Дуэль с Оракулом

Глава 7

Поселок Песчаное под Калугой

Ренат предусмотрительно купил по дороге бутылку водки и теперь угощал размякшего и подобревшего хозяина. Они сидели за столом во дворе, под навесом. Лампочку облепили ночные мотыльки, лохматый пес добродушно обнюхивал гостя.

– За что я его кормлю? – возмутился Игорь. – Хоть бы тявкнул для острастки!

У него после третьей рюмки развязался язык. Его жена, – дородная дама лет сорока, – поставила перед мужчинами сковороду с жареной рыбой, огурцы и помидоры.

– Закусывайте!

– Он у нас поживет денька три, – сообщил ей супруг. – Человек на рыбалку приехал. Я ему лодку свою дам, напрокат.

– За отдельную плату, – кивнул Ренат.

– Во такой мужик! – обрадовался Игорь и махнул жене рукой. Иди, мол, не мешай.

Она недовольно зыркнула на постояльца и скрылась в доме.

– Хорошо у вас, – вздохнул Ренат. – Тихо, река рядом. Я бы тоже тут поселился, да нельзя. Работа.

– А меня с работы турнули, – пьяно качнулся вперед хозяин. – Рыбалкой промышляю. На рынок улов таскаю, когда повезет. Вот, пью с горя! Жена пилит, дети не слушаются. Страх потеряли перед отцом! От рук отбились…

Ренат терпеливо выслушивал его жалобы и выжидал удобного момента, чтобы вклиниться со своим главным вопросом. Его интересовал генеральский дом. Кому тот принадлежит? И почему пользуется дурной славой? Соседи порой знают больше, чем кто бы то ни было.

– Хочешь на халяву бабла срубить?

– Че? – встрепенулся Игорь. – На х-халяву? Это как же?

– Я дом решил купить над рекой, хоть развалюху какую-нибудь. Никто не продает? Хорошую цену дам.

– На нашей улице только на генеральские хоромы никто лапу не наложил. А так… всё нарасхват. П-первая линия! С видом на Оку.

Ренат наполнил его рюмку и мечтательно произнес:

– Я бы тебе по-барски отстегнул, Игореха. Помоги эту дачку приобрести. Ты здесь не первый год живешь, в курсе, кто чем дышит.

– Дак… чем же я помогу-то? – хозяин опрокинул водку в рот и проглотил, по коже побежали мурашки. Разговор о генеральском доме наводил на него жуть. Даже хмель выветрился. – Не к ночи будь сказано… лучше тебе туда не соваться, мил человек. Я же тебе говорил, п-проклятое место!

– Ты меня с владельцем сведи. Кто владелец?

– Генеральша Лукина… вдова…

– Она сюда приезжает?

– Давно не видел. Чего ей сюда ездить? Дом не достроен, все, что можно было взять, люди разворовали. Колодец обмелел, сарай завалился. Может, уже и старуха преставилась.

– Ты с ней не в ладах?

– Боже избавь, – перекрестился Игорь и проглотил очередную порцию водки. – Я с ней не ссорился и никому не советую. Она м-мужа в могилу свела и обоих зятьев.

– У нее две дочери?

– Одна. Два раза замужем побывала, и двое похорон справили. И мать, и дочь – ч-черные вдовы. Слыхал о таких?

– Мрачную картину ты нарисовал, – усмехнулся Ренат. – Но я не робкого десятка. И жениться на генеральской дочери не собираюсь. Чего мне бояться?

– Да она тебе в матери сгодится.

– Как ее зовут?

– Софья! – хохотнул Игорь. – Модное имя, белая кость. Не нам чета! Генерал молодую жену из дальних краев привез. Не здешняя она, не нашенская. Взгляд у нее, как бритва, и волосы, как вороново крыло. Она их до сих пор в смоль красит.

– А собой хороша?

– Раньше, говорят, была красавица. Нынче-то ей уже восьмой десяток пошел, если жива.

– Что с ее мужем случилось? Супчику отравленного поел? – пошутил Ренат.

Игорь наклонился над столом и понизил голос:

– Какой там… Сам дьявол ему в лицо дохнул и спалил изнутри! Выжег дотла!

– Да ну?

– Говорят, что так и было. Генеральша, ясный перец, скрывала это от всех… но правда дырочку найдет и просочится. Народ шептался, мол, генерал дурную смерть принял. Человека одного арестовали по подозрению в убийстве, помытарили и отпустили. Не виноватый он оказался. Схоронили покойника по-тихому, и думали, что все шито-крыто. Ан нет!

