Невеста темного колдуна. Отбор под маской

– Интересно, из этого сходства можно сделать вывод, что дерр Ферхара – боевой маг? – тихонечко спросила себя Грета. – Наверное, можно. Все же у особенно одаренных людей менталистика с боевкой прекрасно сочетается.

Когда она спустилась обратно, Алистер стал на порядок бледнее. А траву щедро украсили темно-алые бусины – капли крови.

– Ой, как все плохо, – вздохнула мэдчен Линдер и, призвав немного воды, начала щедро мять в руках нежные цветы.

– Мэдчен Линдер?

– Почему не «соискательница»? – Она решила отвлечь его пустой болтовней.

Сглотнув, он мотнул головой и тихо попросил:

– Если вы остались, могли бы вы помочь мне добраться до воды? Жажда.

– Одну минуту, – сосредоточенно ответила Грета.

Согрев получившую кашицу и добавив в нее магии, Грета нежно распределила ее по рваным ранам.

– Цветок тиуры? У вас была насыщенная жизнь, верно? – хрипло спросил Алистер.

– Не так чтобы очень, – уклончиво ответила мэдчен Линдер.

Отмыв руки, она сорвала широкий лист, скрутила из него подобие кулька и набрала воды. Чтобы напоить мужчину, пришлось набирать его трижды.

– Сейчас смесь впитается, и я смогу почистить вашу кровь и залечить раны. Кто вас так подрал?

– Предпочту ответить на первый вопрос. – Алистер явно начал чувствовать себя лучше. – Я обращаюсь к вам по имени рода, потому что рядом нет никого живого. Ваша подруга уже в спальне. Она переживает.

– Потому что вы не человек? – тихо спросила Грета.

– Возможно. – Он искоса посмотрел на нее и сел удобней. – Вас это пугает?

Улыбнувшись, Грета пожала плечами и негромко ответила:

– Я знаю, что мир немного шире, чем принято считать.

Она не стала говорить про свою лису. И про то, что Финли кто угодно, но не животное, и не зверь, и, уж конечно, не химера. Лесной дух? Вероятно. Наследие Империи Драконов – однозначно.

– А я думал, что первенство по уклончивым ответам принадлежит Гарри.

– О, пусть оно ему и принадлежит, – рассмеялась Грета. – Я не претендую.

– Он – девочка, – усмехнулся Алистер. – Кажется, вам не придется тратить на меня свою силу.

Нахмурившись, мэдчен Линдер ковырнула пальцем подсохшую кашицу, и, когда та отвалилась, показались ярко-розовые шрамы.

– Удивительно.

– В Кальдоранне не все гладко. Я усмирял кое-какие, м-м-м, неспокойные места и, победив, немного пострадал. – Он пружинисто поднялся на ноги и ярко улыбнулся. – Это ответ на второй вопрос. Домой!

– Что?! – Грета дернулась, пространство вокруг нее завертелось, и через секунду она недоуменно смотрела на заплаканную Тирну. – Ничего себе.

– Грета! – Соседка подскочила к ней и тут же отшатнулась. – Дорф, барьер. Прости меня, прости-прости! Но это же оживший кошмар!

Выйдя за пределы барьера, Тирна опустилась на пол и натурально, очень некрасиво зарыдала. Грета подошла, обняла за плечи и забормотала всякую утешительную ерунду.

– А хочешь, мы позовем в гости зайчика, и он поймает твою грустишку? – выдала, наконец, мэдчен Линдер.

Икнув, Тирна остервенело потрясла головой:

– Не хочу. Ты меня простишь? Я бы не смогла. Простить. Я бросила тебя одну, с монстром.

– Тшш, он никакой не монстр. Просто раненый мужчина. Я помогла ему исцелиться, и все, он отправил меня сюда.

– Скажи, что телепорт был обычным, – безнадежно попросила Тирна.

– Самым обычным, – уверенно солгала Грета. – Я, правда, перемещалась всего раз десять или… да, десять. Этот – одиннадцатый.

Тирна утерла слезы и крепко вцепилась в руки мэдчен Линдер:

– Ты уверена? Ты точно уверена?

Идти на попятную было бы глупо и неловко, поэтому Грета уверенно сказала:

– Да. Сто тысяч раз – да. А теперь пошли в общую зону и ты мне расскажешь, с кем спутала дерра Ферхару.

