В двух шагах от края

Думаю, Райка завидовала не столько моему положению в обществе, сколько недоступной для ее понимания самодостаточности. Одно дело –видеть, как Иде Линкс все достается играючи в то время, как она, Раиса Вальцева, вынуждена с боем выцарапывать у несправедливой судьбы свое счастье, и совсем другое – смотреть, какое презрительное безразличие проскальзывает иногда в зеленых глазах заклятой подруги. Безучастно наблюдать за тем, как «бог дает беззубому орехи», Райка, естественно не могла, и в меру своего весьма недалекого интеллекта периодически устраивала мне мелкие гадости, неумело замаскированные под заботу о моем благополучии. Хотя как раз сегодня у нее имелось полное право вдоволь потешить свое уязвленное самолюбие. Даже учитывая, что не последнюю роль сыграло неудачное стечение обстоятельств, Райка ухитрилась подгадить мне по полной программе.

–Ты какого хрена Максу ключи дала? – не предвещающим ничего хорошего тоном поинтересовалась я, захлопывая за Райкой дверь, – я тебе их разве для того доверила, чтобы ты их направо и налево раздавала?

–Идочка, ну, прости-и, – жалобно заблеяла Райка, – Идочка, ну, не обижайся! Мы все испугались, про тебя такое говорят, просто ужас! Я представила, как ты тут лежишь одна, вся в крови, и сразу согласилась Максику ключи дать, чтобы он тебя спас! Ида, я так рада, что ты жива! Ты ведь больше не будешь нас так пугать?

–Посмотрим на ваше поведение, – хмыкнула я, – слушай, Рая, а ты, что смс-ку не получила?

Небесно-голубые Райкины глазки в обрамлении густо накрашенных ресниц смущенно уткнулись в пол.

–Идочка, мы все поняли, что ты перед свадьбой переволновалась, доктор еще в больнице сказал, что у тебя стресс, и ты в таком состоянии можешь всякого наговорить… Максик как твое сообщение получил, сразу примчался ко мне, говорит, Раечка, давай ключи, с Идой совсем плохо, как бы она опять чего с собой не сделала. А на самом лица нет, напился, бедненький, с горя… Так вы не помирились с ним?

Чему-чему, а вышибать из зрителя слезу Райку в ее театральном все-таки научили. И не подумаешь ведь, что это несчастное существо прискакало ко мне вовсе не движимое заботой о моем психическом здоровье. Нет, Райка, похоже, целую разведывательную операцию запланировала. Ежу понятно, только и ждет, когда вероломно преданный коварной и ветреной невестой Макс Терлеев придет искать утешения в объятиях воплощения добродетели и чистоты по имени Раиса Вальцева. Так что, зря стараешься, лапочка!

Однако, «лапочка» даром времени не теряла. Пока я предавалась размышлениями о женской дружбе, Райка окинула мою гостиную цепким взглядом, ошеломленно ахнула и драматическим шепотом вопросила:

–Идочка, ты что, курить начала?

ГЛАВА XV

Я сдавленно выругалась сквозь зубы. Теоретически рассуждая, я вполне могла взяться с тоски за сигареты и за два дня своего затворничества выкурить почти полную пачку, но дальше логика начинала откровенно пробуксовывать в нагромождении не вписывающихся в образ пребывающей в глубокой депрессии одинокой женщины фактов. Скажем, не поддавалась объяснению пара явно не дамских гриндерсов посреди коридора, да и аккуратно развешенная на подлокотнике кресла одежда даже при беглом осмотре с легкостью идентифицировалась в качестве мужской.

Райка изумленно округлила блестящие розовые губки и на какое-то время лишилась дара речи. Я терпеливо дожидалась, пока она перестанет изображать из себя выброшенную на лед рыбу, и параллельно пыталась наспех выработать наиболее уместную стратегию поведения. Но вчерашние эксперименты с абсентом, видимо, настолько негативно отразились на моих умственных способностях, что в голове, как назло, вертелась лишь одна фраза, которую судя по частоте ее употребления, мне давно стоило сделать своим девизом. В принципе, послать Райку на хрен, составляло для меня сейчас не большую сложность, чем выдернуть вилку из розетки, но, во-первых, она представляла для меня достаточно неплохой источник информации, а во-вторых, ты же интеллигентный человек, Линкс, ну, в конце-то концов!