– Правда просочилась? – повторил за ним Ренат.

– Ага. Нечистый с-следы оставил. На стене! Расписался, значит!

– Ты меня разводишь?

– Истинный крест, – пробормотал Игорь, оглядываясь на страшный дом. – Истинный крест!..

* * *

Уссурийск

Ирина снимала квартиру вместе с коллегой из социальной службы, Катей Синицыной. Так было дешевле и веселее. Вдвоем легче платить, вести хозяйство и есть, с кем парой слов перекинуться. Девушки подружились.

– Как твой Сазонов? – спросила Катя, поджаривая блинчики на ужин. – Ему лучше?

– Не похоже. Я предлагала в больницу его положить, но он и слышать об этом не хочет. Твердит, что умрет дома, в своей постели. Мол, чувствует приближение конца.

– Плохо одному остаться в старости.

– Знаешь, он только выглядит стариком, а на самом деле ему еще шестидесяти нет. Я удивилась, когда в первый раз к нему пришла. Он седой как лунь, дряхлый. Едва ноги волочит! Подозрительный, придирчивый, мелочный, – пожаловалась Ирина. – С ним не каждый общий язык найдет.

– У тебя получилось! Ты уже третья социальная работница, которую к нему прикрепляют. Двое не выдержали.

– У меня закалка, будь здоров. Мамаша моя – зверь! Думаешь, я зря от нее сбежала? После моей мамаши Сазонов просто паинька.

Ирина раньше не упоминала о своей семье, но сегодня ее прорвало.

– Мои дед с бабкой жили, как кошка с собакой, – продолжала она. – Страшно скандалили. Бабуля была моложе деда, строптивая и откалывала такие штуки, что он начал поднимать на нее руку.

– Бил, что ли?

– Иначе ее было не унять. Они дрались, потом целовались, потом опять дрались. Моя мамаша росла в атмосфере любви-ненависти и пропиталась этим до мозга костей. Ничего странного, что у нее ужасный характер.

– Натерпелась ты от нее? – посочувствовала подруге Катя.

– Еще как! В один прекрасный момент я уехала и адреса не оставила. Пусть друг друга едят поедом, лишь бы не меня. Осточертело всё!

– Твои родные не знают, где ты?

– А зачем им знать? – вздохнула Ирина. – Я совершеннолетняя, сама себе хозяйка. Как хочу, так живу.

– Они искать тебя будут…

– Наверное, уже ищут. Бог им в помощь, – девушка сделала непристойный жест.

– Не богохульничай, – нахмурилась Катя.

– Прости. Я от злости! Достала меня моя семейка до самых печенок! Наверное, я замуж не выйду. Не хватало мне для полного счастья мужа-грубияна или алкаша.

– Твой отец пил?

– И пил, и дебоширил. Противно вспоминать. Вроде приличный человек, а если с катушек съедет, прячься кто может. Мы с ним, бывало, сцепимся, а мать растаскивает.

– Мои родители тоже не сахар. Ругаются с утра до вечера, но до потасовок не доходило. Они в деревне живут, на базе отдыха работают. Мама – горничной, а папа – электриком. Хотели и меня туда пристроить… посудомойкой. Спасибо, не надо! Лучше я буду стариков обхаживать. Платят не очень, зато уважают. Пожилым людям помогать приятнее, чем тарелки и кастрюли после туристов драить.

– Ну да…

За ужином разговор вернулся к подопечному Ирины – бывшему железнодорожнику Сазонову.

– Он уже к смерти готовится, – сообщила девушка. – Завещание написал. Жалко его… а что сделаешь?

– Завещание? На кого?

– Не знаю. Я не читала. Какое мое дело?

– У него родных в Уссурийске нет, – заметила Катя, поливая блинчик вареньем. – Вот бы он тебе свой дом завещал! А ты бы за ним присматривала до конца дней. И ему хорошо, и тебе.

– Кто я ему такая?

– Близкий человек, который всегда рядом и готов прийти на помощь. Что еще надо больному старику? Я, например, была бы на седьмом небе, если б мне какая-нибудь старушенция наследство отписала. Свечки бы ей в церкви ставила и молилась за упокой души!.. Какая у меня перспектива? Возвращаться в деревню я не намерена, а кредит на квартиру мне не дадут. Всю жизнь по чужим углам мыкаться тоже не выход.

