Звезды и пыль – 2. Фантастическая повесть

Глава 4. Мертвецы возвращаются

– Тихо! Тихо! Успокойся! – проговорил Донол негромко. – Это я, Донол! Живые мы, живые!

– Дяденька Донол! Они идут сюда! Надо бежать!

– Кто идет? Те, что напали на нас?

– Нет! Купец и Нэт с Баггом!

Нэт и Багг – так звали его друзей.

– Насчет купца ты ошибаешься, парень! Он мертв. Я видел его труп. Мертвецы не возвращаются!

– Нэта и Багга тоже убили! Я точно знаю! Но теперь они идут сюда!! Уходить надо!

Глаза Дана дико блестели в свете луны, он весь дрожал.

– Ты спятил от страха! Мертвые не ходят! Их нечего бояться – бояться надо живых! – сказал Донол. На миг он представил мертвыми этих мальчишек – Ната и Багга, и жалость шевельнулась в его душе.

– Нет! Клянусь – я не сумасшедший! Я видел их! Да вон они, вон! Глядите! – Дан ткнул рукой в темноту ночи…

Донол посмотрел, и холодок пробежал по его спине: четко выделяясь на фоне мерцающего моря, к ним приближались черные силуэты, в которых он опознал купца и мальчишек. С ними был кто-то четвертый. Донол пригляделся и узнал Лайса Нари. Они подходили все ближе, и огромные темные птицы кружили над ними…

Донол, оцепенев, глядел на приближавшихся мертвецов и чувствовал, как на голове начинают медленно шевелиться волосы… Какой-то первобытный, мистический ужас с каждым мгновением охватывал его сильнее и сильнее. Дан тихонько скулил у него под рукой, дрожа всем телом и прижимаясь к мокрому песку, словно надеясь врасти в него.

– Тихо! Молчи! – шикнул Донол на мальчишку. – Похоже, они вовсе не видят нас! Не нужны мы им!

Но в этот момент мертвецы, как будто стараясь доказать обратное, приблизились настолько, что в свете луны стало возможным разглядеть их. Впереди шел купец, пошатываясь и спотыкаясь. Его бледная физиономия была искажена ужасом, глаза зияли черными провалами. За ним шел Лайс, в правой руке сжимая большой нож, а левой поддерживая Багга, который ковылял, тяжело опираясь на него. Донол пригляделся и увидел, что у парня отсутствует ступня левой ноги. Лайс повернул голову, и островитянин вздрогнул: он увидел, что через разрубленный череп помощника капитана струится лунный свет… Нэт, щуплый и при жизни самый робкий из молодых людей, шел последним, и голова его крутилась, как флюгер на ветру. Похоже, шея у него была перерублена, и голова держалась на «ниточке»…

Темные силуэты каких-то птиц вились над мертвыми. Порой они опускались так низко, что было слышно, как свистят их крылья. В воздухе пахло сыростью и водорослями. Море устало и равнодушно шумело.

– Бежим! – отчаянно взвизгнул Дан. – Бежим! Или они сожрут нас!

Он с неожиданной силой рванулся, вывернулся из рук Донола, вскочил на ноги и бросился в темноту. Донол посмотрел ему вслед, плюнул, крепче сжал рукоятку меча Эспарта и шагнул навстречу зловещей четверке. Одна из птиц с пронзительным криком спикировала на него. Крылья просвистели над самой его головой. Он взмахнул мечом, защищаясь. Птица, еще трепеща, упала не землю. Она была мертва. Донол отпрыгнул в сторону, не спуская глаз с приближающихся. Те продолжали идти…

– Стойте! Заклинаю вас луной, владычицей ночи, и именем Той Роса, повелителя морей и ветров! Что нужно вам, мертвым, от нас, живых? – крикнул он и сам удивился, как непривычно глухо и не похоже прозвучал его голос…

