Глава 17
Всю ночь Новоковский провел почти без сна – он прокручивал в голове предстоящую операцию, раз за разом перебирая каждый шаг, хотя всё уже было вчера продумано, просчитано и спланировано до мелочей. В том, что организовано сегодня будет всё как надо, Новоковский не сомневался – этим занимались сотрудники УСБ, а это были люди серьезные. Беспокоило его другое: вчера Савин действительно заполучил обратно от экспертов тот самый пакетик с героином и вечером передал его Сергею Александровичу. Новоковский отлично понимал, чем он рискует, нарушая запрет прокурора, но другого выхода он не видел. Если дать им натертый цитрамон, градовцы могут сразу догадаться, что это липа, и тогда операция провалится – даже если они и не уйдут, то в этом случае жертв, скорее всего, не избежать, и первой жертвой станет их главный свидетель – Руслан.
Впрочем, Новоковский прекрасно понимал, что сколько ни просчитывай и ни взвешивай, всё равно в любой момент может случиться что-то непредвиденное, отчего вся операция может принять совершенно неожиданный оборот. И если что-то сложится не так, отвечать будет он – и Новоковский знал это, поэтому и не мог он никак заснуть в своей отдельной однокомнатной квартире в новом доме за железнодорожным переездом невдалеке от Нарвских ворот. Да и то, что творилось за окном, никак не успокаивало – природа как будто чувствовала его тревожное настроение и отвечала ему в унисон ураганным ветром, который выл и бушевал всю ночь, а потом принес с собой настоящую февральскую вьюгу и наметал к утру огромные снежные сугробы.
Они были такими большими и так загромоздили собой все дороги, что Новоковский даже до прокуратуры с утра добрался с трудом. Сегодня им предстояла настоящая жара, а тут и на работу-то не попасть. «Снежная жара, – подумал Сергей Александрович, пробираясь через свежие заносы сверкающего на солнце снега. – Почти как “Красная жара” с Арнольдом Шварценеггером в роли капитана милиции, и тот тоже наркоторговцев ловил, – только здесь намного холоднее, чем у них в Калифорнии». Хотя сугробы были им как раз на руку – будет где спрятаться одетым в маскхалаты оперативникам. К тому же с утра уже распогодилось, налетевшая ночью со Скандинавии буря ушла дальше, на юг, небо очистилось и радовало глаз ясной, глубокой, почти весенней синевой.
Оказавшись наконец на своем рабочем месте, Новоковский первым делом подписал у прокурора разрешение на вывод из изолятора подозреваемого для проведения оперативно-следственных действий и тут же живо помчался за Русланом в изолятор. Несмотря на все страхи и сомнения, настроен он был с утра очень бодро и по-деловому. Но именно в изоляторе его ожидали первые затруднения: начальник ИВС не хотел нарушать инструкций и ни в какую не соглашался отдавать подозреваемого без наручников и охраны. Только после долгих уговоров он наконец-то решился выдать Руслана в «натуральном» виде, но, естественно, под личную ответственность Новоковского.
Новоковский привел Руслана в свой кабинет и приступил к важному разговору – нужно было еще раз обговорить все нюансы. Сергей Александрович внимательно посмотрел на Руслана – он показался ему совершенно спокойным. «Как космонавт перед полетом в космос», – почему-то подумал Новоковский, и ему самому стало смешно от такого сравнения. Впрочем, сегодняшний день для Руслана имел не меньшее значение, чем космический полет.
– Руслан, – начал Новоковский. – Насколько я понял, градовцы заберут тебя около твоей парадной. Ты здесь будешь сидеть вместе с нами, ждать на связи – трубку я тебе сейчас отдам. Как только они позвонят и скажут, что едут, мы отвезем тебя к твоему дому, будешь их там дожидаться. Поедешь с ними, куда они скажут. Если на то же самое место на Промышленной, очень хорошо. Там уже будет всё готово. Если нет, тоже ничего страшного. Не вздумай им возражать, а то они могут что-нибудь заподозрить. Главное, не забывай всё озвучивать, чтобы мы слышали в наушниках, куда вы едете. За вами по параллельным улицам всё время будут идти машины, так что не бойся – один с ними не останешься.