Катя обвела тоскливым взглядом кухню. Пара навесных шкафчиков, минимум посуды, обшарпанный холодильник, старая плита и микроволновка. На подоконнике квартирантки развели цветы в горшках. На пол купили простенький коврик. Немного уюта, и съемное жилье стало более приветливым.

– Сазонов говорил, что издалека сюда приехал, – сказала Ирина. – Может, у него на родине кто-то остался. Братья, сестры, племянники…

– Вот-вот! Племянники! Когда старику уход нужен, их не дождешься. Ты видела, чтобы кто-нибудь приезжал навестить Сазонова? Наверняка нет. Зато после смерти слетятся имущество делить! Разве это справедливо?

– Жизнь вообще штука несправедливая.

– Ты его не боишься? – неожиданно спросила Катя.

– Виктора Петровича? Нет… а что?

– Две твоих предшественницы всякие страсти о нем рассказывали. Мрачная личность! Телевизора в доме не держит, мобильника не переносит, компьютера не признает. Дикарь какой-то!

– Он со странностями, – кивнула Ирина. – Но его можно понять. Человек потерял здоровье, стал калекой, еле сводит концы с концами. Откуда у него деньги на компьютер?

– А дом у него добротный, мебель хорошая, говорят…

– Верно. Я об этом не подумала. Хотя… Сазонов же раньше работал на железке, тратил только на себя, мог откладывать. У него должны быть сбережения.

– Сейчас любой пенсионер пользуется сотовой связью, а у твоего Сазонова – допотопный проводной аппарат.

– Динозавр, – улыбнулась Ирина. – Они оба динозавры: и старик, и его телефон. Прошлый век!

– Интересно, он был женат?

– По его словам, невеста, которая обещала ждать его из армии, вышла за другого, и никто ее заменить не смог. После он встречался с разными женщинами, но ни одна его не зацепила. Сердцу-то не прикажешь.

– Ишь, ты! – фыркнула Катя. – Разборчивый жених!

– А ты его не суди. Неизвестно, какая судьба нам выпадет. Счастливый билетик не каждому достается.

– Это же не лотерея?

– Как знать? – пожала плечами Ирина. – Вдруг, кто-кто сидит на небесах и крутит рулетку? Куда твой шарик попадет, так твоя жизнь и сложится. Слепая фортуна! Одного она обласкает ни за что, другого уничтожит.

– Я бы на твоем месте на фортуну не рассчитывала. Ищи подходы к Сазонову, войди к нему в доверие.

– Он и так мне доверяет.

– Этого мало, голуба! Он к тебе должен сердцем привязаться, душой прикипеть. Понимаешь? Тогда есть надежда на изменение завещания.

– Ты о чем, Кать?

– Надо завещание найти и прочитать. Где старик свои бумаги держит?

– В комоде…

– Завтра же загляни туда, когда он уснет. Подмешай ему снотворное в чай, а сама…

– Хватит! – разозлилась Ирина. – Виктор Петрович мне как родной!

– Вот и отлично…

Глава 8

Окрестности Уссурийска

На крыльцо дома вышел молодой человек со свечой в руке.

– Извините… у нас колесо спустило… – пробормотал Мушкетер, испытывая непреодолимое желание унести отсюда ноги поскорее. – Не могли бы вы женщину приютить… до утра?.. Я на ночлег не напрашиваюсь, но она…

– Как? – выступила вперед Лариса. – А ты что же? Будешь на проселке ночевать?

Хозяин молча разглядывал незваных гостей.

– Я вернусь к машине, – заявил таксист. – Мне не привыкать спать в походных условиях. Тем более сейчас лето. А вы оставайтесь.

– Я вам заплачу, – сказала Лариса, присматриваясь к незнакомцу. Тот был молод и довольно привлекателен. Одет в светлую рубаху и брюки на подтяжках. Модник. – Так вы согласны?

Мужчина продолжал обескураженно молчать. Язычок свечи в полном безветрии горел ровно, почти не колеблясь. Лариса взяла с собой телефон, который можно будет зарядить в доме. Однако, судя по свече, у хозяина проблемы с электричеством. Или жесткая экономия. Хотя по внешнему виду не скажешь, что он бедствует. Довольно ухожен, подтянут, распространяет запах хорошего табака.