К сожалению, в комнате не нашлось ни чайника, ни чашек. Занять руки оказалось совершенно нечем, и Грета чинно сложила ладони на коленях.

– Итак, – выразительно произнесла мэдчен Линдер.

Тирна взлохматила свои вихры и пробурчала:

– Теперь мне еще стыднее. Тебе, наверное, пришлось тащить его на себе, да? В общем, я заметила у него шрам. В виде двух многоугольников помещенных друг в друга.

– Церхемская пентаграмма? – спросила Грета.

– Эм, возможно.

Встав и подойдя к своему столу, мэдчен Линдер достала бумагу и карандаш. Там она изобразила один восьмиугольник и поверх него второй, оба одного размера, но немного смещенные по отношению друг к другу.

– Оно?

– Оно… – в голосе Тирны было столько ужаса, что Грета передернулась.

– Тирна, это Церхемская пентаграмма. Целители используют ее когда нужно удержать жизнь в пациенте. И если ты видела ее на дерре Ферхаре, значит, когда-то он был на грани смерти.

– Или за гранью, – вздохнула Тирна. – Знаешь, не буду скрывать. Ты все равно сможешь вычислить, если захочешь. Но там, откуда я родом, знатно погулял некромант. Так погулял, что страх перед этой тварью живет уже шестое поколение. И эта вот твоя пентаграмма была на его стяге.

В комнате повисла тяжелая тишина. У Греты в голове, с разными интонациями, воспроизводилась фраза Алистера: «В Кальдоранне не все гладко. Я усмирял кое-какие, м-м-м, неспокойные места и, победив, немного пострадал». Немного пострадал… Неспокойные места…

Боевых магов время от времени собирали по тревоге – когда вставали кладбища. Келестин с этим как-то справился. Не иначе, как орден чудо-белаторов помог. А вот в Кальдоранне нет-нет да и вставали изрядно протухшие мертвяки. Мог ли дерр Ферхара оказаться некромантом? Но тогда… «Да нет же, вот уж глупость-то, – мысленно рассмеялась Грета, – будь он некромантом, какой бы восставший мертвяк попробовал его подрать?»

А вот саму идею с поднявшимися кладбищами Грета сочла перспективной. Последние тринадцать лет захоронения были неспокойны. Жрецы уже четвертый год решают, возможно ли вернуться к прежним традициям и начать сжигать тела. Правда, его величество Линнарт Дарвийский задал магам-теоретикам весьма неприятный вопрос – а есть ли хоть какие-то гарантии, что пепел не обратится в Тень Смерти? В общем, после этого вопроса все призадумались и решили, что ожившие мертвецы, в сущности, не так и страшны. Ведь Тени Смерти не оставляют после себя ничего живого.

– Кажется, скоро ужин, – наконец произнесла Тирна. – Предлагаю забыть о сегодняшнем дне.

– Соглашусь. Да, и… Знаешь, не стоит нам гулять вне тропинок. Дерр Ферхара был крайне удивлен. Кажется, мы забрели куда-то не туда.

– Но нас не удавило, – пожала плечами Тирна.

– Давай не будем вводить его в искушение, ладно? Я дорожу своей жизнью.

– Я заметила, – закатила глаза соседка. – Крем по четыре сотни алдораннов за банку. Убиться можно.

Пожав плечами, Грета промолчала. Бабушка экономила только на прислуге. И нет, дело не в том, что внучка убирала дом и готовила. И до того, как Грета абсолютно добровольно взяла на себя эти обязанности, бабушка все равно не терпела в доме чужих.

А так, платья Греты были некрасивыми, с неправильным фасоном, но из прекрасной ткани. Туфли постигла та же участь, как и несколько парадно-выходных шляпок. Она в этих шляпках была похожа на смесь утки и хомяка – так сильно ленты стягивали щеки.

Из воспоминаний Грета вынырнула, только подойдя к столовой. На ужин подали тушеные овощи и сладкий чай. Хм, Финли поимела совесть и не тронула сахар? Надо будет ее за это похвалить. Завтра. Когда вернется.