Руслан внимательно слушал инструкции Новоковского, но сам, как обычно, ничего не говорил. Сергей Александрович никогда не мог понять, что стоит за его загадочным сосредоточенным молчанием. Поэтому он просто перешел к техническим вопросам.
– Ну что же, сейчас мы тебя подготовим к операции, развесим на тебе диктофон, радиоприемник – он сигнал передает в радиусе пятисот метров, – барсетку дадим с видеокамерой. Ты человек грамотный – знаешь, как с аппаратурой обращаться. С собой на операцию я тебе дам твой собственный пакетик с героином – тот самый, что мы у твоего приятеля изъяли… Только вот что, Руслан, – после небольшой паузы приступил Новоковский к тому, что его больше всего волновало. – Я надеюсь, ты понимаешь, что вся операция будет тщательно контролироваться, там будет очень много наших сотрудников и сотрудников УСБ. Вас будут отслеживать по всему маршруту движения. Так что уж давай без глупостей.
– Я понимаю, – неожиданно искренне и серьезно ответил Руслан. – Всё сделаю, как надо.
– Ну хорошо, – Новоковский оценил ответ Руслана и, главное, тон этого ответа, и на душе у него немного полегчало. – Продумай заранее, как и о чем ты с ними будешь говорить по дороге и на месте. Для нас главное, чтобы прозвучали слова о том, что ты отдавал им героин, что они привезли тебе вырученные деньги, и ты передаешь им следующую партию. Ты, конечно, понимаешь, что и для тебя очень важно, чтобы эти слова были записаны. Иначе они могут всё свалить на тебя.
– Конечно, – опять послушно согласился Руслан. – Я всё понимаю.
– Вот и отлично! Заканчиваем операцию так: как только они отдают тебе деньги, а ты передаешь им героин (только не забудь: проговаривай каждое действие вслух), ты говоришь: «Я выйду отлить». Это знак, что их можно брать. Мы, разумеется, слышим твои слова в наушниках, и, как только ты выходишь из машины, я отдаю команду на захват.
– А мне что в это время делать? – невпопад спросил Руслан.
– Снимать штаны и бегать! – неожиданно для себя вдруг разозлился Новоковский – видимо, нервное напряжение последних дней дало о себе знать. – Ну Руслан, что ты, маленький, что ли? Падать лицом в снег и ползти в сторону, а там схорониться где-нибудь за сугробом, пока всё не закончится.
Новоковский испытующе взглянул на Руслана – не обиделся ли он на неожиданный всплеск раздражения, – но молодой человек сидел со своим обычным безразличным видом, кажется, эмоции следователя его совсем не трогали. Новоковский в который раз спросил себя о том, что кроется за этим равнодушным спокойствием Руслана, и правда ли этому человеку можно полностью доверять. Действительно ли он сказал о градовцах всё, что знал? Сможет ли он повести себя адекватно во время операции? Вдруг у него дрогнут нервы и он чем-то выдаст себя? Но ответа на эти вопросы не было. Чужая душа, как говорится, потемки, и в таких делах ни за кого поручиться нельзя. Приходилось идти на риск.
Не желая углубляться в психологические изыскания, Новоковский решил закончить пока разговор и перешел к снаряжению Руслана для операции. Правда, по словам Руслана выходило, что градовцы проявятся только где-то ближе к вечеру, но на всякий случай надо было всё подготовить заранее. Пока они разговаривали с Русланом, на работу успела прийти Женя – она так тихо проскользнула в кабинет, что Новоковский, занятый беседой, даже не сразу заметил, что она уже здесь. Обычно он ничего не имел против ее присутствия на допросах и во время подготовки к операциям – пусть девушка учится. Но сейчас Сергею Александровичу пришлось попросить ее выйти – ведь аппаратуру надо было крепить на голое тело, вдруг Руслану неудобно раздеваться перед девушкой? Женя всё поняла и вышла так же беззвучно, как и вошла.