– Он онемел от счастья, – шепнул водитель, сжимая локоть Ларисы. – Вы произвели на него впечатление. Пользуйтесь… иначе придется ночевать в машине.

– Можно войти? – уныло осведомилась она. – Я падаю с ног от усталости. Я вас не стесню! Мне нужно только место, где бы прилечь.

Кажется, молодой человек принял решение. Он посторонился и тихо молвил нечто наподобие «Прошу, сударыня…».

Мушкетер подумал, что ослышался. На всякий случай он спросил у хозяина, как его фамилия.

– Я не обязан отвечать вам, – поморщился тот. – Впрочем, извольте… Илья Шувалов.

– Шувалов? – недоверчиво переспросил парень.

– А вы кто будете?

– Мушкин, Саня. – Он неловко протянул молодому человеку руку, но тот проигнорировал его жест. Отчего таксист еще больше смутился. Он мог бы поклясться, что самозванец темнит. Потребовать у него паспорт было бы со стороны Мушкетера неслыханной наглостью. Он не рискнул накалять и без того напряженную обстановку.

– Ладно, я пошел?

Хозяин дома повел плечами, словно выражая недоумение. Не попрощавшись, Мушкетер бочком спустился с крыльца и зашагал прочь, сдерживая желание припустить бегом.

Необъяснимый ужас объял его. Зря он оставил с самозванцем свою пассажирку! Но та сама виновата: все произошло по ее настоянию.

Парень не помнил, как добрался до машины, завалился в салон, рухнул на сиденье и мгновенно погрузился в тревожный сон…

* * *

Дачный поселок Песчаное под Калугой

Ренат дождался полуночи, прислушиваясь к молодецкому храпу Игоря и сопению его супруги. Ветер с реки надувал занавески на открытых окнах, в зарослях камыша на берегу пели лягушки. Гость осторожно выскользнул в сад, прокрался к забору и легко перемахнул через него.

До злополучной дачи было рукой подать. Такое соседство, очевидно, не пугало Игоря с женой, раз они до сих пор не съехали. Рассказывать небылицы приезжим под дармовую водку было любимым развлечением безработного мужика.

– А я уши развесил, – самокритично заметил Ренат и посветил себе фонариком.

Недостроенные генеральские хоромы имели жалкий вид. Время делало свое разрушительное дело, и люди активно способствовали этому процессу. Ренат представил, как много лет назад здесь кипела работа – стучали топоры, звенели бензопилы, раздавались крики прораба и суетились солдаты. Среди них был молодой отец Ларисы! Этот факт не абы как волновал Рената. Если бы не Лара, он бы не полез в темноте в чужое заброшенное жилье…

Задумавшись, он оступился и чуть не упал. Это отрезвило его. Луч фонарика выхватывал завалившийся сарай, прогнивший колодезный сруб, кучу строительного мусора, поросшую сорняками. Давненько тут не ступала нога человека!

Дверь в дом была крест-накрест забита досками, и Ренат прошелся вокруг, выбирая наиболее удобный способ проникнуть внутрь. Одно из окон на первом этаже оказалось прямо над кучей мусора. Стекла не уцелели. Ренат сунул фонарик в карман, схватился за подоконник, подтянулся и скоро очутился в комнате, красочно описанной братом Онуфрием.

– Ну-ка, ну-ка…

Он осветил почернелые стены, ища место, где в то далекое лето стоял стол, за которым умер генерал Лукин. Ясно, что ни стола, ни всего прочего тут не было. Видимо, дом и правда пользовался плохой репутацией, потому что ни экскрементов, ни следов попоек и гульбищ гость внутри не заметил.

Картина прошлого проявлялась медленно, туго. Словно ее участники не желали раскрывать свою тайну. Ренат стоял, пытаясь мысленно перенестись в тот роковой вечер. На месте стола теперь валялась груда поломанных деревянных ящиков. Но ему виделась грубая столешница, спина мужчины, свеча…

Ренат вздрогнул, когда комнату осветила огненная вспышка, которая и послужила причиной гибели генерала. Но… что же здесь загорелось? Он смотрел на стену, к которой генерал сидел лицом: бревна посредине были густо замазаны зеленой краской. Это зеленое пятно казалось тут совершенно чуждым, нелепым. Кому понадобилось красить стену в заброшенном доме?

Ренат подошел и дотронулся пальцем до краски. Она была положена небрежно и явно поверх уже существующего слоя. Стену красили несколько раз! Но зачем? Зачем?..

