Глава 7
Сергей Александрович Новоковский начал работать в прокуратуре два года назад. Для него это был осознанный выбор. Родился он в Хабаровске, отец у Сергея был военный, и в его детстве их семья много кочевала по стране. В конце концов, проделав весь путь с востока на запад, они оказалась в Ленинграде. Здесь Сергей учился в престижной школе и, как многие мальчишки, мечтал стал разведчиком. Но в Институт КГБ он не поступил и решил пойти в Академию гражданской авиации. Впрочем, к тому времени как он ее закончил, началась перестройка, всё уже развалилось, и найти работу по специальности стало практически невозможно. Пришлось искать себя в бизнесе – только так тогда и можно было продержаться на плаву. Именно занимаясь бизнесом он и столкнулся с тем беспределом, который творила милиция. Он увидел, как беззащитны простые люди перед властными структурами, которые вымогают у них деньги, выселяют из квартир, избивают, оставляют людей инвалидами. Вот тут-то и сказалось полученное в детстве воспитание: его всегда учили быть честным, порядочным и защищать «униженных и оскорбленных». Тогда Сергей решил получить второе высшее образование – юридическое, – для того чтобы потом работать в прокуратуре, которая контролирует милицию.
Наконец, уже в тридцать три года он попал в прокуратуру и сразу почувствовал себя там как рыба в воде – помогали жизненный опыт, умение общаться с людьми, понимание их психологии. В детстве Новоковский учился в физико-математической школе, и аналитические навыки, полученные там, помогали создавать схемы ситуаций, находить нестандартные подходы. Но самое главное, его радовало то, что он своей работой приносил пользу простым людям, которых затирали власти.
Вот и сейчас Новоковский был настроен очень жестко – он понимал, что девушке лгать незачем и рассказала она всё, как было. Но на этот раз особая дерзость произошедшего поразила даже его. Новоковскому всё время не давал покоя один и тот же вопрос: как может рядовой сотрудник милиции, почти не таясь, торговать наркотиками и среди бела дня избивать беременную женщину? Что-то здесь было не так, и разобраться во всем надо было основательно, и уж если действовать, то наверняка.
На совещании в прокуратуре было принято решение задержать Руслана, но так как о нем ничего, кроме имени, не было известно, нужно было подключать Управление собственной безопасности. Сотрудники УСБ приехали в прокуратуру, обсудили всю информацию и решили действовать вместе, больше никому ничего не сообщая.
Для начала надо было выяснить, кто же такой этот загадочный Руслан. Это сделать было несложно: подали запрос в отдел кадров районного управления внутренних дел и там узнали, что да, есть такой сотрудник Руслан Имаев. Новоковский имел право арестовать его просто по заявлению потерпевшей, но делать этого пока не хотел. Кроме этого заявления, никаких прямых улик на Руслана у него не было, а он понимал, что этого маловато – Руслан легко смог бы от всего отпереться, мол, «знать ничего не знаю, ведать не ведаю», и его пришлось бы отпустить.
К тому же следователь чувствовал, что Руслан не выдержит и сам скоро проявится. Слишком далеко он зашел на этот раз, и интуиция подсказывала Новоковскому, что через некоторое время он и сам это поймет, забеспокоится и начнет искать контактов с Валерией. Сергей Александрович предупредил об этом Леру через Алексея и сказал ей быть начеку. Теперь он мог чувствовать себя более-менее спокойно, как паук в ожидании, когда муха сама попадет в паутину.