–Вот, блин, – неожиданно отмерла застывшая в ошарашенном молчании Райка. Голос ее понизился до совсем интимных полутонов, а на разрумянившейся мордашке вдруг появилось печально знакомое мне заговорщическое выражение. С таким лицом Райка обычно выпытывала у меня «сокровенные тайны», чтобы потом с невинным видом растрезвонить их по всей столице. С одной стороны я ее понимала: раз уж ты сама по себе никому особо не интересна, так почему бы и не паразитировать на знаменитой подруге? Разве могла Райка упустить такой грандиозный шанс и не выяснить у Иды Линкс имя ее таинственного любовника?

–Блин, – с восторженным предвкушением повторила Райка, пританцовывая на каблуках. Туфли у нее были тоже розовые, под цвет помады, ногтей, сумочки и общего восприятия действительности, – Ида, почему ты мне сразу не рассказала? Я бы никому не сказала, честно-честно, ты же меня знаешь! Я бы тебя прикрыла и Максику бы наврала, что у меня ключей нет! Идочка, – Райка вплотную приникла к моему уху, и меня чуть не замутило от одуряющего сладкого запаха ее духов, – а у вас все серьезно?

–Серьезней не придумаешь, – с подкупающей искренностью сообщила я, -еще вопросы?

К тому, что я не стану юлить и изворачиваться, Райка оказалась совершенно не готова, и даже немного растерялась от моего шокирующего признания, но быстро пришла в себя и с твердым намерением не отпускать плывущую к ней в руки удачу, разродилась целой серией приглушенных оханий.

–Слушай, а кто он такой? Ты с ним давно встречаешься? Вы поженитесь? Ида, неужели тебе не жалко Макса? – последняя Райкина фраза, произнесенная с укоризненными нотками, меня окончательно добила. Да если бы мне не было жалко Макса, он бы сейчас не дома похмельным синдромом страдал, а в отделении показания давал, и накрылась бы ему поездка на Чемпионат Европы медным тазиком.

–Рая, – с достоинством объявила я, – в знак того, что судьба Максима мне не безразлична, я хочу тебя официально попросить оказать ему моральную поддержку в трудный период жизни. Начинай прямо сейчас: звони ему и предлагай всяческую помощь. Будет отказываться – не сдавайся! Ты же мне друг или не друг?

–Конечно, друг, Идочка! – неистово затрясла блондинистой шевелюрой Райка, – я обязательно позвоню, можешь во мне не сомневаться!

–Тогда чего стоишь? – возмущенно нахмурилась я, – кого ждешь? Иди спасай нашу сборную от поражения!

Райка понимающе хихикнула и уже двинулась было к двери, но на полпути остановилась и напоследок оглядела мою гостиную, словно фотографируя в памяти мельчайшую деталь творческого беспорядка. Любопытно будет узнать, к каким выводам она в итоге придет, но в любом случае ее умозаключения будут столь же далеки от реального положения вещей, как Магадан от линии экватора.

–Ида, ты только телефон больше не отключай! – напоследок попросила Райка, по-гусиному вытягивая шею в безуспешной попытке узреть еще какие-нибудь подробности, – как я тебе потом последние новости расскажу?

–Не волнуйся, надо будет – я тебя сама наберу, – в подъезд я вытолкала Райку, возможно, чересчур невежливо, зато эффективно. По крайней мере, выполнять почетную миссию по выведению Макса из запоя она поскакала с такой скоростью, словно собралась досрочно сдать норматив мастера спорта по легкой атлетике. Надеюсь, у них все получится, и они будут жить долго и счастливо, если только, конечно, Райка не посчитает бывшего парня Иды Линкс отработанным материалом и не направит всю свою немереную энергию на выяснение социального статуса моего нынешнего, как она наивно полагает, избранника. Ну, тут, ей заведомо ничего не светит: такого уникума вселенной днем с огнем не сыщешь!

