Глава 26
«Закон Бумеранга»
Зло излученное тобой к тебе вернется непременно? Совсем не обязательно.
Классический случай неприязни двух агридов, вылившийся в поединок между двумя особями женского пола, описывается в главе 4, книги Вершителя Крио Гуна.
Мэри, возраст 34 года и Ванесса, возраст 37 лет – подруги детства, работали в одной и той же крупной туристической фирме. Мэри была убежденной феминисткой. Ванесса – замужней дамой с тремя детьми, что не мешало ей предаваться мечтам и тайно грезить о парне из бухгалтерского отдела Барни Флинне. На рождественской вечеринке, будучи изрядно под шафе, Ванесса разговорилась и проболталась Мэри о своей тайной, долголетней симпатии к их общему коллеге. Именно в тот момент Мэри впервые посмотрела на Барни Флинна другими глазами.
Через месяц Ванесса узнала, что Мэри и Барни Флинн летят в отпуск на Мальдивы – вместе. Сгорая от ревности, Ванессе, имеющей доступ к финансовым отчетностям, и знающей, что Мэри бывает не чиста на руку, ловко удалось подставить подругу перед начальством. Мэри чудом не уволили, и в наказание понизили в должности. О том, что к этому приложила руку Ванесса, Мэри и не догадывалась. Она не отменила намеченной поездки, но собиралась в нее уже с гораздо меньшим энтузиазмом.
«Мы тоже летим в отпуск в конце месяца, с детьми, всей семьей», – как ни в чем не бывало сообщила Ванесса подруге, делая ударение на слове «семья». Колкость сделала свое дело. В сердце Мэри закралась тревога – ей было известно, что Барни Флинн настоящий ловелас и едва ли соблаговолит когда-нибудь сделать предложение. К тому же она была расстроена из-за неприятностей на работе. Ей было плохо, и она даже не подозревала, что виной тому стала подруга детства. Ванесса ликовала и не чувствовала угрызений совести. Она считала, что Мэри заплатила ей по счету.
Подруги пожелали друг другу счастливого пути и обе отправились в отпуск: Мэри с Барни Флинном, Ванесса – с мужем и детьми.
Рассматривая эту ситуацию в астральном диапазоне, мы бы увидели, что обе женщины обладали достаточно сильными агридами с фиолетовой энергией. Однако оберег Мэри был сильнее – эта женщина привыкла к независимости, всю жизнь строила карьеру и умела «ходить по головам». Ее агрид вытягивал много чужой энергии, питая ее оберег; что до Ванессы, ее оберег был ослаблен многолетними домашними заботами и постоянной тревогой за детей. К тому же Ванесса жила с нелюбимым мужем.
Агрид Мэри совершил укус агрида Ванессы, когда она сообщила подруге, что улетает в отпуск с Барни Флинном. В отместку Ванесса предприняла ряд действий, призванных навредить Мэри. Ее гнев был столь силен, что обернулся разрушительными фиолетовыми молниями, которые атаковали оберег Мэри. Но Ванесса не подозревала, что оберег Мэри намного сильнее ее собственного, и гнев, отразившись от крепкой защиты подруги, возвратится к ней и поразит ее саму.
Когда самолет, в котором Ванесса с семьей возвращалась из отпуска, заходил на посадку, по непонятным причинам он стал терять высоту и разбился. Смерть Ванессы была почти мгновенной, но в последнюю секунду она успела подумать и удивиться тому, насколько сильно любит своего мужа.
Глава 27
– У тебя там мобильник разрывается, – недовольно сообщает Луиза. – Ты не могла бы перевести его в беззвучный режим?
Агата как раз переодевает манекены в зале. Она оглядывается:
– Можно я отвечу? Это по делу, важно.
Луиза не любит, когда сотрудницы отвлекаются от работы, но Агата редко о чем-то просит:
– Ответь, только быстро. Клиентов полно.