Глава 3

На следующий день Грета проснулась очень рано. Пользуясь тем, что Тирна любит поспать, мэдчен Линдер перечитала уже изученные мамины конспекты. Начинать читать что-то, над чем она еще не работала, было бы глупой затеей. Чужой конспект совсем не то же самое, что учебник. И пусть местами записи были очень подробны и интересны, но всегда оставался один неприятный момент – мама пользовалась собственными сокращениями. Грета даже завела тетрадку, где выписала в столбик непроясненные сокращения: «с-а», «скв», «у!».

Громкий стук в дверь заставил убрать конспекты и встать с постели. Открывать она пошла босиком – стук не прекращался, и кто бы ни был за дверью, ждать он не хотел.

– Доброе утро, соискательница Грета, – поздоровалась Ванда. – Ваша форменная одежда. Если вы пройдете все испытания с честью, именно эту одежду вы будете носить при дворе. Единственное, что на форменном платье появится золотое шитье. С вашим гербом.

Помощница вошла в комнату и следом за ней вплыли два объемных чехла для одежды, которые тут же разлетелись в стороны. Один завис у постели Греты, второй оказался рядом с Тирной.

– У меня нет герба, – удивилась мэдчен Линдер.

– Если вы пройдете, то он появится. Если не уйдете в минус, что через пару-тройку недель советую подумать над рисунком. Вы помните, что сегодня вас будут экзаменовать?

– Да, помню. Большое спасибо.

– В качестве исключения сегодня завтрак будет подан в комнаты. – Ванда коротко кивнула и развернулась к выходу. Уже открыв дверь, она спохватилась и полуобернулась. – Я могу рассчитывать, что вы разбудите свою соседку?

– Конечно, – кивнула Грета. – Доброго дня.

– Удачи на экзаменах, – чуть улыбнулась Ванда.

В комнате над дверью были часы. И Грета, посмотрев на время, решила сходить умыться и только после этого будить Тирну. Соседка все равно предпочитала магию воде и полноценно отмокала в ванне только по вечерам.

Вернувшись, она сняла с платья чехол и тяжело вздохнула. Похоже, что невзрачно-коричневый цвет будет преследовать ее всю жизнь. Нет, если бы платье и правда можно было украсить золотым шитьем, то оно заиграло бы совсем иначе. Ладно, спасибо, что у него белоснежный воротничок – хоть немного украсит эту унылость.

– Просыпайся, Тирна. Смотри, какую красоту нам прислали.

Соседка вздохнула, поерзала под одеялом и заинтересованно приподняла голову. Увидев же платье, она подскочила, спрыгнула на пол и в одно движение сняла чехол со своего наряда. Который был полностью идентичен одежде Греты.

– Серая Богиня, за что? Я же упаду. Что ты смеешься? Я серьезно! Всю свою жизнь я ношу брюки.

– Считай, что это послание с небес и тебе пора привыкать к юбке, – пожала плечами Грета.

У платья оказался очень тугой, самозатягивающийся корсет. За последние несколько лет мэдчен Линдер привыкла к свободным платьям. Так что стянутые ребра тут же неприятно заныли. Зато платье село идеально. Да и цвет оказался не уныло-коричневым, а шоколадным с золотистой искрой.

Строгий фасон: мелкие фальшивые пуговицы доходили до самого горла, где едва виднелся краешек белоснежного воротничка. Ткань туго обтягивала высокую грудь, подчеркнутую корсетом, талию, затянутую до воистину осиной стройности. От бедер же юбка расходилась мягкой волной. Длинные узкие рукава украшены таким же рядом фальшивых пуговиц – манжет не было, платье подстраивалось под размеры хозяйки.

– Теперь еще тугой пучок на затылке – и точь-в-точь дама со старых гравюр. Мода двухсотлетней лежалости, – с отвращением произнесла Тирна.

А Грета, сотворив в воздухе зеркало, с удовольствием повертелась вокруг себя. В кои-то веки платье полностью подчеркивало все изгибы ее тела. Так что «модная залежалость» ее нисколько не беспокоила.

Поискав в вещах, мэдчен Линдер достала простенькую шкатулку с украшениями. Там лежал набор серебряных шпилек с крупным жемчугом. Мамины украшения, бабушка отдала ей их пару лет назад. Но в академию брать запретила.