–Красиво ты ее отшила, – похвалил меня вышеупомянутый уникум, обнаруженный мной, как вы думаете, где? Естественно, за компом. Так и сидел в огроменном Максовском халате, курил и щелкал мышкой, будто пулемет на рубеже военных укреплений, -доброе утро, Линкс! Давно так не высыпался, даже жаль, что Данте must die.

Эрик выглядел свежим и отдохнувшим, но взгляд его миндалевидных глаз все так же был полон непреклонной решимости найти надежный способ завершить свое существование на этой земле. Чисто выбритое лицо и разгладившиеся складки в уголках рта могли обмануть кого угодно, но только не меня. Волшебный аромат абсентовой феи до сих пор незримо витал в воздухе, и перебить его не в состоянии был даже сверхустойчивый Райкин парфюм.

–Ничего не изменилось, Линкс! Я не хочу так жить. Нужно обналичить счет и закупиться кое-какими компонентами. Ты когда-нибудь принимала участие в изготовлении взрывчатки в домашних условиях?

–Чего? –машинально переспросила я и еле сдержалась от того, чтобы огреть Эрика по башке первым попавшимся под руку тяжелым тупым предметом и вышибить оттуда эту несусветную дурь, – какой еще взрывчатки?

–Пока есть несколько вариантов, – то ли парень на самом деле не уловил в моем голосе открытой издевки, то ли просто ее проигнорировал, но говорить он продолжал все в том же спокойном, уверенном ключе, – технически легче всего использовать обычную гранату, но я боюсь, что, когда произойдет трансформация, а при непосредственной угрозе жизни она все равно произойдет, несмотря на действие туйона, мощности окажется маловато. Умереть я хочу быстро и безболезненно, поэтому гранату отметаем. Придется делать бомбу, что-то наподобие «пояса шахида» на основе двуперекиси ацетона. Тут можно даже без детонатора обойтись, даже спираль от электролампочки сгодится, главное, правильно цепь замкнуть. Тротиловые шашки или гексоген, конечно, тоже круто, но доставать их слишком долго и сложно. В общем, думаю, остановимся на двуперекиси.

–Данте, ты совсем псих, или прикидываешься? – отбросив деликатность, поинтересовалась я. Со столь явными проявлениями грубости с моей стороны Эрик еще не сталкивался, и в ответ на мой вопрос лишь недоуменно вскинул брови. Вроде как, а что тут не так, делов-то на копейку?

Я медленно приблизилась к компьютеру, решительно накрыла своей рукой словно приросшие к мышке пальцы Эрика и одну за другой позакрывала все открытые вкладки.

-Вот так получше будет, – удовлетворенно констатировала я, – а теперь пошли на кухню, и за чашечкой кофе я выскажу тебе свои соображения по поводу твоей дурацкой идеи.

Эрик с ненавистью раздавил окурок в шкатулке для скрепок ( черт, я ему сейчас эти бычки на голову высыплю, чтобы наконец дошло отличие между пепельницей и канцелярскими принадлежностями) и посмотрел на меня таким пронизывающим взглядом, что я с трудом подавила желание срочно удостовериться в отсутствии у себя сквозного отверстия на лбу.

– Ты зря стараешься меня переубедить. Я понимаю, ты чувствуешь себя обязанной, но между нами нет никаких обязательств. Ты ничего мне не должна, Линкс! Вспомни, там, на крыше, ты пообещала мне начать новую жизнь. Потерпи пару дней, и начинай ее с чистой совестью. Наверное, я зря к тебе пришел, мне не стоило посвящать тебя в свои проблемы.