Оставив на половину одетый манекен, Агата мчится в комнату персонала. Достает из сумки телефон. Помимо пяти пропущенных видит смс: «Срочно перезвони». Агата ожидает услышать вовсе не романтичное «я соскучился, любимая» или что-то в этом духе. Скорее всего, Димка сообщит новости о ходе ремонта, так как сегодня должен находиться дома вместе со строителями – но какая разница, что он скажет? Главное, слышать самый дорогой голос на свете…
С того момента как Дима устроился на новую работу Агата с ним почти не видится. Каждый день Дима уезжает рано утром, возвращается поздно вечером усталый и выпотрошенный. В редкие выходные Дима то и дело сидит за компьютером или изучает документы. Ему не до Агаты, да и она живет на бегу. Все свое время Агата вынуждена проводить в Beauty&Fashion, хотя и рассчитывала, что по возвращении Луизы загруженность станет меньше. Не тут-то было! Луиза получила в Милане крупный заказ и, вернувшись, сразу же принялась за создание новой коллекции, а все заботы с магазином автоматически легли на плечи ее самой ответственной сотрудницы.
– Да, Дим, что случилось?
– Наконец-то. До тебя не дозвониться.
– Я вообще-то на работе, – Агата слышит отдаленный шум и понимает, что Дима не дома. У нее появляется дурное предчувствие. – Ты где?
– В аэропорту.
– Как? – ноги Агаты подкашиваются, будто кто-то с силой ударил по ним. – Почему?
– Представитель России, который должен был лететь на форум в Токио, скончался от инфаркта сегодня утром, и я лечу вместо него. Агатка? Ты слушаешь?
– Да…
– Вообщем, мне придется заменить его и повременить с нашим ремонтом. Строителям я уже позвонил и дал отбой.
– Да черт бы с этим ремонтом. Как это ты улетаешь и даже не попрощался со мной по-человечески?
– Я бы не успел никуда по таким пробкам – нас привезли сюда прямо из посольства.
– Нас?
– Я лечу с российской делегацией.
Агата до ломоты в пальцах сжимает мобильник и ясно представляет лицо Наташи:
– Пожалуйста, позвони, как только приземлишься. Я буду очень волноваться…
– Ты будто на войну меня провожаешь, – Дима смеется, но Агате совсем не нравится его смех. – Не трусь. Позвоню обязательно. Буду звонить каждую свободную минутку. Вернусь максимум через две недели и зацелую тебя, ладно? Ну, все, мне пора, скоро посадка. Я очень, очень тебя люблю.
Агата отнимает телефон от уха. Ей кажется, что вместе с этим разговором все жизненные силы разом покинули ее. В зал она возвращается на ватных ногах. Регина и Маша видят, что на подруге буквально лица нет и вопросительно смотрят на нее.
– Куда это он улетает? – бесцеремонно спрашивает Луиза, с любопытством смотрит Агате в глаза, одновременно жестом показывая Маше и Регине не отвлекаться от работы.
– Вы что, подслушивали?
– Ты за кого меня принимаешь? – шутливо спрашивает Луиза. – Случайно услышала, ты громко разговаривала… Так что случилось?
Агате совершенно не хочется отвечать:
– Улетает в Токио по делам.
– Твой парень? С которым ты живешь?
– Да.
Луиза приподнимает брови:
– Хм. Понимаю, – она принимается клацать по клавишам. – Я была в Токио, Киото – фантастика. Япония это страна, которая впечатляет с первого взгляда. Роскошные скверы, парки, улыбчивые люди, а какой там комфорт! Знаешь, как мой муж говорит: «Простите меня за то, что я был в Японии, а вы нет». Смотри, чтобы твой парень не слишком там освоился.
– Спасибо за совет, – пропустив ядовитые слова мимо ушей, Агата возвращается к прерванной работе. Все буквально валится из рук. В голове сплошной туман.
– Агатка, что у тебя стряслось? – шепотом спрашивает Маша, подойдя к ней. Луиза тут же делает Маше замечание, и та отходит. Вскоре Луиза сама подходит к Агате:
– Все в порядке? Помощь нужна?
Агата бросает на начальницу короткий взгляд:
– В порядке.
– Бродишь по залу как привидение. Всех клиентов распугаешь! – Луиза недовольно скрещивает руки. – Иди-ка домой, – заключает она, поразмыслив. – Отработаешь в другой день. Сегодня от тебя все равно не будет толку.