Новоковский тут же приступил к делу: попросил Руслана снять рубашку и, когда тот разделся, начал пластырем приклеивать ему к груди диктофон. Диктофон оказался довольно своенравной машинкой – он всё никак не хотел держаться, а один раз даже едва не грохнулся на пол, но Новоковский в последний момент его подхватил. Сергей Александрович изрядно повозился с непослушным диктофоном, прежде чем удалось его надежно закрепить. Вообще-то, он мог и не заниматься этим, а попросить сделать всё какого-нибудь другого сотрудника, помоложе. Но сидеть сложа руки и тупо ждать звонка Новоковскому было намного тяжелее – он был деятельным человеком и прекрасно знал, что время всегда бежит быстрее, когда ты чем-то занят. Разобравшись наконец-то с диктофоном, Новоковский перешел к радиоприемнику, который тоже надо было как-то присобачить прямо на голое тело. Впрочем, Сергей Александрович уже кое-как приспособился и с радиоприемником справился намного быстрее – через пару минут он уже занял свое место рядом с диктофоном. Когда всё было закончено и Руслан снова оделся, Новоковский выглянул в коридор и позвал Женю, которая в это время о чем-то разговаривала с Савиным.
– Юрий Геннадьевич, иди и ты, посмотришь на нашего Руслана! – крикнул Новоковский.
Юрий Геннадьевич, явившись на зов товарища, придирчиво осмотрел Руслана с головы до ног и вдруг громко расхохотался.
– Что такое? – даже несколько обиделся Новоковский.
– Ты что, так и повезешь его на операцию?
– Как «так»? В чем дело?
– Без шнурков, – иронично ответил Савин, продолжая смеяться.
Новоковский, в свою очередь, перевел взгляд на ботинки Руслана, в которых действительно не было шнурков, и крепко выругался вслух. Он, правда, тут же спохватился, покосился осторожно на Женю, при которой он всё-таки избегал нецензурных выражений, и воздержался от дальнейших комментариев. Всё дело было в том, что, когда Руслана поместили в изолятор, там с него не только сняли ремень, но и заставили расшнуровать ботинки, а шнурки отобрали. Это была обычная практика – так поступали со всеми задержанными, чтобы те не натворили каких-нибудь глупостей. Разумеется, Новоковский прекрасно это знал, но как-то вот упустил из виду.
– Да, ну я и облажался! – воскликнул Сергей Александрович. Ему уже и самому стало смешно. – На такой мелочи могли бы погореть! Хорош бы он был на встрече с ментами без шнурков! Уж кто-кто, а они-то знают, где без шнурков сидят! Послушай, Юрий Геннадьевич, – отсмеявшись, обратился он к Савину. – Будь другом – сходи на чердак, в камеру вещдоков, найди ему там шнурки какие-нибудь.
– С трупа, что ли, снять? – всё так же насмешливо спросил Савин.
– Ну и что? Какая разница! Не хочешь с трупа снимать – отдавай свои, не в магазин же бежать за шнурками!
– Ладно, так уж и быть, схожу, – согласился Савин и нехотя поплелся на чердак.
Когда шнурки были наконец доставлены и Руслан занялся своими ботинками, дверь открылась и в нее всунулась круглая коротко остриженная голова прокурора.
– Ну что, Сергей Александрович, как готовность? – поинтересовался прокурор.
– Готовность номер один, – отрапортовал Новоковский – видно, ему опять пришел в голову полет в космос.
– Ага-а, я вижу, Руслан уже готов, – протянул прокурор. – Ну что же, отлично! Пройдемте ко мне, Сергей Александрович, поговорим.
Новоковский отправился за прокурором, оставив Руслана вместе с телефоном, шнурками, героином и прочим барахлом на Женю – пусть сама с ним нянчится.
– Сергей Александрович, – начал прокурор, когда они остались одни в его кабинете. – Сейчас мне звонил начальник УСБ – у них тоже всё готово. Весь Кировский район уже блокирован. На всех постах ГИББД знают, что проводится операция. На въезде с Московского шоссе в город поставили знак «стоп» – будут смотреть каждую машину. Как только появится наша, они сразу дадут знать. Ну а у вас как – проинструктировали Руслана?
– Да, мы уже всё с ним обговорили, – ответил Новоковский.
– Как вы думаете, он не подведет?
– Вообще-то, не должен. Но стопроцентной гарантии дать не могу, – честно признался Новоковский.