Кофе у меня получился крепким и обжигающим, точь в точь как закипающая во мне злость. Эрик сделал всего один глоток из своей чашки, и отставил ее в сторону. Парень нервно барабанил пальцами по столу, и всем своим раздраженным видом демонстрировал, насколько сильно ему хочется вернуться к лэптопу и сосредоточиться на внимательном изучении «Краткого руководства по основам взрывотехники». Быть может, сама того не понимая, я лишь продляла его мучительную агонию, но в чем я не сомневалась, так это в том, что позволив ему осуществить свой безумный план и ничего при этом не сделав, я не смогу продолжать жить дальше, и это при том, что жить мне очень хотелось. Странная позиция для человека, почти переступившего эфемерную грань между мирами, но уж какая есть.

–Данте, -я бросила рафинад в его чашку, чтобы хоть немного подсластить горечь разочарования и обиды, – я прошу у тебя совсем немного времени. У меня есть кое-какие соображения на счет всего этого, и я хочу их проверить. Ты готов просто меня выслушать, также, как я сегодня ночью слушала тебя?

–Говори, – Эрик нетерпеливо облизнул нижнюю губу, – только быстро, ладно? Мне еще взрывчатку делать.

–Достал ты со своей взрывчаткой, камикадзе хренов, – отмахнулась я. Кофеин понемногу всасывался в кровь, и мои мысли постепенно обретали четкость. Еще бы суметь их облечь в убедительные слова, – вот скажи, у тебя не создавалось впечатления, что ты борешься с ветряными мельницами? Ты ведь так и не знаешь, кем ты становишься после трансформации? Я права?

Эрик неохотно кивнул. Ему было тяжело об этом говорить, и я его прекрасно понимала, но абсентовая фея нам сейчас не поможет. Однако, если я выбрала верное направление, я догадываюсь, к кому можно обратиться за помощью.

–Ты сможешь нарисовать это существо?

–Зачем, Линкс? Я перерыл всю сеть, библиотеки, форумы, зарубежные ресурсы. Ни с чем нет даже отдаленного сходства, я превращаюсь во что-то ужасное, чему люди еще не придумали названия, – сжимающие сигарету пальцы Эрика заметно дрожали, но глаза его оставались пустыми и холодными, – это необратимо, Линкс!

–Еще не факт, сам же сказал – информации никакой, – парировала я, наливая себе еще кофе, – знаешь, в чем твоя ошибка, Данте? Ты зациклился на сети и думаешь, что, если там можно найти пошаговую инструкцию по изготовлению бомбы, значит, там также имеются исчерпывающие сведения по всем остальным сферам. Тебе не приходило в голову, что, например, многие книги до сих пор не оцифрованы, или ты даже не можешь представить, что некоторые знания хранятся только в головах их носителей? Особенно такие…специфические знания! Это узколобая позиция, полагать, что если чего-то нет в сети, то этого и вовсе не существует на свете. Согласен?

Пепел с недокуренной сигареты серыми хлопьями падал прямо на стол. К черту, во имя торжества логики скатертью можно и пожертвовать.

–Короче, так: сейчас ты берешь ручку с бумажкой, выкладываешься на пределе своих художественных способностей и с максимальной достоверностью изображаешь эту хрень. А потом мы с тобой поедем знакомиться с человеком, который не умеет пользоваться компьютером, но знает при этом больше, чем «Google»!

–Зачем тебе все это, Линкс? – внезапно спросил Эрик. Очки снова сползли ему на нос, но он даже не стал их поправлять. В его темно-серых глазах больше не было ледяной пустоты, там было нечто большее, чем снисходительная насмешка над моими сомнительными утверждениями, и на данный момент это был мой потолок.

– Чтобы ты не превратил мою квартиру в полигон для испытания самодельных бомб, а меня в главного подозреваемого по делу об укрывательстве террориста-смертника. Заодно мне еще и недоносительство пришьют, знаю я такие случаи. Доволен ответом? По глазам вижу, недоволен, но, как говорится, чем богаты…

Выяснилось, что мать –природа совершенно обделила Эрика художественным талантом, и над «фотороботом» своего ненавистного второго «я» он корпел настолько долго, что я успела навести полный марафет и идеально подобрать сумочку, предварительно забраковав четыре потенциальных варианта. С иголочки одетая, с прической и при косметике я на цыпочках подкралась к поглощенному творческим процессом парню, осторожно заглянула ему через плечо и невольно представила, какое бы впечатление произвел на меня этот рисунок, обладай его автор чуть более выдающимися способностями к рисованию, если даже от этой «бяки-закаляки» у меня моментально пошла дрожь по телу.