Оказавшись дома, Агата сразу же принимает таблетку – головная боль дала о себе знать вскоре после звонка Димы. Затем забирается под прохладный душ, то и дело поглядывая на свой мобильник. Ей все еще не верится, что сегодня она будет ночевать одна. Вот сейчас, Дима позвонит и скажет, что разыграл ее и едет домой. Вот сейчас, вот сейчас…
Дисплей, словно загипнотизированный настойчивым взглядом, начинает светиться ярко-молочным светом. Незнакомый номер. Агата хватает трубку:
– Не успела ты уйти, как Луиза нам все растрепала, – Агата узнает Регинкин голос. – Чужая беда ей как бальзам на душу.
– С чьего номера ты звонишь? – удивляется Агата.
– Воропаева… – Регина понижает голос. – У меня телефон разрядился, а он тут рядом. Ну как ты?
Агата выключает воду и набрасывает полотенце:
– Нормально…
– Эй, серьезно, я волнуюсь за тебя.
– Я же сказала, все нормально.
– Как всегда. Хватит строить из себя железобетонную. Выговорись. Наори, если не на Димку, то хоть на меня, в конце концов.
– Спасибо, Регин, я, конечно, расстроена, но все в порядке, честное слово.
– Слушай, мы тут в ресторан собрались, – голос Регины приободряется. – Можем заехать за тобой. Отвлечешься, поболтаем.
Агата знает, что Регина так и не сообщила Артему о своей измене, решив, что признание ни ей, ни тем более ему не принесет облегчения. Зато проводив Артема в армию, Регина с легким сердцем ударилась в новые отношения. До сегодняшнего дня Агату это обстоятельство никак не волновало, но сейчас, именно в этот момент, вдруг начинает дико раздражать.
– Алло, ты здесь? Я говорю, сколько времени тебе нужно на сборы?
– Я никуда не поеду, – чеканит Агата. – Хочу побыть дома, привести мысли в порядок.
– Самоедка ты, Аверина. Хватит рыдать, поняла? Давай, бери себя в руки. Димка ведь работать поехал, не развлекаться. Старается для вас обоих.
– Я и не рыдаю, – Агата с усилием желает Регине хорошо провести время и отключает телефон. Не представляя как отвлечься и чем заглушить тягостные мысли, она начинает неприкаянно бродить по комнате. Включает телевизор, на который не способна обращать внимания, и остаток дня превращается в форменную пытку.
На часах половина третьего ночи, звонка от Димы по-прежнему не было. Агата заставляет себя раздеться и лечь. Кладет мобильник рядом, накрывается одеялом с головой, обнимает подушку:
– Повсюду твой запах… Так ведь рехнуться можно…
Слезы вырываются сами собой. Агата даже не помнит, чтобы хоть раз в жизни так горько плакала.
Глава 28
Утром Агата просыпается от телефонного звонка.
Дима сообщает, что соглашение между Россией и Японией о научно-техническом сотрудничестве благополучно подписано. Говорит, что принимал в переговорах непосредственное участие, и Новиков, оставшийся весьма довольный его выступлением, пригласил остаться на стажировку.
– Я рада, – отвечает Агата, хотя едва ли в тот момент способна чему-либо радоваться. Ее опасения сбываются. Как она и предполагала пара недель, которые Дима должен был замещать внезапно умершего русского представителя, растягиваются на месяцы.
«Смотри, чтобы твой парень не слишком там освоился», – то и дело всплывает в памяти Агаты. Ее жизнь, до отъезда Димы наполненная любовью, сменяется агонией непрерывного ожидания.
Узнав от Нелли о том, что дочь теперь живет одна, Анна просит Агату вернуться домой, но та наотрез отказывается: «Зачем? Чтобы слушать вашу с папой круглосуточную ругань? Нет, мам. Оставим все как есть».
Агата чувствует себя увереннее и спокойнее, находясь на расстоянии от родителей, но разлука с Димой действует на нее с совершенно противоположным эффектом.