– Слушай, а ты и правда будто сошла с тех гравюр. Свободный узел волос, осанка, выражение лица… – Тирна покачала головой. – Если набирать будут по экстерьеру – тебя возьмут.

– Экстерьер – у химер, – от обида Грета заговорила стихами. – А у людей – внешние показатели.

– Внешние показатели – у артефактов, – тут же возразила Тирна. – Ладно, готова поспорить, я и вполовину не буду так эффектно смотреться.

Грета хотела бы утешить соседку, но едва та оделась, как стало ясно – утешение прозвучит как издевательство. На Тирну платье тоже село идеально. Подчеркнуло слишком широкие, хоть и костлявые плечи, крупную грудную клетку и короткопалые кисти рук.

– Мне никогда не шли платья, – уныло произнесла она. – Даже в детстве, когда сестра была хорошеньким чернокудрым ангелом, рядом с ней кружила костлявая уродливая ворона. Знаешь, меня жених бросил. К ней решил уйти.

– Ох, – вздохнула Грета.

– Потом пытался вернуться. Сестра-то у меня хорошая, – Тирна улыбнулась, – собак на предателя спустила. А я ему потом нос сломала и поехала в Царлот. В столице всяко проще найти свое место.

– Возможностей больше, – согласно кивнула Грета, – но и проблем – тоже.

– В любом случае я здесь и собираюсь взять с этого конкурса все.

– Все? – удивилась Грета.

Захохотав, Тирна вытащила из своего стола булавки и принялась закалывать платье так, чтобы освободить шиколотки.

– Ты же не думаешь, что эйты и правда рассчитывают стать мэдчен? Нет, лично я здесь ради уроков.

– Но об этом ничего не было известно, – запротестовала Грета.

– Это писали в газетах. А ты, значит, решилась на это, имея на руках только листовку? Видимо, жизнь приперла.

– Это запрещенная к разглашению информация, – вздохнула мэдчен Линдер.

Она могла быть уверена только в себе – все, что ей рассказала Тирна, останется между ними. Но удержит ли язык за зубами сама соседка? Грета искренне считала, что образование у нее не самое худшее. То есть, два последних курса академии отсутствуют, но в остальном – каллиграфия, грамота, география – все на крепком, среднем уровне. Бабушка лично вбивала во внучку «основы основ».

Опять раздался стук в дверь. В этот раз открывала Тирна.

– А вот и завтрак, – воодушевилась соседка. – Каша, какао и по булочке?

– Именно, – неприветливо буркнула незнакомая служанка.

Быстро сервировав общий стол, служанка ушла.

– Крайне неприветливая особа, – жеманно произнесла Тирна и пояснила: – Это платье обязывает к чему-то такому.

– Какому? – спросила Грета и села к столу.

– Такому. Например, к занудному морализаторству. Ты иногда этим грешишь. Сколько тебе лет?

Грета улыбнулась, выразительно провела по пальцами вдоль линии челюсти и манерно протянула:

– Ровно столько, на сколько выгляжу. Ты забыла, о чем я тебе говорила?

– Прослушка? Да ты только представь того несчастного, кто слушает разговоры соискательниц? У него уши, наверное, опухли и сочатся гноем.

– И тебе приятного аппетита, – хладнокровно произнесла Грета. – А заклинания можно настроить на срабатывание по ключевым словам. Как включение света по хлопку или сторожевое заклятье, настроенное на собачий лай. Причем дорогие, качественные заклятья можно настроить на лай конкретной собаки в конкретном настроении.

– Настроение у собаки?

– Я тебе скажу, у некоторых собак есть личные целители.

Попробовав кашу, мэдчен Линдер вздохнула. Видимо, Финли не возвращалась, и повар от радости сахара бухнул больше, чем нужно.

Девушки едва успели окончить завтрак, как раздалась приятная, мелодичная трель.

– Выходим? – вскинула брови Тирна.

– Наверное, это нам.

Весь коридор был заполнен соискательницами в одинаковых платьях. Правда, заметила Грета, большая часть прицепила к одежде разнообразные броши.

– Построиться вдоль коридора! – раздался громкий, женский голос. – Мое имя мора Вирстим. Я уполномочена оценить уровень вашего образования, чистоту помыслов и изысканность манер.