ГЛАВА XVI

Явиться под кайфом может всякое. Схематично изображенное Эриком существо было в этом плане вполне достойно занять почетное место рядом с зелеными человечками и прочими классическими порождениями измененного сознания, но вот увидеть нечто подобное, что называется, на сухую, означало, скорее всего, острую необходимость госпитализации в психиатрический стационар.

Покрытое крупной чешуей туловище, переходящее в длинный, тонкий хвост, змеиная голова с раздвоенным языком в открытой пасти, пара изогнутых рогов на затылке, выступающий на спине костяной гребень и четыре мощные лапы, две из которых напоминают львиные, а две больше похожи на птичьи. И, как заключительный штрих, гордо расправленные орлиные крылья, чье пронзительно алое оперение до сих пор стоит у меня перед глазами. Все-таки, Эрик молодец, я бы такое чудо-юдо в зеркале увидела, так давно бы уже коротала время в палате с мягкими стенами.

Мое присутствие парень почувствовал не сразу, по всем признакам ему стоило немалых усилий заставить себя восстановить в памяти жуткие подробности своего сумасшествия, и он с неимоверным трудом удерживался от того, чтобы немедленно отправить «автопортрет» в мусорную корзину, предварительно измяв сие произведение в мелкое гофре.

–Впечатляет, – одобрительно кивнула я в ответ на немой вопрос закончившего рисовать Эрика, – но, учитывая, что я видела этого…глюка в цвете и в динамике, хотелось бы большего. Ладно, и так сойдет, мы же его не на международную выставку творчества душевнобольных посылать собираемся.

–А что, такая бывает? – удивился парень, переворачивая рисунок. На карандаш он давил с такой силой, что контуры змееголового чудовища отчетливо проступали на обороте.

–Еще как, зимой у нас в столице проводилась. Неужели, поучаствовать хочешь?

–Ага, всю жизнь мечтал, – Эрик решительно вручил мне исчерканный листок бумаги, – на, держи, получишь за меня посмертный гран-при.

Перед выходом на улицу я осторожно выглянула во двор, и к своей вящей радости обнаружила, что у большинства папарацци закончилось терпение, и осада с моего подъезда практически снята. Самые стойкие представители таблоидов притаились в припаркованном у тротуара неприметном фургончике, и, по-видимому, все еще не теряли надежду заполучить горячие кадры, но от шумного столпотворения, наблюдавшегося последние два дня, не осталось и следа. Одним словом, моя громкая слава ярко выраженно клонилась к закату, и не могу сказать, что меня это уж очень огорчало. Вечный поиск обходных путей успел мне порядком надоесть, поэтому я рискнула воспользоваться парадной дверью, и, как оказалось, жестоко просчиталась.

Вызванный неординарным поведением Иды Линкс общественный резонанс начал постепенно утихать, однако и пресса, и читатели в равной степени желали знать, что же послужило причиной расставания звездной пары. Вернее, кто. Так уж устроена человеческая психология, что там, где люди не ищут женщину, там они ищут мужчину. Не зря же личная жизнь знаменитостей смакуется с гораздо большим удовольствием, чем их профессиональные достижения. Сама того не желая, я преподнесла уцелевшим папарацци такой щедрый подарок, что проведенные в походных условиях сутки многократно окупились им сторицей.