На работе она то и дело непроизвольно оглядывается на входную дверь. Ждет, что вот-вот, как по волшебству, в дверном проеме появится ее любимый. Агата с радостью берется за любое дело, поручаемое Луизой, обслуживает покупателей с еще большим рвением лишь бы отвлечься от невыносимой тоски и мыслей, но ее работа лишена прежней искрометности, ведь именно любовь Димы воодушевляла, давала силы, а теперь…
Словно в кошмарном сне пролетают для Агаты два месяца..
Выпадает снег, на площадях сияют елки, город готовится к новому году. Где бы не оказалась девушка, будь то Комсомольская площадь или тихий переулок Арбата – повсюду натыкается на места, которые, как ей кажется, до сих пор хранят их с Димкой застывшие призраки. Агата с жадностью вглядывается в блеклые силуэты, которые по-прежнему стоят в обнимку и держатся за руки.
Дима звонит каждый день, но между ним и Агатой нет прежних беспечных разговоров, нет былой откровенности. Агата все время вспоминает, как раньше они не могли наговориться, как их словно прорывало; их телефонные разговоры никогда не были краткими, оборванными, бытовыми, словно ни о чем. Интерес одного подогревался интересом другого, и темы без остановки вытекали сами собой. Помимо обычного романтического мурлыканья Дима и Агата обсуждали все: фильмы, книги, музыку, впечатления, мечты, страхи… Рассуждая на серьезную тему, они, ни с того ни с сего, могли перескочить на какой-нибудь анекдот и рассмеяться до слез. И когда Дима, словно вспомнив о своей серьезности, спешил оборвать возникший хохот, присмиряя то ли Агату, то ли самого себя, этаким быстрым и расчетливым «ну тихо, тихо, тихо», сам, первый не выдерживал молчания и взрывался новым приступом смеха, заражая вслед и Агату фонтанирующим озорством. Скованные, молчаливые по-отдельности, вдвоем они словно светились, а все совместное между ними было мгновениями по-настоящему заполненными счастьем.
Но теперь все это в прошлом.
Как понять, находясь на таком расстоянии друг от друга, что за человек говорит с тобой? Что у него на уме? Что у него на сердце?
«Он избегает откровенных разговоров со мной, чтобы не выдать своих чувств. Он больше ни в чем не уверен…» – неизвестность терзает Агату, а телефонные разговоры, невольно сводящиеся к обсуждению повседневных забот, не способны открыть ей правду.
– Что такое Маруноути?
– Деловой центр Токио. Почти все правительственные учреждения находятся неподалеку.
– Ясно.
– Здесь мы теперь живем.
– Ты все время повторяешь «мы». Кто это «мы»?
– Те, кто проходит практику в российском посольстве. Нас двенадцать человек в делегации. Представляешь, вчера я познакомился с премьер-министром Японии…
Агата вслушивается в звук голоса Димы, стараясь что-либо понять по интонации. «Что он сейчас делает? О чем на самом деле думает?! Может, дочка Новикова сейчас там, рядом с ним?! А что? Родители прочат ее в невесты с самого детства и сделают все, чтобы их поженить… Нет. Димка так не поступит. Это же Димка, мой Димка!!! Он бы обязательно сказал, если бы что-то изменилось!»
– Дим…
– Да?
– Между нами все по-прежнему? Ты обещаешь, что вернешься? – Агате самой не верится, что она пересилила свою гордость и решилась об этом спросить.
Дима подавленно вздыхает:
– Я же говорил, что сейчас, когда карьера пошла в гору, мне нежелательно возвращаться в Россию. Ты не представляешь какая здесь конкуренция. Но обещаю, что при первой же возможности поговорю с Новиковым, и заберу тебя к себе. Потерпи.
– Сколько еще?
– Это решаю не я, вернее, не только я.
– У меня уже нет сил… – Агата старается говорить спокойно, но на самом деле чуть не плачет.
– Знаю, малыш. Думаешь, я с ума не схожу? Не видеть тебя, не прикасаться к тебе… Скучаю по твоим пальчикам, вечно перепачканным красками, по твоим губкам… Сейчас бы расцеловал каждый миллиметр твоего тела. Я люблю тебя, скажи, что тоже любишь.