Страшные тени приостановились на мгновение и вдруг, не издав ни звука, вытягиваясь и извиваясь, разом ринулись к нему. Донол взмахнул мечом и бросился им навстречу…

Это было как порыв сильного ветра, который налетает сразу со всех сторон. Ветер закрутил Донола, завертел, пытаясь свалить, утащить куда-то, растерзать на клочья, чтобы разметать эти клочья во все стороны! Бешеный свист и пронзительный вой смешались с шумом птичьих крыльев, резкими вскриками птиц, свистом поднятых в воздух мелких камней, шорохом обрывков высохших водорослей, травы и песка. Ослепленный попавшим в глаза мусором, почти ничего не видя перед собой, Донол вслепую махал мечом, кидаясь из стороны в сторону, пока донесшийся сквозь дикий шум голос Рия Эспарта не остановил его:

– Донол! Донол! Стой! Остановись, преисподняя тебя забери! Опусти меч! Что ты делаешь?

Островитянин с трудом остановился, тяжело переводя дыхание. Способности видеть и соображать медленно, но возвращались к нему. Вскоре он стал различать камни и скалы, своей чернотой выделяющиеся на фоне уже чуть светлеющего неба, Эспарта, пытающегося приподняться с земли, угли и головешки прогоревшего костра, – больше на берегу никого и ничего не было.

– Да что с тобой, Донол? Что ты вертишься и скачешь, словно сумасшедший? Что нашло на тебя? – говорил Эспарт, задыхаясь, но кровь больше не выступала на его губах.

– Как ты, господин? – окончательно приходя в себя, спросил Донол и наклонился к нему. – Лучше тебе?

– Да, кажется, лучше… Но ты не ответил… Что с тобой?

– Так, поблазнилось что-то. Мальчишка тут прибежал, Дан этот… Наговорил ерунду про мертвых, которые идут сюда будто бы. Вот мне и поблазнилось, видно…

– Где же мальчишка?

– Перепугался он! Закричал, что мертвые нас сожрать хотят, вырвался и убежал. Совсем ничего не соображал, похоже, от страха…

– А ты соображал, когда с мечом здесь упражнялся? Дай-ка его мне!

Эспарт протянул руку. Донол положил меч рядом с раненым, и Эспарт подвинул оружие к себе.

– Ложись, поспи! – сказал он. – Я покараулю. Если что, разбужу тебя. Тебе с недосыпу, видно, все это померещилось…

– Никогда мне раньше ничего не мерещилось, господин! Просто место здесь нехорошее. Страшное место! Уходить нам нужно отсюда!

– Спи! Утро вечера мудренее, – тихо, но твердо промолвил Эспарт. – Дождемся утра. Уже недолго осталось.

***

Когда небо на востоке чуть осветилось первыми солнечными лучами, и утренний холод стал пробирать до костей, Донол проснулся и принялся разводить костер. Эспарт, которому рана не давала уснуть, сидел, глядя на пустынный берег. Он не удивился, когда увидел среди камней Дана, который робко, крадучись, приближался к стоянке.

– Иди сюда, не бойся! – позвал он.

Дан медленно, с опаской подошел и сел неподалеку, исподлобья глядя на него и Донола, готовый в любой миг снова сорваться и убежать.

– Подсаживайся к костру, – сказал Донол. – Замерз ведь, наверное?

Мальчишка утвердительно кивнул головой и придвинулся к огню. Вид у него был измученный.

– А куда все те делись, дяденька Донол? – спросил он, немного согревшись.

– Вот, господин! Мальчик тоже их видел! – повернувшись к Эспарту, сказал Донол. – Не знаю я, куда они делись! Исчезли, просто исчезли! Может, ветер их унес или здешние духи!

Эспарт усмехнулся, но ничего не сказал.