– Ну ладно, ладно, – махнул рукой прокурор. – Какие уж тут гарантии! – Он чуть помолчал, а потом, пристально глядя на Новоковского, прибавил: – Но только, Сергей Александрович, вы же сами понимаете – у нас сейчас всё на лезвии бритвы. Так что я вас очень прошу: никаких отклонений от намеченного плана операции, никакой самодеятельности. Учтите: если что-то сорвется, если, не дай бог, будут жертвы, отвечать придется нам с вами. Ведь так?
– Так, так. Конечно, Николай Андреевич, – с энтузиазмом закивал головой Новоковский, придав своему лицу самое невинное выражение. Он, впрочем, прекрасно понимал, что «нам с вами» означает, что отвечать придется лично ему – Сергею Александровичу Новоковскому.
– Ну хорошо, – несколько недоверчиво ответил прокурор, продолжая внимательно разглядывать своего собеседника. – Что ж, на Промышленной уже тоже всё готово – в каждом сугробе по сотруднику УСБ. Они там даже снайпера на крышу посадили. Ну, если будут какие-то изменения, – развел руками прокурор. – Ничего не поделаешь – направим резерв в другое место. Ладно, пока идите к себе. Как только они позвонят – сразу дайте мне знать.
И Новоковский отправился к себе в кабинет, чтобы там без конца прокручивать в голове уже полностью спланированную операцию и вместе со своей верной помощницей и еще совсем недавно так ненавидимым им Русланом переживать одно из самых тяжелых, самых безжалостных испытаний на земле – испытание ожиданием.
Глава 18
И как ни странно, лучше всех выносил это испытание сам Руслан. В то время как юная Женя вся издергалась в ожидании звонка, а опытный Новоковский мрачно прокручивал в голове одно и то же, Руслан с совершенно безучастным видом сидел на своем месте в углу на стуле, как всегда, погруженный в свои бесконечные медитации. За это время они уже успели поесть и накормили Руслана, что он воспринял даже с некоторым подъемом. «И о чем он только думает?» – с легким раздражением спросил себя Новоковский, но вслух спрашивать ни о чем не стал – ни к чему это было.
Ближе к вечеру ожидание стало почти невыносимым. Новоковский давно уже решил все вопросы: все сотрудники, участвующие в операции, были уже неоднократно им проинструктированы, аппаратура сто раз проверена и перепроверена, а во дворе его ждала машина «газель» с затонированными стеклами, вся напичканная оборудованием для прослушки и проглядки. Сергею Александровичу казалось, что стрелки на циферблате его солидных «командирских» часов вообще почти перестали двигаться, они как будто прилипли к одному месту и лишь изредка лениво продвигались на минуту-другую. А Жене к тому времени уже вообще ничего не казалось – она просто была сама не своя, понимая, какая ответственность лежит на ее дорогом шефе.
Наконец, когда за окном уже начало смеркаться, рация Новоковского вдруг ожила – она радостно замигала своим единственным красным глазом, и через секунду оттуда раздались какие-то невнятные хрипы, постепенно переходящие в связную речь. Новоковский был так измотан ожиданием, что даже не сразу понял суть сообщения. Слова, переданные по рации, просто записались у него где-то на подкорке и только потом дошли до его сознания – с опозданием в несколько секунд, как доходит иногда телесигнал. Собственно, это инспектор ДПС сообщал, что машина, по всем признакам похожая на ту, которую они ждут, прошла через КПП на Московском шоссе и движется по направлению к Кировскому району. «Ну, слава богу!» – выдохнул Новоковский, наконец-то осознав эти слова.
А Женя просто запрыгала от счастья, даже схватила его за руку, а потом, покраснев, резко убрала свою руку.
Впрочем, не прошло и двух минут, как у нее появился еще один повод для радости, когда раздался уже знакомый ей писклявый звук, – это зазвонил телефон Руслана. Новоковский пристально посмотрел на молодого человека – тот неторопливо взял трубку и ответил на звонок.
– Алё, – послышался знакомый грубоватый голос. – Ну, мы едем. Где тебя подхватить?
– Подъезжайте к моему дому на Белоусова, – ровным голосом ответил Руслан. – Я к вам выйду.
– Хорошо, давай, минут через двадцать будем. – И собеседник Руслана дал отбой.