– Нет, не скажу. Ты сам должен это понимать.
– Перестань, мне ведь тоже плохо. Я не вижу тебя, не знаю, что с тобой происходит.
– Тогда возвращайся. Плюнь на эту стажировку.
– Ты опять за свое? Не трепи мне нервы, пожалуйста… Извини…
– Ничего.
– Не обижайся, слышишь?
– Я не обижаюсь. И ты меня извини.
– Агатка, ты знаешь, что я встречу новый год на шесть часов раньше тебя? Кстати, какие у тебя планы на праздники?
– Пойду на тусовку с друзьями.
– Ты хочешь сказать с подругами?
– Не важно. Приезжай и сам посмотри, с кем я проведу новый год.
– Брось, Агатка. Перестань. Ты ведь все понимаешь.
– Прости, я веду себя по-дурацки…
– Да уж, совсем на тебя не похоже.
– Какая у вас погода?
– Холодно. Я хожу в зимней куртке. Но снега здесь совсем нет. А у вас?
«Хватит! Прекрати немедленно, сколько можно?! Хватит спрашивать меня о погоде и прочей ерунде! Я не могу больше! Слышишь? Не могу! Я не железная!!!!! Забудь о моем существовании и телефон мой забудь!!!!!» – Агата еле сдерживается, чтобы и вправду не закричать, не обрушиться на Диму с упреками, наговорить ему гадостей и отключить телефон. А потом не отвечать на Его многочисленные звонки, зная, что Он сходит там с ума, но зато ей станет хоть немного легче здесь, одной, без Него. Да. Хорошо все это представлять, прокручивать в мыслях, но все это и вправду – так не похоже на Агату. Что бы сделала любая, мало-мальски уважающая себя, девчонка, если бы почувствовала, что ей вешают лапшу на уши? Послала бы своего парня подальше! Но Агата, хоть и чувствует себя полной идиоткой, по-прежнему находит поступкам Димы миллионы оправданий, отказывается верить в плохое, и счастлива, Господи, как же она счастлива уже только тем, что слышит Его голос.
– Надо терпеть, – убеждает себя Агата, зная, что откровенный разговор между ними может лишить ее этой последней радости: слышать Его голос. – Надо выбросить из головы все дурные мысли, молчать и терпеть.
Глава 29
– Разве это работа? Я хочу быть актрисой, так же как Агатка хочет быть художницей. В магазине мы просто убиваем время! Я-то приехала в Москву с надеждой на большое будущее, а в итоге? Тьфу… Второй год хожу с табличкой на груди. – Маша копается в сумочке и достает бейдж со своим именем: – Вот. Ненавижу эту штуку! Как клеймо!
Регина ухмыляется и качает головой:
– Маш, ты ненормальная.
– Вон Агатка идет, – говорит Маша, кивнув в сторону входа, – еще не распрощалась со своей хрустальной мечтой, в отличии от меня. Спроси-ка у нее, что она думает по поводу этих наших табличек? – Маша скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула.
Агата подходит к столику, снимает куртку и присоединяется к подругам:
– Привет.
– Я не знаю как с ней разговаривать, Аверина, – шутливо говорит Регина, кивнув на Машу. – Опять завела старую пластинку. Говорит, три часа, проведенные в нашем магазине, равняются вечности!
– Смотря как провести эти три часа, – говорит Агата.
– Съела? – прищуривается Регина.
Маша только улыбается:
– Агатка слишком счастлива, чтоб меня понять! У нее повышено количество эндорфина в крови.
– Чего-чего?
– У влюбленных людей эндорфин вырабатывается в больших количествах, так что Агата вроде как под анестезией.
– Может, и тебе последовать ее примеру и обзавестись амурчиками в голове? – Регина смотрит по сторонам. – Может, хоть ныть перестанешь. Как тебе красавчик за соседним столиком?
– Смейся, смейся! Да если я захочу, найду себе такого парня, что ты обзавидуешься!
– Не забудь загадать желание под бой курантов, сердцеедка!