Грета осторожно подалась вперед и оценила мору Вирстим. На ней было такое же платье, как и на всех соискательницах. Но подол и рукава украшены широкой золотой лентой. А под горлом таинственно мерцала брошь из полированного янтаря. Камень был крупным, а внутри него навсегда застыла муха.

– Колоритная, – свистящим шепотом выдала Тирна. – Мора Муха.

– Ваше остроумие, соискательница Тирна, оставляет желать лучшего, – тут же отреагировала мора Вирстим. – И да, как вы могли только что понять – у меня очень острый слух. А теперь моя помощница пройдет вдоль вас с мешком и каждая снимет все свои украшения. И поздравляю вас, чрезмерно активные соискательницы, с первыми минусами: одно украшение – минус один балл. Два украшения – минус пять баллов. Больше двух – минус пятьдесят баллов. Ушные серьги в этот перечень не входят. Кольца, броши, кольца в нос, заколки – входят. Шпильки, удерживающие волосы, – разрешены. Декоративные шпильки – запрещены. Соискательница Грета, я вижу, что ваши шпильки держат волосы, но жемчуг слишком крупный. Вам есть на что их заменить?

– Нет, мора Вирстим. Я могу заплести косу.

– Нет, сделаем так, – мора прищелкнула пальцами. – Теперь они невидимы.

– Спасибо, мора Вирстим, – присела в реверансе Грета.

– Итак, соискательницы, я рада вам сообщить, что ваш первый соревновательный день начат. К вечеру на первом этаже, у двери в кабинет коменданта, появится стенд с вашими именами и рейтингом. А теперь следуйте за мной.

В абсолютной тишине мора Вирстим прошла вперед. И после секундного ступора за ней последовали все соискательницы. Грета и Тирна встали рядом и спокойно, не торопясь, пошли следом. За ними повторили и остальные.

– У меня нагрелся кулон, – тихо сказала Грета.

– У меня тоже, – нервно отозвалась Тирна. – Душить готовится? Я теперь постоянно думаю об этом. Не хочешь вечером выйти поискать тот склеп с родником?

– Нет, – покачала головой Грета. – Я хочу перечитать свои конспекты.

– О, кто-то очень давно закончил академию, – пропел голос позади Греты. – Та-ак и запишем, соискательница Грета: предполагаемый возраст за тридцать. Предполагаемый статус: мэдчен. Либо очень состоятельная торговка.

Призвав на помощь все свое красноречие, мэдчен Линдер повернулась и задумчиво произнесла:

– То есть, единственное полученное преимущество вы сейчас подарили всем, имеющим уши? Это ведь с вас сняли браслет, два кольца и брошь?

Отвернувшись, Грета чуть ускорила шаг. А Тирна, восхищенно улыбнувшись, прошептала:

– Загадка твоего возраста теперь мучает меня со страшной силой!

– Мне столько, на сколько я выгляжу, – шепнула Грета. – И это чистая правда. Давай на этом закроем тему возраста?

Тирна приложила ладонь к груди и коротко поклонилась:

– Больше – никогда.

Спустившись на второй этаж, соискательницы вновь получили приказ выстроиться вдоль стены.

– Если у вас есть что-то, что вы хотите отдать, – самое время это сделать, – холодно произнесла мора Вирстим.

У Греты не было при себе ничего, но под взглядом моры ей захотелось упасть на колени и все рассказать.

«Маска страха или маска совести?» – принялась гадать Грета. От «масок» – навязанных извне чувств – помогало лишь несколько специализированных ментальных щитов. И с некоторых пор у мэдчен Линдер не хватало на них сил. Зато она вывела свой способ – если начать размышлять о природе и назначении действующей «маски», то ее влияние серьезно ослабевает.

– Что ж, щиты у всех прекрасные. Но вам, соискательница Грета, следует больше внимания обращать на выражение лица. – Мора Вирстим едва уловимо поморщилась. – Кайс-су!

Стоящая рядом с Гретой Тирна вспыхнула ледяным пламенем. Мэдчен Линдер успела только ахнуть и потянуться к соседке, как та погасла. Но на подоле платья Тирны появилась темно-зеленая лента, а перед ней завис ворох каких-то бумажек.

– Прекрасно. После экзамена вам будет разъяснено, что означают эти ленты. Заходите и рассаживайтесь.