***
Прошла неделя, а Руслан всё не проявлялся, и Лера, хоть и была «накачана» указаниями Лёши и следователя, уже начала потихоньку забывать о его существовании. Жизнь вошла в прежнее русло, Лёша каждое утро уходил на работу и каждый вечер возвращался домой. Всё это время он вел себя прекрасно – был внимателен, заботлив, предупредителен, как любой провинившийся мужчина, который старается поскорее загладить свою вину перед любимой женщиной. Он понимал, как тяжело Лере вспоминать всё произошедшее, и не досаждал ей разговорами о Руслане, хотя и стремился «держать руку на пульсе», время от времени позванивая Новоковскому. Но через несколько дней после визита в прокуратуру его первоначальный энтузиазм слегка поугас, каждодневные заботы и проблемы на работе потеснили в его сознании Лерину драму, и он, как это часто случается с увлекающимися натурами, несколько потерял интерес к этому расследованию, которое сам и затеял. Теперь он надеялся в основном на прокуратуру, свою же миссию в этом деле считал почти законченной. Что же касается Леры, то ей весь этот кошмар теперь казался просто страшным сном – ведь Лёша вернулся и никуда больше не собирался уходить, поэтому она была спокойна и про Руслана почти не вспоминала. Но от осуществления задуманного отказываться не собиралась – она твердо решила, что доведет всё до конца и разберется с Русланом, и если следователю понадобится ее помощь, то за ней дело не станет.
Как и неделю назад, когда Лёша вдруг вернулся, а она почти забыла про него и не ждала его прихода, в самый неожиданный момент раздался телефонный звонок. Лёша был на работе, да и сама Лера уже собиралась идти в магазин, стояла в дверях одетая. Аппарат у них был один на всю квартиру и находился прямо здесь, в коридоре, на тумбочке у входной двери. Лера машинально сняла трубку и тут же похолодела, услышав голос Руслана. Она действительно почти не думала о нем в последние дни, ощущение ужаса от пережитого тогда, во дворе, притупилось, и ей казалось, что, если Руслан позвонит, она сможет поговорить с ним спокойно. Но как только она услышала его глухой, низкий голос, доносящийся откуда-то издалека, сквозь волны радиопомех, к ней вернулись прежний страх, смятение и боль. Ощущение бессилия опять поднялось откуда-то снизу, как приступ тошноты. Кожа вдруг покрылась испариной, а сердце забилось гулко и неровно, как у зайца, который улепетывает от волка. Она опустилась на маленькую табуретку и помолчала секунду-другую, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Сергей Александрович заранее подготовил ее к такому развитию событий, она знала всё, что нужно говорить, но теперь заготовленные фразы самым странным образом улетучились, в голове было пусто, она слышала только, как стучала кровь в висках.
На другом конце провода тоже помедлили несколько секунд – если бы Лера сейчас могла лучше соображать, она бы поняла, что Руслан и сам сомневается и не знает, как лучше приступить к разговору. Но она уже в который раз стушевалась перед ним, и когда он наконец-то заговорил, как обычно размеренно и не торопясь, аккуратно складывая слова, как кубики, Лера только слушала, как зачарованная, совершенно позабыв все подготовленные фразы и даже не вполне понимая, о чем идет речь. Только секунд через тридцать, когда далекий металлический голос в трубке сообщил, что «в Петропавловске-Камчатском полночь», Лерин мозг внезапно включился, и она начала вслушиваться в слова Руслана.
Кажется, Руслан хотел с ней встретиться. Для начала он ей пригрозил и напомнил про деньги. «Ты не думай, я от тебя так просто не отстану, – раздавался мерный голос в трубке. – Мы тебя проучили, но это не значит, что ты мне больше ничего не должна». Руслан опять немножко помолчал, видимо, рассчитывая на какую-то реакцию, но, так как Лера ничего не отвечала, он продолжил.
– В общем, нужно встретиться, обо всем поговорить. Приходи завтра к зданию РУВД, ты ведь знаешь, где это? Позвонишь на проходной, я к тебе выйду.
– Я не могу завтра прийти, – наконец-то ожила Лера. Она и сама не знала, почему так ответила, ведь следователь предупреждал ее, что в том случае, если Руслан сам захочет с ней встретиться, надо соглашаться.
– Приходи. Очень надо, – веско ответил Руслан. Он всё еще очень верил в беспомощность Леры, надеялся всё утрясти и разобраться по-свойски, и, сам того не понимая, рвался прямо в расставленные сети.