– Что вы пьете? – Агата изучает меню. Она не собиралась составлять подругам компанию, но тридцать первое декабря, одной, в пустой квартире… Ей показалось, что это уже чересчур.
– Я пью шампанское, – отвечает Маша, – Регинка – виски. Хотя нет. Регинка уже пьет все подряд. А ты что такая непраздничная?
– Димка не поздравил, – вполголоса предполагает Регина и пытается захватить соломинку губами. Агата пристально смотрит на нее, но та не замечает.
– Ну что там про наши таблички на груди? – спрашивает Регина у Маши. – Ты не досказала.
– Бейдж одурманивает мозги, – тут же чеканит Маша. – Людей, и без того скудно образованных, не имеющих кругозора и возможности развиваться в том направлении, в котором им хочется, бейдж гипнотизирует. Потому что не требует приложения дополнительных усилий.
Регина вопросительно хмурит брови:
– Че?
– Ну смотри, – продолжает Маша несколько мягче, – зарплата у нас хорошая, работа не пыльная, мозги напрягать особенно не требуется. В конце концов, мы смиряемся с тем, что являемся одной из миллиона официанток, маникюрщиц, продавщиц – какая разница, что написано на бейдже? Суть от этого не меняется. Нам так проще. Проще пресмыкаться, не прикладывая излишних усилий. И мы забываем о заветной мечте, о своей цели, об истинном призвании и становимся «обслуживающим персоналом», не замечая как за этим занятием проходят годы…
– Зашибись, – сердито выговаривает Регина. – Ты чего несешь-то? И говори за себя, ладно? «Пресмыкаться»… Да такую работу как наша – днем с огнем не найти! Ну, не поступила ты в свой ВГИК, извини, не получилось. Придется переждать год-другой, потрудиться. Не всем дано срывать звезды с неба. Желающих на одно место – сколько? И всем подавай заветную, хрустальную мечту. Всем подавай все и сразу! А хрустальная мечта – на то и мечта! Надо уметь радоваться мелочам, вот, что я тебе скажу.
– А сама-то ты умеешь радоваться мелочам? – передергивает Агата.
– Сорри, – внезапно Маша поднимается с места, глядя на свой мобильник, – это родители, одну минутку. Да, папуль! С наступающим!.. – весело заулыбавшись, она отходит в сторонку.
– Ты чего, обалдела что-ли?! – Регина тут же оскорбленно поворачивается к Агате.
– В смысле?
– В прямом! Она нас грязью сидит-поливает, а ты вместо того, чтоб меня поддержать…
– Никого она грязью не поливает, просто говорит, что думает. Если она кого и ругает, так только себя за то, что впустую тратит время, когда способна на большее. Другое дело – почему ты так болезненно реагируешь?
– Знаешь, что она мне говорила, пока ты не пришла?
– Мне это не интересно…
– Что нам троим не хватает образования для того, чтобы заниматься чем-то стоящим в жизни, поэтому мы и прилипли к Луизе. Ну? Каково? Какое она имеет право так говорить? Провинциалка несчастная…
Агата терпеливо вздыхает:
– Опять твое нытье полупритворное.
– Естественно полупритворное… – Регина ухмыляется. – Только у тебя ничего нет «притворного» и даже «полупритворного». Тебе ведь тоже, как и Машке, не место в магазине одежды! Ты вынуждена там работать!
– Регин, я терпеть не могу, когда меня втягивают в пьяные истерики. Если не сбавишь тон, я пожелаю тебе счастливого нового года и уйду. Ты меня знаешь.
– Какие мы нежные! Только попробуй, уйди. Я еле менеджера уломала, чтоб попасть сюда… Аверина, что ты вечно строишь из себя? Ты так уверена, что мне просто хочется почесать языком? Ну, что ты за подруга после этого? – Регина обиженно шмыгает носом. – Может, сейчас, когда я напилась, у меня и обнажаются все потайные раны…
– Какие раны, Регина? Ты всю жизнь делаешь, что хочешь! Тебя никто ни к чему не принуждает. Если уж говорить обо мне или Машке, так мы действительно вынуждены были устроиться на работу в магазин, в отличии от тебя. Ты ведь выбрала необременительную работу вместо института по собственной воле. Теперь наигралась и надоело?