Костер уже хорошо разгорелся, когда Донол нашел убитую ночью птицу. Это была большая хищная птица. По краям клюва у нее росли острые треугольные зубы, размах крыльев был почти равен размаху рук островитянина. Она была достаточно упитанной, что особенно обрадовало Донола. Он и Дан изжарили птицу на углях. Мясо у нее было жестковатое и пахло рыбой, но, голодные, они с жадностью съели ее, возблагодарив богов за такой подарок. Эспарт был еще слаб и, насытясь, быстро уснул. Дан повеселел и стал обдумывать, что можно приспособить для ловли рыбы. Донол подождал немного, затем, поручив Эспарта заботам Дана, отправился хоронить убитых. Сейчас, при свете дня, ему не приходило в голову бояться их.

Погребение заняло у него много времени. Только уже далеко за полдень, мрачный и уставший, Донол возвращался к месту стоянки. Помощника капитана он похоронил на берегу. Тело купца, вернув мертвому амулет, закопал недалеко от места, где нашел. Изрубленные мечами тела Нэта и Багга он с трудом отыскал среди скал, неподалеку, и тоже предал земле.

– Я все сделал, как положено, – думал он про себя, – теперь им незачем мстить нам. Больше не явятся!

Донол был уже недалеко от стоянки, когда навстречу ему выскочили несколько вооруженных мечами и копьями людей, знаками приказывая остановиться. Донол бросился было назад, но сзади тоже были вооруженные люди. Его окружили. После недолгого сопротивления нападавшим удалось связать его. Когда он немного пришел в себя и огляделся, то увидел невдалеке импровизированные носилки, на которых лежал Эспарт, и стоящего рядом Дана. Руки парня были связаны за спиной, лицо украшал большой кровоподтек, – похоже, он сопротивлялся, как мог. Эспарт спал или был без сознания, – издали невозможно было это понять…

Подошел высокий человек в блестящих доспехах, приказал своим людям поднять носилки, и все тронулись в путь. Донола и Дана пинками подняли на ноги и погнали следом.

Глава 5. Заточение

Вечерело. За окном, забранным решеткой, медленно падал снег, и кружили большие белые птицы. Вот одна из них стремительно снизилась, приблизилась к окну и в крутом развороте почти задела крылом железные прутья решетки. Донол увидел на миг ее глаза – две черные бусины в обрамлении янтарно-желтых кругов.

– Пошла! Пошла прочь отсюда! – крикнул он и покосился на своего господина.

Рий Эспарт, худой и обросший, угрюмо ходил из угла в угол по узкому, низкому помещению. Он не обратил на птицу никакого внимания. Глаза его мрачно блестели из-под нахмуренных бровей, губы были плотно сжаты. Мысли о побеге не давали ему покоя. В уме он прокручивал различные варианты бегства, однако ни к чему определенному прийти не мог. Силы возвращались к нему медленно. Была уже зима, когда он поправился настолько, что смог подняться с постели. Все это время Донол преданно ухаживал за ним.

Дана с ними не было. Как только их пригнали в эту крепость, парнишку куда-то увели, и больше они его не видели. Эспарта и его слугу держали взаперти в высокой угловой башне, откуда можно было видеть только горы да полоску моря вдали. Стражники, дважды в день приносившие еду, были немы, как рыбы. Изредка в сопровождении охранников появлялся лекарь, но он тоже молчал о том, что не касалось непосредственно больного. Зачем их тут держат и почему не убили, как других, Эспарт и Донол могли только догадываться. Время в заточении шло томительно медленно, и неопределенность положения все сильнее тяготила Рия.

В отличие от Эспарта, Донол переносил заточение легче. Пока Рий был болен, он, как мог, ухаживал за ним, выполняя назначения лекаря. Случившееся в конце осени землетрясение, сопровождающее появление в небе горящего небесного тела, вызвали в крепости переполох. Стены шатались, одна из башен рухнула, но в кладке той, где были Рий и Донол, не образовалось даже трещин, и условия их содержания не изменились.