Представьте картину маслом: Ида Линкс с достоинством шествует по направлению к ожидающему неподалеку такси, а позади нее скромно держится никому не известный парень в дурацких очках и лимонного цвета футболке навыпуск. Дополняет образ тяжелая поступь массивных гриндерсов и небрежно переброшенная через руку толстовка. Жаль только, неровно отросшие волосы падают на лоб, и одухотворенное лицо этого сверхчеловека почти полностью скрыто от объективов фотокамер, а то ведь какие кадры могли бы украшать первые полосы желтых изданий уже сегодня вечером! Теперь весь просвещенный мир узнает, что невесту Макса Терлеева увел тощий очкарик с невыразительной внешностью компьютерного червя, а падкая до подобных разоблачений публика будет еще неделю обсасывать на кухнях не лезущий ни в какие ворота выбор Иды Линкс.

–Дом печати на Набережной, – распорядилась я, когда мы с Эриком, наконец, утрамбовались на заднем сиденье, – надо было опять через салон выходить.

–А в чем проблема? – с потрясающей наивностью уточнил будущий герой светской хроники, поджигая сигарету, – я думал, ты уже привыкла, что тебя постоянно щелкают.

–Это да, но, по-моему, твоя футболка с моей сумочкой не слишком гармонирует. Не хотелось бы видеть на обложках такую явную безвкусицу, как считаешь? –язвительно фыркнула я, – интересно, какие будут заголовки? «Недолгое горе сбежавшей невесты»? «Новая жертва коварной искусительницы»? Или просто «Кто он – тайный возлюбленный Иды Линкс?» Тебе что больше нравится?

–Я бы остановился на чем-нибудь вроде «Где спутник Иды Линкс откопал такие страхолюдные очки, и что мешает ему купить себе приличную оправу? Не пропустите сенсационное расследование нашего специального корреспондента!»,-Эрик сдержанно улыбался кончиками губ, но по поблескивающим в темно-серых глазах искоркам я видела, что пикантная ситуация его крайне забавляет, – слушай, Линкс, а ведь ты права насчет салона. Некстати ты меня засветила. Мне бы сейчас только двуперекисью ацетона разжиться, и ты обо мне больше не услышишь. А вот тебе придется до конца своих дней объяснять всем, чем я тебя зацепил!

–Спишу свою неразборчивость на временное помрачение рассудка, – отбила подачу я, – а с очками действительно надо что-то делать, иначе даже версия с краткосрочным помешательством не сработает. Поехали сначала в клинику, заодно и повязки сменю.

Честно говоря, если уж браться за дело с умом и целенаправленно подгонять Эрика под господствующие в кругу моего общения критерии, прежде всего, стоило избавиться от желтой футболки, вызывавшей нездоровые ассоциации с новорожденным цыпленком, и превратить хотя бы в подобие прически артистический беспорядок у него на голове. Но так как я была прекрасно осведомлена о том, что в персональном стилисте парень нуждается не больше, чем баран в иллюстрированном букваре, то благоразумно не стала предлагать свои услуги в качестве имиджмейкера. По сравнению с мятым рисунком у меня в сумочке, Эрик выглядел просто божественно, и я искренне надеялась, что обоюдными усилиями мы сумеем избавить широкую общественность от лицезрения оборотной стороны медали.

По пути в редакцию на меня задним числом снизошло озарение, и я додумалась позвонить в автосервис. Моя машина была готова еще на прошлой неделе, и, несмотря на то, что механик разговаривал со мной несколько странным тоном, я выразила ему глубочайшую благодарность за оперативно выполненный ремонт, и пообещала забрать автомобиль не позднее сегодняшнего вечера. Во время разговора Эрик заметно оживился и неожиданно спросил, не являюсь ли я, случайно, владелицей отдельного гаража. Тот факт, что парень оставил мысль об изготовлении взрывчатых веществ в моей квартире, несомненно, внушал определенный оптимизм, но на провокационный вопрос я ответила категорическим «нет». И ничего личного, гаража у меня и в самом деле в наличии не имеется, да и о необходимости его приобретения я задумывалась не чаще, чем позволяла себе отведать на ночь мучных блюд.