– Да что ты знаешь обо мне? Неужели, думаешь, только ты и твоя Машка способны мечтать о великом? Считаете меня пустышкой? Думаете, мне не бывает стыдно, обидно от того, что мир сузился до размера магазина – этой коробки с барахлом, которое нужно продавать?
– Так это твой выбор! Ты выбрала в жизни ту меру сложности, которая пришлась тебе по душе.
– Я бы сказала ту, которая оказалась мне по плечам… – Регина проглатывает оставшийся виски.
– Хватит пить, – раздражается Агата. Она отбирает у Регины бокал и придвигает тарелку с закусками.
– Я знаю, о чем ты думаешь, Аверина: если тебе настолько тошно, возьми и измени свою жизнь.
– Конечно. Можно подумать, у тебя есть препятствия. У тебя такие замечательные родители, в любом деле тебя поддержат!
– Ты же знаешь, что есть у меня препятствие, – Регина переводит взгляд на звонящий мобильник. – Вот оно – это препятствие. Твою мать… Иди к черту! – Регина огрызается на свой телефон, как на злейшего врага и остервенело жмет кнопку «отклонить вызов».
Агата убеждается в подозрениях:
– Вы что, с Воропаевым поругались?
– Ни в коем случае, – безмятежно произносит Регина. – Просто Леонид Евгеньевич собирались приехать, но предпочли остаться с семьей, за новогодним столом. Вот пусть и сидит… Ой, не хочу о нем. Все. Давай сменим тему. У меня, между прочим, есть для тебя новости.
Агата слегка приподнимает брови:
– Ну?
– От нечего делать я вчера рылась в интернете и навела справки о той секте, помнишь?
– Еще бы, – оживляется Агата. В ее воображении тут же всплывают воспоминания о незаконченном расследовании. – Хотя в последний раз я видела чудика еще до Димкиного отъезда. Наверное, наконец, надоело шпионить за мной. Может, нашел себе другую. – Усмехается. – Так что ты узнала?
– Узнала, что по адресу, где якобы жила Марина, на самом деле проживала довольно странная семейка.
– Почему «странная»?
– Потому что они выдавали себя за родственников – отца, мать и дочь, а со стороны казались ровесниками. Кроме того, поскольку квартира была огромной, с ними проживало еще несколько человек. Представляешь?
– И как они это объясняли?
– Тот противный дядька – хозяин квартиры, который с нами общался, немного нас дезинформировал. На самом деле, их организация не являлась сектой в привычном религиозном смысле, скорее, это была частная лавочка, зарабатывающая на желании людей сохранить свое здоровье. К ним приходили с целью избавиться от порчи, болезни и все такое. Кстати, отзывы весьма положительные. Им многим удалось помочь. По крайней мере, так пишут в интернете.
– И вскоре после смерти Вадима, они выставили квартиру на продажу и переехали, – размышляет Агата вслух.
– Да.
– И никаких следов куда они переехали?
Регина отрицательно качает головой:
– Если б ты знала, Аверина, сколько людей, кроме тебя, задается тем же вопросом и разыскивает их…
– Девчонки!!! – радостная Маша возвращается к столику и обнимает Агату со спины. – У меня есть тост!
– О-о, больше из-за бейджа мы не переживаем…
Маша начинает наполнять бокалы, не реагируя на Регину:
– Давайте за то, чтобы в новом году, все-все у нас изменилось к лучшему, а?
– Вот в этом я тебя полностью поддерживаю! – говорит Регина. – За нас, красотки!
– За нас, – Агата протягивает бокал и мимоходом бросает взгляд на экран большого телевизора, висящего над барной стойкой: до полуночи остается ровно шесть часов. За окном мерцают гирлянды, по шоссе медленно тянется вереница сигналящих автомобилей, у прохожих вырываются клубы пара изо рта, и всех переполняет волнующее предвкушение волшебства, надежд, которые возлагаются на завтрашний день.
«С Новым Годом, Димка…» – шепчет Агата.