По высоте, на которую солнце поднималось над горизонтом в полдень, Эспарт пробовал хотя бы приблизительно определить местоположение. Он долго возился с расчетами. Получалось, что их занесло далеко к югу, вероятно, на один из неведомых Чертовых островов. Эти мифологические острова представляли собой остатки горной цепи затонувшего в древности материка и были окутаны мрачными легендами и тайнами. По слухам, множество кораблей нашло себе смерть у их берегов. Ни гордые араны, ни прирожденные мореходы – жители Островной страны, ни бесшабашные и смелые ингоры не решались заплывать слишком далеко на юг. На картах эта область всегда закрашивалась белым – неизвестные земли, неизвестные моря. О числе и расположении островов понятия были самые приблизительные.

Что за народ населял остров, ни Донол, ни Эспарт не могли понять. Лекарь объяснялся с ними на языке аранов. Говорил он с незнакомым и странным акцентом. На вопросы, не касающиеся здоровья и ухода за больным, он не отвечал, словно не слышал их.

***

Донол, не решаясь прервать размышления Эспарта, лег на соломенную подстилку на широкой и низкой скамье и уже стал засыпать, когда за дверью послышался шум, гулкие шаги стражников, звон ключей… Дверь медленно отворилась, однако вместо привычных охранников вошел старик, высокий, осанистый и важный, одетый с изяществом аристократа. Красивые складки его длинной одежды были уложены с большим тщанием и вкусом. Он прошел на середину помещения, нимало не беспокоясь, сможет ли охрана защитить его в случае неожиданного нападения заключенных, остановился перед Рием Эспартом и с поклоном приветствовал его.

Эспарт поклонился в ответ, мрачно глядя на нежданного гостя. Старик чуть усмехнулся уголками губ и сделал ему знак следовать за собой. Донол вскочил и стал рядом с Рием, взволнованно бормоча, что должен сопровождать господина. Старик перевел на него взгляд пронзительных черных глаз, и островитянин вдруг осекся на половине слова, замолчал, сел на скамью и опустил голову.

– Останься, Донол! – вполголоса сказал Эспарт, коснувшись его плеча. – Не волнуйся. Если буду жив, я обязательно вернусь за тобой!

Он вышел следом за стариком, а Донол остался. Некоторое время он сидел неподвижно. Потом боком повалился на соломенную постель, подогнул ноги к подбородку, скорчился и остался недвижимым.

***

Рий Эспарт между тем спускался за стариком по узкой винтообразной лестнице. Они остались вдвоем. Стражники исчезли в одном из боковых коридоров. Рий шел, глядя на тронутые проседью, завитые волосы старика, на худую, жилистую шею и думал: «Один удар кулака по затылку, и я смогу идти, куда захочу. Пусть попробуют остановить! Лучше смерть, чем каменная башня без надежды выйти из нее!»

Он попробовал сжать кулаки, но пальцы не слушались. Руки вдруг повисли, как плети. Что это? Слабость после болезни, действие усвоенных с детства установок на уважительное отношение к старым людям? Он не чувствовал ни удивления, ни страха. Странное безразличие овладело им…

Лестница вилась вдоль тускло поблескивающих в огне факелов каменных стен. Казалось, ей не будет конца. Они шли долго, пока не достигли какой-то небольшой прямоугольной площадки, на которой старик остановился. Эспарт поднял глаза: они стояли перед круглой металлической дверью, которая выглядела так, как будто за ней были спрятаны все силы ада. Старик жестом приказал открыть ее. Эспарт взялся за массивную кованую ручку, – она была неожиданно горячей, – и потянул. Дверь не тронулась с места, даже не дрогнула. Старик опять усмехнулся краешками губ, отстранил его, поднял худую, тонкую руку и, едва прикасаясь пальцем, потянул дверь на себя. Она тут же открылась легко, беззвучно и плавно. За ней было пространство, залитое зловещим, медленно клубящимся багряным туманом.