Тут Лера наконец-то догадалась, что Руслан делает большую ошибку и сам сдает ей carte blanche. В душе она по-прежнему его боялась, но уже понимала, что все преимущества теперь на ее стороне и ей ни в коем случае нельзя упускать этот шанс. Хоть Лере и совсем не хотелось с ним встречаться, но выхода не было – приходилось соглашаться. Она начинала понимать, что Руслан, пожалуй, и сам немного испугался, но, будучи абсолютно уверенным в своей безнаказанности, так и не сообразил, что дела его обстоят намного хуже, чем ему кажется. Лера почувствовала, что их роли поменялись и теперь ее женская хитрость легко может одержать победу над его мужской самоуверенностью. Всё это в несколько секунд пронеслось в ее внезапно просветлевшем сознании, она еще немножко подержала паузу, но уже не из страха, а из хитрости, и в конце концов выдавила из себя: «Хорошо, приду».
– Отлично, приходи к двум часам, я тебя буду ждать. Пока, – сухо отрезал ничего не заподозривший Руслан и опустил трубку.
Лера еще несколько секунд подержала трубку у уха, бездумно слушая короткие гудки, потом наконец опомнилась, нажала на рычаг и набрала номер Новоковского. Вообще-то, когда они расставались после первого ее прихода в прокуратуру, он предупредил ее, чтобы она лучше не звонила ему сама, а держала с ним связь через Алексея. Но сейчас был крайний случай – встреча была назначена уже на завтра, а нужно было еще многое подготовить, так что она решила не ждать Лёшу.
К телефону долго никто не подходил, и Лера уже хотела повесить трубку, но тут наконец-то чей-то недовольный голос ответил: «Алло» – телефон у Новоковского был спаренный. Лера попросила позвать Сергея Александровича. Голос в трубке буркнул «сейчас» и громко произнес его имя. Но то ли Новоковского на месте не было, то ли он не расслышал – к телефону почему-то долго никто не подходил. Трубка, видимо, так и оставалась лежать на столе в другом кабинете, и Лера прекрасно слышала, о чем там говорили. Кажется, один из сотрудников, обладатель раздраженного голоса, обвинял другого в том, что он «мало работает и прячется за чужими спинами». Тот все эти обвинения довольно нахально и самоуверенно парировал, разбавляя нормативную лексику крепкими выражениями. Про снятую трубку они, видимо, начисто забыли, и Лера была вынуждена несколько минут выслушивать их препирательства, пока один из них не опомнился и не воскликнул: «Ну что там, Сергей Александрович подошел к телефону или нет?»
Когда Новоковский наконец-то снял трубку и выслушал рассказ Леры, он сразу понял, что нужно срочно готовить операцию по задержанию.
– Вот видите, Валерия, как хорошо всё получается, – решил подбодрить он девушку. – Руслан сам лезет к нам в ловушку.
Он попросил Леру прийти к нему завтра пораньше, ведь ее еще нужно было основательно подготовить к встрече: во-первых, развесить на ней всю необходимую аппаратуру – радиомикрофоны и видеокамеру, – а во-вторых, научить, как вывести Руслана на нужный разговор.
С аппаратурой никаких проблем не было: Новоковский предвидел такое развитие событий и заранее позаботился о технической стороне операции – всё необходимое предоставили в УСБ. А вот с Лерой надо было обговорить всё до мельчайших деталей, подробно проинструктировать ее, что говорить, чтобы Руслан в ответ упомянул про героин, про деньги, а если повезет, то и проговорился бы о том, за чьей спиной он работает. Потом его слова вошли бы в документальную базу обвинения – записанные на диктофон, они представляли бы прямое доказательство его вины. Но как Лере разговорить его и при этом не выдать своих намерений? В ее состоянии это будет непросто – следователь это прекрасно понимал. В общем, предстояло много хлопот, а времени оставалось в обрез.
Глава 8
На следующий день Лера отправилась в прокуратуру заранее – предстояла длительная процедура подготовки к операции. Накануне вечером она обо всем рассказала Лёше, и он полностью одобрил этот план, а заодно объяснил ей, как себя вести с Русланом и что говорить, чтобы он проболтался. Лера выслушала все его советы очень внимательно, она искренне хотела сделать всё от нее зависящее, для того чтобы Руслана задержали, но в душе всё-таки боялась, что в какой-то момент у нее не выдержат нервы и она сделает что-то не так. Однако с Лёшей она своими опасениями не стала делиться – Лера догадывалась, что тот уже несколько охладел к этой истории, переключился на свои будничные дела, и если она будет слишком подробно разбирать возможные осложнения, то этим может только вызвать у Лёши раздражение.