– Ну всё, Руслан, надевай куртку, пошли, – сказал Новоковский, как только разговор был закончен. – А ты, Женя, скажи Скворцову, что мы уже едем, – бросил он на ходу своей помощнице.
Руслан послушно оделся, взял давно приготовленную барсетку с видеокамерой, и они вместе вышли на улицу. Новоковский посадил Руслана в одну из машин, которая должна была вывезти его к дому. Вообще-то, до дома Руслана было рукой подать, он жил на соседней улице, но пешком ему сегодня идти не пришлось – он был сейчас самым ценным грузом. На прощание Новоковский решил всё-таки немножко его приободрить.
– Ну ладно, Руслан, держись. Ты сейчас хорошо говорил, естественно. Давай и дальше действуй в том же духе.
Руслан опять ничего ему на это не ответил и молча залез в машину. Новоковский махнул рукой водителю, чтобы тот трогался, а сам сел в свою «газель» и приготовился смотреть и слушать. Он знал, что машинами был оцеплен весь квадрат, и подъезжавшие градовцы тоже были в плотном кольце движущихся по параллельным улицам машин. «Гостей» вели по всему маршруту, и по рации сообщали Новоковскому об их передвижении. В своей «газели» он мог всё видеть и слышать.
На улице тем временем уже почти совсем стемнело – закончился короткий зимний день. В ожидании встречи Руслана с градовцами Новоковский рассеянно наблюдал из машины, как несколько ворон дерутся во дворе из-за каких-то объедков. Воинственно растопырив крылья, они набрасывались друг на друга со злобным карканьем.
– Смотрите, смотрите, каркуши дерутся, клюют друг друга! Вот смешно! – закричала напросившаяся в машину Женя.
«Как она может сейчас обращать внимание на такую чепуху? – подумал Новоковский. – Какой она всё-таки еще ребенок! Зря я взял с собой эту славную девчушку. Слишком опасно для нее участие в этой операции».
Но тут одна, какая-то особенно взъерошенная «каркуша» взлетела, села на капот машины прямо перед носом Новоковского и, как-то необыкновенно сильно вывернув шею, нахально уставилась на него своими крошечными блестящими глазками-бусинками.
– Кыш, пошла вон отсюда! – прикрикнул на нее Новоковский и ударил кулаком изнутри по лобовому стеклу.
Но ворона и не думала улетать – она совсем не боялась людей и, наверно, считала себя такой же, как они, полноправной гражданкой. Она еще немножко повертела головой, по очереди разглядывая Новоковского то одним, то другим выпуклым агатово-черным глазом, а потом вызывающе каркнула, сделала свои дела прямо на капоте и только тогда улетела.
– Вот сволочь! – не выдержал Новоковский.
– Не расстраивайтесь, Сергей Александрович! – засмеялся водитель. – Говорят, кого ворона обделает, тому удача будет.
– Тихо! – прикрикнул на него Новоковский, потому что на маленьком телевизоре, который стоял прямо перед ним в салоне, вдруг явственно показался серый силуэт машины. – Градовцы подъезжают, – шепнул он.
Потом изображение пропало, на экране замелькали какие-то тени. «Руслан садится в машину», – понял Новоковский, напряжение его всё больше и больше возрастало, но и это был еще не предел. Руслан заговорил, и Новоковский затаил дыхание и начал напряженно вслушиваться – ему необходимо было узнать, куда они едут.
В наушниках он отчетливо расслышал, как они поздоровались и один из градовцев спросил Руслана: «Ну, куда едем?» На что тот невозмутимо ответил: «На прежнее место, в конец Промышленной». «Хорошо», – буркнул спрашивающий, и только тут Новоковский смог наконец-то перевести дыхание. «Всё, едем на Промышленную», – с облегчением бросил он водителю, а потом сообщил всем по рации, что изменений в операции нет и чтобы все оставались на своих местах.
По дороге градовцы с Русланом молчали, и в «газели» тоже никто не смел произнести ни слова – близилась развязка. Ехать им было минут пять, не больше. Вот они уже выскочили на Промышленную и понеслись мимо мрачных производственных зданий, оправдывавших название улицы. На фоне этих зданий четко выделялись стройные пирамидальные силуэты тополей, которыми была засажен весь квартал.