«Нечистый следы оставил. На стене! – вспомнил он пьяные слова Игоря. – Расписался, значит!»

– Генерал Лукин, – прошептал Ренат, вызывая фантом покойного и устанавливая с ним телепатический контакт. – Что здесь случилось?

Погибший не выходил на связь. «Вспышка» оглушила, ослепила и отбросила его так далеко, что до него не доходило обращение Рената. Какой-то страшный вид колдовства? Интересно, как умерли зятья генеральши Лукиной?.. Вопросы вырастали в уме, как грибы после дождя. В отличие от ответов.

Ренат увлекся и слишком поздно среагировал на звуки чьих-то шагов сзади. Под ногами невидимки хрустнул осколок стекла, треснула щепка. Кто-то еще не спал этой ночью и решил посетить генеральскую дачу…

Одновременно с этой мыслью Ренат получил удар по затылку, к счастью, скользящий. Успел увернуться. Нападающий не ожидал от него такой прыти и поплатился. Локоть Рената с размаху врезался ему в нос. Пока тот приходил в себя, нога Рената достала его в пах. Не зря он ходил на тренировки! Инстинкты тела опережали ум, как и положено инстинктам.

Противник сдавленно вскрикнул и поспешно ретировался. Ренат не стал его догонять. Затылок болел, фантом вызвать не удалось, а за окнами занимался рассвет. Время в генеральском доме протекло быстрее, чем обычно.

Ренат кое-как выбрался наружу и огляделся. Противника и след простыл. Бегать за ним по сонным улицам дачного поселка не было смысла. Над рекой стояло бледное зарево. Солнце еще не показалось на горизонте, но его свет уже разливался в небе, отражался в покрытой рябью воде.

Ренат вернулся в свою комнату и решил проверить, на месте ли хозяин.

В спальне было сумрачно. Игорь с женой безмятежно посапывали. Не похоже, чтобы кто-то из них только что прибежал домой и прикинулся спящим. Носы обоих были целы.

– Я не поднимаю руку на женщин, – пробормотал Ренат, укладываясь в кровать. – Тем более не бью их ногами. На меня напал мужик. Как он пронюхал, что я в полночь собираюсь посетить генеральскую дачу? Следил за мной? А я ни черта не заметил. Шляпа!

С этой мыслью он задремал. Во сне к нему пришел Вернер^[1] и поднял его на смех.

– Ты позоришь меня, дружище, – потешался гуру, развалившись в старом потертом кресле у окна. – Ты позволил застать себя врасплох! Тебя стукнули по дурной башке, как последнего лоха! Скажи спасибо, что твой череп не пострадал. Сегодня ты отделался шишкой, балбес! Но в следующий раз тебе придется худо, если ты не возьмешься за ум.

– Идите к черту…

– Ха-ха-ха! – развеселился Вернер. – Ха-ха-ха-ха-ха!.. Боюсь, скоро тебе будет жарко, мой мальчик! Очень жарко…

Глава 9

Окрестности Уссурийска

Утром Лариса умылась над тазиком водой из кувшина, который принес Илья, и привела себя в порядок.

– Могу я зарядить телефон?

– Что, простите?

Она не нашла в комнате ни одной розетки, и это ее удивило.

– На вас мужское платье, – заметил Илья, рассматривая ее спортивный костюм. – Вы скрываетесь?

– С какой стати мне скрываться?

– Причины могут быть разные… Впрочем, не смею допытываться.

Это был странный дом, странный молодой человек и странный разговор. Лариса чувствовала себя не в своей тарелке, но Илья ей понравился. Он был красив и безукоризненно вежлив. Пожалуй, она чуточку увлеклась им. Сильный, умный, вежливый мужчина. Сразу видно, что с хорошим вкусом. Вероятно, из экстремалов или интеллигентных отшельников, которые любят чудачества.

– Наша машина застряла на проселке, – объяснила она. – Колесо спустило, а у водителя не оказалось домкрата. Он поменяет колесо и заберет меня.

Илья молча выслушал ее и кивнул головой. У него была военная выправка: ровная спина, горделивая осанка.

– Вы офицер?

– Бывший, – признался молодой человек. – Все мы нынче бывшие.

Ларису не покидало ощущение дежавю и одновременно какого-то чудовищного несовпадения. Когнитивный диссонанс! Словно что-то сдвинулось, переместилось, нарушился ход вещей.