Троллейбус, на котором Лера поехала в прокуратуру, был переполнен льготниками-пенсионерами, которые бесплатно разъезжали по району из магазина в магазин в поисках дешевых продуктов. Среди пенсионеров, обычно тихих и спокойных, на этот раз нашлась парочка скандалистов – одна пожилая женщина, не стесняясь в выражениях, поливала губернатора, эту «комсомолку с Шепетовки, которой на город наплевать», а на задней площадке сцепились между собой два старичка. Кажется, один из них нечаянно толкнул другого при входе и получил за это массу ругательств. Когда он попытался что-то ответить, «пострадавший» – маленький сухонький старичок – заклеймил «обидчика» тем словом, которое, видимо, казалось ему самым страшным проклятьем: «Отстань от меня, ты, антисоветчик!» Весь троллейбус так и покатился со смеху – этот старичок, как и многие пенсионеры, так и жил в прошлом, время для него остановилось: десять рублей всё еще были для него прежними, полноценными десятью рублями, а измена родине казалась самым страшным преступлением. Лера тоже рассмеялась – и сразу почувствовала облегчение, курьезный эпизод снял ее нервное напряжение, и она уже веселее смотрела на мир из окна троллейбуса. Старичок всё еще горячился – он уже забыл о причине конфликта, ему, наверно, очень хотелось выговориться, и он перешел на общие вопросы, осыпая проклятьями всех присутствующих, которым «показали «Дети Арбата», а они и поверили», – но Лера уже не слушала. Ей пора было выходить, и она начала протискиваться к двери.
Когда Лера добралась наконец-то до прокуратуры и поднялась на второй этаж в кабинет к Новоковскому, на нее сразу же набросилась его помощница Женя с видеокамерой и кучей разных микрофонов и диктофонов. Эта Женя была совсем маленькая худенькая девушка с невероятно серьезным выражением детского еще личика и больших тихих глаз под пушистыми черными ресницами. Может быть, ей и было двадцать лет, как она всем говорила, но выглядела она лет на пятнадцать, не больше. Она где-то училась на юрфаке и в прокуратуру пришла прошлым летом на практику: всё просила у следователей дать ей какую-нибудь работу, но те ее только отфутболивали. Так она и расхаживала из кабинета в кабинет, бесхозная, пока не добралась до кабинета Новоковского. «Мне очень хочется работать в прокуратуре. Можно я буду вам помогать?» – спросила она у него. Новоковскому стало жаль «ребенка» – он разрешил ей остаться и ни разу впоследствии об этом не пожалел. Женя стала для него буквально «правой рукой»: она делала за него значительную часть рутинной бумажной работы, набирала на компьютере (с которым Сергей Александрович так и не научился обращаться) все документы, обзванивала свидетелей и потерпевших. Ей очень хотелось проявить себя, и она ни от какой работы не отказывалась. Родители у нее умерли, она осталась одна с бабушкой, и жили они очень бедно, так что Новоковский ее даже подкармливал на работе.
Жила она неподалеку от прокуратуры, на Нарвском проспекте. Вблизи был старинный Екатерингофский парк, где она любила гулять. Особенно ей нравился довольно большой пруд с круглым островком в центре. А перед ним на широкой аллее находился памятник молодогвардейцам. Вдоль центральной части аллеи были высажены роскошные розы, за которыми очень профессионально ухаживали, а летом они буйно цвели, и аромат от них разносился по всему парку.
Зимой Женя каталась на катке, который находился между Кировским универмагом и парком.
Но особенно Женя любила Дворец культуры имени Горького, что рядом с Нарвскими воротами. Там было много различных детских кружков, и Женя в школьные годы посещала то драматический, то акробатический, а затем и шахматный кружок, где успешно участвовала в турнирах и даже получила второй разряд.
Находила Женя время и посидеть в читальном зале. Там она читала книги, которые в библиотеке на дом не давали. А книги Женя очень любила. Иногда читала до полуночи, пока бабушка не отнимала у нее книгу и не выключала свет.
