогом гадальной комнаты, начинался другой мир, и этот мир принадлежал циничным прагматикам, отрицающим само существование магии и энергетических потоков, и уж тем более ни сном, ни духом не ведающим о содержании веками передающихся из поколения в поколение сказаний народа маори. Вот уж где точно, меньше знаешь, крепче спишь!

–Ранги, я ничем не могу помочь в ваших поисках, – пора сплеча разрубить этот гордиев узел, и ради того, чтобы это сделать, я одинаково готова, как расписаться в служебном несоответствии занимаемой должности, так и воспользоваться тревожной кнопкой, – все слишком абстрактно, запутано и…специфично. Одним словом, ваша проблема – это не мой профиль.

Даже искаженная татуировкой улыбка смотрелась на этом непроницаемом лице намного более органично, чем тщательно скрываемое, чуть заметное …смущение. Распространенный симптом – мистическая атмосфера гадальной комнаты действует на клиентов как легкий наркотик: они расслабляются, отпускают тормоза и начинают делиться со мной своими сокровенными переживаниями, порой, кстати, весьма интимного характера, а, вернувшись по окончании сеанса в прихожую, вдруг осознают, что только что излили душу абсолютно чужому человеку. С Те Ранги произошло нечто подобное – свечи, благовония и карты вкупе с грудным воркованием колоритной гадалки заставили его посвятить меня в свою тайну, а сейчас, в ярко освещенной прихожей, оформленной в стиле постмодернизма, он явственно понимал, что был со мной излишне откровенен. Про себя я называла работу на контрастах « сывороткой правды» и искренне гордилось успешно применяемым в течение многих лет психологическим приемом, однако, сегодня, я глубоко пожалела о содеянном. Те Ранги нельзя было впускать дальше прихожей, но если страдающий чрезмерным любопытством персонаж по имени Варвара отделался оторванным на базаре носом, то мадам Изольда всерьез рисковала в лучшем случае лишиться душевного покоя, а худшем – и вовсе остаться без головы.

–Я понимаю, что вы не хотите за это браться, – угольно-черный глаз Те Ранги нехорошо блеснул, но в желто-зеленом продолжали метаться хаотичные тени сомнений, – вы не маори, и вам сложно разобраться, чего я от вас хочу. Я допустил ошибку и я ее исправлю. Вы-тохунга, вы управляете маной, а я арики – я ее только чувствую, но не могу ни на что повлиять, я могу хоть десять лет прожить в столице, рядом с женщиной –патупаиарехе и так с ней и не встретиться…

–Ранги, мое решение не обсуждается, – взамен обвалившейся стены я наспех возвела полупрозрачный ментальный экранчик, и, судя по стремительно расходящимся по его поверхности трещинам, импровизированный щит держался буквально на соплях, – я вправе сама выбирать, над какими заказами работать, а от каких отказаться.

–Кай хамути! У вас характер истиной маори, на Аотеороа вы стали бы великим тохунга, – по-моему, это все-таки было такое ругательство, да и признание моего выдающегося таланта мало походило на изысканный комплимент, -не зря Ника посоветовала мне именно вас. Она сказала, что вы спасли ей жизнь. Я не знаю, что она имела в виду, но неужели для вас важнее никчемная жизнь глупой пакеха, чем будущее целого народа?

–Любая жизнь представляет собой величайшую ценность, – с пафосными интонациями отбила подачу я, физически ощущая, как закипает во мне злость. Вот явится ко мне еще раз эта самая Ника –Вероника, я ей такой венец безбрачия наколдую, что она будет вышибать алименты с отца своих незаконнорожденных близнецов до наступления совершеннолетия последних.

Те Ранги устало провел ладонью по иссиня-черным волосам, задумчиво потеребил серьгу и осторожно прикоснулся к нефритовому амулету через рубашку.

–Он-горячий, – торжествующе сообщил маори, в упор глядя на меня своими разноцветными глазами.

– Ну и чудесно, на улице –зима, – на грани между иронией и издевкой улыбнулась я, – прощайте, Ранги. И удачи вам.