– Иди туда! Иди все вперед, до конца, – сказал старик на языке аранов. – Если хочешь вернуться домой и найти свою Эльор, не останавливайся! И береги светильник! Он понадобится тебе на «той» стороне.

Серебряный светильник возник у него в руках, словно выпав из воздуха. Старик сунул его Эспарту, подтолкнул арана в спину, и тот послушно шагнул вперед. Дверь бесшумно закрылась у него за спиной… Эспарт обернулся и посмотрел на нее. В тревожно мерцающем багряном свете дверь выглядела так, что не возникало даже мысли о том, что ее можно открыть. Он отвернулся и шагнул вперед, в клубящийся красный туман. В глазах у него потемнело, и ему показалось, будто он умирает. Но он не умер. В окружившей его темноте что-то сверкнуло, и все понеслось в бешеной круговерти…

Из того, что было с ним, Рию запомнилась какая-то безумная смесь попеременно сменяющихся чувств и ощущений: холода и жара, света и темноты, страшного одиночества и затерянности в шуме многолюдной толпы. Было упоительное ощущение полета и тоска смертельного падения, и еще что-то такое, чему не находилось названия в его родном языке. Это все было так необычно и потрясающе, что только спасительный провал в беспамятство не дал Эспарту сойти с ума.

Потом все кончилось… Он медленно приходил в себя. Голова кружилась и болела. В глазах плавали огненные круги, сердце стучало неровно и часто, земля уходила из-под ног… Но постепенно все это тоже прошло. Эспарт огляделся и увидел, что стоит на коленях посреди мрачной черной колоннады, похожей на ту, которая привиделась ему в горячечном сне после ранения. Он медленно перевел дух и уже с твердым ощущением реальности поднялся с колен, немного постоял, пошатываясь, и пошел вперед.

Клубящийся странный туман, будто подсвеченный кроваво-красными лучами адской звезды, заполнял пространство, и Рий упрямо шел сквозь него. Постепенно туман стал рассеиваться. Свечение его все слабело и, наконец, погасло, сменившись темнотой…

Глава 6. На «той» стороне

Эспарт остановился, выронил светильник, присел и провел рукой по лбу. Лоб был покрыт потом, однако это не было следствием страха. Он ничего не боялся, но две загадки беспокоили его. Первая: откуда старик узнал об Эльор? Вторая: зачем он завел его сюда? Эспарт сосредоточился, пытаясь ответить на них. Что касается первой, то здесь хоть какое-то объяснение можно было найти. Донол не мог, конечно, рассказать о девушке, потому что умел хранить тайны своих господ. Но Дан? Парнишка часто прислушивался к разговорам моряков, – а мало ли о чем они болтали? Наконец, Эспарт сам в бреду мог назвать имя любимой. Второй вопрос был сложнее. Ведь Рий и Донол были в полной власти тюремщиков. Убить их самым изощренным способом для тех не представляло никакого труда. Однако их не убили! Выходит, они были нужны для чего-то? Но для чего? Ответа на этот вопрос у него не было.

Он сидел так долго, что постепенно темнота и беззвучие стали давить на его мозг, вызывая желание закричать, чтоб услышать хотя бы эхо. Он знал, как губительны мрак и полная тишина для человеческого разума. Недаром старик наказывал ему беречь светильник, а он обронил его где-то… Где? Рий сделал над собой усилие и стал искать лампу ощупью, каким-то чудом нашел и, повинуясь неясному побуждению, сильно встряхнул. Неожиданно вырвавшийся из нее широкий и яркий луч света заставил его зажмуриться. Только спустя какое-то время он смог открыть глаза и осмотреться. Первое, что привлекло его внимание, были странные узоры на стенах за колоннами. Он подошел и с интересом стал разглядывать удивительно красивые геометрические рисунки. Ему казалось, будто их линии и фигуры движутся, устремляясь куда-то в бесконечность. Что они означали? Кем и для чего создан загадочный туннель?