Женя была очень способной девушкой, она как губка впитывала все премудрости работы в прокуратуре и за короткое время очень многому научилась у Новоковского. К тому же Сергей Александрович со временем обнаружил в ней очень ценный дар – она прекрасно играла роль «доброго следователя». Подозреваемые не могли ожидать подвоха от тихой, наивной с виду девочки и раскрывали перед ней душу. Новоковского же они, естественно, побаивались и предпочитали обращаться к Жене, не догадываясь, что те работают вместе. Так они вдвоем успешно разыгрывали классический сценарий «доброго и злого следователя». Сергей Александрович иногда использовал ее как наживку, и Женя ничего не имела против, потому что ей нравилось лезть в самую гущу событий. В общем, летняя практика давно прошла, а Женя так и осталась работать с Новоковским, с радостью выполняя все поручения, которые давал ей этот человек, к которому она испытывала чувство искренней привязанности.
Вот и сейчас она со всем энтузиазмом взялась за Леру. История Леры ее по-настоящему тронула, она очень сочувствовала девушке и хотела во что бы то ни стало ей помочь и вывести Руслана на чистую воду. Когда наконец-то всё было готово и Лера оказалась увешанной всевозможными приспособлениями для прослушивания и записи беседы, пришел Новоковский – он всё это время занимался на улице машинами, проверяя установленную в них аппаратуру. Тем, как Леру «упаковали», он остался очень доволен – Женя так ловко спрятала на ней все необходимые «штучки» в бесчисленных деталях женского туалета, что со стороны даже опытный глаз ничего не смог бы заметить. Сергей Александрович еще раз подробно повторил Лере всё, что ей нужно было сказать Руслану, но она и так уже всё это знала, они не раз обсуждали это с Лёшей. Теперь самым главным для нее было взять себя в руки, сосредоточиться и, что называется, поймать кураж, как вчера, когда она разговаривала с Русланом по телефону. Тогда и нужные слова придут сами собой.
Новоковский тоже это понимал: он знал, как тяжело сейчас Лере, и догадывался, что на нее нельзя на сто процентов рассчитывать, – она может всё правильно сделать, а может и сорвать операцию. Приходилось, как всегда, надеяться на лучшее, но готовиться к худшему.
Наконец вышли на улицу. Там уже ждали три машины, в одной из которых – в той, куда должен был сесть сам Новоковский, – стояли телевизор и усилители. Сергей Александрович основательно подготовился к операции и теперь мог в режиме реального времени наблюдать встречу Леры с Русланом, так что, если бы что-нибудь пошло не по заранее намеченному плану, он смог бы немедленно вмешаться. В двух других машинах, где ехали сотрудники УСБ, тоже были приемники.
РУВД располагалось в невзрачном сером доме современной постройки прямо за вычурным «сталинским» зданием райисполкома в виде серпа и молота. Машина, в которую сели Лера и Новоковский, не стала подъезжать к входу в РУВД, а остановилась чуть поодаль, у въезда с площади перед исполкомом, и Лера пошла дальше пешком, так чтобы не вызвать ни у кого подозрений. Вторая же машина, с оперативником из УСБ и вездесущей Женей, которая упросила-таки Новоковского взять ее с собой на операцию, остановилась прямо у входа – они должны были непосредственно контролировать Леру. Третья машина тоже осталась на площади, около величественного памятника Кирову времен культа личности.
На улице уже с утра потеплело, началась оттепель, всё растаяло, да еще, пока они ехали из прокуратуры, пошел противный мокрый снег, который делает прогулки по зимнему Питеру не очень приятными. Когда Лера вышла из машины и направилась к входу в здание, ей пришлось буквально пробиваться сквозь волны этого снега, которые нес сильный сырой встречный ветер. Под ногами у нее было какое-то месиво из растаявшего грязного снега, а лица попадавшихся навстречу прохожих, как всегда в такую погоду, казались особенно серыми и унылыми. Лере внезапно захотелось всё бросить и убежать отсюда домой. Предстоящий разговор с Русланом представлялся ей невыносимой пыткой, настроение, которое у нее и без того постоянно менялось с тех пор, как она забеременела, опять испортилось, и теперь она уже снова начала сомневаться в том, что делает. Такое начало не предвещало удачного исхода.