– Покажите мне дом, – попросила она, чтобы хоть как-то сориентироваться. – Он у вас особенный. Здесь люди живут по-другому. Не то что в Москве.

– Вы долго добирались?

– Прилично. Устала страшно, да еще угораздило заблудиться в последний момент. Я думала, шофер знает дорогу.

– Дороги у нас ужасные…

Илья тщательно скрывал свои истинные чувства. Лариса готова была держать пари, что ее визит поразил молодого человека до глубины души. Он этого не ожидал.

– Я живу уединенно, – заметил он и предложил ей сначала позавтракать, а потом совершить экскурсию по дому. Она согласилась, хотя есть не хотелось.

На стенах столовой висели картины и несколько старинных черно-белых фотографий. Обстановка в стиле ретро и такое же ретроповедение хозяина. Он играет в какую-то свою игру. На столе – самовар, пирожки, варенье и фарфоровые чашки, которым место в музее.

– Кто это? – полюбопытствовала Лариса, глядя на фото мужчины в монгольском халате. На его плечах красовались погоны, а на груди – наградной крест времен Первой мировой войны.

– Барон Унгерн.

– Ваш предок?

Илья обратил на нее изумленный взор, и она сообразила, что ляпнула глупость.

– Ой, извините… У меня вчера был тяжелый день, ночью я не выспалась… ноги натерла…

Гостья прикусила язык. Упоминать о натертых ногах – моветон. Илья деликатно промолчал, наливая ей чай из самовара. Она понимала, что тоже ему нравится. Между ними вспыхнула искра симпатии, которая имела шанс разгореться в пламя. Пожалуй, Лариса могла бы влюбиться в такого, как Илья Шувалов. Фамилия у него знатная, дворянская.

– Вы… граф?

– Титул для меня не имеет значения, как и многое другое, – уклончиво ответил хозяин дома. – Я предпочитаю тонкие материи. Вы пейте чай, ешьте.

Лариса откусила пирожок и жевала, не ощущая вкуса. Она не вспоминала о Ренате, который остался в Москве, о Сазонове, которого приехала навестить. Ее внимание было приковано к фотографии барона Унгерна. Неказистый офицер, очевидно, славился неоправданной жестокостью. Широкоскулое лицо, бесноватые глаза, лихо закрученные усы.

– Вы почитатель этого человека? – вырвалось у гостьи.

– Мы сотрудничаем. Барон Унгерн фон Штернберг принадлежит к древнейшему роду. Его пращур погиб под стенами Иерусалима, участвуя в крестовом походе Ричарда Львиное Сердце. В жилах Унгерна течет кровь странствующих рыцарей, священников, пиратов и алхимиков. От них он унаследовал безумную храбрость, авантюризм и мистические способности. Кстати, его выгнали из гимназии вовсе не за плохую успеваемость, а за организацию алхимического кружка. Я тоже грешил тем, что пытался сделать из свинца золото. В этом мы с ним сошлись.

Слова Ильи шокировали Ларису, она поперхнулась и торопливо запила пирожок горячим чаем. Вкус напитка был необычен, как и все в этом доме. Завтрак они заканчивали в молчании. Хозяин бросал на Ларису любопытные взгляды, но вопросов не задавал.

Он первым встал из-за стола и предложил гостье осмотреть его скромное жилище.

– Идемте со мной! Только ничему не удивляйтесь.

– Хорошо…

Не удивляться было трудно.

– Здесь все так живут? – не удержалась Лариса. – Без электричества, со свечами? Пьют чай из самоваров, зимой печки топят?

– Почти все, – подтвердил Илья. – Это вам не Москва, не Питер. Глухомань таежная! Рядом Китай, Монголия. Словом, Азия. Тут нравы другие: дикие, первобытные.

– Я думала, цивилизация и сюда добралась.

– Это произойдет не скоро.

Илья показывал гостье комнаты, обставленные в духе начала прошлого века.

– Как же вы без холодильника обходитесь? Где продукты храните?

– У меня в погребе лед с зимы нарублен.

– А стираете по старинке, вручную?

– Для стирки я прачку нанимаю, – терпеливо объяснял хозяин. – Если помыться желаете, можно баньку истопить. Пар отменный, венички березовые.

– Не надо баньку, – отказалась Лариса. – Я не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством. Жалко, что телефон разряжен, я бы видео сняла о вашем житье-бытье!