Подойдя ближе, Рий Эспарт долго разглядывал линии, круги, спирали и прочие загадочные изображения, перемежающиеся надписями на неизвестном языке. Стремительные обводы некоторых фигур вызывали представления о летящих птицах. Они казались настолько прекрасными и совершенными, что невольно завораживали. Только то, что яркость светильника стала постепенно ослабевать, заставило его оторваться от созерцания и пойти дальше.

Рий шел долго. Неизвестный путь часто кажется бесконечным. Куда он должен вывести? Что ждет его? О чем говорил старик, о какой «той» стороне? И почему он послушался его, как неразумный ребенок? Как смог этот старый, совершенно незнакомый человек так подчинить себе его волю? Помимо не оставляющих его мыслей об Эльор, это все не давало ему полностью сосредоточиться на дороге, пока он шел вдоль мрачных гранитных колонн. Но колоннада наконец-то закончилась.

Перед выходом из нее что-то белело. Он нагнулся и увидел множество человеческих костей, брошенных без всякой заботы, переломанных и разбитых. Мороз невольно пробежал по его коже. Кто были эти люди и те, кто их убил? Не ждет ли и его такая же участь? Эспарт вспомнил, что безоружен, стал оглядываться в поисках чего-либо, чем можно защититься, и наткнулся на темный проем в стене. Тяжелая металлическая дверь, сорванная с петель каким-то страшным ударом, лежала перед ним. Осветив проем, Рий увидел небольшую круглую площадку и отходящий от нее узкий ход, прорубленный в скальных породах.

Полусорванная длинная железная полоса, тянущаяся вдоль низа двери, привлекла его внимание. Он попробовал оторвать ее, и после нескольких безуспешных попыток ему это удалось. Он сжал железо в правой руке, взял в левую светильник и пошел открывшимся перед ним подземным ходом. Очевидно, до него кто-то побывал здесь, потому что на стенах, в тех местах, где ход разветвлялся, виднелись довольно свежие метки. Рий Эспарт решил идти по ним, в душе благодаря своего неизвестного предшественника.

Светильник все чаще мигал, и, несмотря на то, что Рий его периодически встряхивал, свет все более слабел. Это вообще был странный светильник. Во время короткого отдыха Рий пытался понять, как он устроен, но это ему не удалось. По крайней мере, огня, как такового, в нем не было. Он светился, как светляк ночью или гнилушка на болоте, только яркость была не в пример сильнее. По какой-то странной аналогии Рий вспомнил Риму, старуху-колдунью, с которой познакомился у ингоров, и усмехнулся: уж она-то, наверное, объяснила бы это явление!

Опасаясь остаться в конце концов без света, Эспарт все прибавлял шаг, хотя подземная духота мало-помалу делала свое дело – он уставал. Дышать становилось труднее. Подземный ход пошел под уклон. В неподвижном воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения. Вскоре стало невыносимо жарко. Липкий пот выступил на лице Эспарта. Он коснулся рукой стены и почувствовал, что она горяча, как будто где-то за камнем находится источник тепла. Неожиданно послышался странный, неясный гул. Почва стала подрагивать, словно глубоко под ней что-то ворочалось и кипело. Эспарт прошел еще немного и застыл на месте: хода дальше не было, – каменная осыпь полностью преградила дорогу. Он перевел дыхание и вытер лицо:

– Кажется, приехали! Теперь остается только умереть.

Поставив светильник на землю, он сел рядом не землю и некоторое время сидел совершенно без мыслей. Но постепенно в нем стала нарастать злость на самого себя:

– Чего ты расселся? Вставай и иди! Выбирай другой ход. Не может быть, чтобы отсюда не было выхода. Вставай! Еще не все потеряно!