«Газель» с Новоковским немного не доехала до предполагаемого места встречи, а остановилась чуть поодаль, у длинного кирпичного забора, напротив каких-то напоминавших гаражи строений. Новоковский знал, что на крыше одного из них как раз и сидит снайпер с винтовкой с оптическим прицелом, а в сугробах вокруг должны были прятаться оперативники. Впрочем, у снайпера сегодня вечером были и другие соседи. На крышах загадочных строений сидела целая компания уличных кошек, штук, наверно, десять, самой разной окраски – в тусклом желтом свете фонарей были отчетливо видны их самодовольные черные, рыжие, полосатые морды. Они собрались здесь на свой вечерний сходняк и теперь блаженно жмурили глазки и презрительно посматривали друг на друга и на подъехавшую машину, которая их нисколько не испугала, – они все так и остались сидеть на своих местах на крыше, как будто их к ней приклеили. Всё пока было спокойно: кошки медитировали, а люди таились в сугробах, сжимая в руках оружие и напряженно ожидая сигнала. «Затишье перед бурей», – подумал Новоковский – ему вообще сегодня в голову лезли одни только штампы.
Вдруг он заметил, что тут же на заборе, буквально у него перед носом, аршинными буквами написано «Руслан – лох!», а рядом красуется совсем уж непристойный рисунок. Несмотря на огромное напряжение, Новоковскому на какую-то секунду даже стало смешно от такого совпадения, да и от того, что было нарисовано на заборе, но тут мимо проехали «их» зеленые «Жигули» с градовцами и Русланом. Новоковский весь подобрался и приготовился к последнему бою. Приближалась развязка. Они проехали еще метров двадцать, а потом остановились и выключили фары. «Ну давай, Руслан, держись», – тихо прошептал Сергей Александрович.
Первым заговорил как раз Руслан – он как ни в чем не бывало поинтересовался качеством того героина. «Молодец», – отметил про себя Новоковский.
– Да так себе качество, средненькое, – ответил знакомый властный голос. «Это, наверно, главный», – подумал Новоковский.
– Ну а еще будете брать? – спросил Руслан.
– Возьмем, почему нет, – ответил всё тот же голос. А потом добавил, видимо, обращаясь к кому-то на заднем сиденье: – Давай весы. Так, – деловито продолжил он. – Денег мы тебе привезли пока только тридцать тысяч.
– А почему так мало? – вполне натурально разыграл недовольство Руслан. «Во дает парень!» – с удовольствием прошептал Новоковский.
– Сколько есть. Остальное еще не успели собрать с клиентов. Да ты не беспокойся, в следующий раз всю сумму привезем, с учетом того, что мы тебе должны за ту партию.
– Ладно, – согласился Руслан. Разговор закончился, и в наушниках раздавались только приглушенные звуки какой-то возни. «Взвешивают героин», – догадался Новоковский – на экране телевизора почти ничего не было видно, наверно, Руслан неудачно поставил барсетку с видеокамерой. Но тут он как раз додумался развернуть ее, и на экране появилось четкое фокусное изображение – руки сидящего на месте водителя градовца, пересчитывающие купюры.
– Вот, возьми, – сказал тот, вручая Руслану деньги. – Тридцать тысяч.
«Отлично! – подумал Новоковский. – Сейчас будем их брать. Давай, Руслан, выходи». Но Руслан что-то мешкал – то ли он там заигрался и начал пересчитывать деньги, то ли испугался чего-то и никак не мог решиться выйти. Часы Новоковского отсчитывали секунду за секундой, и каждая из них казалась ему сейчас неправдоподобно длинной, а заветные слова всё никак не раздавались. «Ну что он там резину тянет? – сказал почти в полный голос Новоковский, теряя терпение. – Своей же жизнью рискует».
Тут еще, как назло, зазвонил мобильник Новоковского – это Скворцов не выдержал, решил узнать, как проходит операция. «Всё нормально», – почти злобно буркнул в трубку Сергей Александрович, не заботясь о том, каким тоном он разговаривает с начальством, и отключился.