Она говорила что-то не то, и молодой человек не преминул заметить:

– Дивные у вас речи, сударыня. Запутанно выражаетесь. Признаться, я вас не совсем понимаю.

– Не обращайте внимания. У вас – своя игра, у меня – своя.

– Я с вами не играю, – смутился Шувалов. – Хотя вы правы. У каждого из нас свой интерес. Вы мне напоминаете одну особу… не внешне, но…

Он запнулся и побледнел.

– Вы отличаетесь от прочих людей, – брякнула Лариса, тоже испытывая необъяснимое волнение. – Разве нет?

– Не буду спорить. Вы попали в точку.

– Вы мне не весь дом показали, Илья. Тут есть… потайное помещение. Что вы там прячете?

Он помолчал, глядя ей в лицо и через силу улыбаясь.

– Впервые встречаю столь проницательную даму. Как вы догадались?

– Женская интуиция.

– Похвально, – заметил молодой человек. – Пожалуй, я вас недооценил.

Лариса не дала ему необходимой передышки, чтобы собраться с мыслями.

– Как вы сотрудничаете с бароном Унгерном? Или это ваш секрет?

– Верно, – кивнул Илья. – Секретами я ни с кем не делюсь…

* * *

Утром Мушкетер так и не смог поменять колесо. За два часа ни одна машина мимо не проехала. Он попытался определить, где трасса, и потопал вдоль грунтовки в обратную сторону. Где-то должен быть поворот, который привел их с пассажиркой в это дурное место! Не по воздуху же они сюда прилетели!

Парень шагал и шагал, напрягая слух, но никакого шума транспорта до него не доносилось. Всё будто вымерло. Кроме лошадиного помета и следов собственных шин, ему по пути ничего не попалось. Не было и электрических столбов. Значит, жилья поблизости не встретишь.

– Вот, влип, блин…

Он вернулся к «опелю» и попробовал приподнять кузов без домкрата. Ни черта не получалось. Саня пыхтел, сидел на корточках, ложился на землю, испачкался в пыли, содрал кожу на руке и отчаялся. Что делать? Хоть сигнал SOS посылай! Только каким образом? Рации у него нет, он же не настоящий таксист, а обычный бомбила.

Было стыдно перед москвичкой, которую он завез, хрен знает, куда. Как ей теперь выбираться? Пешком? С натертыми ногами? Если бы точно знать направление…

Мушкетер не считал себя хлюпиком и не мог предположить, что заблудится в трех соснах и поддастся страху. То, что с ним произошло, пугало его своей невозможностью. Допустим, он съехал с шоссейки не там, где нужно. Не велика беда. Любая проселочная дорога куда-нибудь да выведет. Однако парень ощущал себя затерянным в пустыне.

Звать на подмогу Илью Шувалова, у которого он оставил пассажирку, ему было неловко. Неужели, он сам не справится? Ударить в грязь лицом перед столичной фифой не хотелось. Уссурийск – большая деревня, слухи разносятся мгновенно. Завтра каждый, кому не лень, будет обсуждать бестолкового водилу. Он потеряет не только клиентов, но и уважение товарищей. Его поднимут на смех!

Стрелки часов неумолимо двигались по циферблату, солнце поднималось все выше, а «опель» стоял на приколе без всякой перспективы выбраться отсюда. Ехать на спущенном колесе Саня не решался. Если уж быть честным, он боялся заблудиться еще больше. Эта абсурдная, по сути, мысль его останавливала.

Мушкетер устал осыпать бранью проклятый проселок и свою беспомощность. Какой-то ржавый гвоздь нарушил все его планы! Порой ничтожная мелочь может перевернуть жизнь человека…

– Ну, если не жизнь перевернуть, то отбить охоту нелегально таксовать, – поправился он. – Была бы у меня рация, связался бы с диспетчером, и давно бы проблема разрешилась. А так… сижу тут, кукую! Не выспался, комары покусали. Жрать охота, сил нет!..

За неимением собеседника Саня разговаривал сам с собой. И отважился наконец идти с повинной к москвичке, признаваться в своей несостоятельности, каяться и просить Шувалова одолжить домкрат.

– Почему я сразу к нему не обратился? – сокрушался парень. – Давно был бы дома и не парился.

Он понуро двинулся в ту сторону, куда провожал ночью пассажирку. Дорога петляла в лесу. Никаких признаков жилья вокруг не наблюдалось…