Классы были обставлены просто и функционально. Узкие писчие столы, рассчитанные на одного человека, доска и кафедра для преподавателя. Внутри стояла прохлада и приятно пахло свежей мятой.

Грета села за первую попавшуюся парту. Писать и прятать на себе подсказки она не стала – неизвестно, что будут спрашивать.

– Доброго дня, соискательницы. – За кафедрой появилась высокая, худая женщина. – Вам ни к чему мое имя, поэтому сразу о правилах. Сейчас перед вами появится первый лист. Это будет диктант. Записывая за мной текст, вы должны вычленить ошибки – географические или стилистические – и записать правильный, отредактированный вариант. Пишем сразу набело.

– Набело? – ахнула одна из соискательниц.

– А как вы хотели? – вскинула бровь экзаменатор. – При дворе никто не будет ждать вас и ваши тридцать три черновика. Начинаем.

Перед Гретой появился плотный лист с размытым, неясным гербом и перо с чернильницей. Глубоко вдохнув, она сделала небольшую пальцевую гимнастику и напомнила себе простые правила: «нажим-волосок, нажим-волосок».

Экзаменатор диктовала и диктовала. Грете удалось уловить две ошибки: если верить надиктовываемому тексту, то вместо Келестина ближайшим соседом Кальдоранна стала Степь, а отец его величества до сих пор жив. Но все равно, когда диктант подошел к концу, Грете казалось, что она что-то упустила.

– Сейчас перед вами появится лист со стихами. В каждом стихотворении пропущена одна строчка. Восстановите потерянное.

Грета пробежала глазами первое четверостишие и сникла. Это не было похоже на тот томик пронзительно-нежных стихов, что она читала тайком от бабушки.

Память прошлых лет

«…»

Как из снега в снег

Я проскочу тиски.

В голове крутились пески, соски, виски – Грета не могла вспомнить того, чего не знала. Но хоть придумать-то можно?!

«Так, стоп. Надо рассуждать логически. Память относится к мозгу, мозг в голове. У головы с тисками рифмуются только виски. Что память может сделать? Вернуться. Но не в виски…»

Крепко подумав, Грета записала: «застучит в виски» и перевела взгляд на второе задание. Оно оказалось простым двустрочником. Рифма к слову «любовь» – «кровь». Нет, можно еще и «морковь»… Но она все же выбрала кровь.

«Во снах ко мне идет любовь…»

«И проливает чью-то кровь» – дописала Грета.

– Время!

Бумага исчезла прямо из-под пальцев мэдчен Линдер.

За несколько следующих часов им задавали десятки разных вопросов и задач. После проверки каллиграфии, грамотности и географии пошли задачи на знание придворного этикета. Мэдчен Линдер мало что в нем понимала, но исходила из простой логики: наемный сотрудник в любом случае ниже по званию любого придворного. Нет, бывают, конечно, такие наймиты, которым сам дорф родственник. Но это явно не о королевских менталистках.

Голос моры Вирстим заставил Грету облегченно расслабиться:

– Завтра утром, после завтрака, вы должны выстроиться в коридоре и ожидать меня. Я каждой разъясню, что и как вы будете делать.

Значит, экзамен подошел к концу. Все эти нескончаемые часы она сидела с прямой спиной и прижатыми к ребрам локтями. Удерживала идеальную осанку. К которой даже бабушка никогда не придиралась.

Выйдя, Грета поискала взглядом Тирну. Соседка была расстроена и, задрав юбку, пыталась оторвать от подола зеленую ленту.

– Странно, нам после экзамена ничего не сказали об этом, – негромко сказала Грета.

– Значит, в классе не было никого с такой «красотой», – зарычала Тирна. – Эта штука выдается на неделю и жрет все заработанные баллы. То есть я могу хоть тысячу получить, а на рейтинге это не скажется. «За попытку обмана и подлога». Гр-р.

– Все равно не было возможности использовать записи.

Резко отпустив подол, соседка вскинулась:

– Да я и не хотела! Они мне для уверенности в себе нужны были!

– Так ведь по результатам они будут выбирать, чему нас учить. – Грета пропустила мимо себя основную массу соискательниц и спросила Тирну: – Идем на обед?

– Идем. Уже обеденное время. Кошмар. А насчет учить… я понимаю все. Но слово «экзамен» затмило все доводы, – развела руками она.