–Удача – это всего лишь движение маны, – парировал маори, – перенаправьте ману так, чтобы я нашел патупаиарехе, это всё, о чем я вас прошу. И не говорите, что не можете, я вам не верю.

Я облокотилась на стол, нащупала бугорок тревожной кнопки и бесстрашно заявила:

–Я уже сказала, нет. Без вариантов.

–Хорошо, – Те Ранги сделал шаг к выходу. Слишком легко, мне немного известно о маори, но что-то подсказывает мне, что они так просто не сдаются, – я обойду в столице всех тех, кто считает себя тохунга, и если рядом с кем-то из них я получу точно такой же ожог, только на левой ладони, я никогда больше сюда не вернусь.

–А что вы сделаете в противном случае? – от хлипкого ментального экрана осталось одно название, минута-две и всё, меня можно будет брать голыми руками. Те Ранги уложился в несколько секунд.

–Я найду способ заставить вас помогать мне, – угрожающе пообещал он и, громко хлопнув входной дверью, с достоинством удалился.

Энергетическое опустошение сродни вирусу иммунодефицита. Ты вдруг становишься невероятно уязвимой, но не для инфекций, а для потоков негатива, льющихся со всех сторон. Слова, взгляды, действия – все это может тебя если не убить, то, по крайней мере, надолго вышибить из колеи. К счастью, в отличие от СПИДа, эта штука худо-бедно лечится. Опять же есть длительные курсовые методики, когда ты сидишь, медитируешь и постепенно наполняешься циркулирующей во вселенной энергией. Но гораздо эффективнее выбрать жертву и целенаправленно скачать с нее недостающую жизненную силу.

Сейчас энергия нужна мне была не только для того, чтобы элементарно не отдать концы, но для и для максимально быстрого мыслительного процесса. За то время, пока Те Ранги будет, как ошпаренный, носиться по столичным ведьмам и примкнувшим к ним ведьмакам, мне предстояло определиться, как жить дальше. Толстенный слой косметики, парик и цветные линзы спасли меня сегодня, но вечно так продолжаться не может. При желании загримироваться я могу хоть под Мэрилин Монро, но еще пара таких энергетических потерь, и я превращусь в ходячий овощ, а стоит мне снять защиту, как Те Ранги мгновенно опознает во мне искомый объект и силой потащит меня к черту на кулички выполнять дурацкое пророчество. Главное, у меня хватило ума не прикасаться больше к амулету – теперь я понимала, что нефритовая фигурка выступала в качестве маяка: хищные энергетические нити прикреплялись к человеку и посылали сигнал владельцу амулета. Я избежала привязки, но это всего лишь небольшой таймаут. Значит, я должна исчезнуть из зоны действия амулета до того, как Те Ранги спохватится и опять прибежит ко мне. Другими словами, столицу мне нужно покинуть не позднее, чем через сутки. Но сначала энергия. И у меня есть отличная кандидатура на роль донора!

ГЛАВА X

Вероятно, в прошлый раз я несколько перегнула палку, недвусмысленно вытолкав Кирилла за дверь после совместно проведенной ночи любви, и мне следовало проявить по отношению к неверному возлюбленному чуть больше деликатности. Конечно, с нравственной точки зрения мой поступок был полностью оправдан: меч, повинную голову, может быть и не сечет, но предательство в любом случае заслуживает адекватного наказания, и на тот момент я не испытывала ни малейших сомнений в правильности своего поведения. С чистой совестью подвергнув Кирилла унизительной моральной экзекуции, я не подумала о побочных эффектах и сама же от них и пострадала.

У парня некстати обнаружились симптомы наличия чувства собственного достоинства, и на мою просьбу заехать за мной в салон, он неожиданно ответил вежливым отказом, мотивированным обилием неотложных дел. На мой скромный взгляд, имидж брутального самца подходил Кириллу, как корове седло, а демонстрировать характер и вовсе стоило гораздо раньше, но, видимо, за время двухнедельной отсидки в «обезьяннике» он понахватался от бывалых уголовников базовых основ «жизни по понятиям», и не нашел ничего лучшего, чем поделиться своими новоприобретенными знаниями в телефонной беседе со мной.