Прямо у входа в здание Лера на секунду заколебалась и, уже взявшись за ручку двери, всё никак не решалась ее открыть. «А не сбежать ли, пока не поздно?» – вдруг промелькнула у нее предательская мысль. Но Лера одернула себя, ей стало стыдно перед людьми, которые столько сделали для того, чтобы эта встреча состоялась, и, глубоко вздохнув, она открыла-таки дверь и зашла вовнутрь.
На входе стояла обычная в таких местах вертушка и сидел в конторке милиционер, который проверял паспорта у всех входящих и записывал их имена в толстую тетрадь. На стене рядом с вертушкой висел телефонный аппарат для местной связи. Именно с него Руслан и просил вчера позвонить ему. Лера постояла минуту, чтобы отдышаться и унять дрожь в теле, сняла трубку и набрала нужный номер. Ей казалось, что она уже вполне контролирует себя, но когда Руслан поднял трубку, она не сразу смогла ответить, ей пришлось помолчать несколько секунд, чтобы овладеть собой – так, чтобы, когда она заговорит, ее голос не задрожал. Как можно более спокойным голосом она сказала Руслану, что только что пришла и ждет его на входе. На ее взгляд, говорила она очень хорошо, естественно, но в ответ, к своему ужасу, услышала от Руслана, что он не может сейчас к ней выйти. Пусть она погуляет пока где-нибудь, а через час вернется, и он к ней спустится. Лера догадалась, что Руслан что-то заподозрил. Хотя она прекрасно понимала, что сейчас, в этом здании, он ничего плохого ей не может сделать, Лера всё равно страшно испугалась. После последнего кошмара ее вообще не оставляла мания преследования, и любой неожиданный поворот событий ставил ее в тупик и будил в ней прежние страхи. Лера машинально пробормотала «хорошо», повесила трубку и вышла на улицу. Остановившись на ступеньках у входа, она вдруг увидела, как весь окружающий мир – дома, деревья, прохожие – начинает со всё возрастающим темпом вертеться у нее перед глазами, как колесо рулетки. Она схватилась за ручку двери и еще несколько секунд неподвижно простояла на ступеньках, наблюдая этот причудливый калейдоскоп, а потом потеряла сознание и упала.
Новоковский, разумеется, слышал в наушниках весь ее разговор с Русланом и, насколько позволял угол обзора видеокамеры, видел всё происходящее. Он догадался, что Лера упала в обморок, и немедленно дал в первую машину команду по рации, чтобы кто-нибудь подошел к ней. Женя, которая всё прекрасно видела, тут же выскочила из машины и подбежала к Лере. Ее вмешательство в данном случае выглядело наиболее естественно. Со стороны могло показаться, что какая-то сердобольная девушка просто пытается помочь упавшей в обморок женщине. Тут же подошел милиционер, вдвоем они подняли Леру и усадили ее на ступеньки. Пока милиционер еще возился с Лерой, Женя быстро вернулась в машину и доложила по рации, что Лере плохо и она не может участвовать в эксперименте. Тут уже больше ничего нельзя было сделать, и Новоковский приказал Жене вызвать скорую помощь и отправить Леру в больницу.
Новоковский понял, что Руслан подстраховывается. Видимо, у него, как и у всех оперативников, был особый нюх на опасность. Конечно, он мог и не догадываться о том, что целый штат сотрудников прокуратуры и УСБ во всеоружии караулит его во дворе, но что-то неладное он заподозрил, и теперь ни в коем случае нельзя было позволить ему встретиться с Лерой. Значит, выход был только один – немедленно задержать Руслана. Понятно, что Новоковский был несколько разочарован таким поворотом, но нельзя сказать, чтобы он его не предвидел. Он просчитал все возможные варианты развития событий, и именно на случай полного провала Леры у него был продуман запасной выход – задержание. Конечно, это был далеко не лучший вариант, самый рискованный, потому что в этом случае у них не было никаких гарантий, что им удастся получить прямые доказательства вины Руслана и уж тем более информацию о его подельниках. Но поскольку такой исход был вполне вероятен, то Сергей Александрович заранее его обеспечил – получил ордер на арест Руслана и на обыск в его кабинете. К тому же он запасся фотографией Руслана и успел показать ее своим коллегам, чтобы все могли его сразу узнать. В общем, переживать было некогда, надо было действовать, и как можно скорее.