Вдруг Руслан решился, и Новоковский услышал наконец-то в наушниках ту самую сакраментальную фразу, произнесенную с прежней, совершенно естественной и спокойной интонацией. Эти долгожданные слова для слуха Сергея Александровича прозвучали сейчас божественной музыкой.
Новоковский приготовился – он даже рефлекторно сжал кулаки, как будто и впрямь собирался драться. Градовцы ничего не заподозрили и не стали останавливать Руслана, и он преспокойно открыл дверцу и вышел на улицу, где теперь было уже совсем темно. Новоковский дал ему отойти на несколько шагов от машины, а потом скомандовал по рации: «Хлопок!» И тут же, как по мановению волшебной палочки, тихая безлюдная вечерняя улица в одно мгновение ожила и превратилась в арену грядущей битвы богов: из сугробов, как снежные великаны скандинавской мифологии, вдруг выросли люди в белых маскхалатах и бросились к автомобилю градовцев. Один из них выскочил из машины и бросился было бежать, но его тут же схватили и повалили лицом в снег. Главарь, остававшийся в машине с еще одним спутником, резко захлопнул дверь и нажал на кнопку стопора. Он надавил на газ, надеясь вырваться отсюда, машина дернулась, но тут же остановились, потому что с обеих сторон улицы подъехали четыре машины и взяли автомобиль градовцев в плотное кольцо. Бежать было некуда. Но дверь открывать они всё равно не захотели. Пришлось одному из оперативников разбить боковое стекло рукояткой пистолета и, просунув руку в образовавшееся отверстие, открыть дверь изнутри. Увидев это, Новоковский впервые за сегодняшний вечер испугался: а вдруг кто-то из них вооружен и сдуру выстрелит в этого человека? Но у градовцев хватило ума больше ничего не предпринимать.
В конце концов их вытащили из машины на улицу и положили лицом в снег рядом с их дружком. Только тут Новоковский осознал, что их трое, хотя давно бы мог это заметить, да и инспектор ДПС с самого начала доложил, что в машине три человека. Но почему-то Сергей Александрович упустил эту очевидную информацию – наверно, ожесточенное напряжение сегодняшнего дня всё же отключило какое-то реле в его мозгу, отчего там образовалось нечто вроде слепого пятна. Теперь же он даже несколько удивился – и своей невнимательности, и самому присутствию третьего действующего лица.
– О, да их, оказывается, трое! – обратился он к Жене, внезапно вспомнив о ее существовании.
– Конечно, вы разве не знали? – удивленно спросила Женя. Она всё это время молчала, боясь раздражать своего шефа во время операции.
– Странно, кто бы это мог быть? – вслух подумал Новоковский. – Ведь Руслан несколько раз сказал, что их будет только двое. Ну ладно, потом разберемся.
Когда он подошел к «полю боя», на всех троих уже надели наручники и отвели от машины в сторону. Их обыскали, но оказалось, что они были без оружия. «А так этого боялись», – рассеянно подумал Новоковский. Пока еще он не ощущал никакой радости оттого, что операция, мысли о которой в последние два дня совершенно истерзали его разум, наконец-то закончилась – и закончилась удачно. Тут же подъехала и следственная бригада с приглашенными заранее понятыми. Новоковский устало пожал кому-то руку, и они вместе начали осматривать машину. Там, впрочем, они не нашли ничего интересного, кроме весов и хорошо всем знакомого пакетика героина. Только наткнувшись на этот пакетик, Новоковский вспомнил о Руслане. Он поднял голову и поискал его глазами в только что образовавшейся толпе самых разных людей – оперативников, понятых, следователей прокуратуры. Все они суетились, переговаривались, ходили туда-сюда и вместе выглядели так, как будто старательно разыгрывали модную в это время акцию «флешмоб». Народа вокруг толкалось уже так много, что Сергей Александрович не сразу заметил Руслана, и на какую-то секунду в его голове мелькнула паническая мысль о том, что тот и вправду улизнул, воспользовавшись суетой. Но, осмотревшись внимательно по сторонам, Новоковский в конце концов увидел Руслана – он стоял рядом с «газелью», у забора, под присмотром одного из оперативников, и, конечно же, прямо возле пророческой надписи «Руслан – лох!» и дурацким рисунком в придачу.