Воодушевляющие лучи утреннего Солнца, во многом определившие главную тональность моего изменчивого настроения, во второй половине дня исчезли безвозвратно. Небо скуксилось, помрачнело и внезапно заволоклось резко набежавшими тучами. На лобовое стекло такси грузно плюхнулась первая капля и мутными разводами растеклась по остаткам моего позитивного мироощущения. На душе сразу стало как-то тревожно и муторно, первоначальный план вдруг показался мне неосуществимо бредовым, а посещение рабочего места – изощренной пыткой. Коллеги, кабинеты, кулуары – всего лишь часть моего прошлого, не стоящее и толики моего внимания, но это прошлое умерло вместо меня в ту ночь на крыше, и я не чувствовала в себе дара к воскрешению покойников.

–Не хочешь идти – не иди! – воскликнул Эрик, когда обуревающая меня внутренняя борьба недвусмысленно отразилась на моем побледневшем от волнения лице, – не знаю, какого черта ты там забыла, но вид у тебя такой, будто ты собираешься спуститься в ад. Линкс, одно дело –когда ты идешь навстречу своим страхам, чтобы победить их раз и навсегда, и совсем другое –когда тебе в голову взбрела идея фикс. Зачем мы сюда приехали?

Мне совсем не понравилось, как он меня отчитал. Вероятно, я привыкла к несколько иному отношению. Не скажу, чтобы все вокруг подобострастно заглядывали мне в рот и, впадая в священный трепет, с благоговением ловили каждое слово, но вступать со мной в открытую конфронтацию побаивались, это точно. Особенно справедливо данное утверждение звучало касательно лиц мужского пола. Добившиеся моей благосклонности парни чрезвычайно опасались ее лишиться и опрометчивых высказываний в мой адрес старались не допускать. Встречаться с Линкс было очень престижно, и ради этого многие терпели мой непростой характер и весьма лояльно относились ко всяческим капризам. В ответ я тихо презирала своих поклонников, но никогда не смела переступить границу между гламурной стервозностью и истинным пренебрежением моральными нормами.

А Эрик уже давно стоял на противоположном берегу реки забвения, и плевать он хотел на всю совокупность веками вырабатываемых правил, призванных сдержать в узде порочную человеческую натуру. И я могла сколько угодно на него обижаться, противопоставить мне было абсолютно нечего. Потому я молчала, отрешенно вслушиваясь в частую дробь барабанящих по стеклу капель, и свинцовое небо надо мной было таким же невыносимо тяжелым, как и мои мысли.

–Хватит смотреть на меня влюбленными глазами, Линкс, мы не перед камерами, – Эрик аккуратно потормошил меня за плечо, – сколько можно себя мучить? Ты мне скажешь, за каким хреном мы сюда припёрлись или нет?

–Мне нужно поговорить с шефом, – скрепя сердце, я пропустила мимо ушей ехидное замечание относительно влюбленных глаз, но за накатившую слабость сделала себе гневное внушение. Только еще разреветься не хватало для полного счастья, – его отец в прошлом занимался археологией и сам руководил раскопками. Когда-то я делала о нем репортаж, и он должен меня помнить. Но ехать к нему без согласования будет слишком бестактно – недавно у него умерла жена, и, насколько я знаю, он очень тяжело переживает ее смерть.

За окнами прокатились осязаемо близкие громовые раскаты. Дождь шел сплошной стеной, серая пелена полностью заслонила высотку Дома Печати и словно отрезала нас от окружающего мира. Равнодушный таксист безуспешно крутил ручку нещадно шипящего радиоприемника, Эрик задумчиво постукивал пальцами по обшивке сиденья, а я просто наслаждалась редкими минутами единения с вечностью. Дождь один за другим смывал плотные слои грима, а обнаженная душа под ним оказалась уязвимой и беззащитной. Это было символично и даже немного страшно – выходить на публику без маски после стольких лет ее непрерывного ношения. Но я должна была это сделать, в первую очередь, для того, чтобы доказать самой себе, что настоящая Линкс тоже имеет право на существование, а паразитировавший на ней двойник уничтожен окончательно и бесповоротно.