После обеда Тирна попыталась выманить соседку на террасу.

– Он ведь не сказал нам не ходить? – спросила, загадочно сверкая глазами.

– Но ясно дал это понять, – возразила Грета. – Мы слишком часто на него натыкаемся. Больше сотни соискательниц, а он встречает только нас.

– Откуда тебе знать? Может, в другое время он встречает остальных?

– Очень смешно, а работает он когда? Тирна, я не люблю, когда меня используют. Скажи правду.

Соседка пожала плечами и замолчала.

– Как хочешь. Я в спальню. Мечтаю снять корсет и вздохнуть спокойно, – сказала Грета и развернулась к лестнице.

Через некоторое время она услышала позади шаги. Так они и шли до самой комнаты в молчании. И даже на ужин отправились как будто вместе и по раздельности одновременно.

***

Укладываясь спать Грета не находила себе места. Финли никогда не отсутствовала так долго. Конечно, никто ей навредить не мог. В этом мэдчен Линдер была уверена – однажды она видела, как мощный боевой пульсар размазался по шкуре лисы, не причинив ей ни малейшего вреда. А будучи ребенком, Грета, стащив книжку из библиотеки, пыталась перекрасить лисицу из рыжего в зеленый. И ничего не вышло. Хотя шуба бабушки до сих переливается всеми оттенками изумруда.

Уснуть Грета не успела. Тихий вздох, едва слышный шум мягких лап и скрип лежанки. Финли вернулась.

– Слава Серой Богине, – выдохнула мэдчен Линдер и укоризненно произнесла: – Я волновалась. Что интересного было?

Опустив руку вниз, она хотела погладить лисицу. Но едва пальцы коснулись какого-то влажного пятна, Финли вздрогнула и заскулила.

– Финли? – позвала она и, спустившись с постели, села рядом с лисой.

Призвав крошечный огонек, мэдчен Линдер сжала его двумя пальцами и осторожно поднесла к шкуре лисы. И едва не выпустила его – там зияла страшная, сочащаяся быстро исчезающей кровью рана.

– Как же так? Как так? Финли, что мне делать?

Лиса только устало закрыла глаза и опустила морду на лапы. Грета попробовала использовать обезболивающее заклятье, но оно растворилось, не коснувшись шкуры Финли.

«Сильная вода», – слабая, какая-то ломкая мысль Финли толкнулась в виски Греты. И следом за ней вторая: «Сахар».

Грета на секунду замерла, пытаясь сообразить, что значит сильная вода. И тут же вспомнила склеп и находящийся за ним ручей.

– Сначала сахар? Чтобы были силы добраться до воды? – мэдчен Линдер понимала, что вряд ли сможет в одиночку донести Финли до ручья.

Но лиса больше ничего не ответила. Поднявшись, Грета осторожно, стараясь не издавать лишних звуков вытащила старое мешковатое платье. Темное и некрасивое, оно не сковывало движений. А к длинному подолу она давно привыкла.

– Далеко собралась? – прошипела с кровати Тирна.

– Сахар воровать, – честно сказала мэдчен Линдер.

– Я с тобой. Не откажусь от залежалой булочки, – хмыкнула Тирна. – Ой, я вот по твоей ауре чую, что ты собираешься затеять разговор из серии «я не могу тебе доверять». Не доверяй. Главное, что я тебе верю.

– Ничего такого я не собиралась говорить, – смутилась Грета.

Тирна собралась быстро, вот только вместо туфель или сапог натянула что-то похожее на короткие кожаные носки.

– Что это? – удивилась Грета.

– Чешки. Я пыталась стать танцовщицей. – Тирна хмыкнула. – Танцевала хорошо, но в труппу не взяли. Сказали, никакая краска мою воронью морду не исправит. Хочу открыть свою школу танцев.

Грета только кивнула. Сама она умела танцевать вальс и старый парный танец «но-фиэли». Автор этого танца был не то эльфом, не то драконом, но в любом случае умер так давно, что происхождение и неважно. Ведь и драконов, и эльфов никто не видел уже невероятное количество столетий.

Выйдя, девушки вздрогнули, и Тирна малодушно выдавила:

– Что-то мне уже ничего не хочется.