Он встал, вернулся назад, к месту, где первоначально ход разветвлялся, пошел другой дорогой и снова уткнулся в тупик. Снова вернулся, выбрал другое ответвление и опять наткнулся на обвал. Так повторялось несколько раз. Наконец, совершенно выбившись из сил, он остановился. Отчаяние овладело им, но он снова встал и упрямо заставил себя идти. Временами он даже бежал, потом останавливался, снова шел, метался по разветвлениям катакомб, но все время возвращался к той метке, за которой была осыпь…

Очевидно, его неизвестный предшественник шел здесь до обвала или же погиб под ним. Оставалось вернуться, но куда? К той куче человеческих костей? В колоннаду и дальше – туда, где клубится адский туман? Но что за ним? Жуткая неоткрывающаяся дверь, напоминающая вход в ад? Может, все это действительно ад, из которого нет выхода?

– Остается смириться и умереть спокойно и с достоинством, – подумал Рий чьими-то чужими словами. Мысль о смерти не показалась ему ужасной. Смерть стала бы избавлением. Но он не хотел смириться с ней без борьбы.

– Нет уж! Отдохну и пойду дальше. Буду идти, пока будут силы. Обойду все эти катакомбы, пока не выйду или не упаду замертво! – решил он. С этой мыслью он лег и уснул глубоким сном без сновидений.

Однако сон Эспарта был недолог. Его разбудил усилившийся подземный гул. Он сел и открыл глаза. Светильник еще давал слабый свет. Со свода сыпались небольшие камни. Один из них больно ударил его по плечу. Он потер плечо рукой, почувствовал на ней липкость крови и вытер руку об одежду. Потом встал и снова пошел бродить по катакомбам, отмечая крестами те ходы, которые заканчивались тупиком. Он окончательно потерял ощущение времени. Ему казалось, что он бродит так уже целую вечность.

Вдруг какой-то новый звук поразил его. Зайдя за очередной поворот, он услышал за спиной странное постукивание и застыл на месте, прислушиваясь. Постукивание прекратилось, потом послышалось снова, снова замерло… «Так цокают по камням когти какого-то животного», – подумал Рий. Эспарт. Действительно, вскоре до него донеслось прерывистое дыхание и сопение зверя. Он направил светильник туда, откуда раздавались звуки, но лучи его стали уже так слабы, что невозможно было что-то разглядеть.

Эспарт бросил в ту сторону пару камней, потом повернулся и пошел было дальше, но внезапный сильный толчок в спину сбил его с ног. Рий упал, мгновенно перевернулся и увидел над собой горящие глаза зверя. Ему удалось ухватить за шею эту тварь. Она пыталась вырваться, царапала его острыми когтями и пыталась укусить. Она была сильной, верткой, от нее мерзко воняло, и Эспарт был рад, когда после долгой борьбы ему удалось ее убить.

Он поднялся, пошатываясь, нашел отброшенный в схватке светильник и поднес его ближе, желая разглядеть зверя. Тот был размером с крупную собаку, но страшная щетинистая морда с зубастой пастью и маленькими подслеповатыми глазами не имела ничего общего с собачьей. Странный зверь относился, очевидно, к какому-то особому виду, обитающему в каменных лабиринтах гор и в подземных пещерах. Вероятно, его привлек запах крови, он был голоден и потому решился напасть на человека.

Эспарт осмотрел свои раны. Руки были искусаны. Из ран текла кровь, и можно было не сомневаться, что ее запах привлечет других таких же тварей, если они есть здесь. Он постарался остановить кровь, перевязав раны полосками, оторванными от одежды, и отыскал железяку, которую не бросил, к счастью, во время своих скитаний. Вскоре знакомый уже перестук когтей и сопение раздались в темноте ближнего хода. Эспарт поднялся, сжимая в руках свое оружие, прислонился к стене и стал ждать.