–Куда же вы, переждали бы дождь? – таксист все-таки ухитрился поймать рабочую волну, и из динамиков полились сладкие нотки романтического блюза, -давайте, я попробую поближе подъехать…

–Линкс, – Эрик на лету перехватил мою руку у самой дверцы,– я пойду с тобой. Ты идешь решать мои проблемы, и черта с два я буду отсиживаться в машине. Меня это тоже касается.

–Надеюсь, Райка нашла способ утешить Макса, а то такими темпами новость о том, как я наставляю ему рога, скоро облетит всю столицу. В нашей редакции сплетни разносятся со скоростью света, – у меня хватило сил на вымученную улыбку, пусть бледную и робкую, будто предрассветные лучи просыпающегося Солнца, но все-таки улыбку. А что, с чего-то же начинать надо?

–Я понимаю, что самое красивое во мне – это новые очки, но пускай твои коллеги думают, что ты полюбила меня за мой богатый внутренний мир, -Эрик отпустил мое запястье, я дернула ручку и без колебаний вылезла из машины. Пораженный моим отчаянным безрассудством таксист, успел лишь приглушенно ахнуть у меня за спиной.

–Ты только свое духовное богатство сильно напоказ не выставляй, – предупредила я парня, когда мы в два прыжка преодолели с десяток ступенек и укрылись под козырьком центрального входа вместе с застигнутыми проливным дождем прохожими, – а то ведь могут и неверно понять, народ у нас такой.

В миндалевидных глазах Эрика продолжали бесноваться насмешливые огоньки. Он наклонился мне к самому уху и доверительным тоном сообщил:

– Не беспокойся, я сам себе не враг. Знаешь, а ведь до этого момента, я был твердо уверен, что мне по жизни с девушками не везет.

ГЛАВА XVII

На самом деле грубоватая самоирония Эрика здорово подняла мне настроение, и предстоящая возможность залепить общественному вкусу своего преданно любимого коллектива звонкую пощечину подстегнула меня не хуже любого допинга. Мне вдруг захотелось действовать, бороться и побеждать, хотя первую и, наверное, самую главную победу, над своими комплексами и страхами, я уже и так одержала с разгромным счетом.

–Не факт, что тебе, наконец, повезло, – я вытащила из сумочки салфетку и тщательно протерла туфли от грязных брызг, слишком явно напоминавших о скоростном передвижении по лужам. Ида Линкс должна выглядеть безупречно даже после неудачной попытки самоубийства и сорванного бракосочетания с футбольной знаменитостью, – мой типаж, между прочим, тоже на любителя!

Эрик вслед за мной задумчиво обозрел свои заляпанные «гриндерсы», и, видимо, решил, что грязь на подобной обуви смотрится столь же органично, как и на кузове форсирующего расквашенную проселочную дорогу джипа. Специально готовиться к встрече с цветом столичной журналистики, он посчитал ниже своего достоинства, и вполне довольный своим внешним видом, заявил:

–Ошибаешься, Линкс! Я не любитель, я профессионал.

От такого неожиданного признания мне стало еще веселее, и ведущую в холл стеклянную дверь я толкнула, пребывая в приподнятом расположении духа. Я больше ничего и никого не боялась, даже давно ставшая частью меня ненависть притупилась и сгладилась, сменившись лишь снисходительной жалостью к несчастным заложникам навязанных извне стереотипов. Я вырвалась из тесной клетки шаблонного мышления и отныне сама ощущала себя демиургом, самостоятельно творящим иную реальность. Кто бы мог подумать, что для того, чтобы обрести эту всепоглощающую свободу, вовсе не нужно было прыгать с крыши и торжественно возлежать в обитом красным бархатом гробу?

И пусть настоящий Эрик отличался от нафантазированного мною идеала примерно в той же степени, что и пентхаус от собачьей конуры, наше случайное знакомство до неузнаваемости изменило мою прогнившую жизненную философию, а, следовательно, теперь настала моя очередь помочь ему. Если уж на то пошло, я ведь до сих пор еще не придумала, чем заняться в своей новой жизни, так почему бы не попытаться для начала расплатиться по счетам?