– Возвращайся, – предложила Грета. – Мне тоже страшно, но сахар важнее.

– Ага. И ты думаешь, я смогу сидеть одна в спальне зная, что в коридоре это?

Тирна выразительно обвела рукой коридор. И Грета согласно кивнула. Пространство было залито мертвенным, призрачным светом. А морды-светильники выглядели как живые. Или как оживленные. Их искрящиеся глаза следили за каждым жестом девушек.

– У меня сердце бьется где-то в горле, – призналась Грета.

– Серая Богиня, защити и оборони, – зашептала Тирна. – Ты только посмотри на картины.

Днем мертвецов, изображенных на полотнах, скрывал пейзаж. Но ночью деревья и камни стали полупрозрачными, и изображенные люди проступили на первый план. Утопленница приветливо помахала им, и Грета, схватив Тирну за руку, припустила к лестнице.

На первый этаж они выбежали запыхавшиеся, испуганные и даже не пытающиеся таиться.

– Что это? Что это? Грета, ты же не солгала мне? Ты же не… Ох, это кошмар-кошмар! – Тирну трясло.

– Ты о чем? – Мэдчен Линдер погладила соседку по плечу. – Дом старый. Мы не знаем, что за предки были у дерра Ферхары. Вспомни, насколько старый склеп там стоял.

Чуть успокоившись, Тирна медленно выдохнула и принужденно улыбнулась:

– Идем, ближайшие пару часов меня даже мора Муха не испугает.

– Я плохо представляю, где здесь кухня, – честно призналась Грета.

– А я даже представить себе не могу, для чего тебе настолько понадобился сахар, что ты, будучи на вершине балльной пирамиды, рискуешь всем, – нахмурившись, произнесла Тирна. – Но тебе повезло. Первое, что я разузнала, это местонахождение кухни. Папа всегда говорил: подальше от командира, поближе к котлу. Иди за мной.

– Если нас поймают, я скажу, что повела тебя силой, – пообещала Грета. – Но лучше бы, чтоб не поймали. Сахар нужен для Финли. Ее ранили, и мне, чтобы зарастить ее рану, нужен сахар.

Тирна подошла к узкой, неприметной дверце и осторожно ее толкнула.

– Не заперто. Отлично. Знаешь, подруга, мне известно около пятнадцати исцеляющих заклятий. Для них нужны разные вспомогательные компоненты. Но про сахар я слышу впервые.

– Век живи – век учись, – улыбнулась Грета.

Короткий коридор привел девушек в просторное, гулкое помещение кухни. Непроглядную темноту едва-едва рассеивал крохотный светлячок, который Грета сжимала в пальцах.

– Мы будем долго искать, – вздохнула Тирна. – Я плохо ориентируюсь на кухне.

– Я хорошо, но только на своей, – в тон ей ответила Грета.

Прикрыв глаза, мэдчен Линдер мыслями потянулась к Финли. Она не пыталась расшевелить забывшуюся сном лису, нет. Она старалась слить сознания, свое и ее, чтобы исключительная способность Финли находить сахар передалась и ей.

И через пару секунд почувствовала притягательный, волшебный, зовущий аромат. Медленно, очень медленно Грета подходила к дальнему шкафчику. Она была уверена, что белое счастье просто так не дастся. О, наверняка его защищают. В прошлый раз это была целая цепочка капканов и сторожевых проклятий. Но против кончика лисьего хвоста не может устоять ничего!

– Грета!

Вздрогнув, мэдчен Линдер потеряла связь с Финли.

– Ты чего кричишь?

– Ты бы себя видела, – возмутилась Тирна. – Скрючилась, принюхивалась, а потом начала красться как дикий зверь.

– Сахар здесь, но там может быть капкан, – Грета кивнула на шкафчик.

– О, от меня так конфеты прятали, – хмыкнула Тирна и распахнула дверцы.

Там, на серебряном подносе стояла ваза, наполненная сахаром. Рядом с ней, на блюдце, покоилась горка кускового сахара. С другой стороны притулились плитки фруктового сахара и записка: «Пожалуйста, удовлетворись этим».

– Отлично. Берем и идем.

– У меня так много вопросов, – протянула Тирна и взяла записку. – Если ты не знала где кухня, но пришла за сахаром и… Ты не удивилась записке?