Звери выскочили из темноты и остановились шагах в десяти от него, принюхиваясь и рыча. Он не мог в полумраке определить, сколько их. Впереди были двое самых активных и злых, остальные теснились за ними. Судя по блеску звериных глаз, их было много. Передние видимо трусили, но задние напирали на них и нетерпеливо подталкивали. Самый смелый наконец приблизился и бросился на Рия. Орудуя железной полосой, он отогнал его. Тогда вперед вырвались другие. Первый присоединился к ним, и воздух огласился рычанием, визгом, звуками ударов и проклятиями Эспарта. Когда все закончилось, один зверь остался лежать без движений. Остальные толпились в отдалении. Потом они улеглись, стали зализывать раны и ждать… Эспарт попробовал уйти, но они бросились к нему и окружили его. Глаза их жадно блестели. Они смотрели на него, как на свою законную добычу, и дрожали от нетерпения.

– Стоило столько дней бороться со штормом, чтобы быть сожранным дикими зверями, – прошептал Эспарт и вспомнил покойного купца, – это были его слова.

– Ну, еще посмотрим, кто кого! – зло пробормотал он и, схватив убитого зверя за задние лапы, размахнулся и запустил им в сбившуюся стаю. После недолгого замешательства звери бросились к погибшему, началась свалка. Светильник к тому моменту почти погас. В темноте было слышно, как грызутся и чавкают эти твари, пожирая мертвого сородича. Похоже, они добрались и до первого убитого. Пользуясь тем, что звери перестали обращать на него внимание, Эспарт стал потихоньку отходить, не выбирая дороги, лишь бы уйти подальше.

Повернув в очередное ответвление лабиринта, он неожиданно почувствовал на лице дуновение холодного воздуха. Оно было еле уловимым, но в душе Эспарта шевельнулась надежда, и это придало ему силы. Он ускорил шаги, пошел еще быстрее, почти побежал туда, откуда долетала чуть уловимая струйка прохлады. Ход поднимался вверх. Поток воздуха постепенно усиливался, – это было хорошим признаком, поэтому Рий Эспарт остановился когда ноги уже почти отказывались слушаться его,. Перед ним снова была каменистая осыпь, но откуда-то сверху, из-под самого свода туннеля, ощутимо тянуло холодом. Изо всех сил встряхнув светильник, Эспарт заставил его светить ярче и полез вверх по осыпи, надеясь найти там отверстие, через которое поступает воздух. После долгих поисков, ободрав в кровь руки и ноги, он нашел длинную каменную щель. Она тянулась вертикально и была узка, но ему удалось расширить ее до такой степени, что в образовавшееся отверстие прошла рука. С силой отчаяния он отвалил еще несколько камней и смог протиснуться сам. Снаружи стали доноситься какие-то звуки. Эспарт прислушался и вдруг понял, что это шумит море. Каменная щель выходит на берег! С утроенной силой он начал ход. После долгих усилий ему удалось вывернуть большой кусок камня, который с шумом покатился куда-то вниз и гулко ударился о землю. Судя по звуку, летел он не долго…

Все это стоило Рию последних сил. Он долго глядел на образовавшееся отверстие, и вдруг увидел, что его просвет стал светлеть. Очевидно, за пределами каменной тюрьмы ночь сменялась рассветом. Он попробовал продвинуться дальше и после многих бесплодных усилий с облегчением вдруг почувствовал, что камень постепенно сменяется рыхлый почвой. Эпарт стал из всех сил рыть ее, и когда ему уже стало казаться, что он вот-вот умрет от напряжения, голова и плечи его оказались вдруг на поверхности земли, под начинающим розоветь небом с гаснущими на нем звездами…

Он огляделся. Внизу, под высоким обрывом, тянулась песчаная морская отмель. За ней мерцала и переливалась поверхность моря. Очевидно, время прилива сменялось отливом. По уже обнажившемуся кое-где дну бродили чайки, подбирая мелких рачков и рыбок. Что-то до боли знакомое было в очертаниях берега, переходящего в гавань с четко виднеющимися вдали силуэтами судов. Эспарт повернул голову вправо и остолбенел: в рассветных сумерках перед ним темнели высокие стены и башни возвышающегося над гаванью дворца короля Рулы…