Женя всё еще продолжала хлопотать над Лерой в ожидании скорой помощи, когда Новоковский со своим коллегой и приятелем Савиным, который хоть и несколько скептически относился к этой затее поначалу, но всё же в последний момент решил тоже поехать на операцию, вошли в здание РУВД. Они сразу поднялись на второй этаж, к начальнику криминальной милиции, и доложили ему об этом случае, о том, что есть такой человек в их конторе, который занимается распространением наркотиков. Тот воспринял эту информацию недоверчиво, но спорить не стал и направил их в отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, который находился двумя этажами выше.
В помещении РУВД было на удивление тихо и безлюдно – только поднимаясь по лестнице, они разминулись с двумя молодыми веселыми оперативниками, которые увлеченно обсуждали грядущую премию. На четвертом этаже, в отделе по борьбе с наркотиками, их ожидал сюрприз. Зайдя в кабинет начальника отдела, они увидели самого Руслана собственной персоной, который, наверно, зашел сюда по какому-то делу. Похоже, он действительно не оценил масштабов грозящей ему опасности, потому что выражение его лица было совершенно безмятежным. Он и не предполагал, что на него открыта настоящая охота.
– Не могли бы вы выйти? – вежливо попросил Руслана Новоковский. Устраивать допрос в кабинете начальника отдела ему совершенно не хотелось – надо было сначала попробовать что-нибудь выяснить у начальника, а уж потом пройти в кабинет самого Руслана для допроса и обыска. Руслан внимательно посмотрел на пришедших, кивнул головой и нехотя вышел. Кажется, он потихоньку начинал о чем-то догадываться.
Новоковский представился и сразу перешел к делу. Но на все вопросы о Руслане – давно ли он его знает, как может его охарактеризовать – начальник отдела ничего ценного сообщить не мог. «Работает недавно, жалоб на него никаких не было», – вот и всё, что они смогли получить в ответ. Задерживаться в этом кабинете не было никакого смысла: начальник то ли действительно ничего не знал о делишках Руслана, то ли специально тупил и покрывал его – но сейчас разбираться во всем этом было некогда. По выражению лица Руслана Новоковский понял, что тому уже начинает что-то мерещиться. Конечно, прямо сейчас он не убежит из конторы – это было бы слишком глупо и вызвало бы подозрения, но он мог избавиться от каких-нибудь улик, которые, возможно, были в его кабинете.
Следователи спросили у начальника, где находится кабинет Руслана, и, коротко распрощавшись, вышли в совершенно пустой коридор – отдел по борьбе с наркотиками напоминал сонное царство, все жители которого мирно дремали по своим кабинетам-норкам. Новоковский направился прямо в кабинет к Руслану, а Савина послал на улицу за понятыми и сотрудником УСБ, который должен был провести обыск.
Руслан, очевидно, уже обо всем догадался и успел морально подготовиться к приходу следователя. Вид он имел самый невозмутимый и на все вопросы Новоковского о том, знает ли он Леру, откуда, какие их связывают отношения, отвечал отрицательно. Новоковский был, в принципе, к этому готов, он особенно и не рассчитывал на откровенность Руслана, а больше надеялся на то, что им удастся найти какие-нибудь вещественные доказательства.
Тут как раз вернулся и Савин с понятыми и коллегой из УСБ, и они начали обыск. Но увы, и здесь их ждало разочарование – ни в столе Руслана, ни в маленьком шкафчике с документами, над которым висел, видимо, с каких-то очень давних пор, черно-белый литографический портрет Дзержинского, – и вообще нигде не смогли они найти ничего подозрительного. Дела сегодня явно не заладились. Но бросать начатое уже было нельзя, следственные действия имели свою логику – надо было раскручивать всё до конца, то есть брать Руслана и ехать к нему на квартиру проводить там обыск.